Больше всего Джеймса удивило, что приехать Памелла решила почти без багажа, хотя, насколько он помнил, обычно не мыслила себя без разнообразного гардероба и сундука побрякушек. Удивило и укрепило в мрачных подозрениях, к сожалению, не проливших ясности на настоящую цель ее неожиданного приезда. Сам он последний раз возвращался на несколько дней только на похороны родителей. Общались в последние годы они мало, да и то больше обмениваясь дежурными любезностями, чем хоть немного распространяясь о своей жизни. Без какого-либо взаимного интереса – тем удивительнее была спонтанная идея Пэм вдруг навестить его.
За прошедшие годы Памелла мало изменилась, разве что выглядела теперь еще более тощей, а бледная чуть желтоватая кожа до болезненности истончилась, сухой папиросной бумагой обтягивая острые черты. Ей не было и тридцати, однако это не мешало выглядеть даже старше Джеймса, а наполовину высветленные волосы, с тщательно продуманной небрежностью взлохмаченные по какой-то безумной моде и жесткие от лака, еще сильнее ее старили. Хотя деньки в начале лета стояли погожие, да и в целом в городе климат был значительно теплее привычной ей промозглой сырости, Пэм зябко куталась в жакет с мехом, а на тонких, как веточки, руках на слегка старомодный манер носила уличные перчатки – и все равно нервно подрагивала, будто страдала от холода.
Распространяться о причинах своего внезапного приезда Пэм явно не намеревалась, но, кажется, ей требовалось собраться с мыслями, поэтому Джеймс и не расспрашивал особенно настойчиво.
- Если ты еще не решила, где собираешься остановиться, в апартаментах Тремейн сейчас есть несколько свободных квартир, – уже помогая забросить чемодан в такси, нейтрально сообщил он. Памелла отстраненно кивнула, что уж совсем странно, не принявшись придирчиво расспрашивать.
Едва ли не с самого детства ее необычайно заботила фешенебельность всего и вся, даже в откровенно трудные времена Пэм знала толк в том, чтобы добиться хотя бы кажущейся роскоши и нарочитой элегантности. И уж точно не стала бы останавливаться неизвестно где теперь.
- Весьма достойное местечко, – на всякий случай все же уточнил Джеймс, заподозрив, что его вовсе не расслышали. – Здание очень красивое, и одна весьма известная в тридцатых годах киноактриса снимает там квартиру. Я сам там живу уже много лет, думаю, квартира, которую я снимал раньше, тебе тоже приглянулась бы.
- Раньше? – едва шевельнув густо накрашенными узкими губами, переспросила Памелла. – Если все так замечательно, почему ты переехал?
- Всего лишь перебрался на этаж ниже. Появилась возможность немного сэкономить на арендной плате, женившись на дочери хозяйки. Я вас сегодня познакомлю, пока госпожа Марта отдыхает на побережье, Дизи как раз заведует апартаментами и арендой.
- Ты ни разу не писал, что собираешься жениться, – с легкой обидой посетовала Пэм. Джеймс пожал плечами.
- Ты тоже не так уж много в письмах рассказывала о своей личной жизни. Я даже понятия не имею, что у вас в итоге произошло с тем Эдгаром!
- Он переехал во Францию. Нашел выгодную работу дворецким у какой-то престарелой певички, у которой ни семьи, ни родных – от таких перспектив не отказываются. Уж точно не ради отношений вроде наших… я сама бы отказалась, даже предложи он поехать с ним, хотя предложить он все же мог бы! Довольно давно… не видела смысла об этом писать.
Значит, не из-за ссоры с бывшим приятелем Пэм так внезапно сорвалась за океан. Но ведь не могла же она просто соскучиться!
Такси плавно притормозило у ворот на плавно петляющей вверх по холму дороге. Задрав голову, чтобы рассмотреть «маленький замок» получше, Памелла вынула из сумочки коробку с сигаретами и собиралась открыть, когда Джеймс поймал ее за запястье.
- Чуть не забыл предупредить – в доме нельзя курить. На заднем дворе есть веранда…
- Ты сам сказал, что сейчас хозяйка в отъезде и…
- Я с уважением отношусь к желанию Марты, чтобы в этом доме не курили, и, если собираешься остановиться здесь, тебе тоже придется.
Сигаретная коробка выскользнула из тонких пальцев сестры и с приглушенным стуком ударилась об пол. Памелла, побледнев сильнее обычного и кривя широкий тонкогубый рот, в шоке таращилась перед собой.
- Боже милостивый, Джимми, что случилось с твоей рукой?! – хрипло выдавила она, борясь с дурнотой. Что ж, рано или поздно не получилось бы не заметить.
