Если бы Аврора задумалась от этом всерьез хоть раз в жизни, она бы пришла к выводу, что сбежать из дома, пусть даже совсем ненадолго, у нее ни за что не получилось бы. Все слишком тревожились за нее, так что даже ночью госпожа Флора периодически заглядывала проведать, все ли в порядке. Но ей, конечно же, не доводилось планировать побег, если не считать за подобные планы отвлеченные фантазии, когда, любуясь небом, воображаешь, будто можешь превратиться в лебедя и улететь куда-то далеко-далеко, не особенно даже представляя, куда и зачем. А в фантазиях нет смысла рассчитывать возможности, хотя пару раз Аврора и грустила, задумавшись, что родители и воспитательницы, наверное, сильно огорчились бы, в один из дней не найдя ее, а увидев только улетающую птицу…
Для воображения или игры преград не существует – но кто ждет, что когда-нибудь кто-нибудь предложит совершить в реальности что-то, кажущееся таким же фантастичным, что и превращение в лебедя!
- Если я попытаюсь уйти без спроса, мои воспитательницы это заметят и очень огорчатся.
Конечно, ее никогда не наказывали. Флора и Мэри были вспыльчивы и время от времени могли накричать друг на друга, но на Аврору за всю ее жизнь, конечно же, никто и голоса не повышал. Но от того ничуть не менее грустно было бы огорчать людей.
- Просто скажи той, с кем у тебя занятие, что хочешь отдохнуть, а остальные будут думать, что ты на занятии – потом мы сбежим по крышам и никто ничего не заметит. Взрослые не замечают того, что им и в голову не приходит! Сама увидишь!
Но грустно было бы огорчать и этого странного мальчика. Когда его мама забыла о нем, когда он чувствует себя одиноким настолько, что просит Аврору «поиграть», будто она его сестренка, хотя видит ее второй раз в жизни – духу для прямого отказа просто не хватило. К тому же, хоть девушка и была сама уже почти взрослой, она лишь из книг да понаслышке знала почти все о мире вне собственного дома, поэтому чувствовала – Питер разбирается в этом лучше. Пришлось согласиться, чтобы не обижать его: мысленно Аврора не верила, что подобная затея может сработать в реальности, но, если не сработает, то пусть лучше странного мальчика огорчат обстоятельства, а не ее отказ.
Только, к ее изумлению, затея неожиданно сработала. Может быть, из-за очередной ссоры, но если мадам Мэри и сообщила мадам Флоре о неважном самочувствии воспитанницы, из-за которого Аврора попросила отменить занятия, то не сразу. Они успели уйти раньше, чем ее отсутствие заметили! Или… раз так, может быть, не заметили и вовсе? Раз сработал побег, будто в очередном сне или фантазии, то, может быть, он может в качестве еще одного маленького чуда и остаться незамеченным – Аврора не боялась наказания, просто не хотела никого огорчать…
Происходящее настолько напоминало ожившую игру воображения, что, наверное, она ничуть не удивилась бы, если бы они с Питером улетели в окно по-настоящему. Отрастив лебединые крылья или просто так, плывя в воздухе, будто пушинки чертополоха… капелька даже разочарования была в том, что мальчишка обвязал Аврору свешенной с крыши вдоль окна веревкой, и, ловко поддерживая, увлек за собой наверх без всякого волшебства. Испугаться девушка не успела, она вообще толком не успела и осознать, что оказалась вдруг за окном при такой хрупкой поддержке – как подъем оказался позади и Аврора обнаружила, что с высоты родительского особняка может полюбоваться и садом в розовых облаках цветущего шиповника внизу, и на разбегающиеся улочки с домами соседей – поверх обычно скрывавших их древесных крон и высокой ограды. Как же Питер задумал перебраться с крыши на деревья и стену – все это было довольно далеко от дома? Может, в центре города, где соседние дома стояли совсем близко, и можно было ходить с крыши на крышу, но здесь… Даже до домика садовника веревки никак не хватит!
- Наяву я не умею летать. И совсем не хочу сломать шею перед самым днем рождения… – вслух пробормотала девушка. Питер с насмешкой и досадой скривился.
- Если б мне должно было стукнуть шестнадцать, я лучше помер бы, чем доживать старикашкой! Однако, не раздобыв волшебной пыльцы фей, летать наяву я тоже не умею. Спустимся по водопроводной трубе со стороны сада, там сейчас никому нас увидеть, кроме Лили, а она не выдаст. Возле ограды растет подходящее дерево, так что запросто выберемся в сквер!
