Любовь и роботы

Сяо Чжань лежал на шезлонге, укрытый мягким пледом, любовался силуэтами подернутых синеватой дымкой гор и слушал мерный рокот далекого водопада. Воздух благоухал цветущим жасмином и влажной свежестью леса. Где-то на фоне играла ненавязчивая музыка, а на столике ждал стакан фрэша из тропических фруктов.

— БЗДЫНЬ!!!

Сяо Чжань нахмурился и помотал головой, отгоняя этот неприятный звук.

— БАМ!!! ТРЕСК!!! БЗДЫНЬ! МЯООООО!!!

Сяо Чжань вздохнул и приоткрыл один глаз. Водопад, музыка, горы — все это лопнуло, как мыльный пузырь, оставив только коричневую стену с искуственными потертостями, которая имитировала старую кожу. В гостиной что-то отчетливо грохнулось на пол, зазвенев осколками. Он вспомнил, что оставил вчера на журнальном столике миску с томатным соусом, в который макал кукурузные чипсы за просмотром нового сезона «Нашей Песни». «Что ж — пусть земля ему будет пухом», — подумал Сяо Чжань и сунул голову под подушку.

Орешек истово заорала так, словно всю ее кошачью семью топили в ванне прямо у нее на глазах. Потом послышался стук четырех ног… а следом — еще четырех.

Сяо Чжань поднял подушку, прислушиваясь.

В дверь спальни влетело тело, отчетливо царапнув ее с той стороны. Затем еще одно.

Насколько он знал — в квартире Ван Ибо обитало только одно четвероногое существо, способное шуметь по утрам, и то — только со вчерашнего вечера. И оно точно не ломилось бы в спальню с азартом щенка спаниэля.

«Ладно, наверное, четыре ноги мне просто послышались, и это робот-пылесос», — думал спросонья Сяо Чжань, отыскивая в полутьме свои очки на прикроватной тумбочке. Кое-кто опять забыл, что Орешек до смерти боится механических ползающих по дому штук и запустил уборку. Странно только что эта самоходная шайба влетела в дверь как будто с разгону, как хоккейная, потому что обычно он так не делал. Робот-пылесос Ибо вообще был очень вежливым и всегда лепетал извинения каждому стулу, случайно въезжая в ножку. Сяо Чжань и Ибо называли его просто и без затей — Робби.

Сяо Чжань открыл дверь и вышел в гостиную, замерев на месте. Для начала — миска с соусом и правда грохнулась об пол, расплескав содержимое по молочно-белому ковру. Но звенела не она, а фарфоровая статуэтка Будды, которую мама Сяо Чжаня подарила его парню на счастье. Затем внимание привлекла Орешек с ее коротенькими лапками, которая висела на шторе в метре от пола и выла, как болотная ведьма. Нежная ткань ползла уродливыми дырами, но обезумевшая кошка не сдавалась и лезла выше, проделывая новые. Гардина угрожающе скрипела. А внизу кругами бегало ярко-красное нечто, изредка подпрыгивая и пытаясь достать до Орешка.

Мужчина потер глаза и подошел ближе.

Неизвестное нечто, механически поскрипывая, село на пол, задрав вверх мультяшную голову с двумя рогами. Затем издало радостное бульканье и навалилось передними конечностями на ноги Сяо Чжаня. Это что — робот? Откуда здесь взяться роботу? В медленно просыпающемся мозгу всплыло воспоминание вчерашнего видеозвонка с записи новогоднего концерта Ибо.

— Ну еб вашу мать, — обреченно произнес Сяо Чжань, спихнул робота со своих коленок и отправился за толстовкой, чтобы с минимальными травмами снять кошку со шторы до того, как на нее обрушится гардина.

***

— …в каком смысле — это не просто робот, а корова-робот? Ибо, я не хочу, чтобы за моей кошкой бегала корова-робот! Да меня не волнует, что она миленькая! Я тебя спрашиваю, как ее отключить, а не как заставить ее вставать на задние лапки! Блядь… — Сяо Чжань выдохнул и потер переносицу. Корова-робот, судя по звукам, бодро скакала по гостиной. Из-под кровати донеслось утробное рычание в сторону двери. — Ш-ш-ш, моя девочка, — пробормотал он, погладив кровать в том месте, где, предположительно, в полуметре от его руки — под одеялом, матрасом и пластиковым корпусом, сидела его кошка. — Лао-Ван, клянусь — если ты не сделаешь что-нибудь со своим новым питомцем, я… — Сяо Чжань прикусил губу, изо всех сил стараясь не поддаваться нервному состоянию, вызванному тремя сутками бессонницы, орущим на весь самолет грудничком, пятичасовой задержкой второго рейса и трехчасовой пробкой из аэропорта до дома. Ведь он был взрослым рассудительным человеком и не мог срываться на своего парня, которого не видел почти две недели, из-за робота. Которого его парень притащил домой среди ночи, чтобы довести до инфаркта его кошку и художественно украсить ковер в гостиной томатным соусом с перцем чили… Господи — а там ведь реально был перец чили, который намертво въедается в белое, да? Сяо Чжань открыл красные от недосыпа глаза. — Я РАСКРОШУ К ХУЯМ НОВЫЙ НАБОР ЛЕГО И ВЫШВЫРНУ ЕГО С БАЛКОНА!

