в здравии и болезни, я остаюсь с тобой.
— аякс…— тревожно шепчет итэр в полузабытьи, ворочается, сминая под собой простынь. — не уходи, пожалуйста…
тарталья устало вздыхает, поднимается со стула, берет с прикроватной тумбы кувшин и полотенце.
— тссс, я тут, никуда не денусь… — по привычке отзывается он, убирая светлую челку со лба, аккуратно опускает прохладную ткань к разгоряченной коже и надеется, что чертовы компрессы помогут хоть немного.
жар никак не спадает.
но, пусть ненадолго, итэр все же перестает метаться по постели, затихая.
чайлд вновь садится рядом, ловит его ладонь в свои руки, чуть сжимая, вслушивается в прерывистое дыхание, а затем отводит взгляд к окну.
в темноте улицы виднеются очертания нескольких домов, неподалеку возвышается статуя анемо архонта.
глядя на нее тарталья не может сдержать горькой усмешки.
архонты, фатуи, бездна — чайлду было все равно, до тех пор пока это могло сделать его сильнее. но теперь даже сила, данная ему царицей, едва ли могла чем-то помочь.
чувство беспомощности раздражающее, почти осязаемое, давит тяжелым грузом, но тарталья просто не может сдаться ему. только не сейчас, когда кто-то так отчаянно нуждается в нем.
— аякс…— вновь зовет итэр и чайлд поворачивается к нему, наклоняется ближе встречаясь с затуманенным от болезни взглядом.
при свете лампы итэр выглядит изможденным, на щеках пылает нездоровый румянец, волосы спутаны, губы потрескались.
— что такое?
— пить… — вырывается с хрипом, горло будто царапает мелкими крючками.
тарталья тут же поднимается снова, тянется за кружкой и спешно наполняет ее водой. — сможешь подняться?
итэр неуверенно кивает, ненароком скидывая куда-то мокрое полотенце с головы. пытается опереться на локти, чтобы приподняться, но едва у него это получается, накатившая слабость тут же заставляет вновь опуститься обратно на постель.
тарталья наблюдает за ним, сведя брови к переносице, а затем вдруг с громким стуком отставляет кружку.
— так не пойдет, давай-ка помогу. — он чуть придерживает итэра за плечи, помогая подняться, а затем подкладывает под спину подушку. — так хорошо?
слышится облегченный вздох. — спасибо.
чайлд лишь слегка приподнимает уголки губ, протягивая воду и итэр цепляется за стакан дрожащими пальцами, пьет быстрыми мелкими глотками.
— не торопись, пей спокойно. — тарталья легко поглаживает итэра по плечу, пока тот не выпивает все до последней капли. — молодец. — он принимает протянутую пустую посуду, убирает на место. — легче?
— немного. — говорить наконец становится чуть проще и итэр даже пытается выдавить из себя подобие улыбки. получается, откровенно говоря не очень, но чайлду уже более чем достаточно того что он хотя бы очнулся.
— ты опять не выспался, да? — тарталья ловит на себе внимательный взгляд, невольно усмехается и было хочет сказать, мол ерунда, еще успею. но замолкает, так и не проронив ни слова, стоит ему заметить, как призрачная улыбка на лице итэра сменяется печалью.
— прости меня… — чайлд смотрит на него с удивлением и думает, что ослышался, но…
— прости-прости-прости…— повторяет итэр снова и снова, виновато опускает голову, пытаясь сдержать рвущиеся наружу всхлипы.
— о чем ты? за что извиняешься? — все еще в растерянности тарталья склоняется к нему в попытке заглянуть в глаза. — ну же посмотри на меня… — просит как можно мягче.
— прости, я знаю…надо было сказать, что нехорошо…теперь у тебя проблемы… из-за меня… — сбивчиво продолжает итэр, когда тарталья осторожно опускается рядом.
— тише, тише, успокойся. — чайлд ласково прижимает его к себе, заключая в объятия, нежно ведет ладонью по лопаткам. — ты ни в чем не виноват, не говори так. ни к чему сейчас.
— но ты же почти не спал…думаешь не замечаю?.. еще и уйти не можешь, будто я держу тебя…— итэр чувствует, как дрожит от рыданий его тело, и не может совладать с собой, только утыкается носом в ткань пиджака.
— перестань. — с нажимом говорит тарталья, касаясь пальцами растрепавшихся пшеничных волос. — никто меня не держит. я сам не хочу никуда идти, вот и все. а сон это ничего, еще высплюсь. — он тихо усмехается, а затем чуть отстраняет итэра от себя лишь затем, чтобы утереть слезы. — бывало и хуже. помнишь же? и не из такого выбирались.
— помню…
— значит и с этим справимся. ты же веришь мне?
итэр медленно кивает, отвлекаясь на прикосновения. — верю. — и постепенно слезы наконец прекращаются.
— вот так. — чайлд отвечает ему легкой улыбкой, мягко прижимаясь к его лбу своим. — успокоился?
— вроде бы… — итэр неловко отводит взгляд, внезапно ощущая волну нахлынувшего стыда, чувство слабости отдается повсюду. — прости, я не хотел…не знаю, что нашло…
— все бывает, ты меня тоже всякого видел. но мне придется дать тебе лекарство, чтобы не стало хуже. выпьешь?
итэр хмурится напряженно, кусает губы, но все равно соглашается. в последнее время он видит лекарства чаще, чем еду.
— полежи, сейчас принесу. — чайлд размыкает руки, поправляет покрывало и направляется к дальнему углу комнаты, роется в ящике стола.
— нашел. — возвращается буквально через пару минут, отдает итэру небольшую скляночку.
— где ты его взял? — итэр крутит пузырек в руке, а затем неспешно откупоривает. в нос ударяет запах трав.
— та девушка пастор дала. барбара кажется.
— опять донимаешь сестер посреди ночи? — тихий хрипловатый смешок срывается сам собой.
— ну, она сказала, что была рада меня видеть… — чайлд пожимает плечами и тень ухмылки отражается на его губах. — к тому же просила передать, чтобы ты скорее поправлялся.
— надо будет как-нибудь зайти, поблагодарить ее.
итэр делает глоток и тут же чувствует, как вкус горечи наполняет рот, оседая на языке, течет по горлу, заставляя закашляться и скривиться. и все же несмотря на это, он выпивает настойку до конца и оставляет пустой пузырек на тумбочке.
— это ужасно… каждое будто хуже, чем предыдущее…
тарталья помогает итэру вновь лечь и укрыться, подтягивая всевозможные пледы и одеяла.
— как станет совсем полегче, могу приготовить тебе что-нибудь вкусное.
— правда? — горечь лекарства забывается почти сразу. — даже то что у себя дома готовишь?
— все, что захочешь.
итэр слабо улыбается, а затем тянет к чайлду руку. — посиди со мной немного, пожалуйста.
тарталья без лишних слов присаживается на край кровати и итэр тут же жмется ближе, держа его ладонь в своей.
чайлд успокаивающе перебирает пальцами пряди волос и итэр медленно прикрывает глаза. сквозь полудрему слышится тихий напев, похожий на колыбельную, но мелодия остается ему незнакомой.
— спи. — шепчет тарталья ласково, почти убаюкивающе, мягко касается губами виска. — завтра будет лучше…
а будет ли?..