Гадалка

Охлаждение хекс-кристалла ничего не дало. Он по-прежнему гудел, искрил и бил молниями, стоило только раскрутить установку. И ради этого он пары пропустил? Джейс сердито захлопнул журнал исследований. У него и так по сопромату задолженность. Как и по технической механике. Высшей математике. Менеджменту. Бездна, да проще перечислить предметы, по которым у него нет долгов! К горлу подкатил тошнотный ком. Джейсу придётся нагонять. Унижаться перед преподавателями, просить лекции у однокурсников и ночами не спать в попытке вызубрить всё к сессии.

      С каждой новой мыслью апатия затапливала душу. Он расшифровывал магические тексты, чертил прототипы, выдвигал гипотезы, но так и не получил результата. А вдруг и не получит? Просидит в лаборатории до старости, гоняясь за химерой из детства. Пока другие будут…

      Джейс медленно выдохнул. Уныние лишь пригвоздит его к стулу. Нужно отвлечься. Прогуляться по дворику Академии, потереть статую профессора Хеймердингера (говорят, она приносит студентам удачу), бросить монетку в фонтан. Привести в порядок голову. А уже потом, успокоившись, приниматься за работу. Рассуждая таким образом, Джейс вышел на улицу.

      Ничего не изменилось. По улицам по-прежнему фланировали разодетые парочки, у статуи Хеймердингера крутилась стайка первокурсников, а на стойке лежали свежие номера «ВАП-а». Вестника Академии Пилтовера.

      В самой газете не было ничего интересного: объявления мероприятий, достижения молодых учёных, кроссворд с непропечатанными столбиками. Вот только в «ВАП-а» непременно вкладывали «В курилке». Неофициальную газету Академии.

      С ней всё было иначе. Скандалы вокруг авторских прав, свежие сплетни и, как вишенка на торте, колонка с объявлениями. Ищешь репетитора – листай колонку с объявлениями. Нужен автор для курсовой – смотри там же. Хочешь узнать судьбу?

      Джейс ещё раз пробежал взглядом строчки. Некий Виктор предлагал всем желающим услуги таролога. Рядом значились адрес и цена за сеанс. Может, договориться о встрече? Он застрял. Перепробовал всё, что только можно, но хекс-кристалл по-прежнему оставался драгоценной бомбой. Ему нужен совет. Любой, даже самый иносказательный.

***

      Виктор жил в квартале от Академии. В старом доме из светлого кирпича, с выходящим на обочину цветником, неуклонно дряхлеющими лестницами и квартирками, тонко пахнущими хлоркой. Однако первое, что встретило Джейса, – успокаивающий аромат лаванды. Вторым было насмешливое:

      – Я уж думал, вы не придёте.

      В дверях стоял худощавый парень, опиравшийся на трость. Цветастый платок, верный спутник гадалки, был повязан на тонкой талии, а на руках красовались браслеты из гаек и самодельных бусин. Алые, бордовые, жёлтые и красно-сиреневые – они отлично сочетались меж собой. Стойкой с украшениями Виктор точно не выглядел.

      Они прошли в гостиную. Джейс ожидал увидеть россыпь блестящих кристаллов, связки трав и гадальный шар, но обстановка была более чем обычной. Стеллажи с книгами, круглый стол-раскладушка и скрипучие, как оказалось, стулья.

      – В чём ваша проблема?

      У Виктора был мягкий, перекатывающийся на языке акцент; Джейс слышал его где-то в Зауне. Вот почему в газете не указали фамилию.

      – Видите ли… Я учёный, работаю над новым источником энергии… – Слова лились рекой, словно ждали, когда их произнесут. Конкретики Джейс не давал, но, похоже, Виктору это и не нужно было.

