Время от времени Аврора задумывалась, как здорово было бы учиться в школе, как большинство девочек ее возраста, как интересно было бы не только учиться, но и знакомиться с множеством самых разных людей. Пусть Ирена и Фрида, единственные, кого она могла с некоторым допущением считать своими подругами – Ирену так наверняка – в школу как раз ходили и никакого восторга по этому поводу не демонстрировали, напротив, уверяли, будто это Авроре невероятно повезло – но как же интересно было слушать о школьной жизни, даже если девочки на нее и жаловались. Увы, даже с Иреной и Фридой они виделись не так уж часто – по праздникам вроде грядущего дня рождения, когда гостьи могли повосхищаться их домом, похожим на дворец, роскошным садом и «комнатой принцессы», а сама Аврора – увлеченно послушать о жизни там, за стенами: кипящей, разнообразной, пестрой, полной как бурных радостей, так и обид с тревогами, но этим только еще более волнующей и увлекательной.
Ирена и Фрида были ее племянницами, но, поскольку появилась Аврора у своих родителей довольно поздно, ее кузине – дочке маминой сестры – оказалось на целых восемнадцать лет больше, а старшей из племянниц – всего-то примерно на год меньше. Всего ничего. И это словно бы специально подчеркивало, как жизнь девочек, не страдающих ни странными снами с тяжелыми пробуждениями, ни потерями сознания даже от незначительных боли и потрясений – отличается от жизни самой Авроры. Да и сами племянницы были по контрасту ей темноволосы и гармонично сложены.
Немного странно. Тетя Альбина – с ее нежно-розовой кожей, светло-светло-каштановыми, почти до белокурого, волосами и голубыми глазами – куда больше была похожа на Аврору, чем на свою собственную дочь и обеих внучек, всех сплошь черноволосых, а вот у мамы – куда более темной шатенки – куда проще было найти черты сходства с Альбертой и ее дочерьми. Хотя красотой Альберты не обладал в семье больше никто. Как Аврора слышала, в юности кузине порочили блестящую карьеру киноактрисы, но та решительно отказалась от всех перспектив и работала обычной учительницей, ни о чем не сожалея. А вот насчет Ирены и, особенно, Фриды, такого утверждать было нельзя – сами они были, разумеется, хорошенькими и милыми, но чудесной внешности у матери не унаследовали, зато любили пофантазировать, как их семья могла бы быть знаменита – и не менее родственников богата. Девочки будто не замечали, сколько всего в мире им открывает «простая и скромная» жизнь! Порой казалось, они готовы позавидовать не только богатству семьи Розен, но даже болезни, из-за которой родители и воспитательницы так заботливы к Авроре. Аврора, конечно, не жаловалась и всегда была благодарна своей семье… но все же не понимала, что за сверхценность другие видят в этой роскоши и заботе – как кузина, кажется, не понимала, что такого все находят в ее внешности. Порой так же, до огорчения. Или, скорее, досады, что другие почему-то думают, что тебе особенно в жизни повезло, хотя на самом деле твоя жизнь вовсе и не ощущается такой уж счастливой. Вероятно, Берта как раз и могла бы понять… но с ней встречаться доводилось и того реже, да и откровенничать так со взрослым человеком, наверное, не получилось бы!
Но о том, чтобы ходить в школу, Авроре и мечтать не приходилось, вот и вышло так, что не считая племянниц, единственной знакомой, кто как-то соответствовал ей по возрасту, стала садовница Лили. Отчасти поэтому и возникла такая необычная в привычном укладе вещей мысль – пригласить Лили на предстоящий праздник, пусть общались они не так уж много, но вполне любезно и мило! Кроме того, Лили была родственницей госпожи Флоры, по ее рекомендации и получившей тут работу, а госпожа Флора для Авроры практически настоящий член семьи! Значит, и родителям не с чего возражать, не против же они, что повар – муж госпожи Фауны показывает на их праздниках фокусы и играет на разных инструментах. Девушка вовсе не собиралась скрывать свое намерение, особенно от Флоры, но вот как-то так получилось, что идея пришла в голову совершенно спонтанно, пока Аврора любовалась цветами в саду – там, где воспитательницы хоть иногда и ненадолго могли оставить ее в уединении. Лили превосходно ладила с растениями, сад и внутренний парк после ее появления стали еще прекраснее, просто задумавшись об этом, Аврора вдруг и поняла, что хочет пригласить Лили. Может, это и станет их шансом стать подругами, все же с садовницей, в отличие от Ирены и Фриды, видеться можно хоть каждый день… Вот и получилось так, что разыскать Лили в саду Аврора решила самостоятельно, та ведь постоянно ухаживала за цветами и кустарниками неподалеку.
И совершенно не подумала, что у самой Лили сейчас могут быть гости.
