Давно не виделись, милая. Надеюсь, ты скучала по мне? Хотя, я знаю, что это не так, ты вовсе предпочла бы меня не знать. А вот я истосковалась. Целый день не видеть тебя, что может быть мучительней? Как всегда, эта темная комната без окон, освещаемая лишь тусклой лампой на потолке, отдающая голубые блики на стенах. Почему-то, всякий раз, мы с тобой встречаемся именно здесь. Пейзаж не меняется. Иногда меня посещает мысль, чтобы выйти отсюда вместе с тобой. Уйти в реальный мир; туда, где солнце; чистое голубое небо; и шум прибрежного ветра. Я бы не отказалась сходить с тобой на свидание. Однако при всем своем безумии, мне еще удается сохранять здравый рассудок, и потому, я понимаю, что мое желание неисполнимо.
В конце концов, тебя не существует.
Знаешь, как мне нравится твой испуганный взгляд, совсем как у крольчонка. Да, ты идеально подходишь на роль жертвы, так же, как и мне подходит роль охотника. Мы просто созданы друг для друга. Ты так не считаешь? Дрожишь, когда я нежно провожу рукой по твоим коротким, неровно обстриженным русым волосам. Ну-ну, не бойся милая, я не причиню тебе серьезного вреда. Учитывая твое далеко не радостное прошлое, мне всегда казалось, что боль привычна для тебя. Но, ты не перестаешь меня удивлять, причем, не прилагая к этому никаких усилий. Интересно, почему я полюбила тебя так сильно? Ведь, увидев тебя впервые, даже не обратила внимания. Лишь повторно поняла, что меня тянет к тебе.
В твоих серых глазах отражается безумие — мое ласковое сумасшествие.
Накрыв мягкие губы требовательным поцелуем, мой язык проникает в твой рот. Плавный, но жгучий поцелуй, как острый перец, нравится мне. Наши язычки сплелись в сумасшедшем танце, как змеи. Поцелуй без ответа — неважно! Все-таки я понимаю, он не имеет для тебя никакого значения, как и мои чувства и взаимность. Все равно тебя нет. Ты просто иллюзия, созданная моим больным разумом — обыкновенный персонаж из романа. Эта любовь неправильна сама по себе. Я влюбилась в ту, которую увидела в чужом произведении.
Когда любишь, хочется дарить нежность этому человеку. Со мной же все наоборот. Я хочу заставить тебя страдать сильнее, чем в мире, откуда ты родом.
Наверное, твой создатель тебя ненавидел, раз уж написал тебе такую жестокую судьбу. А может быть, он тоже любил тебя подобно мне? Такой вот «ненормальной любовью». Как знать, едва ли я смогу лично у него об этом поинтересоваться. А знаешь, тебе идет улыбка: мягкая, нерешительная, порой кажущаяся натянутой, неповторимая. Однако слезы и кровь тебе идут гораздо больше.
Хочется резко потянуть за волосы, оттягивая голову назад. Коснуться приоткрытых губ легким поцелуем. Опуститься к тонкой шее, оставив на ней пару засосов. А в это время дотянуться рукой до ножа, валявшегося на полу еще до этого момента. Провести кончиком лезвия по твоим бедрам, прикрытым длинным платьем. С ухмылкой на губах, разрезать ткань. Перевести взгляд на твое искаженное страхом лицо.
— Боишься? — тихим шепотом.
Ты неуверенно киваешь в ответ. Страх. Ты ненавидишь это чувство. Оно настолько привычно для тебя, что уже хочется выблевать его вместе с этой чертовой надеждой, с самого начала отдающей фальшью. Мне это хорошо известно, поверь, я знаю о тебе все. И возможно, даже больше, чем ты сама. Больше, чем тот, кто подарил тебе жизнь, кто обрек тебя на это жалкое существование.
Я осторожно провожу пальцами по твоей бледной щеке. В твоих глазах я вижу печаль. Признаться, радости в них я никогда не видела. Да и чему может радоваться человек, знающий, что он обречен с самого своего рождения? Знаешь, теперь мы похожи с тобой. Я тоже обречена.
Ты обрекла меня.
Клочки ткани, которые некогда были платьем, бесформенной кучей валяются на грязном полу. Ты пытаешься руками прикрыть свою наготу, но я перехватываю твои запястья и валю тебя на пол. А сама устраиваюсь сверху.
— Пожалуйста, отпусти меня, — в твоем голосе ясно слышится дрожь.
Сейчас ты на грани истерики, но этого недостаточно. Я хочу заставить тебя плакать от боли, кричать в предсмертной агонии. Впрочем, убью я тебя или нет, мы все равно встретимся снова, так что нет нужды сдерживать себя. Твои печальные серые глаза, твои шелковистые волосы, кожа, покрытая шрамами, как память о том ненавистном прошлом — это лишь иллюзия. Тебя нет. Да и меня, наверное, скоро не станет. Я могу делать с тобой все, что пожелаю. Пока ты здесь, рядом со мной.