Ладно, может Сяо Чжань был не таким уж и взрослым взрослым, и уж точно не всегда — рассудительным.

— Чжань-гэ, — тоненько и заискивающе произнес Ибо. — Чжань-гэ, только не трогай Лего, хорошо? Это же твой подарок, гэгэ. Мой добрый, самый лучший в мире гэгэ, ты же сам сказал — это коллекционный набор! Таких всего две тысячи штук выпустили… Чжань-гэ?

Сяо Чжань прижал большим пальцем точку на переносице.

— Хорошо, лао-Ван. Я не буду трогать твой Лего.

— Честно?

Сяо Чжань сделал три глубоких вздоха.

— Честно, — скрепя сердце, ответил он.

— Гэгэ, — канючил Ибо. — Ну пожалуйста, я ведь даже не начал его собирать! Ну гэгэ-э-э…

Сяо Чжань помассировал виски:

— Честное чунцинское, Ибо. Я так сказал потому, что был взбешен. Я не буду трогать твой Лего. А теперь, пожалуйста, объясни мне — как отключить эту штуку, чтобы она перестала пугать мою кошку. У нее же должен быть пульт управления, или… не знаю… какая-то кнопка…

— Э… гэгэ, что ты сейчас сказал? — Сяо Чжань скривился и отодвинул от уха динамик, откуда донесся душераздирающий скрип. — Гэгэ, ты там?! Гэгэ… Ибо еще раз потер телефон об штанину, чтобы наверняка, крикнув в него напоследок: «Гэгэ, младший брат любит тебя» с расстояния вытянутой руки, и сбросил вызов.

— Ван-лаоши, — в двери гримерной возникла голова ассистентки. — Ван-лаоши, вы уже отдохнули? Фотограф ждет, оборудование тоже готово!

— Ага, — кивнул Ибо. — Спасибо. Сейчас приду. Мне только… мне только надо кое-что передать моему охраннику.

— Хорошо, Ван-лаоши! Мне его позвать?

— Да. Спасибо.

Он убрал телефон в ящик столика и проверил макияж. Черт, он как-то забыл, что гэгэ привезет с собой свою кошку. Обычно они встречались максимум на две-три ночи, уезжая днем на съемки, и Ибо совершенно упустил из виду, что на этот раз они проведут в Пекине больше десяти дней, и поэтому Сяо Чжань никак не сможет оставить это милое шерстяное существо куковать в одиночестве.

— Босс?

— Лэлэ-гэ! — Ибо очаровательно улыбнулся. Продолжая улыбаться, поправил куртку на своем огромном крутом охраннике, который за эти годы по сути стал его братаном, подельником и экстренной службой в случае чрезвычайных ситуаций. — Лэлэ-гэ, помнишь, ты говорил, как хочешь съездить с друзьями на Хайнань на неделю? У меня есть скидка в очень хорошем отеле, по-крайней мере — моя ассистентка так сказала. А вообще — какая скидка, я могу и сам все оплатить. Ведь ты каждый день спасаешь мне жизнь…

Лэлэ подозрительно прищурился:

— Так.

Ибо умильно заглянул ему в глаза, растягивая губы в ангельской улыбке:

— Лэлэ-гэ, а помнишь — мы вчера снимали новогоднее шоу и там были роботы?

Конечно Лэлэ помнил этих роботов. Ведь они потеряли подопечного за пятнадцать минут до выхода на сцену, а потом, по счастливой случайности, обнаружили взрослого серьезного мужчину (это он заставил себя так называть) за попытками научить чудо электроники и инженерной мысли выполнять kriss-kross.* Выступление прошло отлично. Потом Лэлэ, как все нормальные телохранители звезд первой величины, попросил Ибо сфотографировать его с Джеки Чаном и Энди Лау. Потом была обычная для таких мероприятий неразбериха между многочисленными прощаниями, беседами, хождением туда-сюда, и, наконец, — отъезд домой. Он тогда заметил, как Ибо тащит сумку, в которой обычно носит свои кроссовки. Он бы не обратил на это внимания, если бы Ибо не держал эту сумку очень странным образом — не за лямочки, а прижимая к груди обеими руками, как упаковку с новыми деталями от скейта.

