В моей комнате стоял угнетающий полумрак. Я чувствовал неизвестно откуда взявшийся здесь сквозняк. Странно. Окон не было, так же как и снаружи. Казалось бы — откуда взяться этому пронизывающему холоду? Происки Монокумы, никак иначе. Комната эконом-класса должна соответствовать своему названию. Успел заметить, что Монокума ничего просто так не говорит. И даже полный бред, казалось бы неважный и безумный, может обрести смысл.
Сутки без еды и воды не прошли даром. Казалось, что кровь в жилах просто-напросто застыла. Поэтому я сидел на кровати, закутавшись в одеяло, и смотрел в одну точку.
Интересно… сколько мы так протянем? Начнем ли умирать от голода? Или кто-то, в конце концов, сорвется и совершит непоправимое?
От мыслей, что череда этих бессмысленных и жестоких убийств продолжится, я содрогнулся. По телу забегали мурашки, и я тяжко вздохнул.
Ведь по сути никто из нас не хочет убивать. Но каждый раз Монокума ставит нас в очередную безвыходную ситуацию, подкидывает мотивы… и мы теряем своих друзей.
Я пропустил момент, когда дверь в комнату открылась. Поэтому испугался, услышав тихое, пускай и осторожное:
— Хината-кун?
Комаэда опять пришел без стука. Пора бы привыкнуть, что он вечно нарушает мое личное пространство. Только вот дни, проведенные на острове, заставили стать настороженным. Кто знает, когда придут по твою душу, в надежде выбраться из этого ада…
— Хината-кун, я отвлек тебя?
Конечно. Ты отвлек меня от очень важного дела — от созерцания пространства. Неужели не видно? Что за глупые вопросы?..
— Нет, не отвлек, — немного сипло ответил я. Из-за отсутствия воды жутко пересохло в горле.
Комаэда слегка улыбнулся и легкой, скользящей походкой приблизился ко мне.
— Не возражаешь?
Я покачал головой. Разговаривать не хотелось, но я был не против его компании, которая могла хоть немного отвлечь от саморазрушающих мыслей.
Комаэда разулся, залез на кровать и потерся носом о мою щеку.
Теплый…
— Хината-кун, ты замерз? Твоя кожа такая ледяная, — с этими словами он поцеловал меня в висок.
Я кивнул и распахнул одеяло, намекая на то, чтобы он забирался ко мне.
— Если ты не возражаешь…
Комаэда обнял меня руками и ногами, прижал к себе и уткнулся носом в мою шею. Ее тут же обдало горячим дыханием, и я с блаженством зажмурился. Укутав нас одеялом, я поудобнее устроился в его объятьях и принялся греться.
И как это у него выходит? Он ведь в последний раз ел вместе со всеми. И, тем не менее, выглядит достаточно бодрым. Порой создается впечатление, что этому странному парню еда вовсе не нужна. Комаэда настолько неординарный человек, что я не удивлюсь, если узнаю, что он питается воздухом…
— Хината-кун? А ты не вспомнил, какой у тебя талант?
— Нет, с чего вдруг?
— Ну, мы голодаем — такой стресс для организма… вдруг тебя внезапно осенило?
— Нет, не осенило, — проворчал я.
Уж лучше бы он просто молчал, чем вновь терзал меня этой темой. Ну не могу я вспомнить… и в какой-то мере боюсь. А вдруг и нет у меня никакого таланта? Что если так? Вдруг я попал в Академию по ошибке?..
— Ничего, ты вспомнишь, — прошептал Комаэда. — Ты сможешь, Хината-кун. И когда это случится, я уверен, это будет что-то потрясающее! Твой талант… я чувствую — он не может быть таким же обычным, как мой. Хината-кун?
— М-м-м?
Близость его теплого тела совсем меня разморила. Такой знакомый и уже родной запах его волос успокаивал. А голос… такой тихий и вкрадчивый отвлекал от всего, что меня мучило. Я уже было начал засыпать, окунувшись в эти уютные ощущения, но у Комаэды были другие планы на мой счет.
— Хината-кун, я тебя утомил, да? — в его голосе послышалась горечь. — Тебе скучно слушать, что говорит такой как я?
— Нет, просто я устал. И очень хочу есть.
— Бедный Хината-кун… И как так можно поступать с символами надежды? Но вы справитесь, я уверен. В конце концов, кто-то совершит убийство. Как думаешь, кто это будет?
— Ч-что?..