- Просто рабочая травма, – на миг растерявшись от неожиданности, Джеймс тут же перехватил ее костлявое запястье здоровой ладонью, а искалеченную привычным уже движением отвел за спину. – Пойдем, Пэм, поговорим на веранде.
- Ты никогда не упоминал в письмах…
- Сначала ты мне расскажешь, почему вдруг так неожиданно решила сорваться с места и переехать.
Он отпустил руку Памеллы и, присев, поднял коробочку из тонкого металла в узорчатом тиснении.
Покорно проследовав за Джеймсом до веранды, Пэм нервно, будто это ее пальцы плохо слушались, выискала в сумочке длинный серебристый мундштук, тоже в витых узорах и инкрустированный мелкими самоцветами, приладила к нему тоненькую сигарету и минуты две в полном молчании затягивалась сладковато пахнущим дымом. Едва заметно поморщившись, Джеймс извлек из кармана плаща собственные сигареты.
- Помнишь мою одноклассницу из средней школы, Анику? – наконец заговорила Памелла после долгого молчания. – Аника никогда не отличалась ни умом, ни предусмотрительностью, одна из тех людей, кого по жизни ведут эмоции. Вот ее и привели – замуж за бездельника, который называл себя независимым композитором, но на самом деле перебивался очень редкими заработками, вот я по старому знакомству и предложила ей заняться разведением собак на моей меховой ферме. Это было такое перспективное начинание – производство модных вещей из доступных материалов, позволившее бы каждой женщине выглядеть фешенебельно за вполне разумную цену…
Памелла театрально вздохнула и потянулась к коробочке за новой тонкой сигаретой.
- Элитный горностаевый мех на самом деле очень посредственного качества. Он быстро портится и почти не греет, но собачья шкурка вполне доступна для среднего достатка, теплая и надежная, а выглядит ничуть не хуже, если правильно подобрать расцветку и позаботиться о качественной выделке. Я еще могу понять, когда люди переживают за диких зверей, которым грозит вымирание, но устраивать истерики из-за самых обычных, пусть и породистых, псин?! В общем, эта кры… сентиментальная дурочка – в благодарность за то, что я дала ей шанс не умереть в нищете вместе с ее мужем-лоботрясом, подстроила, чтобы вся эта собачья орава разбежалась из вольеров по окрестностям! Она, видите ли, привязалась к щенкам, как к детям, и не могла смириться с их предназначением на мех! Словно мало было убытков, которые с этих двоих все равно не взыщешь, на меня и мой дом моды развернули в прессе самую настоящую травлю – даже если по закону я и могла добиться признания всего этого клеветой, кто после всего этого станет покупать у меня вещи?! Это ведь так легко, сыграть на жалости к маленьким миленьким щеночкам, а в любом общественном движении найдутся психопаты, которым и любовь к собакам нужна всего лишь как прикрытие ненависти к людям. Конечно, сама Аника и не такая, но она выпустила джина из бутылки. После того, как кто-то поковырялся с моей машиной и я чудом не пострадала после аварии… тогда-то стало по-настоящему страшно! Пришлось распродать все, не дожидаясь окончательного банкротства, и срочно переехать.
- Сочувствую, – сказал Джеймс, хотя его одолевали некоторые сомнения в том, что Памелла действительно настолько невинная жертва очернения, как пытается сама выставить. Слишком уж он хорошо помнил ее характер в детстве – и не особо верил, что с возрастом что-то изменилось. Да и сама затея с этими мехами не казалась особо разумной. Любой предмет роскоши автоматически перестает быть предметом роскоши, получив общую доступность, так что далеко не факт, что собачья имитация горностая действительно пользовалась бы тем успехом, что в амбициозных мечтах сестрицы. Собачьи шубы хороши для инуитов, живущих где-то в ледяных пустынях, а не для дамочек из теплых широт, ждущих от меха не тепла, а престижа. Ведь именно неадекватная дороговизна способствовала элитарности, а кто из модниц станет шиковать шубкой из простого бобика, будь та сколько угодно красивой и качественно выделанной? – Но что ты собираешься делать теперь? Остаться и организовать в этом городе еще одну живодерн… прости, фабрику бюджетных мехов в надежде, что скандал, испортивший тебе репутацию, сюда не докатится?
- И ты туда же! – обиженно огрызнулась Пэм и картинно с преувеличенной грацией затянулась дымом. – Стоило наладиться массовому производству синтетики, как все внезапно стали такими жалостливыми к зверью, о котором раньше и думать не думали!