Однажды снежным ноябрьским утром, когда Чимин зашел к Юнги в больничную палату, а Юнги не поставил будильник, Чимин тихонько присел на край кровати старшего, глядя на умиротворенное лицо Юнги.

Он выглядел слабым и бледным, но счастливым. Чимин ушел с небольшой улыбкой на лице, оставив на столе записку.

— Хён мирно спал, поэтому не стал тебя будить. Поешь, когда проснешься, и будь сильным! Чимини.

Юнги прочитал это и съел свою еду, продолжая заниматься музыкой, но на этот раз его грудь не была такой тяжелой, как несколько месяцев назад. Он заметил, что не кашлял весь день и чувствовал себя полным сил.

Наступила ночь, и Чимин снова заглянул к нему после работы и перед тем, как отправиться домой.

Похоже, он не красил волосы в розовый цвет целый месяц, потому что отросшие корни стали видны, и он выглядел немного уставшим в тот вечер.

— Ты в порядке, малыш? — спросил Юнги, заметив усталые глаза Чимина.

— Да, я в порядке, хён. Просто устал, — сказал он, зевая.

— Тебе надо остаться на ночь. На улице идет снег, и ехать на мотоцикле в таком состоянии не слишком безопасно, — предложил Юнги.

— Я в порядке, хён. К тому же, мне нужно было ехать домой, потому что нужно отчитаться перед родителями, — сказал он. Юнги понимающе кивнул.

Младший молча помахал рукой, а Юнги сказал ему, чтобы он был осторожен. Младший улыбнулся и сказал: — До завтра, Юни Хён. Спокойной ночи.

Старший кивнул и сказал: — Спокойной ночи, Пак Чимин.

***

На следующий день Юнги был уверен, что поставил будильник и проснулся в полной готовности, но вот уже почти два часа ждет, а Чимин все не приходит. он старался не волноваться, ведь, возможно, парень проснулся слишком поздно и должен был успеть на занятия. он посмотрел последнее сообщение, которое прислал ему младший, и там было написано: — Я пошел. спи, хён! : D.

Он решил отправить ему сообщение: — Опоздал на занятия, Пак Чимин? Жду тебя после обеда :).

Он отправил сообщение, и тут раздался стук в дверь. К нему подошел врач и начал проводить очередной осмотр.

— Кажется, у вас все хорошо, мистер Мин, — прокомментировал врач, на что Юнги улыбнулся.

— Да, не так ли?

— Вы уверены? После новостей? — Улыбка Юнги померкла, сердце забилось так громко, а руки задрожали.

— Каких новостей?

Доктор облизал губы и склонил голову: — Простите, что я вам это говорю, но ваш друг, который заходил к нам каждое утро, вчера вечером попал в аварию. Все было очень серьезно, его доставили в больницу, но он не выжил.

услышав это, Юнги уставился в одну точку и многозначительно покачал головой. — Вы ведь шутите? — прошептал Юнги, на что доктор покачал головой. — Значит, это сон, да? — снова покачал головой доктор.

Юнги вырвал трубки из своего тела и набросился на доктора, крепко схватив его за воротник. — Тогда в каком извращенном мире я сейчас нахожусь?! Ответь мне!!!

Доктор молчал, когда дверь распахнулась, и в ней появились Хосок и Намджун с залитыми слезами лицами.

Он отстранился от доктора и стал показывать на него пальцем. — Хосок, Намджун, скажите этому человеку, что он рассказывает новости не тому человеку!

— Хён, — сказали два младших парня, когда доктор удалился.

Юнги стоял посреди комнаты, у него текли слезы, и он тряс головой, проводя обеими руками по волосам.

— Почему вы все такие жестокие, врете мне, когда мне наконец-то стало лучше?! — кричал он, сбивая вазу с прикроватной тумбочки.

— Хён, Чимин… не успел, — между всхлипами говорил Намджун, а Хосок стоял и плакал, вытирая глаза руками, как маленький потерянный ребенок.

— Заткнись! Заткнись! Убирайся, убирайся к чертовой матери! — бушевал Юнги, пиная кровать и падая на пол, прижимаясь спиной к стене, его зрение помутнело от слез, голова болела от того, что его дергали за волосы.

— Разбудите меня, разбудите меня, — повторял он, когда дверь закрылась и послышались всхлипывания Намджуна и Хосока.

Он пролежал так на полу два часа, пока не успокоился, но слезы все еще текли по его лицу.

Он слабо встал и вышел из палаты, пошел спросить у стойки о пациенте по имени Пак Чимин, все еще держась за тонкую ниточку надежды. Эта ниточка оборвалась, когда медсестра сказала: — Тело перевезено в морг. Палата 56, 5 этаж.

