В силу того, что последние дни прошли крайне утомительно, и ко всему прочему добавился (пока что) терпимый голод, Мин проспал до следующего дня, который выдался дождливым и пасмурным, как и полагалось осени. Просыпаться совершенно не хотелось, он всё ещё помнил разговор с Хосоком, который на ясную голову стал вызывать приступы смущения. Ему нужно было срочно обсудить это с тем, кто всегда его понимал и поддерживал. К великой удаче, Хосок так же всё ещё спал, поэтому уйти незамеченным оказалось довольно просто.

Сон Хёну, которого все по большей части называют "Шону" и Сон Джиён, были теми, кто нашёл Юнги в ту роковую ночь. Раньше они занимались тем, что выискивали новопроклятых, помогали им адаптироваться, но в случае с Мином они опоздали и пришлось действовать в экстренном порядке. Эти двое провели с ним уйму времени, благодаря помощи Ассоциации, Мин смог справиться с серьёзной травмой для психики и влиться в новую жизнь. С Шону и Джиён за это время они сдружились, из-за занятости общались редко, но всё же друг другом дорожили. К тому же эта супружеская пара повидала многое, они были знакомы с повязанными и наверняка смогут направить его в нужную сторону.

Пока он добирался до квартиры друзей, надеялся, что Хосок увидит записку на холодильнике и не кинется его искать. После инцидента в клубе их телефоны были утеряны, поэтому поддерживать связь они временно не могли. Дверь открыл Шону, который выглядел крайне сонным, но как только увидел старого друга, хмурый вид пропал.

– Проходи. - без лишних вопросов мужчина впускает гостя внутрь, по родному обнимая. – Не хочешь перекусить?

– Нет, спасибо. - Мин слегка посмеивается, буквально утопая в объятиях огромного парня, который действительно был просто огромным, как медведь. – Я за советом пришёл.

Хёну задумчиво мычит, отстраняясь и внимательно осматривает друга. Тот выглядел не важно, скорее всего плохо питался в последнее время.

– Ты только скажи, я этому гадёнышу ноги повыкручиваю, он совсем тебя не кормит? - на полном серьёзе проговаривает старший, и Мину становится страшно за Чона. Неужели он настолько плохо выглядит, что это бросается в глаза?

– Хён, спокойно. - вампир снимает обувь запрыгивая в свободные домашние тапочки. – Дело, конечно, связанно с Хосоком, но всё не так серьёзно. - оставляя верхнюю одежду в прихожей, они вместе идут на кухню.

Шону сообщил о приходе Мина жене, что была в ванной, получая в ответ распоряжение достать бутылку вина. Совсем скоро они втроём переместились в гостиную, внезапно решая устроить день ухода за собой и расслабиться. Всё же, вот так они давно не собирались.

–... и он мне выдаёт: "к тебе в постель?"

Донельзя возмущённо тараторил подвыпивший Мин, поправляя шапочку для купания, под которой осветленные волосы насыщались новым рыжим цветом. Все трое сидели на диване в банных халатах, на лице Джиён и Юнги красовались тканевые маски, пока Шону терпел двойную атаку в виде выщипывания бровей со стороны жены, и нападки пилочки на свои ногти от Мина. Сон Хёну любил посиделки с этими двумя, ничего против не имел, но выщипывания бровей — настоящая пытка.

"извращенец" - в один голос выдают супруги, на протяжении нескольких часов слушая все переживания друга о Чон Хосоке, уже давно делая свои выводы.

– Я уверен, что он только на словах горазд. - недовольно тянет Шону, закатываю глаза. – Был бы настоящим мужиком, давно бы взял и поцеловал.

– Вот-вот. - женщина активно закивала, внимательно рассматривая брови мужа на признак выбивающихся волосков. – Знаешь, что сделал Шону, когда влюбился в меня?

– Получил от тебя в челюсть. - с широкой улыбкой и как-то по-заговорщицки отвечает вампир.

Если честно, он чертовски сильно любил историю этих двоих, готовый слушать их рассказ днями и ночами. Они были для него живым примером чистой неиссякаемой любви.

