— Ты снова опоздал, — раздаётся недовольный голос, как только Глен входит в помещение для персонала, занося с собой морозный воздух. Глен, пытаясь скрыть раздражение, извиняется перед Курето, стоящим у двери со скрещенными руками, и начинает отряхивать крупные хлопья снега со своего пальто и тёмных волос, которые ветер знатно потрепал.
Глен ненавидел это время года, пытаясь даже не выходить на улицу зимой, но сейчас такой возможности не было. Денег на учёбу и бытовые необходимости, которые высылал ему отец из Киото, совершенно не хватало, и единственным выходом из этой ситуации было найти работу. Впрочем, оную он давно отыскал, но привычка долгое время лежать по выходным в кровати осталась.
— Переодевайся и живо за работу, — кидает напоследок холодным тоном Курето и, развернувшись, уходит восвояси, оставляя Ичиносе одного в маленькой комнатушке, заполненной разным хламом и личными вещами самого персонала.
Быстро переодевшись в свою униформу, он в последний раз взглянул на свой внешний облик в грязное зеркало, после чего легонько толкнул деревянную дверь, проходя на кухню, где уже вовсю кипела работа.
— О, Глен-сама, наконец-то вы появились, — обратилась к нему Шиноа, девушка, работающая здесь официанткой. К слову, Глен здесь занимал ту же должность. — У нас не хватает рук, Йоичи не смог прийти, а народ поднабежал, так что… — она подошла к парню и сунула в его руки поднос. — Ваш столик у окна.
Машинально кивнув, Глен направился в главный зал, откуда доносились голоса посетителей, размышляя над всеми проблемами, что свалились на него в канун Нового года. Денег нет, настроение паршивое, и это ещё мягко сказано, да и сам праздник он не любил. Он вообще недолюбливал всякие празднества, потому что в такие моменты Ичиносе ещё больше ощущал своё одиночество. Такие мысли раздражали его, и он всё чаще ходил с угрюмым выражением лица, отпугивая окружающих.
Столик, про который ему говорила Шиноа, был занят двумя парнями, явно моложе его самого. Подойдя к ним, Глену показалось, что он уже их видел, по крайней мере, одного из них точно.
— Что будете заказывать? — достав карандаш и маленький блокнотик, обратился к ним Глен, приготовившись слушать заказ и улыбнувшись дежурной улыбочкой, от которой его самого начинало тошнить.
Парень с тёмными волосами оторвал взгляд от экрана своего телефона и с безразличием посмотрел на него. Ичиносе нравятся такие люди: ты к ним никак и они к тебе также.
Второй же, до этого момента смотревший с искренним восторгом в большое окно, вздрогнул от его вопроса и резко обернулся. Глен встретился с прекрасными голубыми глазами, что смотрели на него с живым блеском на дне радужки. У парня были необычные белоснежные волосы, длинная чёлка которых была собрана на правую сторону. На вид лет шестнадцать. Его аквамариновые глаза смотрели прямо в фиолетовые, и это настолько завораживало, что отвести взгляд было просто невозможно. По молчаливому договору началась игра в гляделки, на протяжении которой внутри Глена что-то быстро менялось.
— Зелёный чай и капучино, пожалуйста, — нарушил тишину тот брюнет, со стороны наблюдая за ними с мягкой улыбкой на губах.
Глен дёрнулся и кашлянул в кулак, принимаясь быстро записывать заказ, явно сделанный за двоих, из-под чёлки посматривая на белобрысого незнакомца, что продолжал сверлить его профиль внимательным взглядом. Когда Ичиносе закончил с заказом и вежливо поинтересовался у обоих парней, будут ли они ещё что-то заказывать, на что получил отрицательный ответ от того же брюнета, голубоглазый лучезарно улыбнулся ему, чем ввёл и без того отчего-то потерявшегося официанта в ступор.
— Шинья, сколько раз я тебе говорил, что пялиться на незнакомого человека это некрасиво. Да и что ты в нём такого нашёл?.. — услышал Глен слова брюнета, когда уже удалялся от их столика. Может ему всё же показалось, но шёл он от них со стойким чувством того, что его фигуру ещё долго провожали взглядом те самые голубые глаза, что не выходили у официанта из головы.