— Ох, — ответил Лэлэ, уже заранее представляя себе, о чем его сейчас попросит… такими словами нельзя называть человека, который платит тебе хорошую зарплату. Даже в мыслях. — И как вам это только в голову пришло, босс? Стащить робота прямо с официального мероприятия…

— За кого вы меня принимаете, гэ? — возмутился Ибо. — Я за него заплатил, все по-честному! Просто… — он независимо вздернул подбородок и посмотрел в сторону. — Просто он немного бракованный.

— Немного, — со скептицизмом повторил Лэлэ.

— Совсем немного, — кивнул Ибо. — У него глюкнула программа и теперь он считает себя не коровой, а лабрадором. А еще он не отключается, пока батарейка не сядет в ноль. Мелочи. Ну все — мне пора работать! Ах, да…

— Купить тот пуэр, про который Сяо-лаоши говорил на прошлой неделе, — вздохнул Лэлэ.

— Точно! — просиял Ибо, поправляя свои очередные безразмерные штаны для фотоссесии. Потом потянулся к мешающей челке.

— Ван-лаоши! — чуть не плача, закричала под дверью ассистентка. — Вас все ждут!

Лэлэ привычным жестом шлепнул его по руке:

— Прическу испортите, — напомнил он и добавил: — Хайнань. Неделя.

— Лэлэ-гэ, вы мой спаситель! — помахал ему Ибо и вышел за дверь.

— Засранец, — вздохнул Лэлэ и отправился на парковку.

***

— Вот… — меча глазами молнии Сяо Чжань запнулся в поисках подходящего эпитета. Такого, который достаточно красноречиво описал бы человека, который отдал несколько миллионов юаней за глючного робота, едва не угробившего его кошку. А потом дальновидно прислал объясняться своего телохранителя, чтобы Сяо Чжань не открутил его тупую красивую башку с наглой соблазнительной ухмылкой на идеальном лице.

— Засранец? — скучным тоном подсказал Лэлэ.

— Пиздец просто… — выдохнул Сяо Чжань, в изнеможении опускаясь на стул.

— А где он… оно? — поинтересовался Лэлэ, пристально рассматривая громадное оранжевое пятно на белом ковре из натурального шелка.

— Запер в комнате с его ебучими скейтами, шлемами и фигурками Лего, — мстительно ответил Сяо Чжань.

Лэлэ понимающе хмыкнул и пошел в указанном направлении.

— Ш-ш-ш, пирожочек, — успокаивающе ворковал Сяо Чжань, накрыв рукой кошку, которая мгновенно напряглась при звуке знакомого топота. — Папа больше не даст в обиду свою пушистую девочку, да?

— Мрр, — Орешек доверчиво прижалась теплым комочком к его животу.

— Да, — кивнул ей Сяо Чжань, бережно массируя пальцами нежное кошачье пузико. — Папа никому не даст обижать свое маленькое солнышко. Папа привяжет одного самодовольного говнюка к батарее своим кожаным ремнем от Гуччи. А потом засунет ему в рот ту самую штуку, которую он купил папе месяц назад в магазине для взрослых. А потом возьмет другую штуку из того же самого магазина и…

— Босс? — Лэлэ осторожно прикрыл дверь в комнату, прижал телефон плечом к уху и присел над роботом, выковыривая из него батарейку. — Вы уже освободились? Вам жизненно важно закончить сегодня съемки пораньше. Зол ли Сяо-лаоши? Ну как сказать… хорошо, что завтра у вас выходной.

***

— Чжань-гэ? — прошептал Ибо в темноту, крадучись по прихожей. Оглянулся, зайдя в гостиную, и шепотом-же добавил: — Гэгэ, я дома! — Увидев уродливое пятно на ковре, который, в честь новоселья, подарил его парень, прикусил губу и снова позвал: — Сяо-лаоши! Пришел твой любимый мотогонщик и маленький гений хип-хопа!

Замерев в коридоре у двери в спальню, прислушался. Из комнаты доносилось размеренное сопение. С облегчением выдохнув, Ибо направился туда, где Лэлэ должен был оставить злополучного робота.

Утром Сяо Чжаня ждал новый сюрприз.

— С Праздником весны! 

Сяо Чжань подслеповато моргнул, пытаясь разобрать, что за ярко-красное пятно мельтешит напротив окна. Под ним — две расплывчатые продолговатые штуки, которые он идентифицировал как ноги. А над ним, вероятно, чей-то голый торс, руки и голова. Соответственно, ярко-красное пятно должно являться трусами. Вероятно — надетыми на Ван Ибо, ведь иначе будет неловко сходить за очками и обнаружить посреди гостиной полуголого незнакомца, который отплясывает нечто, до ужаса напоминающее «Versace on the floor». Впрочем — кто его знает, ведь они оба люди творческие. А в квартире, где живут сразу двое творческих людей, может произойти вообще все, что угодно.

