мансон сминает пустую пачку из-под кисло-сладкого мармелада, слизывая с пальцев сахарную крошку. нервничает. где-то в углу, за столиком с пуншем и закусками столпились участники клуба. как же он ненавидит свои импульсивные порывы и этих засранцев.
предложив сыграть в обычные карты на желание, он рассчитывал хорошенько повеселиться, но как на зло карты попадались ужасные, он брал снова и снова, и в итоге обнаружил себя проигравшим. он лишь нахально улыбнулся, сбрасывая десяток бесполезных карт, демонстрируя готовность к любому желанию.
«может королеву школы?.. да вы сдурели, у неё же парень из футбольной? а линди? ну та, что в выпускном? тоже парень? ему 23?!..»
ребята уже пару минут шушукались, причём даже не стараясь звучать тише. как предсказуемо, эдди всего лишь надо было пригласить кого-то на медленный танец, вот только с счастливицей его «судьи» ещё не определились.
«да хоть харрингтон» — со смешком выкрикнул он, глядя на кризис фантазии товарищей. те замерли. переглянулись. уставились на эдди. постепенно на лице каждого из присутствующих (не беря в счёт мансона) расползалась противненькая ухмылочка.
«да вы гоните… серьезно? где ваше хвалёное воображение? сэр вик-друинлот, твоя мудрость 13 ни о чём тебе не говорит?»
но взывать к детским умам было поздно, они словно гремлины, завидевшие блестящую побрякушку, вцепились в мысль, заботливо подкинутую им самим.
приторная попса постепенно стихает, на диско шар падает уже не неоновый, а кремово-жётлый свет, превращая спортивный зал в уютную рассветную сцену.
эдди надеется, что голýбки облепят харрингтона и какая-нибудь счастливица закружится с ним в вальсе, пока мансон с маской фальшивой грусти будет возвращаться в свой уголок непонятых и отвергнутых. но секунды сливались в минуты, началась первая трогательная мелодия, с края стола начали доносится шепотки и: «не может же он струсить… конечно не может, болван, это же мастер!.. ну а вдруг?..» — как дети малые, ей богу.
стив, как чёртов ангельский лебедь, в белом сверкающем костюме, стоял чуть дальше от танцпола, взглядом утопая в стакане пунша. пришлось закатить глаза (дважды), прежде чем заставить себя сделать первые пару шагов. боковым зрением он улавливает копошение за столом, у его позора будут свидетели — немного, но утешает.
мансон явно нарушает чужие личные границы, расстояние между ними столько, что на языке сразу оседает аромат чужого одеколона, дезодоранта и подмешанной в пунш текилы. он перебирает быстренько пару вариантов, рассчитывает вероятности, куда же прилетит первый удар, но прежде чем мозг генерирует ответ, выпаливает, надеясь на бафф от харизмы:
«потанцуем, харрингтон?»
стив моргает комично, молчит, подражает рыбе, выброшенной на берег, открывая наконец рот, но тут же прикрывая.
«что прости?..»
ох. эдди ожидал чего-то подобного, стив не выглядел шибко умным. его поза — ладонь, упиравшаяся в столик позади харрингтона, так, чтобы эдди корпусом имитировал позу «романтично прижать к стенке», начинала отдаваться болью в пояснице. какой кошмар, и это в его-то годы.
«кхм. я, эдвард мансон, непревзойдённый, единственный в своём роде, приглашаю тебя, стива-короля-причёску-красавчика-харрингтона на танец. точнее на оставшуюся его часть, уже припев кончается»
«я услышал и в первый раз. какого чёрта?» — защитился тот от явного саркастичного тона.
ладошка вспотела и теперь неприятно скользила по столешнице, пришлось встать нормально, эдди явно терял уверенность и всё ближе ощущал вмятину от кулака на щеке.
«я очарован?.. глянь на себя, так разрядился, а вокруг никого, считай, ты приманил самого верного твоего почитателя» — он рыл себе могилу, он чёрт возьми делал это.
харрингтон выглядел больше уставшим, чем разозлённым. он ещё раз продемонстрировал поведение рыбы, поставил полупустой стакан не глядя, прежде отпив из него солидный глоток, а затем схватил эдди за локоть, направляясь прямо под софитные лучи.
«к чёрту, мансон, я веду».
когда ладони легли на талию, перед этим скользнув под жилетку, мансон нервно дёрнулся, выпрямился, мимолетно подмечая, что они почти одного роста, как забавно.
«эй «я веду» не значит «ты застываешь» не говори, что не умеешь танцевать».
эдди бы оскорбился, да только события совсем не вписывались в сюжет, это немного сбивало с толку. состроив опечаленную замечанием мордашку, он касается плеча харрингтона, почти невесомо, словно его руки неизменно оставят чернющий след на белоснежном пиджаке. второй рукой вроде приобнимают? воровато он оглядывается на кружащиеся и шатающиеся парочки, словно выявляя верный паттерн. всё равно делает по-своему, отзеркаливая движения рук стива. пальцем ныряет в петельку для ремня, испытывая терпение партнёра. к счастью (или к разочарованию) жест остаётся проигнорированным.
