На утро следующего дня отряд охотников отправился домой, и по дороге их добыча пополнилась ещё двумя жирными кабанами. Всю крупную дичь сложили на связанные из толстых веток плетёнки-волокуши, которые тащились по земле за и без того перегруженными лошадьми, но даже после распределения поклажи значительная её часть всё же досталась и людям. Конечно же, первыми их встретил Игон. Увидел отряд ещё с вышки и спустился, чтобы лично открыть ворота, Нео даже задумался, а не ночевал ли тот на сторожевой вышке, неся караул и наблюдая за лесом в ожидании.

Следующие несколько дней всё взрослое население деревни занималось обработкой шкур и мяса — всё пошло в дело! Копчёное, вяленое, солёное, сушёное — всё в итоге отправилось в глубокий погреб под одним из складов. Нео был там впервые и даже не ожидал, что внизу окажется так холодно: руки замёрзли всего за пару минут. А Вили ещё хвастался и подначивал: «Это ещё не холодно, вот зимой мы добычу на куски режем и сразу сырое складываем, вмерзает в лёд быстро и хранится долго». Шкурами занимались женщины во главе с женой Дрея — Нирой, в их же доме находился внушительный запас кожи и меха, который всё лето готовили на продажу. И вот тут Нео очень удивился, не запасу конечно, а тому, что Кай со своими друзьями через несколько дней, оказывается, собирался уехать из деревни на неопределённый срок, чтобы продать шкуры и закупить провизию на зиму. Значит, он останется один? Без Кая? Тут, конечно, останется Вили, Игон, да и другие жители деревни, но ночевать-то Нео теперь будет совершенно один, а он так привык к присутствию Кая рядом. Эта новость расстроила его больше, чем он мог бы ожидать, а поехать вместе в этот раз его никто не звал.

На утро, за день до отъезда, когда Кай с Нео отправились к реке за водой, тот неожиданно оставил вёдра на берегу и повёл Нео дальше, к скалистому склону — в ту сторону, куда он сам раньше не ходил, да и незачем было. Рядом с водой было ещё холоднее, чем в самой деревне, и ветер сильнее, так что Нео начал подмерзать и, плотнее запахнувшись в куртку, думал о том, зачем им вообще понадобилось карабкаться в гору, а ещё о том, что на зиму ему точно понадобится куртка потеплее и потолще, вот только эта была у него единственной. Через несколько минут Нео наконец понял, куда вёл его Кай — за очередным поворотом горной тропинки показался вход в довольно большую пещеру, и даже отсюда, от самого входа, открывался ошеломительный вид на сверкающие прямо в горной породе самоцветы. Это завораживало: синие, зелёные, красные, они выступали из скал неровными гранями и сверкали на солнце.

— Красиво, да? — спросил Кай, подходя ближе, и, вынув из-за пояса небольшой молоток с острым краем с одной стороны, подковырнул сияющий камешек, а потом положил его на ладонь Нео.

Оставалось только кивнуть, глядя на яркие переливы и проводя пальцами по грубым неровным граням, а Кай в это время достал из кармана такой же сверкающий синий самоцвет, только ровный и гладкий, и протянул посмотреть. Нео повертел его в руке, синий и прозрачный — такой камень украсил бы и королевскую корону, а тут за деревней их целые залежи, и об этом богатстве совершенно никто не знает. Кроме местных, конечно. Да уж, узнал бы об этих залежах кто из знатного сословия, даже тёмных тварей не побоялись бы, отправили рабочих добывать драгоценные камни — по факту на верную смерть, — лишь бы посильнее набить карманы. Но если этот кто-то донесёт правящему дому, то — что? Сюда понагонят колдунов и — бойня, истребление обитателей Нисвета, реки крови с обеих сторон. А как же Хранитель?..

— Большие мы не берём — опасно, не хотим привлекать внимания. А вот маленькие шлифуем, так можно продать дороже, — пояснил Кай, когда Нео вернул ему камни. — На торговле одними шкурами мы не протянули бы и года, а эти камешки — универсальные деньги. — Он резко замолчал, заметно смутившись. — В общем, я тут кое-что сделал...

Кай убрал оба камешка в карман и вынул оттуда тёмный шнурок, на конце которого висел крупный белый клык, оплетённый тонким металлическим ободком у основания.

— Я нашёл его на охоте, и мне показалось, что из него получится отличный кулон. Если тебе такое не нравится, можешь не носить. Просто когда подобрал его, я подумал… В общем, он, наверное, подошёл бы под цвет твоих волос. Возьмёшь?