— Кто первым сорвется? Может быть Овари-сан? Она так любит сытно поесть… Существует вероятность, что ее рассудок затуманится и она нападет на первого, кто попадется ей под руку. Хм-м-м, — протянул он. — А ведь ей не хватит хитрости, чтобы скрыть содеянное. Неинтересный выйдет суд. Да. Может быть, Кудзурю-кун? Абсолютный Якудза все-таки…
— Прекрати, — с раздражением сказал я, не желая слушать этот бред.
— Или кто-то может прийти и попросить меня о помощи. Ведь я предлагал…
— Замолчи! — повысил я голос и развернулся, заглядывая в его глаза. В них плескался совершенно неуместный и веселый блеск.
Ненормальный…
— Ты злишься, Хината-кун? Я понимаю… тебе приходится терпеть мое присутствие…
— Хватит!
— О! — он широко улыбнулся. — Я вижу, что ты очень зол. Может быть, именно ты будешь тем, кто спасет друзей от голода? Если ты сейчас убьешь меня…
— Заткнись!
Я оттолкнул его от себя и повалил на кровать, прижав к ней за плечи.
— Хината-кун, — с тихим смехом протянул он. — Если ты собираешься меня убить, не делай этого у себя в комнате. Тебя же вмиг раскроют и казнят. Хм… а как ты думаешь, мы сможем найти друг друга после смерти? Ведь, если ты меня убьешь, а тебя раскроют, то мы умрем с тобой в один день. Ты не находишь, что это чертовски романтично?..
Он протянул руку и с нежностью погладил меня по щеке.
— Ты больной… ненормальный…
Я резко склонился к нему и поцеловал. Иногда заткнуть его выходило только таким способом. Порой даже создавалось впечатление, что он намеренно провоцирует меня на первый шаг. Ведь инициатива почти всегда шла именно от него. Это он пришел ко мне в комнату после первого суда. Это он первым поцеловал меня. Он воспользовался моим подавленным состоянием и соблазнил меня.
Только вот винить во всем его было бы нечестно. Все-таки я согласился на это. Даже втянулся. И что душой кривить — это помогало мне сохранить остатки рассудка. Иронично. Не сойти с ума мне помогала близость с совершенно ненормальным одноклассником.
И сейчас человек, затеявший все это безумие, который вечно проявлял инициативу первым, оттолкнул меня.
Это настолько сильно меня удивило, что я отстранился и уставился на Комаэду с искренним недоумением.
И, тем не менее, я отметил, что в его глазах горит огонь желания. Губы блестели после поцелуя, дыхание чуть сбилось.
— Хината-кун, не здесь, — хрипловато сказал он, поправляя мою челку.
— Не здесь?
— Пойдем ко мне?
— Раньше место действия тебя не особо волновало…
— В комнатах эконом-класса стены, словно картонные. Снаружи будет слышно, даже если ты просто почешешься…
— Когда ты успел…
— Т-ш-ш, — он приложил палец к моим губам. — Я хочу, чтобы мои стоны слышал только Хината-кун…
Я шумно сглотнул и слез с него. Комаэда встал с кровати и подал мне руку.
— Пойдем?..
Когда мы только попали в Фанхаус, я серьезно задумался — не сошел ли я с ума? Только вот местная обстановка оказалась реальной, от этого никуда было не деться. Розовые и салатовые стены с движущимися картинками кружили голову. Спускаться по лестницам между этажами было настоящим испытанием.
Но сейчас я об этом не думал. Я шел рядом с Комаэдой, который тихонько напевал себе под нос какую-то песенку, и все мои мысли были о нем.
Ненормальный. Сумасшедший. Провокатор и интриган. Просто чокнутый маньяк…
Можно подобрать множество эпитетов, чтобы описать его нестабильную натуру.
Комаэда часто выводит всех из себя, он крутит окружающими, как хочет, вечно что-то скрывает, увиливает… и в то же время, он не раз помогал выбраться из запутанной ситуации, наводил на нужные мысли. И, в конце концов, именно он стал для меня своеобразной опорой. Так что раз за разом, изо дня в день, я искал ему оправдания. И чаще всего списывал все на то, что он просто поехавший шизофреник. Ну, а что взять с больного человека?
Когда мы все выберемся отсюда, я скручу его по рукам и ногам, закину на плечо и отнесу к врачу. Ему совершенно точно нужна помощь профессионалов, тут нет никаких сомнений. Осталось лишь выбраться. И вытащить его вместе с собой. Я смогу это сделать. Просто обязан…
Комната Комаэды разительно отличалась от моей. Пускай и здесь похозяйничала рука какого-то дурного дизайнера.