Губами касаюсь твоего уха, пока ты судорожно вздыхаешь, когда я провожу языком по ушной раковине, а после слегка прикусываю мочку. Мне бы хотелось укусить сильнее до крови, но пока рано. Я хочу довести тебя до грани, а после, не дав тебе желанного чувства освобождения, резко сбросить с вершины блаженства.
Мои руки оглаживают узкие плечи, а после опускаются на твою почти незаметную грудь. Ты всхлипнула, когда мои пальцы сжали напряженный сосок. Я прижимаюсь бедром между твоих едва разведенных ног. Чувствую, что ты уже намокла. Значит, я на верном пути. Сильнее притираюсь бедром, как ни странно ты поддаешься навстречу моим движениям. Черт, кажется, я не смогу осуществить свои намерения касательно тебя, но, так или иначе, ничто не помешает мне насладиться видом и вкусом твоей крови.
Мне нравится рисовать кровавые узоры на болезненном хрупком теле и на холодном плиточном полу, по которому стекла алая струйка. Осторожно проводить ножом по коже, иногда вгоняя лезвие глубже в твою плоть. Вначале ты кричала, просила прекратить эту пытку или просто убить тебя, быстро и без лишней боли. Признаюсь, я почти не слышала твоих слов. Слишком была занята любованием на свои шедевры. Да, я — художник. А ты — моё бесценное полотно. И я буду творить, пока на твоем теле не останется живого места. Только так я смогу сделать на тебе метку принадлежности мне.
Самообман хорошая штука, не правда ли? Ведь, что бы я ни делала, ты не будешь моей. Ты никому не принадлежишь, кроме своего создателя. Того, кто дал тебе жизнь с единственной целью отнять ее после. Хотя, будь я на его месте, возможно, поступила бы также. Ты злодей под маской невинности, трагический герой под видом шута! Мне всегда нравились такие люди со сломанной судьбой. Поэтому, я не стану спасать тебя. Это мне уж точно не под силу. Наоборот, я сделаю тебе больнее, добавлю драмы в твою и так слишком трагическую историю.
Создатель заставил тебя убивать, а после ты была вынуждена сама пожертвовать своей жизнью. Но не беспокойся, пока я здесь и пока я помню тебя, ты будешь жить, хоть уже и мертва. Твоя жизнь была окрашена сплошь в черные тона. Не волнуйся, я добавлю цвета в твою судьбу. Я окрашу ее твоей кровью. Прости, другой краски у меня нет, а если и была, я бы не воспользовалась ею: желтый, зеленый, синий — тебе совершенно не подходят. Эти цвета сделают тебя слишком пресной или, как сейчас популярно говорить «ванильной». И тогда ты просто утратишь для меня интерес. А я хочу, чтобы ты страдала, билась в агонии, безумно смеялась, не замечая слез, текущих по щекам. Кричи. Плачь. Убивай. Именно такую тебя я полюбила!
Открыв глаза, я вижу свою комнату: белый потолок, бежевые обои с нарисованными на них мелкими цветочками, письменный стол, стоящий в углу комнаты. Большое приоткрытое окно, в которое проникает яркий солнечный свет, окутывая мою кожу, как ткань из тонкого шелка. Занавески, слегка колыхающиеся из-за ветра. Обычная, вполне уютная, светлая комната, полная противоположности твоей, похожей больше на тюремную камеру. В некоторые моменты, как и все люди, я жаловалась на свою жизнь, но по сравнению с твоим существованием, мое подобно Раю.
С некоторых пор я ненавижу просыпаться. Ведь здесь, в этой светлой реальности тебя нет. Я не смогу коснуться тебя, не смогу услышать твой тихий голос.
Мои будни окрашены в серый скучный цвет. Колледж, подработка, дом. Все течет и ничего не меняется. Может, оно и к лучшему? Иногда стоит радоваться такому застоявшемуся периоду жизни, ведь, рано или поздно он прекратится. К тому же, и в моей жизни есть лучик света, хотя, ты ближе к тьме, как и я.
Я включу компьютер, зайду в «изображения», найду там папку с твоим именем. И ещё долго буду любоваться тобой, прокручивая в памяти моменты твоей жизни и свои сны. А ночью мы встретимся снова. В твоей темной комнате без окон. При следующей встрече, я обязательно протяну тебе руку, предложу покинуть вместе со мной это мрачное помещение. Я знаю, ты откажешься.
Иллюзии могут жить лишь в своем, придуманном кем-то мире или во снах безумцев, которые умудрились влюбиться в них. Мы можем быть вместе только здесь. В кромешной темноте, этой, пропахшей кровью комнаты. Солнце, голубое небо, теплый ветерок — это не для нас. Зато, есть четыре стены, ты, я, тьма и запах крови.