Нео растерянно кивнул, но схватил кулон, пытаясь дать понять, что он ему очень даже понравился, и что Кай зря сомневался в этом. Более того — стоило его коснуться пальцами, как Нео тут же ощутил слабые, едва заметные отголоски силы, а это явно говорило о том, что клык принадлежал какому-то существу. Конечно, носить что-то подобное для него было непривычно, но ведь и он больше не тот, кем был раньше, а то что в кулоне есть слабые остатки магии — даже приятно. Чувствовать магию хоть так — приятно, раз своей пока нет, а вернется ли она — неизвестно. Нео приблизился к Каю и прижался лбом к его предплечью с молчаливой благодарностью за подарок. За последнюю пару недель это вообще стало у них привычным жестом, и Кай, как сейчас, слегка гладил его по волосам в ответ.

— Я буду переживать за тебя, пока меня не будет. Может, поживёшь в доме Игона? Будешь спать с Вили или в комнате Диона.

Нео отрицательно покачал головой.

— Ты уверен? Останешься один в самом отдалённом доме в поселении. А если опять кошмары?

Именно из-за них Нео и не хотел ночевать в большом доме. Незачем ещё и Вили с Игоном об этом знать, незачем будить их и невольно искать сочувствия и утешения, хватит и того, что делает для него Кай. А уж пару недель без него Нео как-нибудь переживёт, так что качнул головой ещё раз. Забрав шнурок из рук, Кай завязал его на шее Нео. Клык удобно устроился в ямочке под горлом, и Кай провёл по нему пальцами, случайно касаясь и кожи под ним, а потом внезапно погладил щеку, слегка отодвинул волосы, склонился к самому уху и, едва не касаясь его губами, прошептал:

— Он идёт тебе, очень идёт, почти как я и представлял. Ну что, пошли обратно к вёдрам?

Кай отстранился и легко зашагал вперёд, а у Нео мурашки пронеслись по всему телу, вспыхнуло и растеклось в груди непонятное, необъяснимое волнение. И то место на щеке, где всё ещё ощущалось прикосновение, и шея, которую обдало тёплым дыханием, горели огнём. Нео вздрогнул, потёр щеку рукой и бросился догонять Кая.

…

Простецкая, сколоченная из досок, но весьма прочная на вид телега, нагруженная шкурами и кожей, уже стояла у ворот, готовая к отбытию. В домике Дрея казалось, что этого добра немерено, а на деле места оно занимало совсем немного, и практически вся телега оставалась пустой, так что Кай, пожалуй, был прав — если бы не самоцветы, выручка за все эти шкурки вряд ли бы позволила закупить достаточно припасов на всю деревню. В телегу сели Дион и Севус — знахарь отправлялся с ними, чтобы пополнить запасы лекарств, Рен и Кай собирались ехать верхом, так что стояли неподалёку, держа под уздцы своих лошадей. Нео рассеяно гладил Зира по чёрному боку, перебирал гриву, Вили же разрывался между Дионом и братом, умоляя привезти ему что-нибудь интересное, а Игон, как всегда, наблюдал за последними приготовлениями нарочито суровым взглядом, стоя у забора. Видя старосту практически каждый день, узнавая его всё больше, Нео окончательно убедился, что эта тяжёлая, вынужденная суровость — наносная, что Игон — умный, чуткий и даже по-своему тактичный и деликатный человек, что ему тяжело отпускать своих сыновей из деревни, а может и не только сыновей — вообще всех. Отряд состоял в этот раз всего из четверых счастливчиков, и вернуться они должны были не позднее, чем через месяц: главное условие — до начала зимы, иначе тяжело гружённая телега просто не пройдёт по выпавшему снегу. Кай и Дион уверяли, что успеют, каждый год так ездят и всегда возвращались до начала снегопадов. Рен запрыгнул в седло и, оглядев всех собравшихся у ворот, пробормотал:

— Да поехали уже в конце концов, сколько можно прощаться.

Вили ещё раз обняв Диона слез с повозки, отошёл в сторону, а Нео положил ладонь на морду найтмара и, зажмурившись, подумал: «Береги его. Пожалуйста, береги Кая, Зир». Интересно, понимает ли его конь? Иногда казалось, что да. Когда Нео приходил в конюшню и мысленно разговаривал с ним, найтмар будто, и правда, его слушал, а порой даже склонял голову в ответ, словно кивая, или фыркал и бил копытом не соглашаясь. Возможно ли такое вообще — общаться мысленно? Да глупость, конечно. Кай, державший всё это время коня за поводья, приблизился к Нео и потрепал по волосам.