Джиён была дочерью военачальника, а Хёну одним из подчинённых её отца. Что сейчас, что тогда, у этой девушки был сложный характер. Совладать с ней практически никто не мог, она не понимала, почему девушкам было запрещено воевать, тренироваться. Сидеть целыми днями за шитьем и прислуживать она не хотела, а потом появился до ужаса дерзкий парень, который с самого начала подтрунивал над ней, когда видел её ночью на тренировочной площадке. Их ночные встречи стали регулярными, Шону постепенно стал учить её многим техникам, правильно обращаться с оружием и вскоре эти двое слишком привязались к друг другу. Первым признался в своих чувствах Хёну во время очередной тренировки, ослабил блок и ему прилетело в челюсть с такой силой, что потемнело в глазах.

– Я не совсем это имела в виду. - с лёгкой улыбкой смеётся Джи, смотря на Мина. – Он не побоялся, и признался мне прямо. Хотя со стороны казалось, что мы друг друга терпеть не можем, но он рискнул...

– И теперь вынужден лишаться своих драгоценных бровей.

Вставляет свои пять копеек мужчина, получая в ответ грозное: "что-то не нравится?"

– Но у нас с Хосоком другая ситуация. - грустно вздыхает вампир, приступая к другой руке Шону, начиная аккуратно поднимать кутикулу. – Мы совершенно разные, я намного старше, мы мало знакомы, мы повязаны в конце концов!

– Мой хороший, ты слишком утрируешь. - Джиён откладывает пинцет, возвращаясь к своему бокалу вина. – Мы встречали связанных, многие из них создавали хороший союз, любили друг друга. Разве это не шанс на любовь, Юнги? Сам посуди, вас тянет друг другу, но это может быть совершенно не из-за связи.

– Ага, из-за отсутствия секса! - тут же находит опровержение вампир, недовольно хмурясь. – У меня давно не было личной жизни, Хосок не может её построить из-за меня, вот нам и хочется...

– Ага, так тебе всё же хочется!

Выдавливает смешок Шону, все ещё помня, как минут двадцать назад Юнги категорически отрицал то, что тоже хочет переспать с человеком и называл его извращенцем.

– Ах ты... - Мин забавно щурит глаза, тыкая того пилочкой в рёбра. – Признаю, он в моём вкусе, но я всё ещё не хочу просто секса на одну ночь.

– Он тебе нравится, МинМин. - тянет девушка, тихо посмеиваясь. – Сначала признайся самому себе в этом, а потом думай, говорить Хосоку или нет. Но бесполезно отрицать такой очевидный факт, дай ему шанс...

– Или просто дай, ничего не потеряешь. – за такие слова Шону получает тумаков с двух сторон, быстро тараторя о том, что сдаётся.

***

Хосок проснулся от сильной жажды, невыносимо сильно хотелось пить. Недавние события казались чем-то нереальным, но смириться с ними пришлось. Другого выхода просто не было. На холодильнике, прикрепленная магнитом, висела записка от старшего, где сообщалось о том, что он ушёл навестить Джиён и Хёну, вернётся не скоро. Боксёра радовал тот факт, что Юнги не тух дома, пошёл навестить друзей и наверняка сейчас проводит время весело, чего о Хосок сказать нельзя. Вчера он повёл себя глупо, начиная открыто флиртовать с вампиром, но сказанных слов не вернуть. Возможно, оно и к лучшему, по крайней мере теперь боксёр мог сам себе признаться в том, что ему нравится Мин. Вот только, как с этим быть? Шанс на взаимность, скорее всего мизерный, придётся сделать вид, что ничего не произошло.

Время близилось к двенадцати ночи, Чон успел сделать накопившиеся дела, даже съездил в зал, чтобы оповестить тренера о смене номера. В банке Хосок заблокировал утерянные карты, сняв со счёта накопления и почти всё спустил на покупку новых мобильных и продуктов. Нужно поскорее выходить на ринг, всё же деньги ресурс исчерпаемый, а заработок у него совсем не стабильный. Скоро оплачивать счета за дом, да и на бензин уходит не мало в последнее время, а влезать в долги и кредиты он не хотел. Бытовые проблемы казались такими реальными на фоне его изменившейся жизни, что Хосок невольно даже радовался этому.

