Закурив сигаретку, Юнги подумал и пошел заварить себе еще кофейку. Пока машина соображала по эспрессо, нашел большой термос и не вернулся к столу, пока не заполнил его до отказа ароматным крепким и сладким напитком. Подцепил упаковку чипсеков, и все - далее тянуть уже невозможно.

Вернувшись за стол, Юнги поднял крышку ноутбука, нехотя поелозил мышкиным курсором по экрану и открыл ярлык редакторской программы.

Он должен сделать это. Пусть глаза его вытекут - он должен. Налив кофе в кружку, которая мылась в последний раз на той неделе, он как следует выругался - за это время файл загрузился в редактор. Ужасающее море красных волн под словами резануло взор, Юнги скрипнул зубами. За стенкой пищал ребенок соседки, она на него наставительно рычала. За другой стенкой явно миловались, блять, заебали, когда вы уже расстанетесь

Ладно. Сосредоточиться. Юнги поплотнее закутался в теплый жилет и жертвенно кинулся на текст.

«Она пришла в дом. Она огляделась. Все казалось нереальным. Она вздохнула и пошла к лестнице, решая подняться наверх. Ее туфли мерно стучали по кафелю покрытия пола. Она боялась идти, но понимала, что должна! Он ждал ее...»

- Блять, - выдохнул Юнги.

«Его темные глаза цвета асфальта ночью, и его блондинистые волосы, его белая кожа без единого изъяна... смотря на них, она испытывала дежавю»

- Ебааааааать! - простонал Юнги.

«Его тело было идеальным и нереальным. Она хотела трогать его, исходя соками, вечность»

- Блять епта, сука нахуй! - проорал Юнги, откинувшись на спинку стула. - За что, блять, кто сказал этой курве, что она должна писать книги?! Почему эта книга досталась мне?! Какой грех я совершил?!

«Он швырнул ее на кровать, томно рыча, она сжала кулаки возле возбужденно торчащих сосков и заурчала...»

- Черт подери, что за кинк на животные случки!

«Он вторгся в ее нутро, а она - выгнулась, буквально ломаясь в спине, так как он проник в нее слишком глубоко - в самое сердце!!!»

Гудок, другой, третий, рука Юнги дрожит.

- Эй, Пак, скажи мне, пожалуйста, где ты находишь баб, которые пишут это дерьмо? Это первый вопрос. Насколько сильно мне надо это переделать? Это второй вопрос.

На том конце провода расхохотались.

- Ну, во-первых, доброе раннее утро, Юнги, - ответил нежный голосок. - Я был в душе, так что прости, что не ответил сразу. Насчет этого шедевра - меняем полностью. Это должно быть совершенно читабельно, для читателя уровнем выше австралопитека.

- Это очень радует, - кивнул Юнги и швырнул трубку, так как получил все ответы, а про вежливость ему с утра и думать не хотелось.

- Поскорее отвяжусь от этого, и баста, - кивнул он сам себе, возвращаясь к монитору.

Переделав львиную долю текста - что заняло не так много времени, так как у автора была привычка писать главы на три страницы, хотя их все вполне можно было объединить в количество, втрое, если ни вчетверо, меньшее, он дошел до момента, который заставил его сперва сходить и поесть, потом посидеть в туалете, потом он вспомнил, что не досмотрел серию дорамы, потом пошел помыть посуду, и затем, часам к трем пополудни, с чистой совестью вернулся к ноутбуку.

«Она понимала, что все провалилось. Сидя на коленях на полу, она думала о былом. О том, как он ее целовал. О том, как он ее трогал. О том, как он занимался с ней сэксом (Юнги чуть не блеванул в этом месте). О том, как его упругое естество внедрялось в ее разгоряченное, как печка, нутро (снова позывы). О том, как она оседала на него в порыве оргазма и испускала дух от счастья всякий раз (Юнги пошел принять успокоительное и покурить). Она смотрела на свои ногти и вспоминала тех детей, что она родила от него в своих фантазиях. Она не могла так больше жить»

- Блять, на что я трачу свою жизнь?! - разорался Юнги, потирая лицо. - Я мог бы писать книги, но из-за того, что терпеть не могу встречаться с людьми - работаю литературным рабом, причесываю совершенно дерьмовые книги, которые потом шикарно продаются, авторы ходят по ток-шоу и говорят там своим языком абсурдные вещи, и никто не задумывается, как так вышло, что такая тупица - и так смачно пишет?! Ей-богу, на том свете меня ждут райские кущи...