— Всё прощаешься с Зиром? Обещаю вернуть твоего любимца целым и невредимым. — Ага, знал бы Кай, что как раз за магического коня Нео переживает не так сильно, как за человека, который на нём поедет. Нео легонько прижался лбом к плечу Кая и тот, улыбнувшись, быстро обнял в ответ и прошептал: — До встречи, Нео.

И он отошёл, глядя, как Кай вскакивает на коня, направляя его к воротам. Смотреть, как они выезжают на лесную тропу, было невыносимо, но Нео всё равно побежал к смотровой вышке и быстро взлетел по ступенькам вверх, чтобы увидеть, как отряд скроется в лесу. Сегодня на башенке караулил Ник, и мужчина, скупо улыбнувшись, молча пропустил Нео к стене.

Целый месяц, а может и больше… На целый месяц он останется в этой деревушке один без поддержки и заботы Кая! Хотелось сбежать вниз, проскочить через ещё не до конца закрывшиеся ворота и броситься вдогонку, а потом вцепиться в куртку Кая и никуда не отпускать, или мысленно просить, чтобы взял с собой, но Нео лишь сжал руки на деревянном ограждении, отгоняя глупые мысли. Он всё смотрел и смотрел на коня и его всадника, ставших для него такими дорогими, пока лесная дорога не опустела. Боги знают, сколько он так простоял. Вздрогнул и обернулся, только когда Вили взял его за руку и повёл за собой вниз, прошептав:

— Пойдём, а то окончательно замёрзнешь.

…

Весь урожай уже был собран, засолен, замаринован, засушен или просто аккуратно сложен на складах и в большом погребе, так что неотложной работы в деревне почти не осталось, и теперь Нео и Вили часто гуляли просто так, если погода позволяла и было не особо ветрено. Иногда они играли с Китом и Ариной. Например, вчера строили из камешков подобие крохотной крепости, пока она не развалилась, конечно, после того как Кит положил сверху слишком крупный булыжник. До этого играли в прятки по всей деревне, и к ним даже присоединилось несколько девушек. Нео заметил, что и ребятня, и остальные жители почему-то больше не сторонились его, а он даже не мог вспомнить, в какой момент это произошло, но тихо выдохнул с облегчением.

Пару раз их звала играть в карточную игру Лизи. Она вместе с остальными молодыми незамужними девушками и ещё двумя взрослыми женщинами жила в большом доме в центре поселения, хотя, конечно, этот дом был не таким большим, как у Игона, но по сравнению со всеми остальными он выглядел внушительно. Сидя в маленькой гостевой у печки, Лизи и Вили с азартом объясняли Нео правила, а он хоть и быстро схватывал, но всё же с такой игрой сталкивался впервые. Карты оказались очень красивыми: обратную строну покрывал витиеватый узор из роз и шипов, а сама колода состояла из красочно нарисованных солдат, рыцарей, принцесс, волшебников и чародеек, а так же драконов и других мифических существ из детских сказок и страшилок, рассказываемых шёпотом у костра. По большей части, вместо того чтобы играть, Нео подолгу разглядывал картинки, и особенно его заинтересовала карта с темноволосым эльфом. Вообще-то Нео не видел вживую ни одного чистокровного эльфа, ведь мама была наполовину человеком, но она говорила, что на Острове эльфов почти все светловолосые, как она сама и Нео, и отличаются их косы только оттенками цвета. Вряд ли тот, кто это рисовал, видел эльфов, но картинка всё равно была интересной.

— Мне подарил их Кай, — сказала Лизи, заметив, что он опять в задумчивости любуется картой. — Привёз как-то из поездки. — Нео покивал, а спустя час тихо ушёл домой.

Оставшись по вечерам в одиночестве, Нео взялся перебирать их с Каем одежду, даже перестирал всё грязное, а когда заметил кое-где наметившиеся дыры, решил ещё и подштопать. В отличие от много другого это он умел. Мама в свободное время часто вышивала шёлковыми нитями на своих платьях причудливых птиц или диковинные цветы, и когда Нео был ещё мелким, любил сидеть с ней и тоже что-нибудь вышивать на кусочках ткани. Конечно, до её удивительных рисунков ему было далеко и получались в основном кривоватенькие узоры, но дыры-то заштопать он точно сможет. Да и потом, ему тогда сколько было — пять-семь лет? Может сейчас и вышить что-то приличное получится куда лучше.