В отсутствие Мина в доме было совсем тихо, он уже попривык к его присутствию, и от мысли что старший может съехать в любой момент стало грустно. С его появлением всё перевернулось вверх дном, но Хосока это стало более чем устраивать, ведь нет ничего хуже, чем монотонные дни.

Дверь, в уже полюбившейся вампиру дом, оказалась настоящей преградой, которую он боялся преодолеть. Хосок, судя по включённому свету, ещё не спал. Сегодняшний день пролетел быстро и отчасти очень весело. Новый имидж Мину пришёлся по душе, рыжий цвет хорошо взялся и довольно привлекательно выглядел на коротком маллете. Хёну с Джиён воодушевили его на разговор с Хосоком, но чем ближе он оказывался к дому, тем стремительней сдувалась его уверенность и изначально придуманный план, ещё днём, под градусом вина, казался идиотским. Дверной звонок раздаётся тихой трелью, если следовать плану – самостоятельно входить в дом нельзя.

Двери открывает полуголый Чон, который, судя по всему, тренировался. Взмокшие от пота волосы прилипли к лицу, быстро вздымающееся грудь сопровождалась громкими дыханием, медовую кожу торса покрывала испарина, которая отчётливо поблёскивала в искусственном свете ламп. Юнги на мгновение забыл, как использовать лёгкие, чтобы насыщать мозг кислородом и даже не подозревал, что внимательный взгляд младшего означал то же самое.

– Тебе идёт новый цвет. - скомкано выдавливает боксёр и отходит в сторону пропуская пришедшего внутрь.

Юнги входить не спешит, а от комплимента совсем немного алеет, а может дело и в том, что Хосок всё ещё без футболки и ему позорно хочется прикоснуться к выточенному торсу. Стоит ли дальше следовать плану? Однозначно стоит, иначе Мин не простит упущенный шанс, даже если это будет на одну ночь.

– Захотелось чего-нибудь нового, вот я и решил... - вампир нервно облизывает в миг пересохшие губы.

Прикрывая за собой входную дверь, он замечает растерянный вид Хосока и как тот тушуется, только сейчас осознавая, что всё это время ни на секунду не отводил от него пристального взгляда. Собирая последние крупицы смелости, старший сокращает между ними дистанцию, замечает, как человек нервно сглатывает и как заметно начинает паниковать. Смелости значительно прибавляется, в памяти всплывает пронизывающий взгляд Чона, которым он смотрел на него вчера, но сейчас перед ним стоит совершенно растерянный мальчишка. Вампир выдавливает из себя измученный вид, прижимается к телу боксёра и ощущает, как задыхается от резко подскочившего давления. Прижиматься к потным парням не входило в его список фетишей, но, когда это пропитанное результатом тренировок горячее тело Хосока – всё отходило на задний план.

– Я проголодался. - внезапно севшим голосом бормочет вампир прямо в шею, холодные ладони согревая на спине парня.

Хосок крупно вздрагивает, когда к нему прижимается Мин, пропитанный холодной сыростью осенней ночи. От него пахнет бальзамом после окрашивания, слабыми нотками парфюма и раскованностью. Запах алкоголя Хосок не улавливает, от чего делает вывод, что Юнги в здравом уме, ещё не понимая, что тот пьянеет прямо сейчас: от прикосновений к обжигающему телу, от желания поскорее насытиться чужой кровью, от мыслей какими на вкус могут быть губы боксёра, от собственной фантазии, которая транслирует под закрытыми веками обнажённого человека, отдавшегося ему целиком и полностью. Юнги не в силах совладать с внезапно нахлынувшей похотью, и ночь тому свидетель, он сделает Чону приятно, на утро пытаясь расхлебать те самые последствия, о которых так переживал.