Стоило закрыть за собой дверь, Комаэда толкнул меня к ней и, прижимаясь всем телом, стал целовать. С каждой секундой я чувствовал, как по телу разливается спасительное тепло. В очередной раз Комаэда вытаскивал меня из беспросветной пучины отчаяния, которая грозила затянуть на самое дно.
Мы переместились на кровать, по дороге к ней раскидывая одежду по полу. В комнате Комаэды было на порядок теплее, чем в моей. И теперь то, что я совсем недавно дрожал от холода под одеялом, казалось чем-то странным и невероятным. Сейчас мне было даже чересчур жарко.
Комаэда плавился в моих руках, выгибался подо мной, стонал в голос и кусал губы до красноты. А я чувствовал, что с каждым моим движением исчезают все заботы и тяжкие мысли. И я был благодарен этому спятившему психу. Поэтому обнимал его и целовал словно в последний раз, словно мы не касались друг друга чертову прорву времени. Быть с Комаэдой — словно ходить по лезвию ножа. Никогда не знаешь, что он может выкинуть. Поэтому от каждого момента нашей близости я старался получить все, где-то в глубине души опасаясь, что все это происходит в последний раз.
Когда я, обессилив, повалился на Комаэду, он тихо хихикнул. И этот звук вернул меня в реальность. Да, спокойствие и беззаботность длятся недолго. Я прекрасно это помнил и знал. Но все равно не мог отказаться от этого, пускай и недолгого чувства. Чувства, что все хорошо…
— Хината-кун? — тихо позвал он, когда я все-таки откатился от него в сторону.
— Что такое?
— Убей меня, Хината-кун, — он положил ладони на мое плечо и устроил на них подбородок.
Я посмотрел в его глаза и вздрогнул. В них не было привычного безумия, которое обычно ярко заявляло о себе, стоило ему начать подобный разговор.
— Ч-что?..
— Я хочу, чтобы ты убил меня и выбрался отсюда, — он легкомысленно улыбнулся, а у меня по телу пробежали мурашки.
— Комаэда, ты…
— Я помогу все устроить так, чтобы настоящего убийцу было не вычислить. Я все сделаю, Хината-кун. Тебе лишь останется нажать на спусковой крючок…
— Прекрати городить чушь, — отмахнулся я и отвел взгляд в сторону.
Смотреть в его спокойное и довольное лицо сил не было. Как-то уж слишком жутко мне стало от его слов…
— Ты хочешь умереть от голода?
— Я не хочу выживать ценой жизней моих друзей.
— Хм… если ты передумаешь — дай знать…
Убийство все-таки произошло. Мы продержались неполных три дня, после чего обнаружили в Виноградной башне тело. И как бы мне не хотелось верить в то, что это просто кошмарный сон, анонс Монокумы окунул меня в суровую реальность.
И пока мы, отрезанные друг от друга в разных частях Фанхауса вели расследование, я и подумать не мог, что произойдет чуть позже.
Комаэда появился в нашей части Фанхауса, словно черт из табакерки. И, конечно же, не ответил на вопрос, как это у него получилось. Я даже не ожидал от него искреннего ответа, поэтому не стал особо допытываться.
Он рассказал нам с Нанами об уликах, которые собрал в Клубничной части Фанхауса и ошарашил тем, что прошел Комнату смерти. Причем мы с Нанами узнали, что Комаэда играл в русскую рулетку, когда в пистолете не хватало всего одного патрона. Ненормальный… это же один шанс из шести на выживание! Неужели он так слепо полагается на свою удачу? Ведь… ведь он мог умереть! Просто из-за того, что решил испытать свой талант. Все-таки его суицидальные наклонности не дают мне покоя. Кто знает, что взбредет в его дурную голову? Вот он живой и невредимый, а на следующий день у нас новое тело и все из-за тараканов, которые устраивают в его голове слишком бурную деятельность…
— И когда я закончил, Монокума кое-что мне дал, — с довольным видом произнес Комаэда. — Например, теперь я знаю, как перемещаться между Виноградной и Клубничной частями Фанхауса.
— И как же? — поинтересовался я.
— Что за привычка перебивать людей? — поморщился он. — Ты такой надоедливый… может быть, ты дашь мне договорить?
Я опешил. Впервые на моей памяти Комаэда ответил мне столь грубо. Неужели и у него может быть плохое настроение?.. Иначе как объяснить столь резкую смену поведения?
