— Большое спасибо, Арима-сан! — сиял каждый раз Хайсе, принимая из его рук новую книгу.
Каждый раз, глядя на его улыбку, Арима чувствовал, как на душе теплеет. За восемнадцать лет ещё никто не улыбался ему настолько искренне. Не рассчитывая получить что-либо взамен.
Все те, с кем он работал, всегда воспринимали его как божество. Он всегда был символом ССG, примером для подражания, оружием. Никто никогда не видел в нём человека. Он и сам давно перестал чувствовать себя таковым. Мало кто вообще мог его понять. До тех пор, пока в его жизни не появился он.
Канеки Кен. Нет. Сасаки Хайсе. Единственный гуль, сумевший впечатлить его за долгие годы. Арима всегда жаждал сражения с равным себе по силе, тем, кто, быть может, смог бы убить его. Но даже легендарная Сова не оправдала ожиданий. Впервые встретив достойного соперника, ему не хотелось отпускать его просто так. Приказ сверху был как никогда кстати.
Тогда он даже не мог предположить, что Хайсе станет для него чем-то большим, чем желаемый соперник. Он всегда был с ним честен. Он не старался выслужиться перед ним, как это делала Ихей, не пытался обратить на себя внимание всеми доступными способами. Хайсе видел именно его, Ариму Кишо, а не Белого Бога Смерти CCG, которого видели остальные. Хайсе просто был собой. Тем, кем он, Арима, воспитал его.
Верный, исполнительный и трудолюбивый. Хайсе был бы идеальным следователем. Если бы не жалел гулей. В этом был большой минус, но Арима порой был готов закрыть на это глаза. Ведь он растил из Хайсе совсем не свою замену.
Арима не желал расставаться с мыслью об идеальном противнике. Хайсе старательно пытался повторить все приёмы, но раз за разом терпел поражение. Это злило, но не останавливало. Каждый раз их тренировки длились всё дольше и становились всё жёстче. Но, несмотря на самые тяжёлые тренировки, Хайсе продолжал улыбаться ему всё так же тепло и искренне, как и раньше.
Эта улыбка была его светом. Они были близки настолько, насколько не могут быть близки следователь и гуль. Его прикосновения обжигали, его объятия согревали. Лишь губы Хайсе шептали его имя настолько искренне.
Потому он первым увидел те изменения, что произошли с Хайсе после операции по зачистке семьи Цукияма. Сасаки Хайсе исчез, будто его никогда и не было. Канеки Кен вспомнил всё.
Арима знал, что этот день настанет. С того самого момента, как заглянул в камеру к двести сороковому, чтобы сказать, что его друзья мертвы. Канеки Кен решил играть по собственным правилам. Что ж, Арима не возражал. Ведь он растил достойного соперника, верно? Но всё же отчего-то было немного больно.
Не потому ли, что в Канеки Кене больше не было того света и тепла, что так грел его все эти три года? Лишь единственное желание горело в его сердце и отражалось в его глазах. То желание, с которым он ввязался в их первый бой. Умереть от его руки.
Арима знал это, и его это совершенно не устраивало. Он растил себе достойного соперника, а не барашка на убой!
— Дерись всерьёз! — приказал он, когда они, наконец, сошлись в финальной битве. Это было вполне в духе Хайсе пойти спасать глупую девчонку-гуля вот так открыто. Арима рассчитывал, что Канеки Кен будет умнее. Впрочем, это было уже не так важно. Единственное, что ему хотелось, наконец, почувствовать вкус настоящего противника. Но для этого нужно было постараться ещё немного.
Хайсе, нет, Канеки Кен был в смятении. Он не понимал, почему он до сих пор жив, почему он, Арима, не желал добить его. Канеки Кен желал умереть.
— «Опять» умрёшь? — холодно произнёс Арима, наставив на Канеки Кена куинке. — Ты ведь этого хочешь?
Канеки Кен не отрицал, но продолжал бессмысленно цепляться за свою никчёмную жизнь. Ползал, компенсировал отсутствие конечностей собственным кагуне… Старался не дать ему отправиться за его друзьями. Смешно.
— Ты неисправим, — в его голосе звучало разочарование. Неужели он и правда потратил время даром? Неужели он ошибся? Нет. Канеки Кен не желал умирать так легко. В его арсенале было сильное кагуне, улучшенное благодаря плоти Совы. Бесполезно…
Но всё меняется в один миг, будто кто-то щёлкнул переключателем. Волосы Канеки Кена вновь стали белоснежными, а на губах засияла всё та же знакомая до боли улыбка. На него вновь смотрел его Хайсе. Тот, кого он растил как своего будущего противника. Тот, в чьих глазах он видел жажду жизни. Ради этого стоило ждать.
Теперь Канеки Кен мог показать, насколько он силён. Искусный и расчётливый противник, знающий множество приёмов. Что и говорить, их тренировки не прошли даром, а бой с Совой помог его кагуне стать ещё более смертоносным.
Арима был счастлив. Именно этого он ждал столько времени. Умереть в бою с достойным противником – разве это не лучший конец для следователя Особого класса? Зрение уже давно подводит его, а скоро подведёт и тело... Пусть его смертью будет он. Канеки Кен. Его Хайсе. Так будет лучше.
Но Канеки Кен, нет, Хайсе, не желал смерти того, кому он был обязан всем, чего он достиг за эти годы. Арима видел это в его глазах, и это приводило его в отчаяние. Хайсе любил его искренне, не требуя ничего взамен. Он, как всегда, слишком добр. Они могли сражаться и дальше, сломанный куинке не помеха, но… Бесполезно.
Хайсе смотрел на него с той самой решимостью, которая порой появлялась в нём, когда он, Арима, давал ему важное поручение. Сильный, уверенный. Его. Тот самый лучик света, который светил ему все эти годы. Его улыбка всегда согревала его сердце, а взамен он отдавал ему частичку себя.
— Спрошу в последний раз. Ты действительно не намерен убивать меня?
— Моё решение не изменится.
«Ты слишком жесток, Хайсе…»
— Понятно.
Умирать от собственной руки, не запятнав чести поражением, на самом деле не так уж и плохо. Кто будет знать об этом кроме их двоих? Оно и к лучшему.
«Прощай, Хайсе… Не спеши ко мне. И спасибо за твою искреннюю улыбку».