Нитки с иголками Нео взял у Мези, которая жила в домике по соседству. Видел он эту пожилую женщину не слишком часто, кажется, она довольно редко выходила из дома, но ещё от Кая он слышал, что она прекрасно шьёт, и что половина одежды, которую носят местные, сшила именно она. Вот в один из вечеров он и пошёл к её домику, тихонько постучал, а когда женщина выглянула в открывшуюся дверь, показал ей прореху на рубахе и жестами объяснил, что хочет зашить. Мези тогда протянула руку, собираясь забрать у него одежду, и сказала, что сделает всё сама, но он отрицательно покачал головой. Она весело усмехнулась, но, покивав седой головой, впустила его в дом, показала целый сундук со всевозможными нитями, пуговицами, стеклянными и деревянными бусинами и сказала, что он может выбирать всё что ему нужно.

В общем, за пару дней он подлатал уже всю одежду в доме и сегодня снова совершенно не знал, чем заняться. Если бы у него была книга… Нео ни разу не видел, чтобы Кай читал, но ведь умел совершенно точно, так может где-то тут завалялась хоть парочка? В первом из ящиков стола было пусто, будто им вообще никогда не пользовались, во втором лежали карты: на двух из них был изображён весь материк, а ещё на четырёх только Агрея, причём явно разных периодов, а одна из карт так и вовсе показалась слишком уж ветхой. Положив всё на место, Нео открыл третий ящик, в котором обнаружил тетрадь, чернила и перо. Взяв тетрадь и пододвинув свечу поближе, он стал листать, особо не вчитываясь. Кажется, это были записи Кая, сделанные очень красивым, ровным, разборчивым почерком. Ничего ведь страшного не случится, если он почитает? А если попадётся что-то слишком уж личное, то эти места он просто пропустит.

Помучившись в сомнениях пару минут Нео всё-таки вернулся на первую страницу и начал читать. Оказалось, что это совсем не личные записи, во всяком случае о себе Кай не писал ничего, как и о жителях деревни. Это были скорее собранные сведения о самых разных людях: об их положении в обществе, семьях, родных, о связях с другими людьми, и самое удивительное — обо всяких тёмных делишках, наподобие взяток, подкупов, шантажа и прочего. Больше всего шокировали записи об убийствах. Несколько имён Нео были даже знакомы — не потому что он знал этих людей лично, просто они входили в близкий круг правящего дома Агреи и были на слуху даже у него дома. Например, граф Матей Иммер. Этот человек — советник короля, его правая рука, и конечно о нём знали даже за пределами страны. Были тут упоминания и о других известных личностях, и у Нео в голове постепенно складывалась определённая картинка, которая не могла не тревожить — Кай собирал порочащие сведения обо всех, кто так или иначе обладал властью и влиянием в Агрее. Вот только зачем?

Нео уже знал, что жители этой деревни — опальные дворяне, которые поддерживали сверженного и убитого короля, но понять мотивы Кая всё равно не мог. Ну, допустим, эти сведения понадобятся, чтобы в будущем отомстить тем, из-за кого они оказались в подобном положении, но сколько бы Нео не размышлял — это не представлялось возможным. Он видел в них обычных крестьян, уж в младшем-то поколении точно: никто из них не занимался военным искусством, да и вообще хоть какими-то боевыми тренировками, только из лука и стреляли, и то для охоты, а некоторые, честно говоря, довольно посредственно.

Нео закрыл тетрадь, отложил её в сторону и попытался вспомнить историю Агреи из того, что изучал на своих уроках. Захват власти пятнадцатилетней давности: Онер — человек, который теперь являлся королём — был одним из тех, кто начал мятеж на юге страны. За год он собрал целую армию при поддержке последователей из дворянства. И их мотивы как раз более чем понятны. Правящая династия Лейрон более трехсот лет назад упразднила неоправданные чрезмерные привилегии знати, запретила рабство и создала практически идеальное общество, где права большинства жителей сравнялись, и, честно говоря, это работало — Агрея процветала. Конечно же, находились те, кто был против — задвинутые на задворки, высланные в свои поместья маркизы и князья, которые мечтали вернуть себе власть и прежнее влияние, и кто-то даже пытался это воплотить, но все попытки жёстко пресекались. В целом, страна и её народ жили в достатке, но Онер сумел поднять ущемлённую знать и захватить власть. Королевская семья была убита прямо во дворце, и многие преданные королю люди погибли в тот же день. Большинство приверженцев правящей семьи Лейрон впоследствии отловили и публично казнили в назидание недовольным торговцам и горожанам, дабы подчеркнуть, что пути назад нет, как прежде не будет. Налоги и поборы возросли многократно, а трупный запах повешенных на площадях столицы призван был усмирить и предотвратить бунты. Были конечно и те кто с радостью примкнул к новому правителю, но остались и те, кто сумел скрыться и сбежать. Об их судьбе достоверно ничего не было известно, и поговаривали, что некоторых всё-таки настигли, но теперь Нео знал, что часть этих людей укрылась в Нисвете.