— Во всяком случае, — продолжил Комаэда, — моя удача чертовски хороша. Прошел Комнату смерти на самом высоком уровне сложности и заполучил кое-что интересное…
Он показал файл со знаком Фонда Будущего на обложке. Сердце в предвкушении подскочило. Это же еще одна улика! Возможно какие-то загадки, наконец, раскроются…
— Здесь более детальное описание того, что мы находили в прошлый раз. Ничего особо полезного. Тут рассказывается кто, как и кого убил в той самой игре. Информация о людях, которых мы не знаем… так скучно… но, я приметил кое-какие параллели между тем, что происходило тогда и тем, что происходит сейчас…
И Комаэда, с веселым блеском в глазах начал рассуждать что-то на тему того, что и там и там было двойное убийство, что в обоих случаях первое убийство было не таким, каким планировалось изначально. Он все рассуждал, с каждым словом вещая все более увлеченно, а я наблюдал за ним и в груди почему-то как-то неприятно щемило. Что же он за человек такой? Почему рассуждает о смерти с таким удовольствием? Неужели… неужели в нем нет ни грамма сочувствия и сострадания?
Когда Комаэда начал нести какой-то бред про самоубийства, я не выдержал:
— Ты опять хочешь нас запутать и повести по ложному пути?
— Оу, — он с удивлением на меня уставился и фыркнул. — А ты злопамятный, да? Будешь так себя вести — вообще ничего рассказывать не буду.
— Что?..
— Кстати, — не обращая на меня внимания, сказал он. — Монокума дал мне еще кое-что…
— Там… там есть информация о наших потерянных воспоминаниях? — серьезно спросила Нанами, глядя на еще один файл.
— К сожалению, это не очень полезная улика, — драматично вздохнул Комаэда. — Там нет ни слова про нас. Там есть информация только про Хинату-куна.
— Только про меня? — выдохнул я.
— Странно, — нахмурилась Нанами. — Интересно — почему?..
— Откуда же мне знать? — презрительно хмыкнул он. — Думаю потому, что только он не знает о своем таланте.
У меня внутри все похолодело. Неужели… неужели я, наконец, узнаю свой талант? Этот покров будет сдернут и я узнаю, что я такой же, как и остальные. Мне больше не нужно будет теряться в догадках…
— П-правда? — я с надеждой уставился на него. — Ты знаешь у меня талант? Узнал, почему я был выбран в Академию?
Комаэда странно улыбнулся, и мне захотелось провалиться под землю. Его взгляд не предвещал ничего хорошего…
— Ох, Хината-кун… а ты в какой-то мере даже особенный. Ты — один из «резервных» студентов.
— Что?..
— Резервное отделение, знаешь ли, — он пренебрежительно пожал плечами. — В отличие от истинных студентов Пика Надежды, которые были выбраны за свои Абсолютные таланты, Резервное отделение это лишь группка студентов, которые поступают по обычным тестам. Им не нужны таланты, нужно лишь быть в состоянии заплатить. И на эти деньги Академия взращивает настоящие таланты. Так что ты, Хината-кун, всего лишь второсортный студент…
— Второсортный? — от его слов по моему телу поползли мурашки.
— Да… ты всего лишь ступенька к достижению высших целей… но ты можешь этим гордиться. Даже такой бесталанный человек, как ты, может быть полезным для надежды человечества.
— Что ты вообще…
— Не готов к таким откровениям? — перебил он. — Разве ты не настолько почитаешь надежду, чтобы посвятить себя помощи Академии? Или ты поступил сюда по простой прихоти?
— Нет, это не так…
Я не знал, как можно ответить на этот словесный поток. Если честно, то у меня даже не получалось до конца осознать всего, что пытается донести до меня Комаэда. Если конечно, в его словах был хоть какой-то смысл…
— Не важно, — он махнул рукой. — Как бы ты не старался, не имея таланта с рождения, ты не сможешь стать надеждой человечества. Это та правда, которую ты забыл. Которую ты так искал. Ты всегда был посредственностью. И не представлял из себя ничего особенного… Ты не «Абсолютный кто-то», у тебя нет никакого таланта!
Меня мелко затрясло. И я не знал из-за чего именно. Из-за открывшейся мне правды или из-за того в каком ключе мне ее преподнес Комаэда. Он словно нарочно пытался сделать мне как можно больнее. И это у него получалось. Не хотелось с ним спорить, хотелось спрятаться подальше от людских глаз и попытаться переварить все то, что я только что узнал…
— Ты в шоке, Хината-кун? — он тихо рассмеялся, но его лицо при этом было серьезным. — Мне тебя жаль… правда. Узнать, что ты единственный здесь не имеешь таланта… Но взгляни на это с другой стороны! Тут есть и кое-что хорошее! Раз ты бесталанная посредственность, тебя никто не будет подозревать в том, что ты причастен к Фонду Будущего. Следовательно, ты не можешь быть предателем, зачем им такой как ты?