Юнги потащился к лестнице, не желая идти более быстрым путем.

Когда он повернул за угол, навстречу ему вышли восемь человек с опущенными головами, сидевшие на стульях у входа в палату.

Он медленно подошел к ним, опираясь телом на стену, все еще одетый в больничную одежду.

Он стоял посреди коридора, держась рукой за шею, и смотрел на дверь палаты 56.

Он почувствовал, как на него набросилась пара рук, затем раздался всхлип и детский плач.

— Хён! Чимини!!! Он… он… — проговорил Тэхён в перерывах между страшными рыданиями.

От тяжести и собственной слабости у Юнги подкосилось колено, и они оба рухнули на пол на колени.

Чонгук подошел к ним, слабо плача, и обнял обоих. За ним один за другим последовали все, и Юнги почувствовал, что задыхается, когда трясущиеся тела и звуки их рыданий заполнили коридор.

Юнги слабо оттолкнул их и встал, подошел к двери, заглянул в маленькое окошко. Вот он, розовощекий мальчик, которого он любил больше всего на свете, накрытый белой простыней, только кое-где виднелись розовые пряди.

Юнги прикоснулся к маленькому окошку, из которого непрерывно текли слезы. Он прижался к нему лбом, покачивая головой.

Он почувствовал, что кто-то держит его за руку, и, взглянув на владельца, увидел лицо рыдающей женщины, почти до боли и идеально напоминающее лицо Пак Чимина.

— Юнги? — Мальчик растерянно посмотрел на нее, но все же кивнул.

Женщина слегка улыбнулась, как будто что-то вспомнив. — Просто я часто слышала от него твое имя.

Юнги повернулся, чтобы посмотреть в окно на некогда полного жизни Пака Чимина, но в тишине заплакал еще сильнее.

Он сидел рядом с Намджуном, прислонившись головой к стене, и шептал: — Я должен был заставить его остаться. Я должен был просить сильнее. Я должен был…

Намджун взял его за руку и вздохнул, вытирая собственные слезы.

— Мы ничего не могли сделать, — прошептал Намджун.

***

В тот же день Юнги попросили сделать рентген и еще один осмотр. Ему казалось, что он находится в мертвом теле и ничего не чувствует.

Все решили пойти в палату к Юнги, оставив родителей Чимина наедине.

Пришел врач с результатом и шокированным выражением лица.

— Это редкость. Растение полностью исчезло из ваших легких, — Все, кроме Намджуна и Хосока, были в недоумении от слов доктора.

— Это чудо. Растение не может быть полностью выведено даже во время операции. Это может произойти только в том случае, если ваш любимый человек ответил на ваши чувства с той же или большей интенсивностью. но…

— Но он мертв, — продолжил Юнги, чем еще больше озадачил всех троих.

Доктор постоял в тишине, вздохнул, извинился и сказал остальным ребятам, что вернется.

Через несколько минут раздался стук в дверь, и вошла мать Чимина. Все встали, чтобы поклониться, и она тоже, Юнги сидел на кровати, пока она шла к нему.

— Я нашла это в сумке моего сына, когда он отдавал нам свои вещи. Полагаю, он хотел передать это тебе, — Женщина протянула ему конверт, запечатанный воском, на обороте которого было написано «Мин Юнги от Пак Чимина»

Юнги взял конверт из ее рук и уставился на него. Слезы снова чуть не навернулись на глаза. Она отстранилась, а Юнги продолжал смотреть на аккуратно оформленное письмо.

— Мы будем снаружи, если понадобимся, — проговорил Намджун, выпроваживая остальных пятерых на выход и давая Юнги немного времени побыть одному.

Он стоял перед окном, глядя на медленно садящееся солнце. Небо окрасилось в насыщенные фиолетовые, синие, алые и розовые цвета.

Он медленно вскрыл конверт, обнаружив письмо от Пак Чимина, написанное от руки.

Привет, хён!

Уверен, что получать любовные письма для тебя не в новинку, для меня точно нет! но вот писать их — это точно в диковинку! так что прости меня, если я не сумею донести до тебя свою мысль. хочу начать с того, что, хён, прости меня за то, что я был большим идиотом. За то, что не подошел познакомиться с тобой раньше, за то, что не признался себе, за то, что врал себе, что ты мне не нравишься, в каждом сообщении, которое я отправлял насчёт Намджун Хёна. Прости, что был испуган и слаб. Но теперь я здесь и признаюсь, так что давай не будем о грустном!

Я думаю, я влюблен в тебя. Я думаю, что постепенно полюбил твои язвительные замечания, твои саркастические комментарии и твои странные звуки, когда ты волнуешься. Я думаю, что постепенно полюбил тот факт, что у тебя такое мягкое сердце, несмотря на холодную личность, которую ты пытаешься изобразить.