«Поднявшись с пола, она пошла в наверх (че, блять?!). Там ее ждал он.

Балкон»

Юнги вытаращился в экран и посмотрел с минуту, а потом разразился истеричным смехом, хватаясь за бока и не в силах нормально вдохнуть. Захлебываясь смехом, он добрался до кухни и там постоял у окна, глядя на засыпанный снегом город, украшенный к скорому празднику, мельком подумал, что через сутки Рождество - и так смог отвлечься от смеха и остаться в живых.

«Смотря с балкона на землю под ним, усыпанную осенними опавшими листьями (боже, дай мне сил!), она качала головой так, что волосы рассыпались (однако, сильно качала). Затем она перетащила ногу (Юнги удивился, что, такая жирная?!) через перилы (лять...) и поставила на нижнюю ступеньку перил (ебаааать...)... теперь следовало так же поступить со второй (да сдохни ты уже). Она вздохнула и справилась с этой задачей (браво!), держась за верхнюю ступеньку перил, смотрела на опавшие осенние листья и думала о том, как будет выглядеть, упавши (как жирная клякса, вот как!). Подумала о том, что, может, стоило бы накраситься, и перелезла обратно»

Он закурил и выдохнул. Память точили слова агента:

- Юнги, эта книга госпожи - автобиографическая, поэтому, я прошу тебя, вот постарайся хоть немного ее личного стиля оставить...

Пак Чимин не знал, о чем говорит. Ему следовало самому прочитать это дерьмо, а потом уже давать такие наставления. Потому что невозможно сделать книгу «читабельной», сохраняя такой авторский стиль!!! Очень хотелось позвонить парню и зачитать куски текста, чтобы даже проржался, но Юнги решил, что сделает это потом, успеется, куда он денется, этот Пак?!

Автобиографическая... лааадно....

«Она наносила макияж планомерно и четко, думая о постороннем, но все равно мыслями возвращаясь в мыслях к прожитому (бабе двадцать пять, о чем так долго думать?!). Смотря в прошлое, она не могла остановить поток соленых слез из уголков глаз, из-за чего тушь и тени постоянно размазывались. Но она упорно тычела в глаза кистью. И кисточкой. И тыкала в палетку с тенями и бутылечек с тушью. И мазала лицо основной, хайлайтером, консилером (кажется, не тот порядок, ну да бог с этой дурой). Она подумала, что и волосы надо уложить (конечно, чтобы коронеру было приятно ее осматривать, заботливая идиотка). И занялась этим. Потом встала перед зеркалом в полный рост и подумала, что и платье это не подходит для последних моментов ее судьбы. Смотря на вешалки (Юнги ощутил, как вот-вот распрощается с зубами), она прикидывала, выбрать ли зеленое от Валентино или розовое от Миучи Прада. И выбрала розовое, в тон опавшим осенним листьям. Надевшись в платье, она подошла к зеркалу сызнова и стала смотреться. Боже, как я хороша, подумала она! И я оставлю тот мир, ибо в нем нет больше смысла находиться! (полностью согласен) Она вернулась на балкон и снова перебросила себя через перила. Издалече послышался шум машины (быстрее прыгай, дура!), она вздрогнула, взвизгнула и стала уваливаться вниз.

Чьи-то громкие топающие шаги послышались. Она успела вытянуть руку - и он поймал ее. Он поймал ее!!! словно судьба вела его к ней!!!»

- Да какого хуя, как он мог добежать так скоро?! Вот даже интересно, что тут автобиографичного?! Это лютый пиздец! - зарычал Юнги, впившись пальцами в голову. - Хочется надеяться, что она не привлечет меня, если напишу эту сцену по-своему...

Порываясь звонить Паку и спрашивать совета, Юнги вспомнил, что сегодня уже слышал его голос и тратил энергию на беседу в пределах вежливости, установленных им самим, и не стал.

Внезапно в дверь постучали. Юнги не отреагировал: соседи не стали бы, так как он уже давно и основательно запугал их, для чужих висела табличка с призывом идти нахуй, домовые службы знали, что по всем вопросам к нему следует звонить Пак Чимину. А у самого Чимина имелись ключи и здравый смысл, чтобы не ходить к Юнги без надобности.