Я молча сверлил увлеченно рассуждающего Комаэду взглядом, и боролся с эмоциями. А они так и просились наружу. Закричать, ударить, убежать. Сделать хоть что-нибудь, чтобы стало легче…
— Кто же предатель? Хм… — Комаэда закусил губу и призадумался. — Если не ты, то кто?.. Лучше всех подошел бы Тогами, но он уже мертв… что-то не сходится… Хината-кун, ты меня вообще слушаешь?
Я вздрогнул под его взглядом, но меня выручила Нанами. Загородив меня собой, она серьезно произнесла:
— Не нужны нам твои догадки.
— Оу… вот как?
— Тема предателя из Фонда важна. Но сейчас нам нужно сосредоточиться на расследовании убийства, — уже более мягким тоном сказала она. — Иначе мы можем проиграть и не уйти с суда живыми. Тогда уже и неважно будет, кто предатель…
Нельзя сказать, что слова Комаэды меня не подкосили. После того, что он рассказал, я чувствовал себя откровенно хреново. Конечно, он мог и солгать. Для него между правдой и ложью была слишком тонкая грань. Только вот его отношение, причем не только ко мне, изменилось. Я заметил это еще во время расследования. Если раньше он вечно принижал себя перед всеми нами, теперь он вел себя совсем иначе. Будто ему единственному была ведома какая-то истина, о которой никто из нас не догадывался. Причем истина настолько очевидная, что наша неосведомленность казалась ему чем-то противоестественным. Он огрызался на всех, отвешивал язвительные комментарии и, в общем и целом, вел себя совершенно неуважительно по отношению ко всем.
Когда мы собрались все вместе, чтобы отправиться на очередной суд и ребята зашли в лифт, Комаэда отозвал меня в сторонку. Так мы остались с ним наедине. Во мне поселилась искорка надежды, что он, возможно, внесет ясность в ситуацию. Или хотя бы намекнет мне, что его нынешнее поведение лишь часть какого-то плана по выявлению убийцы… но…
— Знаешь, Хината-кун, — с грустной улыбкой произнес он, подходя ближе. — Мы похожи… мы оба. Мы — одинаковые ступеньки…
— Что?..
— Ты, я… мы с тобой… Эти ребята, у них у всех потрясающие Абсолютные таланты. Я думал, что смогу им помочь и этого будет достаточно. И, в отличие от тебя, я осознавал свое место в этом мире…
— О чем ты вообще? — растерянно пробормотал я.
— Я думал, что когда-нибудь стану жертвой, что меня кто-нибудь убьет. И благодаря мне родится надежда… но… здесь нет надежды…
— Конечно ее нет! — не выдержал я. — Какая надежда может родиться через убийство?!
— Хм? Настоящая, истинная надежда рождается, когда две надежды сталкиваются и более сильная поглощает слабую. Так работает выживание.
— Я не могу принять это…
Комаэда тяжко вздохнул, улыбнулся своим мыслям и совершенно внезапно начал рассказывать мне сюжет какой-то книги, которую когда-то читал. И пока я слушал его вдохновленную речь, терялся в догадках — чего же он от меня хочет? Зачем ему разговаривать со мной, раз у меня нет ни одного таланта, на которых он откровенно помешан. Меня грызла совершенно иррациональная обида и я ничего не мог с собой поделать. И на этом фоне мне совсем не хотелось философствовать с ним на странные темы, которые он навязывал.
— … и что ты думаешь по этому поводу?
— Как я могу сказать, что думаю о книге, которую даже не читал? — с раздражением в голосе спросил я.
— Пф-ф-ф… какой обычный ответ…
Я стиснул зубы и сжал кулаки. Он затеял все это лишь для того, чтобы в очередной раз меня унизить? Другого объяснения я не находил, ибо рядом с нами не было публики на которую он мог хотеть сыграть…
— Даже зная, что ты совершенно обычный и бесталанный человек… почему мне не наплевать на тебя? — он подошел совсем близко и провел ладонью по моей щеке.
Сердце в груди подпрыгнуло, а я приметил, что рука Комаэды непривычно ледяная. Да и взгляд у него был странный. Глаза ненормально блестели, но в них не было обычного предвкушения. Будто… будто он сам был растерян.
— Почему я чувствую между нами такую связь? — он приложил ладонь к моей груди. — Я чувствую стук твоего сердца, оно будто заставляет мое собственное биться… словно оно лишь жалкое эхо… ты… ты чтишь надежду… а я так ее люблю… это какая-то химия, Хината-кун… из-за нее я становлюсь таким эмоциональным…
— Хватит! — я оттолкнул его от себя, отступая на шаг. — У нас нет времени на эти бессмысленные разговоры! Пойдем, нас все ждут.