Тогда он заставил Шиноа отнести заказ к столику этих двоих, потому что идти туда самому у него не было никакого желания. Непонятный и глупый страх того, что, если он ещё раз взглянет тому парню в глаза, в нём снова забурлит то непонятное чувство, накрывшее его с головой. И это заставляло сжимать кулаки и шипеть сквозь плотно стиснутые зубы. Даже Курето стал поглядывать на него с опаской и немым вопросом во взгляде.
Когда он снова вышел в основной зал, парней уже не было, и Глен позволил себе немного расслабиться и облегчённо выдохнуть. А затем и ругать себя, когда глаза сами начинали искать седую макушку по помещению, а сердце от этого стучать в два раза быстрее.
<center>***</center>
На следующий день Ичиносе снова опоздал на работу. А причиной тому стало не банальное «Я проспал», а «Я не спал всю ночь, к тому же соседи сверху затопили». Курето еле сдержал себя, чтобы не наорать на нерадивого работника и, бросив напоследок, чтобы он обслужил сегодня абсолютно все столики за один круг, удалился в свой кабинет разгребать папки с документами.
Когда он вышел из кухни, его глаза наткнулись на тот самый столик, за которым вчера сидел странный парень и его друг. Из груди вырвался отчаянный выдох, когда эти двое обнаружились там же. Он уже собирался быстро ретироваться на кухню и заставить Хиираги обслужить их, как увидел её стоящей у другого столика. Да и ослушиваться своего босса было делом рисковым, поэтому Глен, взъерошив свои волосы, поплёлся к дальнему столику.
— Рад снова вас здесь видеть, — соврал он, остановившись и пытаясь не смотреть на вмиг оживившего седовласого, который до этого скучающе смотрел на свои ладони.
Брюнет кивнул на его слова и посмотрел на своего приятеля, закопавшегося у себя в сумке.
— Шинья, ты голоден? — поинтересовался тот, когда этот Шинья достал толстенький альбом и карандаш, с улыбкой на бледных губах пролистывая первые страницы.
Глен бы точно соврал, если бы сказал, что это его не заинтересовало. Он осторожно посмотрел на еле заметные штрихи на белом листке, которые отдалённо напоминали человеческое лицо. Длинные пальцы сжали небольшой карандаш, и уже в следующее мгновение парень начал делать аккуратные штрихи на том же наброске. Ичиносе даже немного приблизился к нему, чтобы рассмотреть его старание поближе, но Шинья неловко улыбнулся и прижал альбом к груди, пряча красивые глаза за длинной чёлкой.
— Простите, он не любит, когда смотрят, как он работает, — извинился за того брюнет, подпирая лицо ладонью. Глен понятливо кивнул, хотя в душе он был немного расстроен. — Шинья, так ты будешь что-нибудь?
Шинья, не отрываясь от своего занятия, быстро-быстро замотал головой в знак отрицания, после чего поднёс карандаш к губам, нервно прикусив его кончик.
— Что ж, тогда мне чёрный чай с лимоном и какое-нибудь лёгкое пирожное, — сказал парень, откидываясь на спинку мягкого диванчика.
Глен бросил последний взгляд на рисующего парня и, развернувшись, хотел уже было уйти, но чья-то рука несильно потянула его назад, ухватившись за подол его фартучка чёрного цвета. Ичиносе обернулся и непонимающе посмотрел на Шинью, буровившего его лицо внимательным, таким же как и вчера, взглядом. По спине побежали мурашки, а в горле застрял сухой комок, который помешал произнести хоть что-то. Но уже в следующее мгновение его отпустили, возвращаясь к рисованию.
Ичиносе рассеянно пожал плечами и пошёл к следующему столику на ватных ногах. Ладони неприятно вспотели, а стук собственного сердца отдавался гулом в ушах и пульсацией в висках.
Что за странное чувство?
<center>***</center>
Проснулся он в шесть часов утра и больше не смог уснуть, размышляя о том парне по имени Шинья и почему он так сильно запал ему в голову, не желая покидать её. Размышления были долгими и нудными, которые в конечном счёте ни к чему так и не привели, так что пришлось встать с нагретой постели и пойти на кухню, чтобы сделать себе кофе.
