- Похоже, она все это время то и дело пыталась назвать меня «капитаном», но успевала исправить. Кроме последнего раза…
- Что тут такого? Девушка может не слишком хорошо разбираться в званиях, – с обычным своим простодушием удивился Сэмми. – Кроме того, это дело – последнее, что отделяет Вас от повышения, может быть, она вроде как предвидит будущее. Как цыгане.
Вряд ли что-то хорошее можно было предсказывать с таким выражением лица и взглядом, которым Мальва Морео одарила Джеймса напоследок. Ожидаемо, конечно, что разговор о прошлых разочарованиях не привел эту женщину в восторг, как и весьма прозрачные подозрения в ее собственный адрес – на какую еще реакцию тут было вообще рассчитывать? Не слишком-то достойно это выглядело: сперва осознанно выводить ее из равновесия, а потом испытывать подобную оторопь.
- Предвидит? Будущее? Что за суеверный вздор, сержант?
Саймона Юберта, как правило, даже младшие по званию называли исключительно Сэмми, если только обстановка не была совсем уж официальной, и, казалось, он не имел ничего против. Могло показаться, что застенчивый полноватый коротышка в очках – человек совершенно незначительный, но чувствовалось в Сэмми какое-то особое достоинство, наверное, присущее только тем, кто ни разу в жизни и не задумывался, достойно ли он выглядит. Хоть и говорят, что скромность – тот вид гордости, что по карману всем, но забывают упомянуть, как редко честная, неподдельная скромность среди людей встречается. Сэмми был старше Джеймса и проработал в отделе бюро достаточно лет до того, как Джеймс оказался там в качестве лейтенанта, но не похоже, чтобы это перечеркнуло его собственные планы на повышение. Если такие вообще были. О лучшем помощнике и мечтать не приходилось – особенно когда дело касалось необходимости перерыть гору бумаг и старых архивных документов, да и сам Сэмми явно счастлив был помогать не только более молодому главе отдела, но и всем сотрудникам, легко было счесть, что именно это сержант и считает своим призванием в жизни. Трудно было заподозрить его в амбициях.
- Существуют люди, чьи необычные способности так и не получили научного объяснения, лейтенант, – ничуть не обидевшись на «вздор», сказал Сэмми. – Мой старший брат в Нью-Орлеане сталкивался с очень могущественным гипнотизером. Я ведь рассказывал про моего брата Лоренса? Он был уже почти взрослым, когда мы остались без отца, и именно ему пришлось тяжело работать, чтобы обеспечить сестрицу приданным, а меня – достойным образованием. Можно сказать, что ему повезло и не повезло одновременно – случайно брат вытащил из неприятностей одного избалованного типчика из очень богатой и родовитой семьи, после чего получил весьма выгодное предложение сопровождать его в качестве няньки. Родители того бездельника сами уже порядком устали от авантюр, поэтому лишили его денег на развлечения, но все же не хотели, чтобы наследник протянул ноги в какой-нибудь канаве, а брат проявил себя ответственным и добросовестным… достаточно долго проявлял, во всяком случае, и ему неплохо платили за то, чтобы присматривал за парнем, пока тот за ум не возьмется. Так вот, представляете, в Нью-Орлеане лет тридцать назад, я еще учился в школе, Лоренсу и его подопечному встретился гипнотизер, выдававший себя за колдуна-вуду…
- Сэмми, мне это не интересно, – оборвал Джеймс, а заметив, как удрученно вытянулось круглое лицо сержанта, пояснил. – Не обижайтесь. Голова у меня сейчас другим занята. Расскажете про гипнотизера-вуду, когда разберемся с этой бандой, если Вы, конечно, не против.
Саймон проявлял себя ответственным и добросовестным всегда, сколько Джеймс его знал, и демонстрировать ему неблагодарность не стоило.
- Я понимаю, лейтенант. Ничего. К тому же брат… он очень много для нас сделал, но я никогда его не понимал. Я бы, наверное, не смог прислуживать какому-то самодовольному выскочке, у меня-то есть чувство своего достоинства!.. Ваш чай, лейтенант – сахар, как вы предпочитаете, а если…
- У Вас есть чувство собственного достоинства, Сэмми! – со слегка насмешливой укоризной напомнил Джеймс, но протянутую чашку на блюдце принял. Все-таки бесконечное сверление взглядом карты городских улочек между ателье и центральным парком, будто в попытке проглядеть бумагу до дыр, никакой ясности мыслям не добавляло, не так уж и страшно было отвлечься. – Спасибо. Вы вовсе не должны готовить чай.
- Мне же не трудно, тем более, если, кроме меня, только Вы здесь и не предпочитаете кофе. И не нужно сравнивать! Я искренне Вас уважаю, лейтенант, это совсем не то же самое. А Вы постоянно так погружены в работу…
Джеймс почти не сомневался, что Сэмми был бы только рад готовить чай хоть всему отделу, если бы остальные не предпочитали кофе.
- И все же Вы не секретарь. Возвращаясь к делу… Есть какие-нибудь новости от офицеров, которым поручили следить за ателье до того, как я поговорил с Мальвой Морео?
Сэмми покачал головой с таким удрученным выражением, будто чувствовал собственную вину за то, что наблюдение за ателье не принесло им ничего подозрительного или необычного – ни со стороны самой владелицы, ни уличных бандитов, якобы проявляющих к нему интерес. Могло ли быть так, что информация от этой «Тинки» была всего лишь попыткой отвлечь их внимание от чего-то другого? В мастерской, находившейся в том же здании, что и ателье, но со стороны переулка, осведомительница не появлялась, если и правда там работала – все это время крошечная лавочка была закрыта и безлюдна. Стоило бы задержать ее саму на время выяснения, но Девиса остановило то, что это может и спугнуть остальных «птичек».
- Будем придерживаться плана, – обращаясь скорее к себе самому, чем к почтительно внимающему Сэмми, мрачно пробормотал Джеймс. – Главное, проследить за их главарем, арест кучки малолетнего уличного сброда продвинуться нам не поможет. Будет неожиданной удачей, если получится выжать из них что-то полезное.
- Лейтенант, – Сэмми поколебался, но все же продолжил. – Мы все же говорим о детях. Все они – запутавшиеся несчастные беглецы, как и девочка, которую все ищут. Может, нам стоит помнить, что дети в этой истории с «пыльцой» жертвы, а не преступники?
Сделав пару глотков, Джеймс кисло поморщился, хотя с количеством сахара сержант не ошибся. Он скорее готов был посочувствовать родителям неблагодарной юной особы, от небольшого ума сбежавшей от семьи на поиски приключений, чем кому-то из маленьких паршивцев. Возможно, большинство из них были выходцами отнюдь не из благополучных и не из любящих семей, однако для поступков Гвендолин Дарлинг не находилось даже этого оправдания. Очевидно, что все эти «малыши» сделали свой выбор – лет в десять-двенадцать вполне уже осознаешь свои поступки, а значит, обязан осознавать и их последствия.
- Предлагаете и их пригласить на чашечку твоего чая, Сэмми, чтобы расспросить о диллере за дружеской беседой? Мы могли бы в оставшееся время вместе испечь для них торт, например? Уличные бродяжки без родителей, наверное, тортов в жизни и не видели…
На этот раз тон получился излишне уж ядовитым, так что даже необидчивый Сэмми прекратил попытки втянуть Джеймса в отвлеченные разговоры.