— Хм… а ты все еще считаешь себя частью их группы? Студенты резервного отделения всегда такие самонадеянные?
И он пошел к лифту, громко смеясь.
А я с минуту простоял, глядя ему в след. Щеки горели, сердце колотилось как бешенное. И я с силой гнал из головы мысли о том, что на протяжении всего разговора мне до жути хотелось прижать его к себе и поцеловать. Сделать все, чтобы заткнуть его. Чтобы не слышать этих страшных слов, так легко слетающих с его губ. Хоть ненадолго внушить себе, что все хорошо. Что Комаэда не менял ко мне своего отношения. Что я не студент резервного отделения. Что сейчас нам не предстоит суд, на котором нам придется подписать смертельный приговор одному из наших друзей…
Только вот от реальности некуда было деться. Поэтому, кое-как взяв себя в руки, я направился к лифту. Чтобы не говорил Комаэда, мои друзья ждут меня. И сейчас нам всем предстоит принять очень сложное решение. Не время для личных переживаний… подумаю об этом позже. Если, конечно, наступит это «позже»…
После суда, я чувствовал себя выжатым, словно лимон. Поэтому, как только я оказался в своем коттедже на первом острове, я повалился на кровать лицом в подушку. Сил не было совсем. Даже толком погоревать по умершим друзьям не выходило. Меня было начали посещать мысли о том, что я начал привыкать к ужасу, происходящему с нами, но усталость взяла свое, и я провалился в спасительный сон.
На следующий день мы отправились исследовать новый остров. И что примечательно — Комаэду с самого утра никто не видел. У меня возникло желание отправиться его поискать, но это выглядело бы странно с моей стороны. Все-таки сейчас у нас всех были другие планы и мы должны были заняться делами. Найти больше зацепок про Фонд и про то, как нам отсюда выбраться. Так что, разделившись, мы принялись исследовать разные уголки острова.
Ближе к вечеру, когда мы встретились у раменной, чтобы поделиться друг с другом информацией, мы встретили Комаэду.
Я вздохнул с облегчением — живой. Как бы я не верил в своих друзей, внутренне я был готов к тому, что кто-то из них может захотеть избавиться от этого маньяка. Слишком уж часто он действовал всем на нервы… кто знает, когда у кого-то сдадут нервы?
И после того, что он нам сказал, я забеспокоился еще сильнее. Он велел нам передать Монокуме, что ему не нужно придумывать новый мотив и что Комаэда сам все устроит. Услышав эти слова, я ненадолго прикрыл глаза, сжав ладони в кулаки. Боже, что же он вытворяет? Он намерено нарывается? Он так сильно хочет попасть под подозрение? Хочет довести кого-то из нас? Неужели ему настолько не дорога собственная жизнь? Или он опять хочет испытать свою удачу? Что движет этим человеком? Что за странные идеалы живут в его дурной голове?
Как я и ожидал, после того, как Комаэда ушел, ребята начали обсуждать, что же теперь нам делать с потенциальной опасностью. Сошлись лишь на том, что оставлять все, как есть нельзя и нужно придумать план, дабы обезопасить себя от потенциальной опасности.
Где-то час перед отбоем я бродил вдоль наших коттеджей, в надежде застать Комаэду. Каждый раз проходя мимо дверей в его коттеджа, я замедлял шаг, но не решался подойти. Почему-то я был уверен, что его там нет. В итоге, так ничего и не дождавшись, я отправился к себе. И к собственному удивлению уснул довольно быстро.
Придуманный Содой план был простым, без каких-либо изысков. Но за неимением других вариантов мы решили воспользоваться именно его идеей. Уж кто-кто, а Овари сможет скрутить Комаэду и не дать ему убежать. Конечно, применять силу к одному из наших одноклассников было не очень красиво… но я успокаивал себя тем, что это будет ему на благо. Пускай и против его воли, но Комаэда будет в относительной безопасности под нашим присмотром… как и мы.
Вечером этого дня я сидел в своей комнате и пытался успокоить расшатанные нервы. Почему-то мне казалось, что план заранее обречен на провал. Казалось бы — чего сложного, когда на нашей стороне такая сильная и ловкая девушка, как Овари? Только вот Комаэда умел выкручиваться из казалось бы самых безнадежных ситуаций. Абсолютная удача. Ведь и сегодня вечером она может сыграть свою роль и…
Раздавшийся в комнате звонок заставил меня подскочить на месте. Понадобилось пара секунд, чтобы успокоиться и осознать, что это всего лишь гость и мне ничего не угрожает. Что ж, в ситуации, в которой мы сейчас находимся — ничего удивительного, что я стал таким дерганным.