На улице светило солнце, а выпавший снег искрился от его лучей, ослепляя людей своей белизной и красотой. Выйдя из подъезда, Глен почувствовал странное и неожиданное чувство радости и свободы, будто у него наконец выросли крылья, на которых бы он смог улететь из этого надоевшего мира в тот, другой мир, где бы у него всё было прекрасно.
В кой-то веки он пришёл вовремя на работу, чем очень удивил своего начальника, вышедшего встретить этого оболтуса. У Глена было предчувствие, что он и сегодня увидит юношу с прекрасными глазами, и эта мысль настолько радовала его, что он даже поблагодарил Шиноа за то, что она ему пару раз помогала, и извинился перед Курето за все неудобства и опоздания.
День проходил очень быстро и динамично, так что, когда Ичиносе посмотрел на часы и увидел на них половину восьмого вечера, он не на шутку удивился. А Шинья так и не пришёл.
— Чего это Вы такой расстроенный? — полюбопытствовала появившаяся сзади него Хиираги, улыбаясь своей ехидной улыбочкой. — Неужто Вы весь день ждали кого-то, а этот человек не пришёл?
— Отвали, — чуть ли не рыкнул Глен, устало прикрыв глаза. С чего это парень вообще обязан приходить к ним каждый день? Да и почему, собственно, он вообще ждёт с ним встречи?
Раздался мелодичный звон колокольчика, оповещающий о том, что к ним в кафе прибыл новый посетитель. Глен открыл глаза и просто вылупился на стоящего напротив него Шинью, держащего в руках тот самый альбом, в котором он вчера рисовал. Сердце пропустило один удар, чтобы потом биться намного быстрее. Помотав головой из стороны в сторону, Шинья наконец увидел его. У того были красные щёки от стоявшего на улице мороза, но счастливая улыбка, которая расцвела на его губах, как только парень встретился взглядом с глазами официанта.
— Братишка пожаловал, — усмехнулась продолжавшая стоять рядом с ним Хиираги. — Глен-сан, обслужите его.
— Он твой брат? — удивился Глен.
— Сводный, — пожала плечами девушка и, перехватив пустой поднос поудобней, зашагала прочь, пока парень не задал какой-либо ещё вопрос, касающийся их семьи.
Шинья уселся на то же самое место, разматывая вязаный шарф красного цвета и расстёгивая своё пальто.
— Ты сегодня без своего друга, — заметил Глен, оказавшись позади него и позволив себе усмехнуться, когда тот в страхе обернулся в его сторону. Увидев перед собой беззлобно усмехающегося официанта с радостными глазами, Хиираги облегчённо вздохнул, отворачиваясь от него и кладя руки на колени, а голову слегка опуская. Глен пожал плечами, после чего оказался уже перед ним, внимательно рассматривая его. Раньше он не замечал, но фигура седоволосого была довольно-таки хрупка на вид, а черты лица больше подходили молодой девушке, чем юноше. Парень продолжал молчать, и это напрягало Ичиносе. — Что будешь заказывать? — он и сам не заметил, как перешёл на «ты», хотя они даже не разговаривали.
Шинья продолжал упорно ничего не говорить, лишь достал из кармана блокнотик бежевого оттенка, чуть больше, чем у самого брюнета, и начал там что-то быстро писать ручкой, которую достал уже из другого кармана.
«Мне, пожалуйста, карри», — было написано на слегка желтоватом листке в линию.
Глен удивлённо приподнял тёмные брови, пару раз моргнув и ещё раз прочитав написанное художником или кем он там являлся. Парень мягко улыбнулся, но в глубине его глаз он заметил грусть, затем, снова развернув к себе блокнот, написал ему что-то. Ичиносе смотрел на все его движения губами, и некая догадка начала пробираться к его сознанию, но парень тут же откинул её, наивно полагая, что такой прекрасный и светлый парень не может быть...
— Немым... — прошептал в слух Глен, глядя на то же слово на родном японском, красовавшееся рядом с предыдущей записью. Сердце в груди болезненно сжалось, а голова отчего-то закружилась. Этот парень... чёрт возьми, этот Шинья... Такой милый и вечно улыбающийся своей фальшивой улыбкой, который живёт с этим и наверняка ни на что не жалуется, проживая каждый день, как последний. А он, Глен, просто придурок, что вечно ноет о своих незначительных проблемах, которые вполне можно устранить, если приложить к ним достаточно усилий. Появилось стойкое ощущение того, что он по сравнению с Шиньей просто ничтожный микроб, только и выполняющий свою функцию и живущий ради сохранения какого-то баланса.