Если садовница и впрямь заметила их, то сама по пути не встретилась. Спускаться вниз неожиданно для Авроры оказалось гораздо страшнее, чем подниматься наверх: Питер, конечно, подстраховывал с крыши за обвязанную вокруг пояса веревку, но девушка совершенно не привыкла к физическим нагрузкам, а в том, хватит ли мальчику сил удержать, если она сорвется, сомневалась. Отец, конечно, говорил, будто Аврора легче перышка, когда кружил ее на руках и в детстве подбрасывал, изображая полет, а Флора, недовольно цокала языком о болезненной костлявости подопечной и заставляла, пересиливая недовольство, глотать по утрам рыбий жир, но вот собственным рукам при попытках удержать водопроводную трубу, даже изящная девушка невесомой отнюдь не казалось, а Питер был и меньше нее ростом и еще более худым… Однако спуск все же получился успешным, а на дерево у дальней стены в глубине сада Аврора карабкалась с уже куда большей уверенностью, хоть до беличьей ловкости Питера ей было и далеко.
Никогда она не взбиралась на крыши и заборы! Никогда даже не представляла, каково ходить по улицам, даже по скверикам совсем рядом с домом, пешком – снаружи ее всюду отвозили на машине… Происходящее казалось таким нереальным, что к моменту осознания – все всерьез, ей правда удалось сбежать из дома, а никто этого не заметил – к моменту вернувшихся сомнений в правильности таких поступков, Аврора поняла, что зашла уже слишком далеко, чтобы передумать. Тихий район особняков, похожих на замки, был удивительным, центральные улицы городка, расстилавшегося дальше, просто ошеломляли кипящей жизнью и суетой, Авроре в жизни не приходилось так долго идти куда-то пешком, поспевать за юрким Питером оказалось непросто, а одна из туфелек натирала ногу, но девушка не чувствовала ни капли усталости.
- А вот и драконье логово! – с приглушенной торжественностью объявил Питер в тот самый момент, когда взгляд Авроры остановился на знакомой вывеске «Подарки феи». Она была здесь всего раз, в детстве, и – если бы на секунду об этом задумалась – могла и не быть уверена, что ателье все еще будет работать по прежнему своему адресу, но как будто ничего не изменилось.
Хозяйка ничуть не изменилась, хоть теперь, с высоты роста пусть и миниатюрной, но почти взрослой девушки, выглядела уже не столь гротескно долговязой, какой казалась малышке. Угадать возраст по резким острым чертам не получалось – ни тогда, ни теперь. И – пусть сама Аврора изменилась за прошедшие годы куда сильнее, пусть всего раз она бывала здесь как одна из бесчисленных заказчиц – эта женщина тоже с первого взгляда узнала ее.
- Здравствуйте. Я… хотела бы заказать у вас платье.
А Питер, только что стоявший рядом, словно исчез за миг до того, как дверь ателье распахнулась – с сильно запоздавшим испугом Аврора огляделась, но… словно бы мальчишка, остававшийся рядом весь пройденный путь, приснился ей наяву! Еще более запоздавшей была мысль, что денег у Авроры нет, да и никогда в жизни она не покупала ничего сама. Разумеется, родители могут оплатить готовый заказ уже позднее… но раньше они никогда не сердились на Аврору настолько, как могли бы рассердиться за побег, во всяком случае, в историях, которые читала ей госпожа Фауна, детей иногда лишали разных вещей в наказание…
- Присаживайся, пожалуйста, – не спуская с нее колючего, будто хвойная зелень, взгляда, пригласила Малефика. – Обсудим все.
Разговаривать с ней было сложно. Не так, как со взрослыми, к которым Аврора привыкла. Вместо того, чтобы утверждать, женщина в черном задавала вопросы, иногда такие странные…
- Ты не в состоянии сама решить, какой чай или какой цвет платья сейчас хочешь, не верится даже, чтобы ты, наперекор нянькам, сама решилась сюда придти. В том, что они были против, я абсолютно уверена. Откуда такое желание заказать платье именно у меня?
- Вещи, которые вы создаете, просто чудесные. Я не знаю… они словно по-настоящему из какой-нибудь сказки, волшебные платья, в которых любая девушка может встретить сказочного принца. Это звучит нелепо?
- Почему же. Я знаю, по крайней мере, одну замечательную девушку, которая и правда сошлась практически с принцем благодаря одному из моих платьев… Хотя, наверное, больше благодаря туфелькам, которые чинила Тинки. Той девушке нелегко приходилось в жизни и мне казалось, я могу сделать что-то хорошее, если помогу ей немного изменить судьбу. Сына сенатора вполне можно считать принцем, особенно если он симпатичный и любит верховую езду! И знаешь что? Они расстались меньше года спустя. Можно всех очаровать прекрасным нарядом, но за блеском платья люди могут и не обратить внимание на того, кто его носит. У Синди все в жизни сложилось, мне кажется, неплохо, но совсем не благодаря мне, платью или принцу. Так… Значит, ты решилась в одиночку придти сюда через полгорода, потому что думаешь, что я смогу воплотить в реальность твои детские фантазии?
- Если бы не Питер, я никогда бы смогла…
Аврора рассказала о мальчике, который играл в цветущем саду на дудочке, входил в комнаты через окна и приглашал прогуляться по крышам. Мальчике, который показался ей таким одиноким, но одновременно заражал своей сумасбродной храбростью… И чем больше она говорила, тем растеряннее становился колючий взгляд Малефики. Аврора договорила – и повисла странная неуютная пауза.