Но стук повторился. Юнги раздраженно, взглядом Пеннивайза, скользнул по видневшейся с его позиции входной двери (его квартира была однокомнатной студией). Заткнись само, подумал он.

Стук повторился. Лааадно. Юнги поднялся и двинулся, шурша тапками, посмотреть, кто этот камикадзе.

На пороге стояла девушка. Кажется, ее лицо Мин где-то уже видел, возможно, одна из раздражающих соседок, впрочем, какая разница. Он вопросительно изогнул бровь.

- Господин Мин, - улыбнулась она вполне себе миловидно. - Я ваша соседка этажом ниже, прямо под вашей квартирой живу. Понимаете, - она чуть порозовела. - Моя мама приехала ко мне и привезла целую кучу вкусностей, но я столько не съем, и вот...

Она протянула контейнер с кимчи.

- Я сам делаю кимчи себе, спасибо, - сухо заметил Мин, оглядывая контейнер и проявляя к нему больший интерес, нежели к девушке.

- В самом деле?! Мужчины так редко готовят! - восхитилась девушка, послушно опуская руку и, как ей казалось, украдкой заглядывая через его плечо. - Ваша девушка, вероятно, довольна этим...

Она не договорила, так как перед ее носом захлопнулась дверь. Юнги вернулся к столу и придвинул чашку кофе поближе, продолжив читать. Воспоминания о девушке остались в его голове где-то между мыслями о проблемах глобального потепления и престолонаследия в Британской королевской семье - ни то, ни другое его совершенно не ебло.

Итак, на чем мы остановились?... Ах, да, он добежал и успел спасти эту дуру...

Юнги потянулся за кружкой с кофе, чтобы сделать подбадривающе-большой глоток, но в этот момент зазвонил его телефон. Разумеется, Пак, больше никому не придет в голову так рисковать своими нервами.

- Ты будешь злиться, - вместо раздражающего Юнги приветствия выдал агент, не хихикая, что наводило на мысли о серьезности причины звонка.

- Ты меня недооцениваешь, я всегда злой, - оскорбился Юнги.

- Кроме шуток. Тебе придется ехать к старому хрычу.

- Да в смысле? - буднично протянул Юнги, донося кофе до рта. Замер. - Погоди, к какому хрычу?!

- Тому, кто пишет многотомник с рассказами, которые ты будешь переводить на общечеловеческий с ультрастарческого, - улыбнулся голос Чимина. - Он сказал, пока не увидит твое лицо - не отдаст тебе в работу свой талмуд. Надо ехать.

- Да бляяяяяяяя.

- ...я еду с тобой, чтобы держать тебя в руках...

- ...боже, ну за что мне все это?!

Чимин расхохотался, что было невероятно жестоко с его стороны, конечно. Юнги долго и смачно матерился, поминая стариков, дороги, многотомник и графоманов, за которыми он подчищает дерьмо. Выслушав все с поистине ангельским терпением, Чимин произнес:

- Едем сегодня в ночь, часов в девять. Путь на часа два, старик будет говорить с тобой завтра сутки, а то и больше, наверное, мне так кажется....

- ...с этого момента поподробнее, почему это тебе так кажется?! - насторожился Юнги, доверявший чутью Чимина, но никогда в жизни в этом не признался бы.

Чимин помялся. Это не было видно, разумеется, но это чувствовалось. Юнги зарычал в трубку.

- Я сам с ним говорил. Пытался убедить его обсудить все со мной, - выдавил агент, наконец. - Он увещевал меня три часа. Говорил о каких-то занудных стариковских делах и материях.

- Почему ты решил сдаться, наплевав на свои обязанности, и вытащить меня к нему?

- ...

- Ты считаешь, я лучше пойму старика и смогу понравиться ему?! Я что, по твоему мнению, старик?!

Чимин захихикал, но тон его смеха указывал однозначно, что Юнги везде не промахнулся. Зарычав еще лютее, Юнги снова заругался, и ругался снова долго. Затем он выдохнул.

- На сколько мы едем?! Эту поебень с балконами и дурами, что я сейчас привожу в человеческий вид, которую ты мне навязал, тоже нельзя бросать, к несчастью...!

- Нас не будет сутки.

Юнги фыркнул.