– Ты в порядке? - Чон подхватывает за предплечья внезапно обмякшего Мина и слышит его сбитое дыхание. Неужели тому стало настолько плохо? Чёрт, нужно было раньше решить проблему с питанием, он не ожидал, что вампир мог настолько ослабнуть. – Можешь укусить, я не против, только не теряй сознание. - обеспокоенно тараторит, прикрывая глаза и наклоняет голову, чтобы открыть доступ к шее.

Не то, чтобы Юнги разочарован, вовсе нет, ему становится даже стыдно. Хосок искренне переживает за него, бесстыдного, который сейчас руководствуется желанием близости, ссылаясь на голод, который всё ещё в силах терпеть без последствий.

– Сначала прими душ, ты потный. - Мин отстраняется, пытаясь выглядеть гордо, но лишь бесстыдно облизывает губы и оглядывает человека с ног до головы. – Ужасно потный. - ему нужно выиграть время, чтобы успокоиться и не сорваться окончательно.

– Прости, я тренировался...пару мгновений. Жди в спальне. - Хосок пристыженно улыбается. Кое как переставляя ноги, после такой близости с вампиром, он плетётся в сторону ванной комнаты.

Юнги до чёртиков странный, наверное, голод тому виной. Больное воображение отпечатало на подкорке мозга человека донельзя взбудораженный взгляд старшего, от которого кровь в жилах предательски нагревалась. Наверное, он последний придурок, раз в такой момент думает о Юнги в таком ключе.

Когда Чон скрывается с поля зрения, Мин стягивает с себя пальто и обувь, бросая всё у самой двери, сейчас не то время, чтобы думать о порядке.

Добравшись ослабшей поступью к спальне, он гасит верхний свет оставляя лишь один светильник у кровати. В растерянности пытается вспомнить дальнейшие действия по плану, поэтому стягивает с себя носки, забрасывая их под кровать. Во время секса Юнги терпеть не мог, когда на нём или партнёре оставались носки, со стороны это явно выглядит ужасно, в порно – так уж точно. Ничего личного, просто у всех свои вкусы. Пока Чон отсутствует, он расправляет идеально застеленную кровать, проверяет приятно ли от него пахнет и ловит свой взгляд в зеркале шкафа-купе; отражение показывает взволнованный силуэт в узких джинсах и бесформенной толстовке, которую вампир тут же стягивает, оставаясь в серой футболке на пару размеров больше, которую он стянул у Хосока с сушилки. Запихивая ненужный элемент к носкам под кровать, Мин удобно садится на край кровати всё ещё рассматривая себя в зеркале. Нужно выглядеть презентабельно, поэтому он отводит руки назад, опираясь о них. Так немного лучше.

Чон появляется внезапно, в растянутой майке и всё в тех же спортивных серых шортах, доходящих до середины сочных бёдер. Юнги внезапно понимает, что футболка как раз таки от них. Волосы парня влажные, вытертые впопыхах, а сам он слегка взволнованный и покрасневший, словно успел что-то натворить.

– Как ты себя чувствуешь? - Хосок сглатывает появившийся ком в горле, когда видит старшего. Он до ужаса красив, это против всех правил в мире.

– Терпимо, но... - вампир драматично плюхается на спину и прикрывает глаза, просто потому что хочется визжать настолько громко, чтобы это услышала вся планета. Невыносимо смотреть на Чона в майке, это слишком горячо, но ему всё ещё стыдно за себя. – Давай скорее, иначе я умру...уже умираю. - он пристыженно прячет лицо в локтевом изгибе, готовый прямо сейчас взвыть волком.

Нет, это слишком, не может он обманывать Хосока так прескверно пользуясь его добротой.

– Хён, потерпи немного... - боксёр обеспокоенно забирается на кровать, подползая к старшему и в секунду теряется. До этого момента Юнги делала всё самостоятельно. – Нужна шея или рука?

"нужен ты, целиком и полностью" – остаётся неозвученным в мыслях старшего. Вампир убирает руку, смотрит на Хосока, что практически нависал над ним, ему хочется сгореть в адском пламени от стыда. Какой же он подонок, человек всегда спешил ему на помощь, всё делал для него, а Юнги сейчас думает лишь о том, что хочет зацеловать до потери пульса эти губы.