Он бы сейчас разозлился, если бы в прошлом месяце не пообещал своему маленькому гремлину больше не устраивать громких сцен даже, если тот ведет себя как редкостное ебанько. На что только не пойдешь ради любви, и даже — будешь молча кипеть, притворяясь, что отлично видишь его стриптиз без очков при зрении в минус пять.

Однако, лишив Сяо Чжаня хорошего зрения, бог подарил ему прекрасный слух. За приглашением Бруно Марса снять с себя все, он различил вполне знакомое завывание. Ван Ибо всегда подпевал во время танца, потому что это помогало ему погрузиться в музыку. А вот эти сиплые звуки на верхних нотах Сяо Чжань точно бы ни с чем не перепутал. «Лао-Ван, не терзай связки, расслабься», — повторил он про себя десятки раз сказанную фразу.

По-крайней мере, это значило, что в квартиру не пробрался отбитый на голову фанат, который решил надеть трусы Ван Ибо и сплясать в них перед Сяо Чжанем. Но, вот засада; он раз пять собирался попросить Ибо станцевать это восхитительно блядское Версаче только для него, но тот каждый раз выглядел заебанным до такой степени (причем — не Сяо Чжанем, а работой), что Сяо Чжань так и не решился произнести это вслух.

— It’s warming up… — с упоением взмахивая бедрами, повторял Ибо, видя, что Чжань-гэ продолжает смотреть и ему, судя по всему, нравится. — Can you feel it? It’s warming up…

Сяо Чжань, конечно, смотрел, потому что это был его долг. Ведь так поступают все взрослые рассудительные люди, когда перед ними извиняются за идиотские поступки максимально идиотским, но очень милым образом. А еще у Сяо Чжаня было очень хорошее воображение, поэтому он вполне мог в красках представить то, что отказывались видеть близорукие глаза. Даже слишком хорошее воображение, потому что невероятно блядское Версаче начало заводить то, что всего три минуты назад еще дрыхло в кровати.

А потом он заметил движение слева от Ибо. Оно пугающим образом двигалось в такт музыке, тихонько поскрипывая металлическим нутром. Судя по шипению Орешка из спальни это было именно то, о чем подумал Сяо Чжань.

— Чжань-гэ! Как тебе? — чуть задыхаясь, спросил Ибо, когда музыка наконец закончилась. — Ты же хотел, чтобы я станцевал это только для тебя, правда? Это слишком охуенный танец, чтобы не исполнить его… Гэгэ?

Сяо Чжань задумчиво переводил взгляд со своего парня на дурацкого робота, который послушно стоял позади него и… о чудо! Не пытался убить его кошку или запрыгнуть к нему на коленки.

— Ты… научил робота-корову, которая считает себя лабрадором, танцевать Версаче? — уточнил Сяо Чжань, сильно жалея, что вышел из спальни без очков. Ведь не каждый день доведется увидеть, как самая дорогая задница китайского шоубизнеса крутится в воздухе синхронно с задницей символа Китайского Нового года.

Ибо переступил с ноги на ногу, нервно теребя резинку трусов.

— Ну… танцевать он… она… оно все равно умеет. Ну не прям танцевать, а немного подтанцовывать. Не надо было, да? Не проблема — я могу еще станцевать, без робота, только в спальне. А хочешь — покажу первоначальную хореографию, которую мы поменяли? Ну, которую слили в сеть в дерьмовом разрешении прямо во время моей репетиции. Я ее помню! Сейчас…

— Ты правда потратил целую ночь, чтобы научить тупого робота кивать башкой и переступать лапами под гребаное Версаче? — неверяще переспросил Сяо Чжань. — Ты дурак? Ты не мог отправить Лэлэ за парными браслетиками или какой-нибудь еще милой хренью? Ты не спал целые сутки! А до этого спал только по три часа, урывками.

Ибо обиженно засопел. И это Сяо Чжань тоже представил себе в красках — как Ибо выпячивает свою пухлую нижнюю губу, щеки округляются, и становится похожим на хомячка.

— Гэгэ, я же… Лэлэ сказал — ты меня четвертуешь.

А теперь он округляет свои карие миндалевидные глаза и выглядит как ребенок, у которого отобрали игрушку… карие миндалевидные глаза с темными синяками и опухшими от усталости веками.

Сяо Чжань вздохнул. Он обязательно привяжет его к батарее своим кожаным ремнем от Гуччи, вставит ему кляп в рот и выдерет за ковер, за Орешка, за содранную занавеску, за свой испорченный выходной — первый за эти злоебучие два месяца хейта в Weibo и сталкеров, лезущих из каждой щели. Обязательно. Сразу после того, как накормит супом с бараниной и даст поспать примерно сто часов с перерывами на туалет и попить водички.

— У тебя от работы крыша поехала, диди. Иди сюда, гэгэ очень сильно по тебе скучал.