И вот сейчас, прокручивая всё услышанное и прочитанное в своей памяти, Нео вспомнил и кое-что ещё — имена. Король — Дорен Лейрон, его жена — королева Селия из рода Авадей, их сын — единственный сын и наследник трона — Кай Лейрон.

…

Нео чувствовал, что лежит на чём-то твёрдом, что болит онемевший бок и затекла рука, а ещё безумно першит в горле. Открыв глаза, он увидел деревянные доски, покрытые грязной соломой, и, с трудом заставив себя сеть, осмотрелся. Рядом лежал ребёнок, чумазый, в грязной порванной рубахе, напротив — парень постарше, но выглядел ничуть не лучше: перепачканное, в свежих ссадинах худое лицо; свалявшиеся сосульками рыжие волосы; одежда, больше похожая на лохмотья. И самое ужасное, что все они находились в большой клетке, водружённой на телегу, едущую куда-то по разбитой просёлочной дороге.

— Очухался? Ты ж два дня проспал. Как звать-то? — рыжий поднял голову и смотрел на Нео.

Нео удивлённо огляделся, совершенно не понимая, что происходит и как он тут оказался. Это сон или какая-то злая шутка? Рыжий продолжал вопросительно смотреть, и Нео открыл было рот, собираясь ответить, но стоило попытаться выдавить из себя хоть звук, как горло резануло болью и изо рта вырвался глухой хрип. Резко накрыло осознанием происходящего, а ещё воспоминаниями — жуткими, мучительными воспоминаниями, в которые он не хотел верить. Безжизненное тело матери. Кровь, огонь, кинжал, тонкий как игла. Лицо брата, перекошенное ненавистью. И ощущения, противные ощущения, как сила медленно вытекает из него. Разрывающая на части боль и пустота в груди. Неужели всё правда? И… и Гнес правда его продал?! Нео с ужасом огляделся по сторонам, пытаясь разглядеть то, что находилось за пределами клетки, в которой он сидел, но она почти до самого дна была накрыта какой-то серой дерюгой, так что увидеть что-то, кроме дороги, не получалось.

— Эй, ты немой? — рыжий щёлкнул пальцами у него перед носом, привлекая к себе внимание, и Нео в испуге отшатнулся, ударяясь спиной о железные прутья, а потом всё же заторможено кивнул.

Сколько они так ехали — сказать сложно, да он и не считал даже смену дня и ночи. Всё внутри будто умерло. Наверное, ещё там, когда увидел мёртвую маму, а может после, когда Гнес растоптал всё, что в нём было живого, вообще всё, без остатка. Остались только опустошение и полная отстранённость, никаких желаний. Ни чувств, ни мыслей. Дни и реальность слились в какое-то мутное марево, из которого он не мог, да и не хотел выплывать. Кажется, они останавливались на ночёвки и их кормили, потом ехали дальше. Во время одной из остановок к ним подсадили ещё одного паренька, но Нео даже толком не взглянул на него. Сколько дней уже прошло? Где они? Ему было неинтересно. Куда их везут? Какая разница, если уже ничего не важно. Оцепенение и пустота в груди — вот и всё, что осталось от него. Ни имени, ни прошлого, ни будущего.

