— Ты мог бы повторно вознестись, если бы постарался, — Хэ Сюань стягивает кусок мяса с тарелки, рукой, как будто он крестьянский ребенок, а не высокопоставленный демон.

— Возможно, но мне не на кого оставить трактир, и я абсолютно точно не могу его никому доверить. Да и какое мне самосовершенствование с такой работой. — Ши Цинсюань отмахивается уже привычно — мир лучше делается гораздо нагляднее, когда своими руками, когда можно поговорить со всеми причастными, и масштабы, конечно, вовсе не те, но зато надёжнее.

— Тебе не обязательно жить на Небесах, Его Высочество же как-то содержит монастырь. Не пойми меня превратно — ты можешь делать со своей жизнью что хочешь, но нового повелителя ветров до сих пор нет, а мне… не хотелось бы срабатываться с кем-то ещё.

Ши Цинсюань смеется, вынуждая Хэ Сюаня смущённо отвернуться, впрочем, забрать блюдо с закусками в удобную себе сторону демон не забывает.

— Так в этом всё дело. Хозяин морей изволит капризничать и не желать расширять свой круг знакомств. Очаровательно, — Ши Цинсюань подходит ближе, наклоняется и легко касается губами чужой скулы. — Даже если я решу попробовать, всё может пойти не совсем так, как тебе и мне этого хочется. Во многих местах. И я не уверен, что хорошо справлюсь хоть с чем-то крупнее этого места. Я отвык.

Ши Цинсюань лукавит, самую малость, малость критичную, но можно было почти наверняка сказать, что обмануть Хэ Сюаня ему не удается. Лёгкий ветерок укоризненно мажет по ладони, напоминая — стихия давно выбрала, кого ей угодно слышать, пока он жив. Мало ли, что духовных сил — крохи. Мало ли, сколько лет веер — это просто веер. Хэ Сюань, конечно, всё замечает — некоторые преимущества бытия чем — то иным, нежели просто человеком, но молчит, старательно отводя глаза. Божественная сила — сложная тема. Даже сейчас. Не то, чтобы это было непонятно, да и небеса, вероятно, действительно были куда менее приятным местом, чем маленький трактир в приморской деревеньке. Всё опять утыкалось в долг, долги, разного толка и смысла, ответственность как таковую и прочие сложные темы. Наладить отношения, простить другого — легко. Простить себя, казалось бы, тоже, но всегда остается хрупкое сожаление, незаметное в обычной жизни, но не дающее сделать что-то, что выпадет из круга уместного поиска себя.

На улицы здесь частенько опускается туман, холодный, густой — плата за жизнь в низине. В такие вечера народ набивается в трактиры или сидит большими компаниями по домам друзей и родственников — простая жизнь, простые радости, в том числе — возможность окружить себя людьми. Чем холоднее становятся осенние ночи, тем больше тепла местные стараются получить друг от друга. Хэ Сюань и сам не просто приходит чаще — практически переселяется из неуютного и так до конца и не восстановленного обиталища в скромные комнаты на втором этаже. Ши Цинсюань шутливо ворчит, что не по статусу непревзойденному демону менять дворцы на трактиры, но не возражает. За окнами плачут ветра, предрекая смену сезона, рыбаки сушат, вялят и солят рыбу — скоро выйти в море будет самоубийством, какие бы боги и демоны ни благоволили их деревушке.

Ближе к празднику Середины осени на пороге появляется Се Лянь — до этого он тоже приходил, пусть и не часто, но с Хэ Сюанем они не пересекались, а сейчас демон буквально сидит в общем зале в двух шагах от входа. Наследный принц кивает в приветствии, совсем не удивленный и подходит ближе.

— Повелитель Черных вод, — формальное обращение звучит странно и чужеродно, несмотря на то, что друзьями или даже хорошими приятелями их не назвать, — доброго вам дня. Не подскажете, где сейчас Цинсюань?

— И вам доброго дня, Ваше Высочество. Вышел в город за покупками, вам придётся подождать, - Хэ Сюань кивает на место рядом с собой, намекая, что наследный принц может присесть. Се Лянь не отказывается, устраивается за столом и просит работника принести себе чай и позвать хозяина, как только он вернётся.

— Давно хотел поблагодарить вас за то, что взяли на себя обязанности Повелителя вод, это здорово облегчило нам хлопоты по восстановлению порядка в Небесной столице. Хотя, некоторые боги до сих пор заключают ставки, когда вы наконец решите проявить себя как истинный демон, и позволите чёрным водам поглотить все моря, - Се Лянь улыбается последнему предположению как смешной шутке. Хэ Сюань думает, что небеса неисправимы, потому что только дурак будет считать хорошей идеей лишить людей права на жизнь целиком и расшатать равновесие мира, поставив его на грань выживания. Ци Жун бы мог, Безликий Бай был бы счастлив, но Хэ Сюань никогда не питал страсти к повальному выкашиванию мирного населения. Море — жизнь, промысел, торговля, добыча пищи и жемчугов. Да и таи он подобные амбиции — бросать вызов всем небесам и Призрачному городу заодно — никакие договорённости не выживут в таких раскладах, нужно сойти с ума или желать свести счёты с не-жизнью, вопреки упрямству, держащемуся веками.