Помнишь, как ты болел за нас, когда мы участвовали в конкурсе? Ты такой нежный, хён, и не хотел этого показывать!

Я думаю, что постепенно влюбился в то, как ты стараешься скрыть свою улыбку в некоторых ситуациях, например, когда Хосок Хён и Тэхён дурачатся. В то, как ты заботишься обо всех нас, по-своему. Я думаю, как постепенно я влюбился.

Времена, когда ты ерошил мои волосы, я ненавидел, когда люди так делали, потому что это заставляло меня чувствовать себя маленьким, но порой я не возражал, когда это был ты. Времена, когда ты смотрел наши тренировки, это заставляло меня работать усерднее и танцевать лучше только потому, что ты был там, смотрел.

В тот раз, когда ты гулял со мной 30 минут, и когда ты смеялся надо мной с парнем на скейтборде. Или когда я заметил, что ты смотришь на меня дольше, чем обычно, это заставило мое сердце биться так быстро, но я отрицал это.

Я отрицал свои чувства, потому что боялся. Я боялся сделать шаг вперед к тебе, думая, что ты сделаешь два шага назад от меня, если я это сделаю. Я хотел бы не быть таким трусом.

Жаль, что я не был таким трусом, пытаясь найти что-то или кого-то вроде Намджун Хёна в качестве предлога, чтобы поговорить с тобой побольше. Это был такой ошибочный шаг. Но я думаю, что это помогло мне стать ближе к тебе, я все еще сожалею, что сделал это.

В тот раз, когда тебе пришлось пойти домой с Хосок Хёном, потому что тебе было плохо, я так волновался, что чуть не пошел за вами, но все, что я сделал, это отправил тебе сообщение.

Я пытался спланировать, как я смогу навестить тебя, несмотря на то, что у меня каждый день расписаны занятия и дела. Я заходил к тебе и готовил завтрак, чтобы хоть мельком увидеться с тобой.

Тогда я осознал, что, черт возьми, мне действительно нравится Мин Юнги. поэтому я продолжал приносить тебе еду и радоваться тому, что ты кричишь «спасибо!», когда я спешу уйти. мне было все равно, даже если бы я спал 4 часа, потому что мысль о том, что я увижу тебя первым утром, возместила бы все это.

На мой день рождения ты подарил мне книгу, которую я очень хотел прочитать. Я был так счастлив, что прочитал ее за одну ночь. Но она мне не понравилась. Мальчик с глазами, яркими, как луна, умер, и мне стало грустно.

Но потом я вспомнил, что это ты подарил мне книгу, и подумал, что, может быть, дело не в концовке, а в сюжете. И он показался мне прекрасным.

И тогда я понял, что люблю тебя.

Сегодня утром, когда ты спал так крепко и спокойно, несмотря на то, что тебе наверняка было очень плохо, мне захотелось поднять тебе настроение, подбодрить тебя, когда тебе плохо, и позаботиться о тебе.

Я не против, если ты не ответишь на мои чувства, ведь главное, что тебе будет хорошо от моей заботы, потому что я люблю тебя и забочусь о тебе. Тебе будет хорошо со мной.

Я пишу это письмо на занятии по истории и планирую отдать его тебе позже, после того, как доставлю все, о чем меня просили родители. Это если я не струшу! Но так или иначе, ты это прочтешь.

И я еще раз напомню тебе, что ты не обязан чувствовать то же самое. Просто позволь мне заботиться о тебе и давать тебе то, что ты заслуживаешь.

Просто позволь мне любить тебя, Мин Юнги, всем сердцем.

с уважением, Пак Чимин.

Закрыв письмо и положив его обратно в конверт, Юнги снова посмотрел в окно: луна светит так мучительно ярко.

Сейчас на небесном светиле видно, как он сжимает в руках письмо, плачет и плачет, плачет и плачет о том, чтобы его любимый вернулся к жизни.

Он мог бы любить Чимина сильнее. Он мог бы позволить Чимину полюбить себя сильнее, и мир вдруг закружился бы вокруг них обоих, ведь Вселенная дала им шанс и прекрасный шанс любить и быть любимыми.

Но Мин Юнги не был одним из тех, кому повезло.

Но он надеялся, что Пак Чимину повезет.

В ту ночь он молился луне, той самой луне, которая видела Мин Юнги целиком, в коже и костях, с обнаженными чувствами, лежащими в душе на фоне сияющего космоса, и молился, чтобы когда-нибудь, где-то в другом мире, в один весенний день встретились Мин Юнги и Пак Чимин, и они оба стали счастливыми.