Ничего вокруг не менялось: клетка, дорога, остановка на ночлег, какая-то безвкусная еда, и так по кругу, раз за разом, но в один из дней клетка неожиданно открылась посреди дня и их выпустили наружу. Кажется, Нео впервые увидел весь караван торговцев живым товаром целиком. Человек пятнадцать рабов, все мужчины, руки скованы за спиной, ещё и между собой — по цепочке, для надёжности. Вдоль вереницы покачивающихся от изнеможения рабов вышагивало пятеро надсмотрщиков. Чуть в стороне, верхом на лошади сидел ещё один человек в добротной, явно не дешёвой одежде. Ну и их четвёрка, выпущенная из клетки, двое из которых вообще почти дети. Вся эта колонна остановилась на берегу реки, и как только повозка с клеткой опустела, один из надсмотрщиков повёл лошадей вброд. Следом поехал видимо хозяин каравана — мужчина в дорогих одеждах, а за ним потянулись пешие рабы в кандалах, всё так же под присмотром надсмотрщиков с кнутами в руках. Тот, что остался с их четвёркой, пихнул рыжего в спину и с сильным акцентом рявкнул:

— Давай, вперёд. Без глупостей.

Рыжий пошёл, за ним остальные, Нео не двинулся с места. Кажется, у него не осталось ни сил, ни смысла куда-то и зачем-то идти, он стоял и смотрел, как блестят лучи солнца на поверхности воды. Для чего ему куда-то идти? Спину резко обожгло болью и Нео упал коленями в песок.

— Я сказал, иди! Вставай, иди, отродье! — Снова удар, в этот раз сильнее. Нео не то что встать, даже пошевелиться бы не смог, а после третьего он и вовсе уткнулся лицом в песок, закрывая глаза и мечтая только об одном — чтобы всё закончилось поскорее. Чтобы дали наконец умереть.

— Стойте, пожалуйста, хватит! — Кажется, это выкрикнул рыжий, что ехал с ними в клетке: голос знакомый, он иногда слышал его сквозь пелену своего отчуждения, безразличия и пустоты. Странно, только сейчас Нео впервые задумался, что даже имени его не знал. Или просто не помнил? — Я сам его донесу, вы же видите, он совсем слабый.

Нео почувствовал, как его, и правда, вздёрнули вверх, вскинув на закорки, и понесли, а потом наступила спасительная темнота и он отключился.

Очередное пробуждение практически не отличалось от того, самого первого, только Нео всё помнил и осознавал где находится, к тому же ужасно болела спина. Оглядевшись, он понял, что в клетке их теперь семеро: пять мальчиков и две девочки, вот только он помнил, что раньше их было четверо. Или он ошибался? Неважно, Нео снова уткнулся в грязный пол, пытаясь свернуться комочком, но места было мало, ноги упирались в прутья, а в израненную спину давило чьё-то плечо, причиняя ещё большую боль, так что пришлось сесть и чуть отползти, лишь бы не соприкасаться ни с кем спиной.

— Завтра мы будем в Перии, слыхал от охранников.

Нео повернул голову в сторону говорившего. Перия? Они едут на юг? Кажется, Гнес говорил что-то о Перии в ту ночь, но думать об этом и вспоминать Нео точно не хотел. Да не всё ли равно, куда они едут? 

В следующий раз Нео очнулся, услышав щелчок и скрип открывающийся решётки. Вокруг темно, но попадавшего света луны было достаточно, чтобы разглядеть, что все остальные спят вповалку: кто-то так же сидя, как и он, кто-то скукожившись на полу. Нео перевёл взгляд. У открытой двери клетки стоял крупный бородатый мужчина с заросшим по самые глаза лицом, со скрученным, висевшим на поясе кнутом — похоже, один из надсмотрщиков. Он протянул руку и, схватив Нео за ногу, дёрнул на себя, прошептав невнятно что-то похожее на «раз не спишь, то ты и сгодишься», а потом вытащил из клетки, поставив босыми ногами на холодную влажную землю. Нео в оцепенении смотрел, как бородатый мужчина запирает замок на решётке и накидывает сверху дерюгу. Издали доносились голоса и смех, Нео медленно повернулся, увидев отсвет костра, и в этот момент его схватили за запястье и поволокли в противоположную от огня сторону. На секунду в голове промелькнул вопрос куда и зачем они идут, но он исчез так же, как и все остальные, растворяясь в затуманенных апатией мыслях.

Шли совсем недолго, а потом бородатый повалил Нео на землю и навис над ним. Сильный запах алкоголя, гнилых зубов и застарелого пота ударил в нос, а затем грубая ладонь коснулась лица.