      Длинные, чуть узловатые пальцы тасовали колоду, тихо скрежетали браслеты. Первую карту Виктор положил в центре стола, вторую – крест-накрест, поверх неё. Третью и четвёртую – снизу и сверху от первой, пятую справа, шестую слева. Слева же Виктор выложил ряд из четырёх карт. Получившаяся фигура напоминала повёрнутый на бок демасийский крест.

      – Первая карта характеризует саму ситуацию, – Виктор вытащил её и перевернул. – Пятёрка кубков. Что ж, вы разочарованы. Работаете день и ночь, силитесь совершить что-то великое, ан нет, не получается.

      – Вы буквально меня описываете, – поражённо выдохнул Джейс.

      – Разумеется. Люди могут лгать, карты – никогда. Разве что сменить язык, – загадочно произнёс Виктор. На второй карте человек тащил кучу цветущих кольев.

      – Десятка жезлов. Тянете больше, чем можно взять. Думаю, вы это уже поняли. Назло всем, в одиночку, справитесь, но… Какой ценой? Драма вселенского масштаба, – Виктор не сдержал фырканья. Джейс нахмурился. Верно, за глаза его называли королевой драмы, но чтоб в лицо? Однако возмущения застряли в горле. На третьей карте красовался самоубийца, повешенный. Ничего хорошего он означать не мог.

      Виктор успокаивающе улыбнулся.

      – Что ж вы так. Висельник же – это озарение, взгляд под другим углом. Получение новых знаний. Да, многим пожертвуете: временем, здоровьем, репутацией, быть может. Хотите конкретизируем?

      Джейс кивнул. Виктор вытащил следующую карту и положил её выше Повешенного.

      – Четвёрка мечей. Она говорит: лучше вам на время отступить. Заняться решением вот этих, – Виктор постучал по нарисованным кольям, – проблем. А потом всё хорошенько изучить-обдумать.

      Виктор взял пятую карту.

      – Вот эта показывает, как всё к такому пришло, – пояснил он. – Восьмёрка мечей. Сами себе ограничений наставили, в тюрьму ментальную затолкали. Голову чистить надо.

      – А вы это можете? – с надеждой спросил Джейс.

      Виктор помотал головой. Жаль. Для человека мыслящего хуже ментальной тюрьмы ничего нет: ни тебе амнистии, ни досрочного освобождения за хорошее поведение. Только отбывать неизвестный и оттого кажущийся бесконечным срок. Или сносить стены предрассудков и убеждений. С болью, грохотом и долгими вечерами саморефлексии. Но это не его случай. Похоже, придётся рыть подкоп. Самого себя убедить, что никакая магия его не интересует, копаться в коряво написанных конспектах (как только не тошно?) лишь затем, чтобы гениальная идея привиделась в три часа ночи. Джейс усмехнулся. Звучало как рабочий план.

      – …говорит: в вашей жизни была катастрофа.

      – Кто говорит? – очнулся Джейс.

      – Шестнадцатый аркан, Башня. В этом раскладе она ваше прошлое описывает, – Виктор смотрел на него задумчиво и пристально, точно кошка, увидевшая в углу нечто, недоступное человеку. Может, он и мысли читать умеет? Джейс отвёл взгляд. – Что ж, видимо, вы оправились.

      Джейс что-то невразумительно промычал. Прежнее воодушевление потеряло цвет. Быть может, он таким выглядел, но… Порой по ночам он в поту просыпался от ледяного кошмара, а зимой впадал в апатию. Торопливо спросил:

      – Будущее здесь тоже есть, полагаю?

      – Разумеется. Ваше – Туз пентаклей. Везёт вам: открытия, новые горизонты, деньги лопатой грести будете. Но учтите: года для карт значенья не имеют.

      По горлу прошлись коготки тревоги.

      – То есть, и прорыва я могу годами ждать? – выдохнул Джейс.

      – Почему нет? Вы ж учёный, должны понимать: жизнь несправедливо работает. В любом случае, всё от вас зависит. Вернее, от вашего подсознания.