– Прости, - кончики ушей пылают, но он собирается с духом и на полушёпоте слетает: – Шею, если можно.

Хосок выглядит донельзя серьёзным: его брови напряжённо сползли к переносице, взгляд решительный, в котором нет ни капли сомнения. Он расставляет руки по обе стороны от головы старшего и наклоняется к тому, сполна открывая место для укуса. Жмурится, готовясь почувствовать, как острые резцы прокусывают кожу. Чувство не из приятных, поэтому он сжимает простынь под Мином до побеления пальцев, чтобы не оттолкнуть и дать то, что требуется, даже через боль. Завтра он обязательно сходит и сдаст кровь, чтобы больше не доводить вампира до такого состояния, а пока нужно потерпеть. Тело напрягается, когда он чувствует копошение под собой, затем тёплое сбитое дыхание совсем рядом с кожей и наконец...мягкое, совсем короткое, прикосновение чужих губ. И больше ничего.

Вампир глазеет на нависающего над ним Чона с крепко поджатыми губами. Он тушуется под ним, прижимает руки к груди, виновато хмурится. Не может так, не может поступить так по-скотски с таким замечательным парнем.

Они смотрят друг на друга неприлично долго, кажется, даже не моргают. Хосок прокручивает в голове то, что произошло прямо сейчас, всё ещё чувствуя прикосновение чужих губ, и внутри умирает. Вампир сказать ничего не решается, пытается понять всё по взгляду нависшего над ним, проклинает сам себя. Ну на кой чёрт он вообще решил действовать? Чон внезапно тихо вздыхает. Юнги мгновенно вздрагивает, готовый принять в свою сторону кучку с небольшого отборного мата, но опомниться не успевает, как мягкие губы человека чувствуются на своих. Вампир невольно расширяет глаза в удивлении, но тут же размякает на простыне плавленым зефиром. Непривычно быстро расслабляется и с ответом на поцелуй не тянет. Стоит брать, пока дают.

Хосок скулить счастливым щенком готов, когда чувствует тяжёлое дыхание старшего в поцелуе. Стоит лишь слегка коснуться языком резцов, как вампир начинает отчаянно комкать майку на спине боксёра. Хосока безоговорочно ведёт, он готов прямо сейчас спустить все тормоза, ему хотелось бы этого.

Юнги забывается, сгорает под человеком без остатка. В груди бешено бьётся сердце, фильтруя пропитанную желанием кровь и разгоняет её дальше по телу, отзываясь лёгким покалыванием в кончиках пальцев, что слабо сжимали ткань майки. Он чувствует, как от волнения кислород в лёгкие поступает с перебоями, но первым начинает быть более напористым, требовательно покусывая губы человека. Юнги испуганно отрывается, когда чувствует вкус крови на языке, задыхается и пытается урегулировать своё состояние, ему кажется, что поднялось давление. Перестарался. Перед глазами мушки, а всё тело предательски слабнет, но взгляд Хосока мгновенно отрезвляет. Ему кажется, что ещё немного, и он начнёт умолять Чона как полоумный. Таким взглядом можно и к стене пригвоздить, и заставить бёдра разъезжаться в стороны. Будь они сейчас в другом положении, вампир бы испугался и подумал, что сотворил нечто ужасное.

– Прости? - старший облизывает свои губы, смакуя оставшийся привкус от ранки человека. Голод даёт о себе знать, но сейчас момент не подходящий.

– Тебе нужно хорошо есть, хён.- Чон расплывается в ухмылке, проводя большим пальцем по месту укуса. – Было больновато. – вампир под ним выглядел возбуждённым донельзя, всё ещё держался за майку, словно боялся, что он уйдёт. Хосоку хотелось такого Юнги целовать долго, влажно, наслаждаться его низким голосом, довести до исступления.