- Тебе так хочется провести Сочельник и встретить Рождество в моем обществе, Пак? Ты уверен? Ты совершил грех и решил таким образом перед Боженькой его замолить? Твои родичи или твоя баба, не знаю, кем ты там дорожишь - они не будут в обиде? Давай поедем к пердуну после Рождества.

- Странно слышать от тебя заботу о людях и внимание к такому «сопливому» празднику - так, кажется, ты называешь Рождество? - рассмеялся Чимин. - В любом случае, я сейчас не встречаюсь, а родители мои не празднуют этот праздник, так что мне все равно, где быть. Мы доедем до того городка, заселимся в гостиницу, выспимся, потом поедем в гости, старик живет на отшибе вселенной, одиноко, с собаками, потом вернемся в гостиницу и полсуток отоспимся и придем в себя, и поедем в Сеул.

- Ты сказал, он живет на отшибе с собаками, совершенно один? Божечки, это же материализованная мечта...

- Знал, что это тебя очарует, - улыбнулся Чимин. - Короче говоря, собирайся. Встретим Рождество в той гостинице, выпьем вина...

- ...пью только виски, и я его возьму, но не факт, что поделюсь с тобой, сразу говорю. И не забудь заказать мне номер в самом конце коридора, чтобы поменьше соседей. И в пути, в одну сторону ведешь ты, а я планирую дрыхнуть, никакого громкого радио или болтовни. Кормежка так же порознь. Агентство оплачивает поездку или как?

- Агентство.

- Все.

- По этой причине ты поорешь еще, - добавил Чимин с некоторой опаской.

В трубке повисло молчание. На фоне него, где-то очччень в отдалении, кто-то сопел, угрожающе и неимоверно крипово.

- Просто... скажи это...

- Агентство не очень тебя любит за твой характер...

- ...ближе к теме, Пак...

- Они выделили денег на постой только на одну комнату.

Юнги замолчал.

- Я могу сам взять себе номер.

- Я планировал сам это сделать, позвонил бронировать, а там был только один.

- Бронировать?! Город в пизде жизни, а там надо БРОНИРОВАТЬ?! ЧТО ЗА ХУЙНЯ?!

- Там очень красивые места, и люди съезжаются праздновать Рождество, море неподалеку, понимаешь?

- Нет, не понимаю! Рожна мне...

- Юнги, я забронировал нам один номер. Может, по приезде мы сможем как-то справиться с этим, на худой конец, я не храплю и не толкаюсь, и...

- Там одна постель?

- Ага.

Юнги замолчал, звеняще. Чимин сглотнул.

- Это что... номер для новобрачных?

- Нет.

- Слава богам...

- Это номер для семейных. Тут в проспекте на сайте видно, в углу стоит детская люлька.

Набрав воздуха в грудь, Юнги прошипел:

- Я тебя выебу, Пак!!!

- Я очень надеюсь на это...

- ЧТО?! - оторопел Юнги.

- Я сказал, надеюсь, что ты перестанешь кипеть и к завтрашней встрече ...

- Ничего не обещаю, - Юнги пожал плечами, размышляя, послышалось ему или нет. - Ладно. Заезжай за мной, но поведу машину я, а обратно - ты.

- ...ты не знаешь дороги...

- ...куда ты дел навигатор из тачки, Пак?

- ...хорошо, поведешь ты.

Описывать дорогу не имеет смысла, так как Юнги не обещал понапрасну: сев за руль, он заткнулся, погрузившись в свои мысли, из которых выныривал лишь затем, чтобы обматерить других водителей. Чимин, сидевший рядом, спал, сунув в уши айрподсы, и что-то там себе слушал. На светофоре из города Юнги глянул на него раздраженно. Выкрасился блондином, толстовка серая, джинсики, кедики, парню двадцать пять стукнуло, все как дите! На заднем сидении аккуратно сложено пальто Чимина и рядом - швырнута как придется куртка Мина. В багажнике - аккуратный чемодан агента и спортивная сумка с необходимым для Юнги. В недрах «необходимого» спрятана бутылка виски, о которой Мин нет-нет да вспоминал, блаженно улыбаясь. Пришлось взять ноутбук, чтобы в свободные минутки поработать над виршами той, что не упала с балкона... раздражает.