      Звучало на удивление разумно, научно. Хотя, чему удивляться? Судя по объявлению в газете, Виктор учился или работал в Академии. И вообще, магия – та же наука, только с непонятными большинству законами. Джейс тяжело вздохнул. Нетерпение отказывалось принимать, что всё гарантированное ждёт его, Бездна знает, когда. Разум лучше чем-нибудь занять.

      – А что означает эта карта? – Он ткнул в ближайшую к себе. Но Виктор покачал головой:

      – По правилам, её последней нужно читать, – он перевернул восьмую карту. – Сначала идёт та, что вас описывает.

      – Дурак, – поймав взгляд исподлобья, Виктор поспешно добавил. – Что? Да, она так называется.

      – Тут такая же ситуация, как с Повешенным? Не такая уж она и плохая? – ехидно осведомился Джейс.

      Виктор кивнул.

      – Дурак – это чистый лист. Смелость, отзывчивость, доброта. Из негативных сторон – легкомыслие и неопределённость жизненного пути.

      – Последнее – точно не про меня! Я-то знаю, чего хочу.

      – Поверю на слово, – Виктор скептично хмыкнул. – Я читаю карты, карты читают вас: при таком переводе часть смыслов неизбежно теряется. Или заменяется новыми.

      Часть смыслов теряется или заменяется новыми… Иштальские тексты он читал лишь в переводе на древнешуримский, а ионийские – на новоноксианский. Сколько он всего упустил! Или не так понял. Джейс страдальчески выдохнул. Придётся искать грамотного, а главное, неболтливого переводчика: интерес к магии подозрителен. Или выучить ещё два языка. Только бы оно того стоило.

      Виктор истолковал его вздох по-своему.

      – Недолго осталось. Девятая ваше окружение покажет. Восемнадцатый аркан, Луна. Будьте осторожны. Сплетничают за вашей спиной, в друзья набиваются, только чтобы часть гениальности украсть. Мой вам совет: подписывайте свои бумаги, а лучше придумайте шифр.

      На лицо заунита набежала тень, но Джейс не успел ничего предположить. Виктор перешёл к следующей карте.

      – Двойка кубков. Единомышленника найти мечтаете. Друга, напарника. Любовный интерес также по этой карте проходит.

      – Может, знаете, где таких искать? – с усмешкой спросил Джейс. Но Виктор помотал головой.

      – Увы, я – гадалка, а не хозяин клуба знакомств, – с притворным сожалением протянул Виктор. Он перевернул последнюю карту:

      – Пятёрка пентаклей, итог. Что ж, урок вы получили и получили вовремя. Главное – его усвоить. С вас полторы тысячи шестерней.

      Джейс кивнул, доставая кошель с оплатой. Голова слегка кружилась, сердце гулко и счастливо билось в груди. Пророчество начало сбываться. У него уже есть зацепка – и счастливого сна не понадобилось! Полуоформившиеся идеи возникали и исчезали, точно лопались в лимонаде пузырьки. Когда придёт домой – непременно запишет всё, что осталось. А потом, согласно плану, честно забудет до лучших времён. Идеи настоятся, конкретизируются, дополнятся фактами и списками дел. Станут лучше прежних.

      Джейс смотрел, но словно не видел ничего вокруг. Ни фонарщиков, ни проплывающих в небе дирижаблей, ни тёмных громадин домов. Погрузился в себя полностью.

***

      Виктор, сгорбившись, сидел за столом, в руках приятно звенели шестерёнки. Что зауниты, что пилтошки – одинаково суеверны. Даже стоящие на переднем краю науки. Внутри всколыхнулось щемящее, почти детское разочарование. Виктор думал: мистер Талис пришёл из чистого любопытства. Или чтоб, как надменный скептик, разнести его магию в пух и прах. Будто было, что разносить. Но Виктор заболтал его, как и прочих. Хотя… Он ссыпал в кошелёк шестерёнки. Их невежество ему только на руку.