— Красивый, хоть и чумазый. Ничё, отмоют, красавчиком будешь, хозяин хорошие деньги выручит. — Бородатое лицо приблизилось к нему и мокрые губы ткнулись в шею, стали скользить по ней, слюнявить, заставляя содрогнуться от омерзения. Желанное оцепенение, в котором Нео так долго прибывал, исчезло за секунды, и он изо всех сил упёрся руками бородатому в грудь, но тот будто и не почувствовал, продолжая пыхтеть уже у самого уха, свободной рукой стягивая с Нео штаны. — Щас развлечёмся, малыш, будешь стонать как маленькая шлюшка…

Нет! Нет, прошу! Нео попытался отпихнуть его от себя, но бесполезно: тот продолжал лапать бока и живот, задрав тонкую рубаху, слюнявил языком, а теперь ещё и шею укусил в придачу. Нео хотел закричать, но изо рта не вырвалось ни звука.

«Нет, пожалуйста, нет! Не надо… Умоляю… Я не хочу!» Отчаянно кричал он про себя, но конечно никто не мог услышать его. Да если бы и услышал, разве бы бородатый остановился? Надсмотрщик привстал и одним рывком до конца стянул с Нео штаны, а потом ухватил за бёдра и резко развел ноги в стороны, причиняя уже даже этим движением боль. Потная ладонь поползла вверх по внутренней стороне бедра, пока не накрыла вялый член, а большой палец стал тереться у самой дырочки сзади.

Нео забился в панике, пытаясь оттолкнуть тяжёлое тело, отбиться руками, но тут же получил оплеуху, так что замер безвольной куклой, содрогаясь от боли и ужаса. Надсмотрщик смотрел на него с перекошенным лицом, с совершенно ненормальными, расширившимися, едва ли не бешеными глазами, и это было страшно. Нео никогда не видел, чтобы лицо человека так сильно менялось, и совершенно не мог понять почему. Надсмотрщик перевёл взгляд вниз и теперь как безумный пялился меж его ног, облизывая губы. Страшно, как же Нео было страшно. Тело мелко потряхивало, на глаза наворачивались слёзы. Бородатый же поднёс ладонь к своему лицу и, смачно облизав палец, опустил руку вниз, провёл по дырочке и резко засунул его внутрь, заставляя Нео выгнуться в немом крике. Вынул, вставил обратно, и так снова и снова, причиняя Нео нестерпимую, унизительную боль.

Слёзы хлынули неудержимым потоком, и только одна мысль билась в голове: «Хватит! Хватит…» Внутри него продолжало двигаться это — омерзительное, инородное, а потом его снова выгнуло от боли, когда второй палец стал проталкиваться внутрь, сухой грубой кожей царапая нежные стенки. Нео вцепился в редкую траву, а потом в голове будто что-то щёлкнуло, заставляя быстро и отчаянно соображать. Он сжал ладонь в кулак, пытаясь зачерпнуть как можно больше земли и песка, резко кинул эту пригоршню в лицо насильнику, и тот, закрыв глаза, стал тереть их свободной рукой, выпустив из хватки Нео. И пальцы выскользнули из него, он смог немного отползти.

— Ах ты, сучонок! — прохрипел бородатый, пытаясь вслепую нащупать его рукой.

Нео согнул ногу и со всей силы пнул его в промежность, прямо туда, где из приспущенных штанов торчал вздыбленный член. Бородатого согнуло пополам, и он, упав на бок, застонал, а Нео, вскочив на ноги, отбежал в сторону.

— Я закопаю тебя, тварь, — взвыл бородатый насильник, баюкая промежность рукой.

За его спиной сверкнуло навершие заткнутого за пояс ножа, и Нео, уже не думая, ведомый животным ужасом, подбежал к нему, выхватил нож и со всей силы вонзил лезвие в толстую короткую шею. Хлынула кровь, Нео разжал пальцы и попятился. Его трясло, и, кажется, уже не от омерзения, боли и страха, а от осознания картины, что разворачивалась перед ним: от того, как насильник хрипел, вынимая нож, как кровь брызнула струёй, как он завалился на бок, хватаясь руками за рану, как в судорогах дёрнулся ещё несколько раз, а потом затих, не издавая больше ни звука.

Он убил его… Убил человека! Страх сковал тело, и Нео просто стоял и смотрел на неподвижное тело, пока не услышал громкий смех вдали. Боги, когда эти люди найдут его, когда увидят, что он натворил, сделают что-то ужасное! Сделают, а потом тоже убьют… Бежать, нужно немедленно бежать отсюда как можно дальше. Нео посмотрел вперёд, на дорогу, отчаянно пытаясь обдумать свои дальнейшие действия. На дорогу нельзя, его быстро догонят. По ту сторону дороги расстилалось поле, тоже не подходит, слишком открытая местность, там его опять-таки быстро догонят. Нео обернулся туда, где возвышались громады деревьев, и, больше не раздумывая, рванул к лесу. Там у него будет хоть какой-то шанс спрятаться, затеряться, и даже если нарвётся на диких зверей, лучше уж быть сожранным ими, чем попасться в руки этим животным, торгующим людьми.

