Управление собственным сном — очень полезное умение, не раз выручавшее Фэша. Во времена его пребывания в Змиулане, он мог без лишних глаз и ушей встречаться с Захаррой, делиться с ней какими-то новостями и размышлениями, да и просто болтать. Без постороннего вмешательства других учеников или даже Астрагора.
А иногда сон служил для мальчика надёжным личным уголком, в который уж точно никто не сможет проникнуть через часолист и подсмотреть. И сегодня, сидя перед поляной, полной пахучих, лесных ландышей, Фэш погрузился мыслями в воспоминания о родителях. Прошло уже много лет с тех пор, как он видел их последний раз, но всё равно отчётливо помнил, каким добрым и сильным был отец, и какой прекрасной, талантливой женщиной была его мама.
Тяжело вздохнув, Фэш протянул руку к цветку, что рос ближе всех к нему. Коснувшись лепестков, он уже готов был сорвать его и вновь ощутить тот самый аромат из детства, как вдруг возле него раздался до боли знакомый и раздражающий голос.
— Так вот почему от тебя пахнет ландышами?
Никак не ожидав подобного, Драгоций вздрогнул всем телом от испуга и резко вскочил на ноги, намереваясь направить на незваного гостя стрелу, но, поскользнувшись на траве, он рухнул прямо на скопление цветов. От потери концентрации, «реальность» вокруг чуть исказилась, на долю секунды явив взору мальчишки холодные, тёмные стены его комнаты в Змиулане. Быстро приведя свои мысли в порядок, Фэш буквально обалдел, увидев перед собой ухмыляющегося Марка. Юноша сидел на траве, подогнув одно колено, с таким видом, словно ничего необычного не происходит, и он едва ли не каждый день вторгается в чужие сны.
— Что… Ты здесь делаешь? — вновь поднимаясь на ноги, Фэш со злостью и растерянностью смотрел на Ляхтича. — И как ты попал сюда?
Марк ответил не сразу. Какое-то время он изучающе смотрел на мальчишку, словно гадая, отвечать ему или ещё немного позлить. По правде говоря, он и сам толком не знал, как же ему удалось попасть в чужой сон. Он пытался уже довольно долгое время, но Фэш, как и ожидалось, очень сильно защищал его, талантливый гадёныш.
— Я просто хотел поговорить, — наконец произнёс Марк без тени улыбки и указал на место рядом с собой, приглашая присесть.
Смерив парня ещё раз подозрительным взглядом, но не сочтя его поведение опасным, мальчик хмыкнул и всё же присел рядом, заведя руки за спину и облокотившись на них. День воспоминаний явно был испорчен, поэтому Фэш раздосадовано вздохнул. Иногда он не был против компании Маркуса, но явно не сейчас.
— Как ты всё-таки сюда попал? — Фэш устремил взгляд на поле ландышей, что мерно покачивались от лёгкого ветра.
— На самом деле, я давно пытался, но всё бестолку, — Марк усмехнулся, бросив короткий взгляд на нахмурившегося от этих слов мальчика. — У тебя неплохая защита. Но в этот раз, видимо, ты ослабил своё внимание.
Фэш невольно закусил губу, сразу догадавшись, в какой момент это могло произойти. Когда он позволил себе всё дальше углубиться в воспоминания о родителях… Но как всё-таки приятно о них иногда вспомнить, вновь почувствовать, что внутри всё наполняется давно забытым, родительским теплом. И как же неприятно, когда один высокомерный засранец вырывает тебя из собственных мыслей.
— Значит, просто поговорить пришёл, а?
— Именно. В реальности нам это редко удаётся, ведь так?
— А ты поменьше лебези перед всякими змеями в корсетах, и сразу время появится, — вдруг огрызнулся Фэш, донельзя раздосадованный паскудным поведением Ляхтича в этой самой «реальности». Этот идиот готов пойти на всё ради положения в обществе, и особенно сейчас, когда Астрагор взял эту игру в свои руки. И правда, горбатого только могила исправит.