– Мне кажется, нам следует поговорить... -

Тело вампира предательски потряхивает от возбуждения, как только ладонь парня скользит по вздымающейся груди к животу и там замирает. Чон наклоняет голову так, что Мину видна лишь его макушка. Хосок его рассматривает, старший слышит, как тот шумно сглатывает. Хочется стыдливо скатиться вниз, туда, к носкам и толстовке, чтобы человек больше его никогда не увидел.

– Мне кажется, всё говорит само за себя. - боксёр игриво прикусывает нижнюю губу, слегка морщась от боли и вновь устремляет взгляд на рыжеволосого. – Но для начала тебе нужно перекусить, не находишь? Сделай это... - Чон на секунду замолкает, склоняется прямо к губам парня и шепчет, чёрт возьми, запретите ему шептаться. – Как в первый раз...

У Юнги перед глазами звёздочки мерцают, да так ярко, что голова кругом идёт. Нет, Чон Хосок не человек, он само воплощение слова "похоть", иначе как объяснить такой эффект от его слов? Как вообще возможно объяснит всю многогранность его сущности? Хосок добрый, заботливый, устрашающий, до чёртиков сексуальный и может измениться в секунду от робеющего парня до отродья Асмодея.

– Но потом нам нужно обязательно поговорить. - старший пытается выдавить из себя хотя бы каплю строгости, но стоит ему столкнуться взглядом с Чоном, новый импульс возбуждения зарождается в животе, спазмом отзываясь в возбуждённом члене.

– Обязательно, хён, обязательно. - Хосок улыбается самой невинной улыбкой, на которую только способен человек и Юнги растворяется в нём целиком и полностью.

Чон начинает действовать более уверенно, перекидывает колено через бёдра вампира, удобно устраиваясь. Он и подумать не мог, что сегодняшний день закончит в одной постели с Мином, взаимности желания от которого совершенно не ждал. Опираясь на локти, старший приподнимается и мажет влажными губами по острым скулам боксёра, по щелчку пальцев пропитываясь желанием насытиться сполна.

По началу резцы отзываются острой болью в изгибе шеи, в уголках глаз собираются слёзы, но в считанные секунды Хосока начинает душить прилив дурманящего удовольствия. Он тихо стонет, чем заставляет вздрогнуть Мина под ним, который старательно слизывал проступающие капли такой желанной крови. Чон стремительно погружался вглубь своих эмоций больше не ощущая боли, а новые несколько укусов остались совершенно не замеченными. Юнги же цепко обвил парня за шею одной рукой, с упоением слушая звуки наслаждения, что издавал младший. Кто бы мог подумать, что голос Хосока способен настолько сорвать крышу. Прямо сейчас Мин с уверенность может заявить – его стоны несомненно стоили того, чтобы перетерпеть дни голода.

В погоне за личным допингом вампир старается как можно сильнее прижать человека к себе, но в какой-то момент начинает задыхаться от переизбытка солоноватой жидкости. Он отстраняется с испугом, боится, что вогнал резцы глубже положенного, но с облегчением понимает, что просто насытился. Сколько прошло времени рыжеволосый определить не может, но ловит на себе воодушевлённый взгляд Хосока.

– Чёрт возьми, как это работает? - задаётся вслух вопросом боксёр, которого несколько минут назад стало отпускать выбивающее воздух из лёгких удовольствие.

Он бы мог сравнить это с полным погружением в экстаз, это было ближе всего к тем оттенкам эмоций, которые он получил после укуса вампира. Ему казалось, что вместе с кровью Юнги вытягивает из глубин души самые яркие фейерверки эмоций. В одну секунду стало понятно, от чего он желал ощутить это снова.

В ответ Мин смог только промычать, разморенный долгожданным насыщением. Замечая, как тонкие багровые струйки вновь стали скатываться по шее Чона, он испуганно вздохнул, вновь прижимаясь к местам укусов, не давая даром пропасть ни одной капле.

– Нужна аптечка... - в кожу шепчет старший, недовольно жмурясь и ёрзая под боксёром.

Всё же, невозможно совместить процесс кормления и секса, как бы они ни старались. Юнги бы не хотелось, чтобы столь драгоценный ресурс для жизни вампиров заляпал кровать.

– Она в ванной, я не хочу туда идти. Это слишком долго.