харрингтон делает шаг.
харрингтон делает шаг, и эдди приходится отбросить все мысли, чтобы не запутаться в ногах. только на третий-четвёртый шажок он вслушивается в песенный ритм. на этом можно было бы и остановиться, но близость смущала и нервировала (даже дёрганье петельки на пиджаке не помогало!), только распахнутые не верящие взгляды товарищей заставляли эдди прибывать в относительно трезвом уме. а затем он вслушался в текст.
«боги, демоны и нимфы, это «last christmas»? умоляю, скажи, что нет» — почти пропищал эдди прячась харрингтону в изгиб шеи.
«погоди, ты?.. ты только заметил? твою мать, мансон, ты под кайфом?»
они слегка выбились из ритма, затянутые в небольшую перепалку.
«…о, не могу поверить, кружусь под «wham!», я чёртово клише, стив, это трагедия!»
«что не так с «wham!»?» — недоумевал харрингтон, притягивая эдди поближе, чтобы не задеть соседнюю парочку.
«всё! буквально! хуже только поцеловаться, как песня закончится, тогда вселенная вероятно схлопнется под давлением сил здравого смысла!» — общая тревожность всей ситуации выливалась в бесконтрольный словесный поток и эдди бы себя ненавидел, если бы не был так дезориентирован.
«я не буду тебя целовать?» — почему он спрашивал, почему стив харрингтон спрашивал?!
«ты не уверен?!» — о, его голос дрогнул.
«слушай?.. мансон, давай уточним, ты приглашаешь меня на танец, пугаешься песни и утверждаешь, что я тебя поцелую?» — всё это нереально, данного диалога не существует, теперь вселенная встала на путь схлопывания, отныне какой-либо смысл не действителен.
«ты поцелуешь?!» — полу-смех, полу-шепот.
песня стихала, последние фразы тонули в электронной игре синтезатора, а они всё стояли посреди грёбанного спортивного зала, пока всё за его пределами исчезало.
«стив, ты не-»
стив харрингтон коснулся его щеки, прикрыл глаза и двинулся навстречу.
эдди кинуло в дрожь, затем в жар, потом он, кажется, пережил микроинфаркт, всё это — слишком!.. много!.. он вцепился в его плечо, загнанно глядя на трепещущие ресницы и блики от диско шара на лице партнёра.
их губы не встретились. стив, словно играя, в последний момент изменил курс, в итоге шепча на ухо:
«мансон, успокойся, я не буду тебя целовать. мы всё ещё в школе, и после окончания каникул я бы хотел доучиться, а не быть смешанным с дерьмом на школьной стоянке» — голос харрингтона тёк подобно мёду, особенно радовало, что его язык всё ещё при нём, а не, ну… во рту эдди? бесспорно, не худшая перспектива, но даже для его образа безбожного фрика подобная выходка была бы через чур… безрассудной.
в ответ он мог только пропищать что-то нечленораздельное. сердце всё ещё колотилось в глотке, а от падения спасал всё тот же харрингтон, придерживающий его, словно тряпичную куклу.
«так… ты проспорил кому-то?» — стив наконец вернул крупицы дистанции, отдалившись от его уха.
«как ты?..» — эдди проследил за взглядом харрингтона, заметив почти лежащих под столом товарищей: «…ах. они».
«ага. они пялились с того момента, как ты подошел, сомневаюсь, что это группа поддержки» — когда стив улыбался, на его щеках появлялись ямочки и это показалось эдди очаровательным в данный момент.
«раз ты раскусил подлый план моих миньонов, для чего же подыграл им?» — постепенно он успокаивался, да и на фоне начало играть что-то более живенькое.
«не каждый день «непревзойдённый, единственный в своём роде эдвард мансон» зовёт на танец, слишком велик соблазн, не устоял» — харрингтон говорил на улыбке, будто они хорошие друзья, будто эдди живёт свою лучшую жизнь.
мансон не смог не улыбнуться в ответ, прежде чем драматично оттолкнуть харрингтона, направляясь прочь, к клубным приятелям. на полпути он остановился, развернулся, послал воздушный поцелуй, и стив, всё ещё стоящий там, под цветными лучами, глядящий ему вслед, «поймал» поцелуй, прижимая затем кулак к губам.
это была самая слащавая импровизация за всю актерскую карьеру эдди и эта мысль не нашла в нём отвращения. безумнее уже некуда.
«безумнее уже некуда» — думает он, приглашая стива харрингтона на настоящее свидание, после того, как последняя песня отзвучала. вселенная точно схлопывается, потому что стив харрингтон отвечает: «да».