Фу Яо улыбается провокационно, тянется снизу вверх так, будто сейчас поцелует — нельзя просто так взять и не позлить Нань Фэна. Это же крайне забавное зрелище.

Сам Нань Фэн, конечно, так не считает. Поэтому делает вид, что ведётся на провокацию. И наклоняется ещё ближе, едва-едва оставляя между их губами какое-то мизерное расстояние. Кто из них сдастся первым?

Но Фу Яо проигрывать сопернику не намерен — ещё чего, где будет его гордость тогда? Он ухмыляется пакостнее и с томным вздохом двигается ещё ближе (хотя куда ещё, казалось бы). А Нань Фэн вдруг двигается одновременно ему навстречу.

Единое на двоих отсутствие дыхания, шок в глазах, горящие скулы у обоих.

Но они юны, упрямы и не особо умны.

Это все ещё вызов. Это все ещё спор.

Неважно, что, начав с него, закончили они в итоге в горизонтальной плоскости яростным поцелуем (ну чисто как последний аргумент). Они не осознавали своей взаимной огромной тяги друг ко другу до самого последнего момента, но теперь первый шаг сделан, а их тела подскажут остальное.

Поцелуя в губы вскоре становится мало, как и воздуха в лёгких; колено жизненно важно просунуть меж чужих ног, чтобы, ну, чувствовать, а горячее тело — прижать своим к земле. Фу Яо внезапно оказывается смелее в романтических ласках, поэтому берет на себя ведущую роль, и, будучи снизу, командует. Касаниями, поцелуями, стонами. Агрессивно разбирается с застёжками на одежде Нань Фэна и между его попытками снова поцеловаться шипит нечто вроде: «С меня тоже снимай. Живее давай».

Нань Фэн дуреет. От чужой наглости. От притягательности, которой вдруг обернулось былое раздражение на мерзенький сучий характер Фу Яо. Он едва осознает, и в то же время очень хорошо осознает, с кем целуется. По-смешному до сих пор не отпускает напряжённую руку, за грудки удерживающую Фу Яо ещё с начала спора.

Они не закрывают глаза — только в моменты, когда становится так хорошо, что хочется простонать во весь голос, чтобы хоть так выразить уровень зашкаливающих эмоций. Глядят друг на друга обезумевше, и Нань Фэн, расправившись с одеждой Фу Яо, отчаянно впивается губами тому в шею. Фу Яо под ним выгибает, вжимает в широкую горячую грудь. Сладко-сладко и так хорошо. Он дрожащим голосом умоляет или приказывает — здесь непонятно:

— Укуси.

И Нань Фэн, думающий об этом одновременно с Фу Яо, даже еще не дослушав до конца, кусает. У Фу Яо встаёт в полную силу и он непроизвольно сводит бедра. Напрягает их и подаётся вверх, потому что умрет, если сейчас не потрется пахом о что-нибудь. Желательно о ненавистного — такого страстно желанного и напористого — Нань Фэна.

А после неведомая сила заставляет его скинуть с себя Нань Фэна, чтобы вместо этого усесться на него сверху и начать двигаться, как если бы он опустился на его член. Не давая опомниться и сбежать (хотя никто из них никуда не собирается бежать, судя по лихорадочному блеску глаз и эрекциям). Осмелев совсем, Нань Фэн почти грубо тянет полуобнаженного Фу Яо на себя и ласкает языком маленький розовый сосок, одновременно выкручивая между пальцев другой.

Фу Яо содрогается всем телом и, путаясь в своих и чужих конечностях, седлает теперь ногу Нань Фэна, зажав ее крепко, напряжённо и до крайности непристойно, если взглянуть со стороны. И трётся, трётся. Ему даже не приходит — не успевает прийти — в голову мысль приспустить штаны (свои или чужие). Нань Фэн слепо шарит по его спине своей раскалённой ладонью, словно не может найти ей другого места, и Фу Яо, поскуливая, решительно спускает его руку к своей заднице. И тут уж Нань Фэн не может не сообразить, что с этим всем делать.

Фу Яо что-то невнятно плачет в ответ, уткнувшись лбом Нань Фэну в плечо, потому что рука неожиданно пробирается прямо под штаны и стискивает голую ягодицу так сильно, так правильно, что хочется кончить. Собственно, это Фу Яо и делает, совершив ещё пару движений тазом и прогнувшись колесом в судороге удовольствия.

Нань Фэн под ним задыхается, во все глаза пялится на сладкую агонию, старается запомнить каждую мелочь, каждую деталь, ибо это зрелище прекрасно. Фу Яо — Му Цин — в момент оргазма — прекрасен.

Руки Нань Фэна оживают: он притягивает и укладывает на себя все ещё напряжённого и мало соображающего Фу Яо (после возвращая ладонь тому на задницу), а другой рукой пробирается под ткань собственных штанов и яростно надрачивает. До разрядки не так уж и далеко. С Фу Яо — внезапно — очень даже близко.

Фу Яо поднимает на Нань Фэна мутный невидящий взгляд и вдруг ласково гладит по щеке. «Это — мой соперник», думает Нань Фэн, приближая себя к пику удовольствия. Его ненавистный друг, с которым они спорят чаще, чем дышат. Именно с этой мыслью Нань Фэн спускает в руку.

Они лежат в прежней позе ещё некоторое время, продолжая глядеть друг на друга и громко думать, пока до Фу Яо не начинает доходить: «Я кончил. С Фэн Синем. И мне больше чем понравилось».

— Пиздец, — говорит он уже вслух.

— Не смей потом отрицать, — неубедительно угрожает Нань Фэн. Его ладонь все ещё в штанах Фу Яо, мирно покоится на упругой ягодице, Нань Фэн ее сжимает с намеком, напоминая, и сам заодно не упускает возможности убедиться, что произошедшее было реальностью.

— Ещё чего, — довольно жмурится Фу Яо, ощущая, как его наглым образом тискают за задницу. — Ты у нас, значит, любишь подчиняться. Вот так открытие. — Нань Фэн с грозным ворчанием отпихивает наглого соперника от себя в сторону и тянется заткнуть тому рот привычным способом — то есть, кулаком — но без особой охоты (другая-то рука вся перепачкана). Всё возвращается на свои места. Всё — да не всё, потому что Фу Яо вдруг наклоняется к уху Нань Фэна, прикусив, и жарко обещает: — Обязательно воспользуюсь этим в следующий раз.

У Нань Фэна спирает дыхание, и щекочущее чувство в животе заставляет губы растянуться в мечтательной улыбке.

Следующий раз?