На въезде в городок Юнги безжалостно растолкал Чимина (взял смартфон и ткнул его углом агента в плечо пару раз).

- Приехали? - слепошаро пошлепал веками тот, усаживаясь ровнее и сладко зевая. - Посмотри, как красиво!

Чимин был прав: город в ожидании Сочельника был увешан праздничной мишурой, все витрины украшены пушистыми гирляндами со вставками из ягодок остролиста, наклейками на рождественскую тематику, дождем лампочек, на крышах некоторых домов даже стояли декоративные статуи оленей Санты и сам он. Все деревья так же не остались без украшений, жители носили красные шарфы с белыми концами и красные колпаки с кисточками. Стояла чудесная погода, несмотря на поздний час, люди гуляли по улицам, улыбаясь друг другу.

- Хочу в отель, - коротко резюмировал свои эмоции Юнги и сверился с навигатором.

Чимин улыбнулся и покачал головой.

- Почему не повеселиться? - спросил он, глядя на Юнги.

- Мне весело, - Юнги улыбнулся. - Очень весело, - добавил он, останавливая тачку на парковке и глуша мотор. - Теперь бери вещи и пиздуй в отель, во имя Христа!

И он первым покинул салон машины.

Номер оказался очень уютным и просторным. Чимин изучил шкафчики и полочки, зашел в ванную, потом вернулся.

- Тут так хорошо! - радостно заявил он.

- Ага, - Юнги подошел к кровати, швырнув сумку на пол у комода. - Ты спишь слева или справа?

- Справа.

- Удачно для тебя, потому что я - слева, - Юнги пощупал матрас, потом сел и попружинил на нем. - Я в душ и дрыхнуть, не выспался, разбудишь меня, и твоя личная жизнь будет одинокой уже навсегда.

- Это значит, что ты мне хуй оторвешь?

- Именно. Всегда знал, что ты проницателен, - похвалил Юнги, доставая одежду на смену и скрываясь в ванной.

Когда он вышел, с удовольствием помывшись, Чимина в номере не оказалось, и Юнги подумал, что, вероятно, нагрубил ему напрасно. Когда эта мысль начала развиваться в его голове, он улегся в постель, выключив свет, и закрыл глаза - и мысль заткнулась, так как он уснул.

Проснулся как от толчка. Открыв резко глаза, посмотрел на полумрак номера вокруг, сразу сообразив, где он, так как дезориентацией не страдал, потом глянул на часы - он спал всего часа три.

И затем лишь почувствовал, что на нем что-то лежит. Именно это, собственно, и разбудило Юнги в такую рань. Если в номере водятся крысы, и одна из них села на постели, Юнги не просто кастрирует Пака, он его уничтожит до атомов.

Медленно повернувшись, вспомнив некстати, что крысы превосходно умеют прыгать, Юнги увидел зрелище, в стократ хуже крыс и даже тараканов.

Рядом с ним спал Чимин, спал крепко и сладко, в футболочке, его светлые волосы растрепались, обрамляя миловидное личико, губки - вытянулись, и он едва слышно пыхтел через эту щель между ними. Но страшно было не это (это просто кринжово). Рука Чимина вероломно лежала на талии Юнги. Посмотрев на это минуту, так как пришел в невероятный ступор, Юнги повернулся еще, лицом к Чимину, аккуратно двумя пальцами взял его руку за тонкое запястье и переложил с себя на кровать между ними. Чимин заворочался медленно, сонно, почмокал губами, кои были достаточно сочны, чтобы чмоканье вышло смачным, затем похлопал ладошкой по постели, дохлопал до Юнги, нащупал его плечо, подтянулся и - лег на это плечо и облапил снова талию! Ощутив так близко мягкость и аромат чужих волос, и чужую тяжесть, Юнги на мгновение замер.

Потом беспомощно оглянулся.

Потом свирепо ощерился.

Потом решительно пихнул парнишку прочь.

Тот упал на спину на постели, чудом не чебурахнувшись на пол, и открыл глаза, подскочив.

- Чего?! Где?! - ошарашенно забормотал он.

- Это я тебя должен спросить! С какого хуя ты на меня улегся?! - зашипел Юнги, тыча в него пальцем. - Я тебе разрешал на меня ложиться?!

- Я не ложился! - покраснел Пак, что было видно и в полумраке.

- Я, по-твоему, пизжу?!

