Юля постукивает подушечками пальцев по микрофону и шепчет:
— Эй? Всё хорошо? Меня слышно?
Такого формата записей у неё не было никогда. Хотя запросы приходили: посмотрев расследования на её канале, люди не раз делали комплименты её голосу и просили записать асмр. Юля отказывалась. Зачем разбавлять серьезный контент какой-то ерундой?
Сейчас был особый случай.
— Привет, — Юля не выдерживает и улыбается. — Я правда не знаю, что говорить. Надеюсь… Надеюсь, у тебя все хорошо. Я с тобой. Окей?
В студии стояла звенящая тишина. Непривычная темнота заполняла комнату: раньше здесь всегда горела подсветка, сияли рефлекторы, мягко рассеивали свет зонты, но сейчас надобности в этом оборудовании не было. Только мигал красным крошечный, как бусинка, огонёк микрофона, обозначая идущую запись.
— Я с тобой, — прошептала Юля. — Даже когда меня нет рядом. Переплети пальцы рук. Помнишь, как мы держались за руки на мосту? Был вечер и облака плыли вдоль горизонта, такие… Лиловые. Представь, что ты сейчас там. Всё хорошо. Вода шумит, и больше ничего.
Юля уже знала, что наложит поверх этого момента звуки реки. Надо найти их в хорошем качестве, посмотреть, может есть какой-нибудь официальный сайт, чтобы запись была профессиональной…
— Я с тобой. Помнишь, как мы танцевали? Ты включил песню на своем телефоне, и мы начали танцевать.
(Тогда вместо песни сначала громко заиграла реклама, потому что никаких подписок на сервисы с музыкой у суровых питерских ментов не бывает. Это был какой-то глючный сайт с песнями из фильмов, но тогда в этом была даже своя романтика)
Юля тихонько кашлянула и еле слышно запела:
— City of stars… Are you shining just for me?
(Этот фильм их заставил посмотреть Дима, и после долгих отговорок пришлось признать, что обоим он понравился)
— City of stars…There's so much that I can't see…
Слова, которые она помнила наизусть, закончились. Юля замолчала ненадолго, задумчиво постукала пальцем микрофон, и улыбнулась пришедшей в голову идее.
— Слышишь? — шепнула она, продолжая ритмично постукивать. — Это моё сердце. Где-то стучит. Я может быть не с тобой, но всегда рядом, слышишь? Так что дыши глубже. Всё хорошо. Всё в порядке. У тебя есть я. И Дима. И Прокопенко с тётей Леной. Ты не один, окей? Мы тебя не бросим. Мы всегда с тобой. Мы всегда с тобой…
***
— Юль, да ты бы больше Дубина слушала, он же паникёр ещё тот, — рассмеялся Игорь. — Зачем это всё?
Он потёр шею ладонью. Обычно это значило, что он стесняется и чего-то не договаривает. Юля вздохнула.
— Гром, я же не прошу тебя бросить службу и пойти к психологу.
— Да ещё б я службу из-за этой херни бросил!
— Отпуск?
— Ну какой отпуск, ну Юль, ты подумай сама. Я, — он ткнул пальцем себе в грудь, — И отпуск! — развёл руками в стороны.
— Вот поэтому ты меня и бесишь.
Юля впихнула маленький плеер в карман его куртки.
— Скажи спасибо Диме, что он о тебе беспокоится.
Игорь усмехнулся.
— Ладно, спасибо Диме Дубину за спасение полицейских от ерундовых неудобств.
Вечером Юля монтировала выпуск, как всегда засиживаясь до полтретьего с чашкой кофе, когда телефон под рукой предсказуемо завибрировал. На экране высветилось довольное лицо Димы с пистолетом, смотрящим в камеру. Юля перетащила зелёный кружочек в середину экрана и включила громкую связь.
— Да?
— Юль, спасибо тебе большое.
— Да не за что. Полюбила идиота, будь готова к последствиям.
Дима хихикнул по ту сторону экрана.
— Он уже час сидит в наушниках. Я не думаю, что он сильно любит слушать музыку во время ночных дежурств, так что… Вот. Прокопенко сказал, что отправит в отпуск как только Цветков выйдет на работу.
— Спасибо тебе, Дим.
— Пожалуйста. Тревожность это не шутки. Спокойной ночи, кстати. Извини, если разбудил, но у тебя же беззвучка вроде?
— Я не сплю ещё, всё норм.
— Почему?!
Юля засмеялась.
— Дима, ну куда тебе за нас двоих беспокоиться! Останешься без нервов.
— Юля, лучше иди спать.
— Рано ещё… Ладно, сейчас пойду.
— Честно? — Дубин задумался, решая, верить или нет. — Тогда спокойной ночи!
Поверил.
— Вам тоже спокойного дежурства.
Юля положила трубку и взглянула на экран. Такое у них призвание: не спать до четырех и бороться за справедливость. Иногда даже ценой собственного здоровья.