      Не будь пилтошки суеверны, он никогда бы не снял квартиру столь близко к Академии. Жильё здесь дорого стоит. Просто никто не хотел жить там, где безумный учёный замучил свою же дочь. Даже за четверть цены. Виктор злорадно фыркнул. Интересно, как бы они жили в Зауне? Там на каждой улице кто-то кого-то обесчестил, прирезал или просто заклял на понос.

      Не будь зауниты суеверны, он никогда бы не научился гадать. Не у кого было бы: предложение рождает спрос. И не зачем. Он тоже когда-то был обычным мальчишкой. Носил за пазухой синее пёрышко на удачу, кидал в воду детали с неизвестным применением – жертвовал Серой леди, – через плечо плевал. Гадать учился у соседской бабки. А потом… Критическое мышление начало развиваться, медленно, но неуклонно, подкреплённое крушением надежд. А ещё – книжками из наставнической библиотеки.

      Виктор поднялся. Ему ещё конспекты дописывать.

***

      Месяца через три Джейс Талис пришёл к нему снова. Пьяный от успеха, он взахлёб рассказывал, что всё сбылось, расчёты сошлись и исследование сдвинулось с мёртвой точки. Талис мог ему написать. Виктор прочёл бы, по диагонали, правда, и лишь за тем, чтобы убедиться, что не пропустил ничего важного. Но прочёл бы. Однако Талис пришёл и всучил ему деньги, хотя Виктор за тот вечер так и не раскинул карты. Не на что было раскидывать. Странный тип. Благодарит ни за что, деньгами швыряется, словно шуримский император. Странный, но… Трогательный?

      Да, именно так. Виктор не жалел о потерянном времени, не думал, что мог бы принять другого клиента или же закончить чертёж по механике. Вместо этого он беззастенчиво пялился на пухлые губы. Ловил золотые искры в глазах. Любовался широкой, мерно вздымающейся грудью. Джейс был красив. А Виктор, как и любой человек, задерживал взгляд на красивых людях. Вот только ни к чему большему это не приводило. Пока.

      Во второй раз Джейс попросил погадать на любовь. Он волновался, спрашивал совета не только у карт, но и у Виктора. Будто тот мог что-то ответить. Девушки у него никогда не было и не будет. Кажется, тогда он выразился грубо. Пары сложные были, головная боль перетекала от лба к затылку. Перерабо… Может, хватит себе врать? Он ревновал. Совершенно бессмысленно, не имея на то никаких прав, но ревновал. Растворял желчь в море пафоса и загадочных фраз.

      Доза почти гомеопатическая, но Джейсу хватило. В следующий раз он пришёл к нему, лишь когда вдрызг разругался с девушкой. И, странно, при взгляде на его поникшие плечи внутри поднималось не злорадство, но чувство отверженности. Детское и, казалось, задавленное пластом забот. Виктор ему сочувствовал. Но мог лишь позитивно растолковать карты и сказать пару-тройку стандартно-ободрительных фраз.

      Всё, что Виктор знал о Талисе, помещалось на лист бумаги. А ему мало было бы и целой книги. Отрицать бесполезно, к Джейсу его влекло.

      И, похоже, взаимно. Иногда Виктор замечал на себе пристальный взгляд Джейса. Порой тот случайно наклонялся вперёд, словно хотел коснуться его, но в последний миг останавливался. Вот только Джейса влекло к образу, к высокопарному парню-гадалке в ярких, звенящих цацках. Но не к Виктору. Захочет ли узнать его лучше? И останется ли, узнав. Люди не любят, когда им систематически лгут.

      Вдруг взгляд упал на старые карты. Может, разложить? Впервые погадать для себя? Всё, что касается Джейса, сбывается, так что… Нет. Это просто куски картона с картинками. Единственное, что способно предсказать будущее, – теория вероятности.