Нео бежал изо всех сил, чувствуя, как с каждым шагом слабеют ноги, как ноет израненная кнутом спина, как желудок сводит от голода, как слабеет и без того истощённое тело. Но останавливаться нельзя, вон они — деревья, уже совсем близко, а за ними хоть какая-то надежда. Кусты хлестали его по голым ногам и бёдрам, а он всё продолжал бежать, и через пару минут добравшись до первого ствола, оперся на него руками, согнулся пополам, пытаясь хоть немного отдышаться. Нельзя останавливаться, он всё ещё слишком близко от места стоянки, нужно бежать дальше! Нео вдохнул поглубже и, теряя силы, которых и так было немного, побежал в глубь леса. Много ли времени прошло с тех пор, как бородатый ушёл от костра к повозке с рабами? Начали ли его искать? Нашли ли тело? За ним уже гонятся? Ветки и камни больно впивались в босые ступни, но Нео продолжал бежать. Падал на колени, вставал, бежал и падал снова, упрямо повторяя про себя: «Нельзя останавливаться… Нельзя останавливаться!»

…

Нео резко открыл глаза. Он снова задыхался от того, что не мог закричать, хватал пальцами горло, а по щекам катились слёзы. Это всё сон, это нереально, нереально, всё в прошлом, он уже пережил это и нужно просто успокоиться… Пальцы наткнулись на что-то, и Нео ухватился за воспоминания — как Кай подарил ему самодельный кулон, как сам завязал на шее, и Нео сжал подарок как спасительный якорь реальности, чувствуя слабые отголоски силы, пытаясь вдохнуть поглубже и успокоиться. Точно, он в безопасности, в доме Кая, в деревеньке, спрятанной от всего мира в самом жутком лесу, где никто и никогда не станет искать. Его не ищут, за ним не гонятся… Нео смог наконец нормально дышать, повернулся на бок и, схватив лежавшую рядом подушку, уткнулся в неё, содрогнувшись в рыданиях. Это был сон, снова всего лишь сон, вот только жаль, что настолько яркий и чёткий, будто он вновь пережил всё это, будто опять был на той поляне. В который уже раз ему снится всё это по кругу? Смерть матери, предательство брата, поляна, где он убил человека. Когда это уже закончится? Когда перестанет преследовать его?

А ведь ему становилось лучше, последние недели до отъезда Кая если и снились кошмары, то уже не так часто, не каждую ночь, но стоило парню уехать, как всё вернулось по новой. Нео вдыхал с подушки ещё оставшийся на ней слабый аромат — она пахла Каем, это успокаивало, и вскоре слёзы прекратились. Он помнил, и без этих снов он помнил всё слишком хорошо, будто это случилось только вчера, и как бы не стремился забыть, кажется, это было невозможно. Теперь-то он знал, что, сбежав от насильника, попал в Нисветский лес, и ни один человек гнаться бы за ним не стал. Они ехали из Осирии и подъезжали к границе с Перией, именно там Нео вошёл в лес, но вот вопрос — как он оказался в сотнях километров оттуда, в Агрее? Почему он детально помнил всё ужасное, что с ним произошло, а то что действительно хотел понять и вспомнить, никак не мог? Почему не ощутил силу леса, когда вошёл в него? Как преодолел такое огромное расстояние, учитывая, что на ногах-то едва стоял? И главное — как он встретил Кая? На ум приходило только одно объяснение — магический лес сам вывел его, и вывел именно к Каю.

Нео сильнее обнял подушку, прижимаясь к ней щекой. Как же ему не хватало его голоса, успокаивающего по ночам, если Нео просыпался от кошмара, его тёплой руки, которая прижимала к такому надёжному Каю и развеивала страхи, не позволяя провалиться в отчаяние. Его заботы, простого присутствия рядом — всего этого не хватало, а ведь прошло только две недели с момента отъезда. Он соскучился. Он впервые в жизни соскучился так по кому-то, кроме брата… Слёзы потекли снова, но теперь уже от ощущения одиночества и тоски. Уснуть снова Нео так и не смог, просто пролежал весь остаток ночи, обнимая подушку Кая и думая о том, что когда тот вернётся, Нео обязательно обнимет его.