Куроо никогда бы не подумал, что все будет именно так, но ему хватает пяти секунд, одного короткого взгляда на экран и чужого голоса на фоне, чтобы упасть и утонуть. На самом деле, этого парня-блогера, не особо-то и популярного, ему посоветовал Акааши, когда узнал, что у Тецуро внезапно начались проблемы с концентрацией на каких-то делах из-за усталости.
Проблем с концентрацией после этих пяти секунд не было, но были со внезапно появившейся влюбленностью в совершенно незнакомого ему японца, который мог жить на другом конце страны.
Парень записывал короткие или длинные видео, где играл на гитаре своими длинными сильными пальцами и тихо, неторопливо пел — на японском, на английском, иногда на других языках с легким акцентом. Он никогда не показывал лица, камера максимум захватывала его губы, тонкие, бледные, их хотелось бесконечно целовать, чтобы те налились алым цветом и привлекали лишь больше внимания.
И при всем этом стечении обстоятельств, учитывая привлекательную внешность и действительно хорошие каверы в его исполнении, аудитория у его предмета влюбленности была небольшая. Это удивляло, честно сказать.
Куроо до дыр смотрел и слушал видео, особенно те, где Хотару, если он правильно прочел ник, пел сплошняком целые альбомы, наслаждался чужим голосом и пальцами, перебирающими струны, исправно ставил лайки и вообще жил сторонним наблюдателем, несмотря на собственное живущее в голове желание узнать больше об этом человеке, вторгнуться в его жизнь и втереться, оказаться в ней как можно глубже, пустить в самом музыканте корни.
А потом жизнь ударила его наотмашь внезапной ссылкой на твич. Как оказалось, парень-музыкант периодически стримил и рассказывал анонимам из интернета о своей жизни. Без имен, без названий, без мест, но это был огромный прорыв в том, чтобы узнать о нем больше.
И иногда Куроо казалось, что он просто сходит с ума.
Это были просто какие-то случайности, просто какие-то мелочи, но иногда у него складывалось впечатление, что человека по ту сторону экрана он знает, и знает очень хорошо. Будто бы они могли видеться, пусть и не часто, но периодически точно. Мысли об этом впивались в его разум и не собирались отпускать совершенно, Тецуро не знал, что с этим делать.
Он пересматривал те же стримы, моменты, где музыкант говорил об окружающих его идиотах в количестве двух штук и двух семпаев, о товарищах по клубу, никогда не указывая на то, что за клуб, или как зовут этих людей, про школу и занятия, про скуку.
А однажды в чужих словах и вовсе едва ли не проскользнуло имя, но парень заменил его на «надоедливого кота с дурной прической», и чат во время стрима вовсе взорвался. Чужие язвительные слова, обращенные к старшему ученику другой школы, были одновременно пропитаны раздражением и чем-то другим, отчего зрители только сильнее хотели узнать больше, но парень только качнул головой, скривив губы в усмешке и сказал, что его лучший друг считает, что он якобы влюбился в этого человека. И, может, тот в какой-то мере все же прав.
Тогда стрим закончился очень быстро и очень рано, довольно скомкано, а Куроо всю последующую ночь не мог уснуть, снова и снова прокручивая в голове эти слова, все эти совпадения. Что-то здесь было не так, что-то цепляло, но он никак не мог найти тот центральный кусочек, центральный паззл, который дал бы ему ответы на все вопросы.
И Акааши, как назло, выглядел так, будто бы эти самые ответы знал и имел, только на вопросы смотрел слегка удивленно и явно врал, что только злило Тецуро.
Он бы так и оставался в неведении, если бы не чистая случайность. Кто-то, кажется, старший брат, задел провода, и на мгновения камера дернулась, поднялась выше, чем должна была по чужому замыслу, открывая удивленный взгляд чужих красивых глаз, светлые волосы, слегка вьющиеся, очки знакомые, узкие, в темной оправе.
Образ в целом выходит настолько знакомым, что Куроо просто задыхается от этого, пока Цукишима по ту сторону экрана быстро возвращает камеру на место и выключает микрофон, одновременно с тем отодвигая его в сторону и, если судить по тому, как двигаются тонкие губы, явно ругается на того, кто его так раскрыл.
Впрочем, вскоре Кей возвращается обратно, включает микрофон вновь и в руки берет гитару, кривя недовольно губы.
— Прошу прощения. Запись этого стрима будет удалена мной из соображений конфиденциальности, и я прошу всех, кто его сейчас смотрит, кто видел произошедшее, никак об этом не распространяться, — в голосе у Цукишимы уставшее и глухое раздражение, когда он выдыхает тихо, пытаясь собраться с мыслями и успокоиться. Выходит у него, кажется, очень плохо.
А у Куроо руки трясутся и сердце заполошно бьется от этого осознания, последний кусочек головоломки только что на место встал, открывая ему всю картину полностью, и Тецуро понятия не имеет, что ему делать с влюбленностью в первогодку из команды-соперника. Это кажется настолько безумным, что хочется смеяться, но вместо этого Тецуро на волне собственного шока решается и поддается вперед, пишет сообщение в чат и не дает себе и секунды на то, чтобы подумать, не решиться, отправляя его в чат.
«Эй, Цукки, пошли на свидание?»
Цукишима по ту сторону экрана застывает с гитарой в руках и, Куроо уверен, смотрит шокировано на чат, на его сообщение, прежде чем резко завершает стрим. Тецуро успевает заметить у него быстро распространяющийся легкий румянец на лице.
(На свидание они все-таки идут — Куроо его две недели достает, пока не получает согласие, а потом на первых же свободных выходных приезжает в Мияги и гуляет с Кеем по Сендаю.)