— Глен-сан, Вам нужно обслужить и других клиентов тоже, — приподняв уголки губ, обратился к нему мимо проходящий Йоичи, нёсший на подносе несколько тарелок с данго. Эти слова вывели его из мимолётного транса.
— Подожди немного, я скоро принесу твой заказ, — на автомате произнёс официант и ринулся к остальным столикам, вежливо разговаривая с посетителями и пытаясь унять дрожь во всём теле. Да что с ним творит этот парень?!
Шинья проводил его печальным взглядом аквамариновых глаз, но потом перевёл взгляд на лежащий перед собой альбом и, поджав нижнюю губу и слегка сжав кулаки, быстро намотал на шею шарф, на ходу застёгивая пальто, замок и пуговицы которого не желали поддаваться его не слушающимся сейчас от волнения пальцам. Как только он выбежал на улицу, из глаз брызнули слёзы, а ноги начали заплетаться, но он упорно продолжал бежать.
Глен искренне хотел запустить тарелку с карри в окно или в лицо той жирной тётки, которая орала на него своим противным голосом.
Ниточка на пути к этому парню оборвалась, оставляя на душе глухую боль и огромное разочарование.
<center>***</center>
Глен бросил короткий взгляд в сторону шумной компании молодёжи, которая бурно о чём-то спорила, обильно при этом жестикулируя. Парень поёжился от пронизывающего холода, от которого не спасало даже новое тёплое пальто, после чего сделал пару шагов к рельсам, стоя практически на краю платформы. Хоть вокруг него и было много людей, в метро почему-то было очень холодно, и это никоем образом не добавляло ему хорошего настроения, лишь больше разжигая внутри официанта раздражение и неприязнь ко всему.
Шинья больше ни разу не появился в их кафе, хотя с того момента прошла всего лишь неделя и можно было предположить, что ему некогда, предпраздничная суета и всё такое, но Ичиносе почему-то был уверен, что тот пропал не из-за этого. Но объяснить ничего не мог. Злился и ругался, срываясь на всех подряд. И тот альбом, который юноша оставил на столике в кафе, ему пришлось забрать, так как Курето попросту сказал, что в ином случае выбросит этот "хлам" к чёртовой матери. На работе он не трогал альбом, только когда перешагнул порог собственной квартиры, Глен позволил себе аккуратно, будто боясь что-то сделать не так, открыл его. Фиолетовые глаза в тот момент были схожи с чайными блюдечками. Все листы в альбоме были изрисованы его портретами, и в каждом из них парень находил один момент из своей жизни и работы. В голове возникла мысль, что немой Хиираги следил за ним. Чёртов сталкер.
Он не мог его просто так забыть. При каждом воспоминании о нём его сердце рвалось на клочья, а затем небрежно склеивалось. Засыпал он, прижимая альбом к груди и вдыхая приятный аромат бумаги. Парень был уверен, что Шинья пахнет почти также.
За всеми своими размышлениями Ичиносе не заметил, как к нему начала приближаться электричка. Тяжело выдохнув, он засунул руки в карманы пальто, готовясь к невыносимой толкучке, ведь сегодня было тридцать первое декабря, и все люди спешили по домам, чтобы встретить Новый год в кругу своих родных и близких. У Глена таких не было, не считая отца, но тот уехал в Америку, так что этот праздник он будет встречать в одиночестве. Как обычно.
Неожиданно Глен заметил седую макушку, которая довольно отчётливо выделялась среди остальных голов. Он не верил своим глазам и такой приятной неожиданности, в то время как ноги сами несли его по направлению к этому человеку, осторожно пробираясь через других людей. Его рука схватила чужую, переплетая его пальцы со своими, а затем парень увидел и те глаза, которые мерещились ему, как только он отвлекался от чего-то и немного расслаблялся.
Они снова просто смотрели друг другу в глаза, держась за руки и не двигаясь с места, даже когда люди потоком хлынули к открывшимся дверцам электрички. И каждый из них этим взглядом уже множество раз повторил те самые слова, которые хочет хотя бы один раз за всю свою жизнь услышать каждый человек.
Просто понимают друг друга. Просто молча. Просто любя.