— Отправьте их помощниками к Линвэнь, может, случайно прочитают пару книг и поумнеют. Их счастье, что вставлять им мозги на место лично мне недосуг, — Хэ Сюань старательно поглощает мясо в кисло-сладком соусе, думая, что надо бы уточнить у Хуа Чэна — кто там на небесах такой умный. Просто из любопытства. У Се Ляня не стоит, а то и правда подумает о том, что мстительный демон пойдёт портить жизнь его подчинённым. — Если понадоблюсь по делу, уточните у Собирателя цветов пароль.

— Благодарю. Обещаю не беспокоить вас без нужды. И... Я рад, что вы с Цинсюанем смогли поговорить и разобраться во всём между вами.

Хэ Сюань кивает, не видя смысла развивать тему, и думает о том, что мыслит Се Лянь всё же странно. Ши Цинсюань был его другом и сильно пострадал и физически и психически вследствие всей той истории, и, как правило, люди оставались крайне негативно настроены к виновнику в подобных ситуациях. Наследный принц до последнего пытался Цинсюаню помочь, но в итоге поддерживал с обидчиком своего друга вполне доброжелательный нейтралитет. Впрочем, жизнь это только упрощает, а до остальных, кто мог бы держать обиду за смерть Ши Уду Хэ Сюаню и вовсе дела нет. Разговор дальше у них с наследным принцем не клеится — общих тем нет, как и желания их искать, всё волновавшее — сказано. Излишней любовью к пустому общению они оба не страдают, а на столе остывает еда и чай.

Ши Цинсюань приходит с первыми каплями дождя на плечах и порывом ветра, ворвавшимся в дверь — первым подарком от наступающей бури. Вопреки обыкновению, входит через центральную дверь, а не чёрный ход, не иначе, как по внутреннему наитию, поэтому странную явно ожидающую его компанию замечает сразу, но сначала всё равно отдаёт корзины с продуктами выбежавшему навстречу работнику и отдает ещё какие-то распоряжения. В общем гуле звуки теряются, а выцеплять их специально никакого смысла нет. Работник быстро кивает, подхватывает продукты и убегает прочь — дел ему явно хватает по горло. Ши Цинсюань подходит к столу и сгибается в лёгком поклоне.

— Ваше высочество, не ожидал вашего визита сегодня.

Се Лянь приветливо улыбается, и видно, до сих пор сдерживает себя, чтобы обращаться по имени, а не прошлым титулам. Сообщает последние новости Небесной столицы, Призрачного города и своей крохотной деревушки разом, будто бы в каждом из трёх миров у него по дому. Наконец озвучивает цель своего визита — позвать Ши Цинсюаня, ну и раз уж так вышло, что Черное бедствие тоже здесь, то и его заодно на праздник Середины осени. Не тот, что в Небесной столице, конечно, а тот, что в столице обычной, человеческой, куда можно спуститься после пиршества на небесах и окунуться в празднество, устроенное людьми в хорошей компании. Но Цинсюань твёрдо качает головой.

— Ваше Высочество, мне очень жаль, но на праздник я буду весь в работе - как и положено хозяевам заведений подобно моему. Отдых мне полагается отнюдь не в праздничные дни. Обещаю зажечь фонарь в вашу честь и с радостью свижусь с вами после всех празднований.

Хэ Сюань незатейливо и правдиво отговаривается тем, что не любит шумных и людных мест. Без Ши Цинсюаня там нечего делать и подавно, его и звали-то очевидно заодно. А поесть вкусно можно будет и здесь. Се Лянь не настаивает, и в целом довольно скоро уходит — у него хватает своих дел, новости все пересказаны, цель визита также выполнена.

— Трактир действительно без тебя не простоит? — уточняет Хэ Сюань, когда след гостя простывает, и нет нужды в красивых отговорках.

— В праздник Середины Осени? Думаю, не простоит. Людей будет много, у нас работают вообще все, кто могут, но я не считаю, что вправе, например, запретить проводить работникам время с семьей в такой день. И на случай всяких неожиданностей я тоже лучше буду здесь, — Цинсюань играется с чашкой чая перед собой и звучит достаточно расслабленно, чтобы Хэ Сюань расслабился тоже

— Если кто-то решит дебоширить, я могу их просто утопить, — по лицу демона сложно понять, шутит он или предлагает от всей души.