Маркус с лёгким удивлением посмотрел на мальчика, явно не ожидая подобного упрёка. Сейчас бы отпарировать колкими словом в ответ, но вместо этого он лишь произнёс:
— Не злись, — и с этими словами, даже не глядя на Фэша, он накрыл ладонью его руку, слегка сжав пальцы. Драгоций лишь фыркнул в ответ, но отталкивать не стал. Ненадолго воцарилась тишина, изредка прерываемая лишь шумом ветра. Маркус в задумчивости смотрел на раскинувшуюся перед глазами поляну цветов, гадая, как бы более тактично и менее подозрительно начать разговор. Стоит ли сразу предупредить об опасности или просто насладиться этим коротким мигом вместе с одним наглым и эгоистичным мальчишкой? Лёгкий, ненавязчивый запах ландышей то и дело отвлекал, заставляя думать только о сидящем рядом Фэше, которого очень хотелось прижать сейчас к себе.
Словно смутившись собственных мыслей, Маркус недовольно нахмурился, после чего всё же решился спросить:
— Почему именно ландыши? Тебе так нравятся эти цветы?
— Это память… О родителях, — нехотя ответил Фэш.
— Скажи, что ты чувствовал, когда потерял их? — неожиданно спросил Маркус, заставив мальчика онеметь от удивления. Он даже не мог понять, что его поразило больше: сам вопрос или то, что именно Марк об этом спрашивает. Сперва Фэшу показалось, что златоключник снова просто хочет над ним поиздеваться, но, судя по его сосредоточенному выражению лица, он всерьёз желал знать ответ.
— Эм-м… — Фэш заёрзал на месте, не зная, как именно объяснить то, что он чувствовал. — В первые минуты, когда мне сообщили об их смерти, я… Мне было очень грустно, и в тоже время я возненавидел человека, который это сделал. Хотелось бездумно сорваться с места, отыскать его и разорвать на части, — мальчик на мгновение запнулся, утихомирив вновь поднявшуюся злость, после чего продолжил: — Но потом, когда я в полной мере осознал потерю… Стало очень больно. На меня горой навалилось осознание того, что я больше никогда их не увижу. Не услышу их голоса, и даже смех. И не смогу вернуть, даже нарушив законы Времени.
Он вдруг горько усмехнулся, вспоминая, как когда-то давно, по детской глупости, пытался вызвать тени своих родителей, и как жестоко за это поплатился. Обида за собственную слабость терзала его, иногда преследуя даже во снах. Маркус терпеливо молчал, обдумывая каждое слово, сказанное мальчишкой. Он толком не помнил, что чувствовал сам, когда потерял родителей. Было ли ему грустно или он просто принял это, как должное, сделав свои выводы? Он всегда был уверен, что ему не нужны привязанности, и что он готов с лёгкостью проститься с погибшими людьми, которых когда-либо знал.
— Я бы хотел пригласить их сюда, — вдруг тихо произнёс Фэш. Ярко-голубые глаза потускнели, словно он вновь углубился в свои мысли. — На мгновение, чтобы в последний раз хотя бы прикоснуться к ним.
Произнеся последние слова, Драгоций ощутил, как тёплая рука Маркуса сильнее сжала его, не спеша поглаживая пальцы. В тот же миг, мальчик вздрогнул, будто ему на голову выплеснули тазик ледяной воды, и вместе с тем пришло осознание.
Фэш повернулся к юноше лицом, встретившись с глубоким взглядом чёрных глаз, что изучающе смотрели на него в ответ.
— Зачем ты на самом деле здесь, Ляхтич? — он прищурился, будто предупреждая, что лучше ему не лгать, иначе последствия будут очень плачевными.
— Чёрт, как же меня раздражает твоя догадливость, — криво усмехнувшись, Маркус встал и невозмутимо пошёл прочь, объявляя разговор оконченным. Немного обалдев от такого поворота, Фэш резко вскочил на ноги и, в два шага догнав его, грубо схватил юношу за руку, разворачивая к себе лицом.
— Даже не думай сейчас сбежать, ничего не сказав, — скрестив руки на груди, он требовательно уставился на Ляхтича. Этот парень ворвался в его луночас, прервал воспоминания о родителях, да ещё и выглядел так, будто уже похоронил своё будущее. И при этом он ничего не рассказывает. Это дико раздражало, потому что в таком поведении Фэш узнал самого себя.
Рвано выдохнув, Маркус неожиданно притянул мальчика к себе, заключая в объятия. Одной рукой он приобнял его за талию, а второй поднялся выше, мягко перебирая завитки тёмных волос на затылке, вызывая приятную дрожь в теле Фэша. Прижавшись щекой к его щеке, Маркус тихо произнёс:
— Я действительно пришёл поговорить с тобой. В последний раз. Потому что тебе лучше не приближаться ко мне вне этого сна, — он отстранился, с привычной ему наглостью и какой-то странной тоской посмотрев мальчику в глаза. — И, наверное, зря пришёл. Ведь теперь я ясно понял, как будет тяжело осознавать, что я потерял… — на последнем слове он запнулся, так и не решившись произнести «тебя».