Музыку Аврора услышала еще до того, как дорожка обогнула естественную изгородь из кустов цветущего шиповника, за которой и обнаружилась сидящая на газоне Лили, задумчиво любующаяся фигурными зарослями. Это не было странно, когда садовница не работала сосредоточенно над клумбами и кустами, как правило, она почти всегда слегка отрешенно ими же любовалась, наверное, довольная результатами своего труда. Что уж поспорить, великолепными! И в музыке не было ничего странного, пусть инструмент звучал какой-то непривычный, не похожий ни на один, что Авроре приходилось слушать раньше – ни в записи, ни на уроках музыки – но почему бы Лили не слушать ее в саду? Госпожа Фауна постоянно расставляла комнатные растения в кабинете музыки, уверяя, что мелодии благотворно на них воздействуют – может, и молодая садовница тоже так считала. Автоматически оглядевшись в поисках источника, Аврора не сразу догадалась посмотреть выше – развилку широких ветвей растущей над садовым сарайчиком яблони, уже сменившей белую вуаль облетевших весенних цветов на плотную летнюю листву. У самой развилки, болтая ногами, и сидел играющий на дудочке мальчик, даже миниатюрной Авроре показавшийся таким маленьким и до хрупкости тощим, что странно было, как у него вообще получается лазить по деревьям, не переломав все кости… Родители и воспитательницы постоянно предостерегали Аврору от любых неосторожностей, но, может быть, дело было не в физической силе, а в ее приступах, которыми другие дети не страдали. Тем более, мальчишек ей раньше и видеть-то не доводилось, у родственников и близких знакомых не было сыновей ее возраста или младше, а рассказы Ирены о мальчиках из школы были какими-то не очень понятно описывающими… Даже возраст его определить с уверенностью не получалось.
Лили, погруженная то ли в созерцание цветов, то ли в мелодию, не заметила приближения Авроры, зато мальчик сверху сразу ее увидел, скосив хитро прищуренные яркие глаза, на пару мгновений прервал игру на дудочке, широко – до самой щели от выпавшего молочного премоляра – улыбнувшись. Вероятно, он был на четыре или пять лет ее младше, если, конечно, у мальчишек зубы сменяются коренными в том же возрасте, как было с самой Авророй… То ли он неожиданности, то ли от непривычки дружелюбный взгляд с хитринкой вдруг заставил почувствовать себя крайне неловко, хоть девушка и не собиралась подкрадываться незаметно, а хотела просто заговорить с Лили, теперь, когда ее невольно-незаметное приближение «разоблачили», ощущалось, будто она то ли шпионила за садовницей и ее знакомым маленьким музыкантом, то ли собиралась помешать им своей навязчивостью – уже и за свое желание пригласить Лили на праздник было немного стыдно. И за свой стыд тоже стыдно, когда умом понимаешь, что ничего плохого не делала – вот у Ирены не возникло бы проблем с тем, чтобы предложить кому-то придти на праздник, чтобы познакомиться с таинственным музыкантом на дереве – если они не захотели бы принимать приглашение, то просто ответили бы «нет», ничего особенного… а Авроре все равно стало так неловко и страшно! Ей, по сути, раньше и не приходилось заговаривать с людьми, которых родители или воспитательницы сами ей не представили, даже в тех редких случаях, когда она выходила куда-то из дома. Откуда тут узнаешь, как это делать правильно?
Должно быть, Лили решит, что Аврора странная, когда мальчик расскажет, что она подкралась, а потом зачем-то сбежала. Будто попытаться подружиться с кем-нибудь еще и без того не казалось слишком сложно… Досада от нелепости собственного поведения расстроила так, что Аврора никак не могла сосредоточиться на занятиях, а потом и вовсе сказала воспитательницам, что слишком устала и хочет прилечь – госпожа Флора сразу же без вопросов проводила ее в спальню. Таким образом легко можно было и от уроков увильнуть, но обманывать кого-то казалось противным… Пару раз к ней заглянула Мэри, но, не обнаружив никаких признаков, что Авроре нездоровиться, списала все на эмоциональное волнение перед праздниками – после этого девушку ненадолго оставили одну.
Как казалось, одну. Через некоторое время розовые шторы вспорхнули, подброшенные теплым летним ветром, приоткрывшим оконную створку – хотя Аврора была уверена, что окна в ее комнате не оставляли открытым, а когда она, удивленная, встала и шагнула к окну – увидела сидящего на подоконнике, скрестив тонкие ноги, мальчишку из сада. Со знакомой уже широкой улыбкой смотрящего теперь прямо на нее.
Аврора не испугалась. У них дома и даже в саду просто не откуда было бы взяться постороннему, к тому же, если это знакомый Лили, то и госпожа Флора непременно его знает!
- Мне показалось, что тебе одиноко, – сказал мальчишка. – Там, в саду… Меня зовут Питер, если хочешь, мы могли бы поиграть, будто ты моя сестренка, просто потерялась.
- Играть в то, что я твоя сестренка? – Аврора понятия не имела, бывает ли такое, с Иреной они ни во что подобное не играли, но откуда еще было знать? Она частенько воображала себе много всего… наверное, могла бы придумать и братца, если бы задумалась об этом. Родителям очень тяжело далось ее рождение, чтобы даже надеяться иметь брата или сестру, но, наверное, это было бы интересно. Хоть Ирена и Фрида зачастую и друг от друга бывали не в восторге – но здорово, наверное, друг у друга быть.