- Питер на несколько лет старше тебя, куколка. Ему было одиннадцать или двенадцать, когда его видели в последний раз, но сейчас он был бы уже взрослым юношей. Возможно, ты видела призрак…
«Если бы это мне исполнялось шестнадцать, я лучше помер бы, чем доживать старикашкой!»
- Но призраков не существует, – неуверенно возразила Аврора. Так всегда говорили ей взрослые, самой же девочке многие сегодняшние события казались не менее нереальными, чем любая объявленная фантазия. Хотя и не более. Впервые взрослый говорил ей другое, не то, что остальные. В насмешку? Пытаясь ее запутать, проверить?
- Существуют, как минимум, в разуме тех, кто встречает их, – легонько постучав ее по лбу кончиком пальца, сказала Малефика. – Тебе ли не знать, как сны порой просачиваются в реальность уже после того, как проснешься. Я вовсе не имела в виду, что к тебе приходил дух умершего мальчика или что-то в этом роде, но, может быть, ты услышала что-то о Питере о своих родителей и… представила, каким бы он мог быть? Просто не помнишь тех разговоров.
Разговоры роились в голове и гудели, будто пчелы над зарослями цветущего шиповника. Какое отношение Питер имел к ее семье? Почему родители должны были говорить о нем? Малефика считает, что должны были, хотя Аврора совершенно не помнила, чтобы хоть раз слышала о Питере от них.
«Давай притворимся, будто я твой брат и нашел тебя – тогда мы оба не будем уже больше одни»
Почему…
- Почему «его видели в последний раз»?
- Он потерялся. Дети иногда теряются… а некоторые – потому, что сами этого хотят.
- Родители никогда ничего не говорили мне о Питере.
- Ты можешь не помнить осознанно услышанные слова, которым в детстве не знала смысла. А твои родители… вполне разумно могли решить, что ни к чему тебе знать лишнее и беспокоиться из-за того, на что никто повлиять не в силах.
- Они и о Вас ничего никогда не говорили, так откуда Вы знаете… обо всем вообще? Только не говорите, что тоже из газет и светской хроники, – с отчаянием, чувствуя как щеки вспыхивают от собственной дерзости, приглушенно воскликнула Аврора. – Знаете о моей семье больше, чем я сама.
- Вовсе нет. Мы с Рубиной были подругами, давно, еще до твоего рождения, но я ничего не знаю о том, что происходит в вашей семье сейчас. Откуда? Мне вполне ясно дали понять, что мы стали персонами разного статуса и мне в теперешнем ее окружении не рады! – последние слова Малефика процедила сквозь зубы с таким холодом, что у Авроры кожу закололо мурашками.
- Почему? Что произошло? И какое отношение имеет к Питеру? Он…
За потолком над их головами раздался резкий грохот, за которым последовал шум приглушеннее, хлопанье множества крыльев и нестройный хор птичьих воплей. Малефику будто ветром сорвало с места и унесло во внутренние помещения к лестнице, только гигантскими крыльями взметнулась невесомая летняя пелерина, – со смесью испуга и зачарованности Аврора тоже вскочила и побежала следом, но медленнее, гораздо медленнее…
В помещении наверху метались черные птицы – от суматошного мельтешения казалось, будто их здесь целая туча, хотя некоторые успели вырваться в болтающуюся створку окна. Аскетично обставленная комната казалась разгромленной – сильнее, чем даже огромная стая выглядела способной совершить за такое короткое время. Малефика стояла на коленях над одной из птиц покрупнее, вероятно, грачом, бьющейся, барахтающейся на полу. Аврора не видела лица женщины, только уложенные полумесяцем косы и слабо дрожащие в незавершенном жесте худые хищные кисти рук, единственное, что оставляли открытым черные рукава. Крылья…
- Уходи! – даже в воцарившемся хаосе и гвалте почувствовав за своей спиной Аврору, глухо приказала Малефика. – Уходи немедленно и держись от всего этого подальше! Иначе, клянусь, всем вам это…
Она замолчала, так и не обернувшись, но Авроре, в жизни не слышавшей ни единого резкого слова в свой адрес – как бы ни горячились госпожа Флора и Мери, на воспитанницу они свое недовольство не обращали – и этого хватило, чтобы в смятении подчиниться. Сдерживая слезы, она сбежала вниз по лестнице, вылетела прочь из магазина и, только свернув за угол, замерла. Мальчик по имени Питер очевидно не был ни видением, ни сном.
И он хотел, чтобы она отвлекла Малефику от его попыток разыскать в комнатах над ателье «спрятанное волшебство», даже честно говорил об этом, а Аврора не удержала в голове, опьяненная всеми сегодняшними событиями. Вот только птицы не позволили вторгнуться незаметно, птицы напали на Питера, а грач пострадал при этом…
Не без труда уняв колотящую ее дрожь, Аврора вдруг поняла, что сама не своя не от испуга или смущения. Впервые в жизни она злилась на кого-то, но больше всего, наверное, на саму себя.