С самого начала этой встречи, где-то в глубине души у Фэша поселилось неприятное, тяжёлое чувство, даже скорее предчувствие чего-то плохого. Маркус вёл себя не так, как обычно: был явно чем-то расстроен и словно находился… Не здесь. А где-то далеко, будто по ту сторону.
— Если это твоя очередная попытка надо мной подшутить, я подпорчу тебе лицо, — угрожающе произнёс мальчишка, прищурив глаза, с необычной лёгкостью освободившись из объятий. — Сперва здесь, во сне, а после и в реальности.
— Ты сперва дотянись, — отпарировал Марк, не сдержав ехидной усмешки.
Раздражённо фыркнув, Фэш попытался отвесить юноше затрещину, да посильнее, чтобы надолго запомнилась, но его рука неожиданно прошла как бы сквозь, словно он пытался разрезать воздух. Вздрогнув, Драгоций в полной растерянности отступил на шаг назад, не веря своим глазам. Маркус выглядел абсолютно спокойным, точно ждал, что подобное может произойти. Его высокая фигура начала терять свои привычные цвета, постепенно становясь прозрачной, исчезая. В этот самый момент Фэшу показалось, что кто-то вдруг проткнул вакуум, в котором он находился последние несколько часов, и его вмиг охватил страх. Подсознание упорно твердило, что если он сейчас не схватит парня за руку и не сможет удержать, то он попросту исчезнет. Растворится, словно блеклое воспоминание, и не только из сна.
Под действием эмоций хозяина, пространство вокруг всё сильнее начало искажаться. Ландыши резко превратились в маленьких птичек, мгновенно вспорхнувших прочь, со стороны поля подул сильнейший ветер, вдруг сменившийся дождём. Где-то над головой пролетела ворона, громко и протяжно каркнув.
— Ты теряешь контроль, — произнёс Марк, с лёгким удивлением и насмешкой глядя на занятные метаморфозы. Голос его звучал приглушённо, откуда-то издалека. Дёрнувшись в сторону ключника, Фэш протянул к нему руку, намереваясь ухватить хотя бы край белой рубашки, чтобы сжать покрепче и не позволить ему уйти навсегда. Но он снова промахнулся. Маркус исчез так же неожиданно, как и появился, не оставив после себя ни намёка на то, что он пару секунд назад стоял на этом самом месте. А сам Фэш, раскрыв рот в немом крике, резко проснулся.
Тяжело дыша, он присел на кровати, пытаясь привести в порядок беспорядочно мечущиеся в голове мысли. Остатки сна постепенно растворялись в сознании, словно кошмар, который хочешь поскорее забыть. Лишь спустя какое-то время, Фэш смог осознать, что уже не спит, и что рядом с кроватью сидит Ник, обеспокоенно глядя на друга.
— Фэш… Почему ты плачешь? — Лазарев положил руку на плечо мальчику, взирая на то, как он удивлённо вытер щёки, по которым катились слёзы. Кажется, он и сам не знал, почему плачет. Да что там, если бы ему не сказали, то он и вряд ли обратил бы на это внимание.
— Не знаю, — Фэш тихо всхлипнул, недоумённо стараясь вспомнить, что же ему снилось. Но всё напрасно, в голове мелькали лишь неясные картинки и обрывки фраз. Он явно с кем-то разговаривал, но с кем? И о чём?
— Не знаю, — вновь повторил Драгоций, будто отвечая на свой же вопрос. — Но ощущение, словно я потерял кого-то… Важного. Не смог удержать. Что мне теперь делать?
Мальчик в ужасе запустил руки в волосы и с силой сжал их, позволив слезам и дальше капать из глаз. Необъяснимый страх сжимал ему горло, распространяясь по всему телу, будто ледяная вода; заставляя дрожать как от холода. Ник же продолжал сидеть рядом в абсолютной растерянности, поглаживая друга по спине и пытаясь утешить. Сквозь приоткрытое окно пробивался лунный свет, освещая комнату тусклым сиянием.
А через несколько дней, Фэш лицом к лицу столкнулся с Марком, чьи глаза уже утратили привычный высокомерный блеск, и вместо этого приобрели холодность и жестокость великого Духа Осталы.