"В 9 вечера жду тебя в отеле"

Кёнсу скрипит зубами. Надпись на экране бесит также, как и имя отправителя. Как будто этот человек не доставляет ему проблемы ежедневно одним своим существованием. Но нет, сегодня тот злокозненный день. День, который помечен черным в календаре Кёнсу.

Ему очень хочется написать что-то вроде "не опаздывай, мудила", но сдерживается. Лучшая тактика — это игнор. Главное пережить этот день и целый год можно жить почти спокойно.

Время до вечера пролетает издевательски быстро. Кёнсу собирается медленно, оттягивая время по максимуму до неизбежной встречи.

— Как обычно опаздываешь.

— Как обычно раздражаешь, — фыркает в ответ Кёнсу, заходя в знакомый номер. Из года в год ничего не меняется здесь.

— Могу то же сказать и о тебе.

Мужчина сидит на кровати. Пиджак покоится на спинке кресла. В комнате полумрак. Очень интимная атмосфера. И Кёнсу от этого ещё больше воротит.

— Включи свет. А то ощущение, что мы тут на свидание пришли.

— Раз ты об этом задумался... Не говори, что хотел бы пойти на свидание со мной и оказаться в отеле в одном номере.

— Больной? Делать мне нечего, как ходить с тобой на свидания?!

— Тогда не тупи и проходи скорее. Мне не охота тут время с тобой терять.

— Как будто я от этого в восторге, — Кёнсу огрызается в ответ, ослабляя галстук и расстегивая пару пуговиц.

Всё можно было бы сделать проще и быстрее, но так уж у них повелось и теперь они соблюдают эту дурацкую по мнению самого Кёнсу традицию встречаться раз в год именно в этом отеле и именно в этом номере.

Кёнсу садится на кровать, прикрывает глаза. Возможно, идея полумрака была не так уж и плоха. Зато они не видят практически лица друг друга, лишь очертания. Но вслух он этого никогда не скажет. Уж перед кем, но Ву Ифаню он никогда не признается, что тот был прав.

Большие ладони ложатся на узкие плечи. И при таком контрасте они выглядят ещё более хрупко. И это Кёнсу тоже подбешивает. И почему этот придурок такая дылда? На его фоне он смотрится словно нескладный подросток.

Руки скользят вниз по предплечьям, обводят острые локти, скрытые пиджаком, касаются кожи запястий и возвращаются назад к плечам.

— Ахренел? Прекрати меня лапать! Жить надоело?

— Заткнись. Достал уже.

Поцелуй резкий, неожиданный, болезненный. Такой же, как и их отношения. Неправильные. Судьбой они наречены соулмейтами, а вот жизнью — вечными соперниками и практически врагами со школьной скамьи. И если бы хоть одно можно было бы игнорировать, они бы с легкостью это сделали.

Но семья До никогда и ни при каких обстоятельствах не будет общаться с семьей Ву.

Но поцелуй соулмейта дарит год жизни. И именно с этим фактом им пришлось смириться, когда им исполнилось 18.

Чертова неизбежность, которую кто-то по нелепой случайности назвал судьбой.

Кёнсу отталкивает Ифаня от себя. Дыхание сбито. Пухлые губы раскраснелись. Также, как и более тонкие губы Ифаня.

— Ненавижу!

Кёнсу не уточняет, о чем он — о самом Ифане, об этом чертов поцелуе или же связи соулмейтов, что продлевает жизнь. Но теперь у них есть ещё год в запасе. Год на неприязнь, на холодную войну друг между другом, на то, чтобы в очередной раз смириться с чертовкой-судьбой.

Дверь с грохотом закрывается.

На часах 9.15.