— Привет, Хината-кун!
— Комаэда? — удивленно произнес я, чуть отступив в сторону и пропуская его внутрь.
Боже мой… что он здесь забыл? Зачем пришел? Снова хочет наступить на больную мозоль и поиздеваться надо мной?
— Какая странная реакция вместо приветствия. Вы же, ребята, хотели со мной побеседовать, не так ли? К чему удивляться, что я пришел?
— О чем ты?
— Я про ваш так называемый план, — он ухмыльнулся и прошел в центр комнаты. — Нанами-сан сказала, что хочет со мной поговорить… это меня немного удивило. Что, Хината-кун, даже в этом плане у тебя совершенно незначительная роль? Неудивительно, ты ведь у нас Абсолютное Ничто.
Я невольно вздрогнул, его слова неприятно резанули по самолюбию. Отчаянно захотелось его ударить или хотя бы выкинуть на улицу.
— Я шучу, Хината-кун, — невесело рассмеялся он. — Что за странный взгляд?
— Твои шутки совершенно несмешные.
— А я тебе давно говорил — не надо слушать все, что я говорю, — он лукаво улыбнулся и поманил меня к себе.
Я подошел ближе и взглянул ему в глаза. Только вот не смог в них ничего прочитать. Комаэда был спокоен и лишь немного отстраненно мне улыбался.
— Чего ты добиваешься своим поведением? — сердито спросил я.
— А как ты думаешь, Хината-кун? — он обнял себя за плечи и с вызовом на меня посмотрел. — Есть ли какие-то догадки у студента резервного отделения?
— Если и есть, то причины поступков такого шизофреника, как ты могут быть за гранью воображения нормального человека.
— Да… нормального и бесталанного, — он ухмыльнулся и опустил взгляд. — Совершенно обычного… и что я нашел в тебе, Хината-кун? Ума не приложу… Наверное все из-за того, что мы с тобой похожи. Да. Наши сердца бьются в унисон, — он приложил ладонь к моей груди, а мою к своей. — Ты чувствуешь, Хината-кун? Как думаешь… если ты умрешь — мое сердце перестанет биться? Было бы интересно узнать… но, к сожалению, это не входит в мои планы…
Мое терпение лопнуло. Напряжение, копившееся во мне в последние дни, выплеснулось наружу. Схватив Комаэду за ворот плаща, я хорошенько встряхнул его, заставляя поднять лицо. Он кинул на меня какой-то уж больно нехороший взгляд и я не нашел ничего лучше, чем просто поцеловать его. Обычно это мне помогало. Помогало отвлечься, не думать о проблемах какое-то время.
Комаэда не стал вырываться, хотя, если судить по его отношению ко мне в последние дни, это было бы чертовски логично. Но он наоборот, вцепился в меня так яростно, обнял за шею так сильно, что я сначала испугался — не хочет ли он меня придушить? Но я быстро успокоился, понимая, что Комаэда слишком умный парень, чтобы совершить такое очевидное преступление.
Отчего-то меня жутко трясло. В груди было очень неспокойно, меня терзало какое-то непонятное плохое предчувствие. Я словно находился в каком-то дурном сне, без надежды выбраться из него.
Я дрожащими руками стянул с его плеч плащ, стал расстегивать ремень на брюках. Комаэда неосознанно мешал — прижимался ко мне, целовал в шею, цеплялся за мои плечи. Будто боялся оторваться от меня хоть на секунду. И что показалось мне действительно странным — когда он целовал меня, закрывал глаза. Обычно он так не делал. Стоило приоткрыть глаза — я видел этот маньячный блеск из-под его ресниц. Сейчас же он забавно жмурился и я поймал себя на мысли, что мне не по себе от смены его привычек.
Оторвав от себя, я толкнул его на кровать. Комаэда неловко попытался устоять на ногах, но все-таки шлепнулся на постель и теперь очень растерянно и даже немного испуганно смотрел на меня снизу-вверх. В груди все как-то неприятно сжалось, а уж когда он просящим жестом протянул ко мне руки — не смог противиться. Навалился на него сверху и принялся целовать в губы, щеки, шею, плечи. Уж больно неправильно было видеть на его лице такую несвойственную растерянность. И мне хотелось сделать с этим хоть что-то. Пускай уж лучше продолжает напоминать мне про резервное отделение, чем показывает такое беззащитное лицо…
— Хината-кун, — жалобно протянул он, нетерпеливо ерзая по покрывалу. — Скорее, Хината-кун… я хочу почувствовать тебя в себе…
Я немного нервно сглотнул, чувствуя легкую тень смущения. Боже… в любой ситуации умеет сконфузить человека… что ж, он сам попросил…
Когда я вошел в него, Комаэда выгнул спину и громко застонал. Не дав ему привыкнуть, я стал быстро двигаться, желая в первую очередь доставить удовольствие себе. Хотелось отвлечься, перестать думать обо всем, окунуться в свои собственные чувства и ощущения.