Хосок приподнимается, ощущая лёгкое жжение в местах укусов. Он не умрёт от потери крови, всё же, Мин оставляет не настолько глубокие раны, как может показаться. Чон в принципе отметил, что тому нужно не так уж много крови, чтобы остаться сытым. Сползая с бёдер старшего, он с не скрываемой радостью отмечает то, что они всё ещё возбуждены в полной мере и тратить время на обработку ран – последнее, что хочется сейчас делать. После эффекта от укуса тело становится ватным, как после оргазма, но Чона это ни капли не останавливает. Майка отправляется на край кровати, Юнги с жадностью сглатывает, рассматривая вновь открывшийся торс боксёра. Ему всё ещё не нравится идея отложить заботу об укусах на потом, ведь кровь продолжала маленькими бусинками проступать на коже, но переубеждать младшего он был не в состоянии.

– Ты ведь хочешь? - Чон усаживается у ног вампира, взгляда с того не сводя. Пальцами быстро приступает к его джинсам, через которые чётким контуром проступает очертание возбуждения.

Как только ширинка разъезжается и Чон начинает спускать плотно обтягивающую ткань вниз, Юнги вспыхивает алым и тут же протестующе старается натянуть джинсы обратно.

– Я не готов к полноценному сексу, перестань раздевать меня! - сквозь пелену смущения возмущается старший, который планировал сегодня подарить Чону спектр эмоций лишь от оральных ласк в своём исполнении. Но даже если придерживаться запланированного, ему нужно в ванную, чтобы почистить зубы после кормления.

Хосок приподнимает брови в удивлении, замирая на месте, но тут же расплывается в хитрой ухмылке.

– А кто сказал, что сегодня будет полноценный секс? - боксёр наклоняется вниз, приподнимает край серой футболки и игриво проводит кончиком языка по впалому животу старшего, у самой кромки белья. Юнги от этих манипуляций крупно вздрагивает, хватаясь за волосы парня. – У меня в доме нет ни лубриканта, ни презервативов... - слегка прикусывая тонкую бледную кожу бросает вдогонку своим словам. – Но с этим нужно срочно что-то делать. - опускаясь чуть ниже, Хосок задевает губами налитый член через плотную ткань, вырывая с губ старшего сдавленный стон.

– Ты... - Юнги жмурит глаза до звёздочек под веками, впутывая пальцы в корни волос сильнее. Его вновь начинает потряхивать только от того, что Хосок находится в непозволительной близости к тому месту, которое отчаянно желало внимание всех присутствующих. – Хорошо. - наконец сдаётся, понимая, что всё равно долго не протянет. Он уже находился у самого пика, несколько манипуляций со стороны Чона, и он будет готов.

Убирая руки старшего, Хосок вновь приподнимается и продолжает то, что задумал. Джинсы перестают поддаваться в районе бёдер, слишком плотно их обтягивая. Боксёр ставит галочку в голове по поводу этой вещицы, мысленно обещая себе сжечь их до тла на заднем дворе и будь проклят тот, кто разрабатывал их дизайн. Юнги измученно вздыхает, приподнимается на руках, чтобы рассмотреть в чём проблема.

– Хосок, просто потяни сильнее, чёрт возьми, или оставь их так. - сил терпеть осталось настолько мало, что вампир сейчас готов был хоть костюм клоуна натянуть, лишь бы получить долгожданную разрядку.

Визуальная часть процесса сейчас волновала его меньше всего, а вот слегка раздражённый взгляд парня и его плотно поджатые губы – очень даже взволновали, заставляя предательски дрожать от нетерпения. Чон прислушивается к первому совету старшего и усаживается удобней, отклоняя корпус назад, мёртвой хваткой впиваясь в надоедливую ткань. Мин тоже на месте смирно не лежит, изо всех сил помогая тому руками. В какой-то момент джинсы поднимают белый флаг, резко соскальзывая, только вот Хосок к такому был не готов. Не удержав равновесие, он падает на спину, кровати не хватает, и он валится вниз, проклиная всё на свете и злобно откидывает причину своего позора в другой конец комнаты. Юнги испуганно подползает на край, виновато смотря на юношу, что разложился на полу, но внутри маленькие черти пляшут от того, насколько же Чон может быть сексуальным, когда зол.