- Нет, но с какой стати мне на тебя ложиться?!

- Да это тебе лучше знать, может, ты трахаться захотел, может, я тебе игрушка для спанья, может...?!

Покраснев, кажется, максимально сильно, Чимин сел на постели и тихонечко произнес извинения, глядя на свои коленки.

- Я больше не буду так, прости, пожалуйста...

Сурово фыркнув, Юнги улегся снова, спиной к нему, ворча и успокаиваясь этим, снова уснул.

Однако, через полчаса снова проснулся - на этот раз, к его спине прижималось нечто теплое и тяжелое, и это оказалась спина Чимина. Юнги отпихнул агента на его сторону кровати и уснул снова. Затем он так устал просыпаться и толкаться, что когда ощутил Чимина на сгибе своей руки, носом в свою шею, просто вздохнул и - снова отрубился.

Весь следующий день прошел как один большой кошмар.

Предвкушая промывание мозгов стариком, Юнги тяпнул чутка для сил и смелости, оделся чисто и аккуратно и старательно настраивал себя к приличному поведению овоща, которому говорят о квантовой физике. Он уселся в уютной старомодной гостиной старомодного дома, где не сидят на стульях и спят на полу, и десять часов... с перерывом на обед... десять часов слушал рассказы старика о войне. Какая это была война, какое конкретно звание носил на ней старик, и как он после таких испытаний выжил и дожил до таких лет - так и осталось для Юнги загадкой. Чимин, сучья падаль, был в кухне с приходящей домработницей старика, которая не страдала маразмом, и помогал ей готовить, а Юнги отдувался.

Он ненавидел людей. Он ненавидел запахи людей, ощущения от прикосновения к ним, некогда он встречался и имел друзей, но постепенно отвадил все это от себя и устроил вокруг мирочек, где все комфортно, уютно и понятно. Его Вселенная. Во Вселенной случаются катаклизмы - для Юнги это были вынужденные встречи с людьми. Чимин, коммунальщики, почта, доставщик еды. Теперь - старик и его помощница по дому. Юнги страдал от необходимости этих встреч.

И когда их с Чимином отпустили восвояси с талмудом рассказов впридачу, он сел в машину и с максимально возможной скоростью доставил их двоих в отель. Отдав ключи от машины Чимину и напутствовав его "идти и гулять по городу и встречать Рождество как угодно", Юнги прошел в номер и закрылся. Ноутбук на столик, виски с закуской, которую он взял из автомата в коридоре, - все. Ему надо отдохнуть. Отдышаться. Прийти в себя. Он включил видео с котиками и, подрагивая, постарался отвлечься на поведение мохнатых плюшек.

Он иногда думал, не завести ли ему кота. Наверное, по приезду.... нееет, надо будет идти в приют, затем к ветеринару, затем морока с кормами... Может, поручить все Паку? Кажется, он обмолвился как-то, что имеет котейку...

Гудок, другой.

- Что? - на фоне гремела музыка, голос Чимина усиленной громкости из-за этого.

- Ты говорил, у тебя есть кот.

- Нет, я говорил, что всегда хотел кота, так как в детстве у нас дома жили кошки.

- Я хочу кота. Заведи мне кота в дом.

- ...я думал, ты не любишь компанию.

- Кошки это не люди.

Логично, блин.

- Хорошо, а какого ты хочешь?

- Любого, только не плоскомордого и не лысого.

- Хорошо, я сделаю, когда вернемся.

Юнги сбросил вызов. У него будет кот, с которым можно играть, тискаться, который будет лежать на подоконнике и жмуриться, вот как этот, с видео...

На определенном этапе он понял, что виски ему хватит, и убрал бутылку бережно в сумку. Выкинул упаковки снеков и прибрался, потом открыл файл с жуткой писаниной, но не сумел сосредоточиться. Голова гудела от рассказов старика. Он открыл талмуд, попытался читать, но засыпал над листами. Тогда, приняв душ, улегся спать.

Ему снился кот. Рыжий, молодой еще и очень подвижный, который бегал, хвост трубой вверх, за ногами Юнги и тяпал их лапой, пряча когти. Юнги смеялся и наклонялся погладить кота. Потом во сне появился Чимин, принес коту еды в красивой мисочке. Чимин в домашних джоггерах и футболке, взъерошен и невероятно мил, аж тошно. Он присел на корты и погладил кота, пока тот ел.

