Сплетаются взгляды в свет голубого клинка.
Стоишь с гранатой или бластером у виска, понимая звёзды опять и, конечно же, смерть.
Ты ведь можешь понять, как тебе не сгореть?
Наша история — нет, твоя, ты её главный герой, полно вранья и неба над головой, наше грядущее — то, что нельзя забыть.
Как же всё сущее и тебя под конец простить?
Джедаи стоят под плащом, суша соль в слезах горем, учитель с учеником виден в потухшем взоре, наши мольбы — твоё веселье.
Значит, ночи быть и свободе, и да будет смиренье в твоей фигуре на входе.
Та история — только твоя, не иначе, — будто была ускорена, Кодекса строки тая, путы, ругательства Оби-Вана, битвы, смуты, сумрак и падавана, смерти, ложь и слишком зверскую боль — чувствуешь дрожь за дарованную тебе роль.
Та история отдалась ожогами, предала, разорвала нить.
И всё же она многому мир смогла научить.