– Скорее возвращайся, тебя тут не хватает. - вампир расплывается в самодовольной улыбке, но в следующую секунду притихает.

Хосок шумно сглатывает, поднимается на ноги и впопыхах вытирает своей майкой кровь с шеи, чтобы через мгновение вновь оказаться над Мином, но в поцелуе ему отказывают, что-то бормоча про чистку зубов. Недолго думая, младший припадает к шее, в момент оставляя на ней яркие отметины. На любом другом они бы и минуты не продержались, но на бледной тонкой коже берутся светло-бордовым, переходящим в более тёмный цвет. Юнги не сдерживается, измученный желанием стонет от чужих ласк, не останавливая руки Чона, когда та скользит под кромку белья, обхватывая изнывающий по прикосновениям член. Приоткрывая глаза, он поворачивает голову к зеркалу, в которое смотрелся ранее и расплывается в томной улыбке. Видеть, с каким желанием человек целовал его – настоящее удовольствие. Как бы хотелось поцеловать его в ответ, вновь прикусить такие мягкие, как оказалось, губы. Слегка обветренные, суховатые, но только лишь в первую минуту. Хосок повыше задирает свою же футболку на старшем, покрывает настойчивыми поцелуями в миг затвердевшие от прикосновений соски. Он на атомы рассыпается от хриплых стонов вампира, от его цепких пальцев в своих волосах, от того какой тот твёрдый и возбуждённый, истекающий предэякулятом, который Чон без стыда растирает по набухшей головке, наслаждаясь сбитым дыханием и сам вот-вот готов задохнуться. Ему ещё никогда не было в радость кого-то так трепетно ласкать, дразнить и доводить до исступления. Приспустив свободной рукой чужое бельё вниз, младший решает больше не тянуть: сползает к бёдрам вампира и придерживая член у основания припадает губами к горячей головке, сдвигая крайнюю плоть. Ему нравится, так чертовски нравится понимать, что Мин получает удовольствие и не стесняясь просит поскорее помочь ему, почти умоляет и капризно тянет корни волос и кто такой Хосок, чтобы отказать тому? Он медленно вбирает в себя чужое возбуждение, уже рассчитав свои действия, втягивает щёки, но тут же морщится от цепких пальцев парня в волосах. Тот загнано дышит, бормочет под нос, что уже не может терпеть и стремится оторвать юнца, заходясь блаженными бархатными стонами. Мин поджимает пальцы на ногах, его откровенно потряхивает от быстро накрывшего оргазма, и он не сразу слышит мычание со стороны Чона. Приподнимая голову, он распахивает глаза и судорожно пытается понять, почему Хосок трёт глаз.

– Не трогай! - слабо кричит Мин, подрываясь на месте попутно натягивая бельё. – Нужно срочно промыть!

– Я самый худший в мире любовник. - позорно шепчет Хосок сидя на бортике ванной, пока Юнги после промывания водой промакивает пропитанным ромашковым чаем ватный диск пострадавший глаз и виновато кусает губы.

– Самый лучший, - не зная, что ещё ответить шепчет вампир. – Самый лучший, - повторяет и любовно целует того в лоб. – И очень мне нравишься.

Хосок на секунду замолкает и поджав губы смотрит на старшего одним глазом, а затем слабо улыбается, притягивая того ближе устраивая меж разведённых ног.

– Даже если останусь с одним глазом буду нравиться? - совсем по наивному спрашивает и получает в ответ тихий вздох.

– От простой спермы ещё никто не слеп, так что помолчи.

– А от спермы вампира? - боксёр расплывается в похабной ухмылке, а Мин встревоженно замирает.

Когда спустя пол часа раздражение не проходит, старший всерьёз задумывается над словами Чона. Через долгие уговоры, но Мин всё же добивается согласия на то, чтобы они позвонили Хёнвону и приехали на осмотр.