— Не впадай в крайности, пару раз получат метлой под зад и поработают над своим поведением. Фехтовать я всё ещё довольно неплохо умею, метла, конечно, не меч, но на пьяных энтузиастов её хватит, — Ши Цинсюань смеется и гладит Хэ Сюаня по плечу, будто в попытке унять излишне кровожадные порывы.

— Это не крайности, это моё покровительство этому месту, — гордо и категорично парирует демон.

— Ты и так много делаешь, о Повелитель Чёрных вод и покровитель трактирчика в рыбацкой деревне. Для этого не обязательно топить местных пьяниц, ты же их даже не ешь! — Цинсюань шутливо бьёт его раскрытой ладонью, как раньше часто веером, но веер нынче не в руках, а вечно на поясе, убранный и носимый с собой как памятный талисман. Отчитывает и даже грозится забрать оставшуюся на столе еду, но, конечно, не спешит выполнять свою угрозу.

В их туманной прибрежной низине холодает рано, так рано, что на праздник Середины Осени вино чаще просят горячее и пряное, особенно только вернувшиеся с моря рыбаки. В трактире пахнет вином, мясом и специями, а собравшиеся требуют от хозяина рассказов и баек — всякий уже знает, что в этом молодой господин хорош, и знает много, и говорит складно — что только забыл в их маленьком поселении? Давно бы в городе устроился, да хоть в самой столице, а вместо этого почти на краю мира живет, и тем вроде как даже счастлив. На темную тень в углу посетители обращают внимания мало — не их ума дело, поэтому стать неприметным, незаметным, чтоб взгляд соскальзывал у каждого случайно обернувшегося Хэ Сюаню большого труда не стоило. Только самые чуткие к потустороннему поводят иногда плечами от необъяснимой дрожи, и то - списывают на заплутавший сквозняк.

Здесь действительно лучше, чем на небесах, хотя бы просто потому, что не давит ничего на плечи, а все долги уплачены — тем или иным способом. Люди едят и пьют, слушают истории, музыку от местных умельцев, постепенно расходятся — домой, чаще к семье: родителям, супругам, детям… Дольше всего остаются полностью одинокие, кому возвращаться просто не к кому, ни домашних, ни питомцев, но рано или поздно уходят и они — помянуть предков, помолиться богам. Ши Цинсюань в конце концов трактир закрывает и уходит тоже, даже не оборачиваясь, Ему не нужно смотреть, чтобы чувствовать чёрную тень за своей спиной. Он отходит довольно далеко от деревни, тем более не идёт в храм, просто находит скалистый и пустынный берег, освещенный лишь холодной луной — свет окон и выпущенных фонарей остается далеко за спиной. У него в руках два фонаря — пока безжизненных и пустых. В них нет ни огня, ни искренних молитв. Хэ Сюань подходит сзади бесшумно, как тень. Кладет руку на плечо и почти покровительственно целует в висок. По телу Ши Цинсюаня разливается духовная энергия — не слишком много, больше необходимого он сам когда-то запретил давать. Уже давно чуждые тепло и сила перетекают в кончики пальцев — в маленький огонь, только чтобы зажечь фонари. Один — нынешнему Владыке Небес, второй — Хозяину морей за своей спиной. Вместе со светом в фонари вливается жизнь, заплетается вязью искренних посланий.

— Я думал, ты только Се Ляню фонарь запустишь. На что мне твои молитвы? — Хэ Сюань наблюдает не за двумя всё удаляющимися искрами в ночном небе, а за лицом человека рядом — его мертвым глазам темнота давно не помеха. — Если есть, что сказать — я тут, говори.

— Ни капли в тебе романтики, — Ши Цинсюань смеется, приваливается к чужому плечу. — Ну сам подумай, как я могу Его Высочеству запустить фонарь, а тебе нет? Его могуществу от моего вклада ни холодно, ни жарко — спасибо господину градоначальнику, а все таки выразить отношение бывает важно, понимаешь?

— Мне хватает более практичных проявлений твоего отношения, знаешь ли, — демон ворчит, перехватывая поудобнее чужую талию, — а если уж правда так хочешь угодить, то лучше перестань убегать от самого себя. Мне не нужен ещё один почитатель — а вот от хорошего напарника не откажусь.

Цинсюань неожиданно мягко смеется, несмотря на вновь поднятую неудобную тему.

— Знаешь, я подумаю об этом. Прости... Мне просто нужно ещё немного времени, и может быть, ещё несколько таких праздничных дней и вечеров. Это как будто возвращает мне что-то. Но, — добавляет он со всей строгостью в голосе, какую только может добавить, — Трактир я всё равно не оставлю.

— Мне так только лучше, - вечно голодный демон едва заметно усмехается. — Трактир у тебя замечательный.