— Хината-кун, — сипло простонал он, и положил ладонь на мой затылок, привлекая внимание. — Хината-кун, послушай меня…
Я взглянул в его глаза и в очередной раз за день удивился новому Комаэде. В его глазах плескалось такое отчаяние, что становилось жутко. Неужели это очередная маска? Хотя… в такой ситуации? Сомнительно…
— Пожалуйста… пожалуйста, скажи, что ты предатель, Хината-кун…
— Что? Нет! Я не предатель!
— Прошу тебя… это маловероятно… но, может быть, они сделали это специально, чтобы отвести подозрения… пожалуйста, Хината-кун… скажи…
— Заткнись, придурок, — прошипел я сквозь зубы.
— Хината-кун!
— Хватит!
Я приложил ладонь к его рту и ускорил темп, желая поскорее получить разрядку. Не хочу я сейчас вести эти идиотские и странные разговоры. Потом. Все потом. Когда между нами будет прежняя дистанция. А сейчас… сейчас я просто хочу его. Хочу чувствовать, что он принадлежит мне. Хоть ненадолго, ощутить власть над этим ненормальным. И я не позволю ему все испортить!
Комаэда слабо царапал мою ладонь, тщетно пытаясь убрать ее ото рта. Другую же руку он приложил к левой стороне моей груди. Там где сердце. И бросил на меня такой взгляд, что я чуть не взвыл. Боже мой… в его глазах блестели слезы…
Убрав руку, я поцеловал его, не дав и слова сказать. Вкладывая в поцелуй всю нежность, на которую был способен. И я даже не знаю, кому из нас это сейчас было нужнее…
Окончательно вымотав себя, мы лежали на кровати рядом друг с другом и смотрели в потолок, тяжело дыша.
Голова была совершенно пустой. Только вот где-то в районе желудка постепенно рождалось волнение и легкий страх. Казалось бы, еще ничего не произошло, но нехорошее предчувствие настойчиво стучалось в мой разум…
— Хината-кун? — тихо позвал Комаэда, и я повернул голову в его сторону.
Он все продолжал изучать вполне себе скучный и неинтересный потолок. На искусанных, чуть припухших губах виднелась горькая слабая улыбка.
— Что такое?
— Можно тебя кое о чем попросить? В последний раз.
Я немного напрягся и тихо согласился.
— Когда-нибудь… если отчаяние поглотит тебя… вспомни обо мне, пожалуйста. И вспомни о том, что в тебе есть надежда. Надежда, которую я так любил.
— Ты сам о надежде не забудешь напомнить, — с нервным смешком произнес я.
Его тон мне совсем не нравился… в нем было что-то… что-то очень пугающее.
— К тому времени меня уже не будет рядом, Хината-кун, — он повернулся ко мне и мы встретились взглядами. — И я очень надеюсь, что когда мое сердце перестанет биться, твое об этом не узнает, и ты останешься в живых, — он нащупал мою ладонь своей и несильно ее сжал. — Нет. Не так. Ты выживешь, Хината-кун, моя Абсолютная Удача в этом поможет.
— О чем ты вообще?
— Не заморачивайся, — он покачал головой и вновь уставился в потолок. — Просто помни о надежде. Твоя надежда должна быть сильной. Тогда… тогда все сложится так, как надо.
— Я… я не понимаю.
— Просто пообещай мне. Пожалуйста, Хината-кун…
Его тон не позволил возмутиться услышанным. Что-то мне подсказывало — Комаэда серьезен и говорит нечто важное… по крайней мере, он сам искренне в это верит. И нуждается в том, чтобы я дал ему такое странное обещание.
— Хорошо. Я обещаю.
— Спасибо, Хината-кун, — тихо хихикнул он. — Спасибо.
Ненормальный. Немного же ему для счастья надо — вон как разулыбался… без сомнений стоит оттащить его в лечебницу, когда мы отсюда выберемся. Осталось лишь найти выход и уберечь этого поехавшего болвана от беды… надеюсь, что его Абсолютная Удача в этом поможет…