- Просто мне тоже иногда одиноко, – ненадолго улыбка Питера угасла. – Моя мама забыла обо мне и даже больше не оставляет незапертым окно, чтобы прогуляться, как раньше, по крышам, теперь она занята другими, новыми, детьми, а мне не осталось места. Лилия хорошо ко мне относится, но как-то странно. Не так. Если притвориться, будто бы я твой брат и нашел тебя, мы оба будем уже не одни. Так куда веселее.
- Я совсем не против, – неуверенно возразила Аврора. Она не должна была считать себя одинокой, ведь родители и воспитательницы так ее любили, а кузина и племянницы иногда навещали – и были к ней очень добры. Наверное, это все же не то. «Не так», как и сказал Питер.
- Отлично! – вскочив прямо на подоконнике, мальчишка крутанулся на одной ноге, а Аврора едва не вскрикнула от испуга, что он потеряет равновесие и упадет. – Во что ты хочешь поиграть? На волшебном острове, где я живу, множество игр можно сделать взаправду! Тебе нравится воевать с пиратами? Я уже много лет скрываюсь от жу-уткого пирата, приходится быть осторожным, пока я совсем один – но я не струшу принять вызов! Однажды я уже проучил его как следует!..
Девушка робко покачала головой.
- Да… я помню, девчонки любят не такие игры. Хочешь послушать, как поют русалки? Мама любила наблюдать за ними, пока не забыла все. Раньше мы дружили с феями, но потом они тоже отчего-то рассердились на меня и больше не хотят знаться. Жаль, но теперь на острове больше не оживают новые игры и сказки, как было раньше, пока феи не рассердились – остались только те, что уже были. Когда каждый новый, кто приходил поиграть, мог создавать, что захотел!
- Любые сказки? Значит, там можно дружить с лесными животными, которые как мои игрушки, только настоящие? А прекрасные принцы на этом острове есть?
- Разве это не скучно?
- Вовсе нет! Разве жизнь принцев из сказок не полна удивительных приключений? Они побеждают драконов или злых волшебников, она путешествуют по чудесным землям, значит, и на острове, о котором ты говоришь, бывали. Если бы я и впрямь могла оказаться там, где реально любое чудо, то непременно встретила бы там принца, которого часто встречаю в снах, но только никак не могу запомнить – но я сразу бы его узнала!
Питер поскреб пальцами каштановые кудряшки. Наверное, подумал, что игры с почти уже взрослой девушкой не так-то ему и интересны.
- На остров давненько не приходили новые люди, – наконец, сказал он. – С тех пор, как феи осерчали, только у злыдни в логове можно раздобыть волшебную пыльцу, которая оживляла новые грезы – а злыдня ни за что не станет никому ее отдавать, даже за блестяшки из кладов. И пираты, возможно, все еще охраняют ее логово – в прошлый раз нас там едва не победили. Сумей мы раздобыть пыльцу или секрет, как ее готовить, чья угодно счастливая мечта на острове осуществилась бы – хоть о принце, хоть о драконе, чтоб он мог с ним сразиться… может… может, чтобы и мама меня вспомнила и вернулась, – поскучнев, тихо закончил мальчишка. – Да только мне велели держаться подальше. Особенно когда я совсем один.
- Почему бы тебе все мне не рассказать? – осторожно спросила Аврора. Почти ничего в его словах было непонятно, но Питеру определенно не помешала бы помощь, может быть, она поняла бы, как ему помочь, если бы разобралась в этом путанном рассказе про остров и оживающие сны. Она не слишком понимала правила этой игры – и слишком мало общалась с другими детьми в жизни, чтобы с легкостью подхватить выдумку и дополнить ее тут же своей.
Конечно, сны не материализуются, даже смешавшись с явью.
Но как здорово было бы вообразить, что это возможно, и что где-то можно разыскать любую свою мечту. А Аврора к тому же так мало знала о жизни вне родительского дома, что любая реальность казалась отчасти фантастичной, а любая фантазия – отчасти реальной.
- Злыдня когда-то была феей, но другие феи ее прогнали. Теперь у нее магазин волшебных платьев… Представляешь себе такое, сестрица? Продавать волшебство за деньги, когда чудеса принадлежат всем, кому они нужны! О! Раз ты собираешься встретить принца, тебе, наверное, нужно волшебное платье! Почему бы тебе не сделать вид, будто ищешь подходящий наряд – так мы могли бы проникнуть в ее логово и разведать, где спрятано заточенное волшебство!
- Вряд ли мои воспитательницы на это согласятся, а одной мне нельзя уходить из дома, – с искренним сожалением ответила Аврора. Ей скоро исполнится шестнадцать, все подростки давно уже к этому возрасту сами ходят по собственным делам и гуляют по городу с друзьями, сколько вздумается, но только не она. Только ее даже в саду возле дома страшно оставить без присмотра. Неловко признавать это, да еще перед младшим.
- Так ведь пока я с тобой, а ты со мной – никто из нас не один! – снова будто по щелчку переключив настроение, воодушевленно воскликнул Питер.