- Кошкам нельзя мешать есть, - проворчал Юнги из сна.

Чимин улыбнулся, вставая, подошел и прильнул к телу Юнги, плотно. Спящий Юнги возмутился, но тот, что во сне - улыбнулся и обнял парня в ответ.

- Я тоже твой котик? - проурчал Чимин, ласкаясь, потирая носом о нос Юнги.

- Ты тоже мой котик, - кивнул тот, вызвав неимоверное возмущение у спящего.

А потом сделал уж совершенно ужасную вещь - он прильнул к губам Чимина, обхватив своими его сначала нижнюю, затем верхнюю, затем просунув в его рот язык, стал исследовать небо и язык парня, и Чимин едва ни стонал от удовольствия!

Резко открыв глаза, Юнги отдышался и увидел, что вокруг совершенно темно. Часы показывали час ночи. Прислушавшись, Юнги уловил сопение за спиной.

Агент Пак спал, свернувшись калачиком, на краю кровати справа, положив между собой и Юнги подушку. Юнги приподнялся на локте и смотрел на силуэт парня, видя, что тот, кажется, мерзнет...

Может, он поэтому тянулся обниматься, что мерзнет...

Да и срать на него.

Простынет и меня заразит!

Ворча, Юнги убрал подушку, подполз к Чимину и подтянул ему одеяло повыше, до ушей, затем лег рядом, ворча снова. Чего вот я делаю?! Ебать его конем, мне не идти на работу, я работаю дома, даже если заболею из-за него, вылечусь без труда.

Но не вернулся на свою половину кровати.

Дурацкое сердце, чего-то бьется.

Он потянул Чимина на себя, положив руку на его спинку. Парень заерзал, выдохнув, резко открыл глаза, - Юнги удивленно вытаращился, - поднялся и сильно прижался к телу Юнги, прячась в его руках, зарываясь носом в его шею. Чимин был совершенно холодный, до липкости кожи на шее и руках, и дрожал.

- Тут жарко, почему ты так замерз?! - прорычал Юнги, валясь на подушки, укрывая спешно Чимина и себя двумя одеялами, сгребая его в охапку крепко. - Ты охренел?! Ты заболел?! Где ты мотался вечером, что так промерз?!

Чимин не отвечал, он просто прижимался к Юнги и сопел ему в шею.

Наутро пошел снег, большими хлопьями. Город спал, утомленный Сочельником и празднеством, даже в воздухе звенела усталость. Юнги лежал, обнимая Чимина, теплого и разморенного этим, глубоко спящего, он сам только проснулся, шикарно выспавшись, несмотря ни на что.

Потом проснулся Чимин, и Юнги едва успел выскользнуть из-под него. Они посмотрели друг на друга, и Юнги пошел в душ, а затем, дождавшись Чимина, отправился к машине, первым. За всю дорогу они не произнесли ни слова.

Дома Юнги разобрал вещи и пошел готовить еду, потому что страшно проголодался, а в отеле есть не захотел. Загрузил ноутбук, чтобы он проверял почту, положил талмуд рядом с ним. Сварил термос кофе, захватил поднос и прошел к кровати.

Глядя, как завернутый в одеяло Чимин ест с аппетитом и хлебает кофе, Юнги говорил:

- Значит, так, Пак, кот должен быть рыжий, с белым пузом, и зелеными глазами, и чтобы крупные лапы, непременно!

- Почему так? - спросил Чимин с набитым ртом.

- Потому что так я видел во сне.

- Ты видел сон про кота?

- Да.

Юнги помолчал, посмотрел на ноутбук, через окно на небо, затем на агента.

- Ты тоже там был.

- И что я делал?! - изумился Чимин.

Юнги покосился на него, и ничего не ответил, сделав вид, что увлечен жеванием мяса с рисом.

Через пару дней у него в доме появился кот. Рыжий, с зелеными глазами. А так же сосед, терпеливый и аккуратный, раздражающий до чертиков своей привычкой чуть что тискаться. Юнги был уверен, кота это тоже бесит, и урчит он не от удовольствия, а из вежливости. Юнги тоже урчал чисто из вежливости, и вовсе даже не млел, видя нежную улыбку на полных губах.

Кстати, довольно-таки сладких, если что...