      Но в безумном уравнении любви одних параметров наберётся под тысячу – алгебраически его не решить. Значит, не будет и пытаться. Завтра у них с Джейсом пятый сеанс. После него Виктор признается в своей симпатии. В лучшем случае они смогут стать друг для друга напарниками, друзьями, любовниками. В худшем… Что ж, дырку в груди он всегда залатает.     

***

      В этот раз на Викторе не было привычных украшений. Лишь два браслета: первый, гаечный, на левой руке и второй, незаконченный, на правой. Шесть не сочетающихся меж собой бусин – бронзовая, две чёрных, золотая, нежно-розовая и голубая в виде пёрышка – на тёмно-синем шнурке.

      – У этого браслета какое-то особое значение? – поинтересовался Джейс.

      – Это заунская традиция. Каждая из бусин символизирует событие из жизни, хорошее или плохое, – Виктор откинулся на спинку стула, заскрипело старое лакированное дерево. – Но не будем отвлекаться. С чем вы пришли сегодня?

      – Кирамманы. Я хочу показать им свой проект. У меня пока только наработки, но… Мне нужно заранее знать, будут ли меня поддерживать.

      – Что ж, карты подскажут. – Виктор принялся тасовать колоду.

      Увы, карты оказались категоричны: в ближайшее время показывать не стоит. Джейс тяжело вздохнул. Звучало логично, разумно, вот только… Под лопатками зудело желание одобрения. Потребность высказаться, поделиться с кем-нибудь своими исследованиями, но не, как обычно, намёками, недоговорками, а выложить всё, все мысли и чувства. Необходимость работать с кем-то, без злого умысла красть его идеи и с гордостью наблюдать, как он воплощает твои. Быть напарниками. Друзьями. Любовниками?

      В любом случае, единомышленника Джейс не нашёл. Одни были слишком болтливы, другие – трусливы, третьи не дотягивали до него по уровню интеллекта. Четвёртые и вовсе считали магию ересью, а будущее видели в мутационной биологии. При взгляде на последних обида прошивала насквозь: даже у этих фриков был кружок по интересам. Магия этого заслуживала. Он, Джейс, заслу…

      Вдруг на его ладонь легла другая, прохладная, бледная и немного влажная.

      – Что ж вы так переживаете. Будут у вас ещё инвесторы: в этом городе слишком много свободных денег.

      Виктор странно улыбался: но не привычной лёгкой, загадочной полуулыбкой, а гораздо более широкой, такой, что видны щели между зубов. Тёплой, милой улыбкой.

      Виктор вскоре убрал руку, оставив Джейса в лёгком недоумении. Лишь затем, чтобы усилить его градус в стократ.

      – Вы мне симпатичны. Вы и ваши исследования. Помните, на первом сеансе вы говорили, что разрабатываете новый источник энергии? – вдруг процитировал он. – Мне не так уж и много известно о ваших исследованиях, почти ничего на самом деле, но это действительно нечто новое. Ни доработка квадраниевых батарей, ни ещё одна вариация хим-тека. А раз так, то я хочу в разработке участвовать. Я и сам инженер, учусь на последнем курсе в Академии. Надеюсь, буду полезен.

      Дыхание перехватило от избытка чувств. Это просто сон, наваждение. Сейчас он пожмёт протянутую ему руку, и она растворится белёсым туманом. Как должно. Не может же быть, чтоб на него вот так просто свалился человек, готовый внимать его идеям? Пусть, возможно, эта готовность и продиктована не столько научным интересом, сколько влюблённостью. Плевать! Виктор тоже ему симпатичен. Не столько как любовный интерес, сколько как необычный, внешне и внутренне, человек. Быть может, они и впрямь пройдут путь, предсказанный Двойкой кубков. Или разругаются неделю спустя из-за какой-нибудь ерундовины. Как было несколько месяцев назад с его соисследовательницей. Одни карты ведают.

      Джейс крепко пожал Виктору руку.