Аврора понятия не имела, что ей делать теперь. Она даже не знала, найдет ли дорогу обратно домой – но это, как ни странно, совсем сейчас не беспокоило. Не хотелось верить, что Питер так просто сбежал, что, даже если он и привел ее – почему именно ее? – просто чтобы отвлечь внимание женщины в черном, не хотелось верить, что теперь Аврору просто бросили посреди шума незнакомого ей города из-за того, что план не сработал.
Улица как-то незаметно сменилась переулком, а потом – живописной парковой аллеей. Аврора, сперва запальчиво бросившаяся куда-то со всех ног, все замедляла и замедляла шаг, будто лишь постепенно уступая осознанию, что Питера в этом огромном городе уже не найдет, если только…
- Выглядишь потерянной, сестрица!
Если только он сам не захочет, чтобы его нашли!
Постепенно утихавшее негодование вспыхнуло с новой силой, когда Аврора резко развернулась на голос – лицом к лицу с чумазой мальчишечьей физиономией, но Питер только широко улыбнулся в ответ на ее возмущенный взгляд. Пары зубов в этой улыбке не хватало, но это не мешало ее озорному обаянию. Хотелось запальчиво браниться, как госпожа Флора, когда ее поддразнивала госпожа Мэри, но почему-то, глядя на открытую нагловатую улыбку, казалось, что в собственном исполнении это будет неуклюже и жалко.
- А терять друг друга нам все же не стоит. Я кое-что для тебя…
- Зачем ты ранил птицу?! – после некоторых колебаний, перебила Аврора. – Как ты мог?
- Ох… птицы набросились на меня, стоило только проскользнуть в форточку. Пришлось защищаться, чтобы только сбежать, а не дать им сожрать меня, разорвав на кусочки! Все оказалось бесполезно… Злыдня – единственная, у кого точно остался секрет фейской пыльцы, как бы Зарина ни пыталась воссоздать его, мы уже давно едва можем заглянуть в Небыляндию ненадолго, словно полюбоваться издалека, но нам нужно туда, необходимо вернуться, этот мир взрослых рано или поздно убьет и меня и остальных… если Капитан не доберется до меня раньше, конечно!
- Я не понимаю… не понимаю почти НИЧЕГО из того, что ты говоришь!
- Давай присядем, – Питер кивнул на одну из скамеек, расставленных вдоль парковой аллеи. – Я добыл для тебя угощение, наверное, ты успела проголодаться, ведь ты ни разу не была в Небыляндии, значит, вообразить себе еду не можешь. Говорят, они вкусные…
В коробке, которую он вручил Авроре, оказались пирожные – порядком помявшиеся и слегка разломанные. Госпожа Флора крайне не одобрила бы непонятные сладости вместо обеда, да еще и не вымыв рук, только, присев на скамейку, девушка вдруг резко осознала, что не только вымоталась до боли в ногах, но и действительно чувствовала себя голодной. Непривычно… И, кто бы это ни «говорил», пришлось согласиться, едва лишь нерешительно попробовав отломанный кусочек – пирожные были удивительно вкусными.
- А ты сам? – спросила она у Питера. Тот, погрустнев, мотнул головой.
- Тому, кто хоть раз пробовал воображаемые яства Небыляндии, даже лучшая еда мира взрослых кажется безвкусной, как бумага. Хотя без пыльцы у меня получается воображать все хуже… к этому невозможно привыкнуть! Я не могу тебе объяснить, что такое Небыляндия, сестрица. Это как слепому от рождения человеку пытаться объяснить, чем хороша радуга! И показать не могу, ведь образцов пыльцы у Зарины почти не осталось, ей приходится смешивать их во всякие зелья, которые едва позволяют увидеть.
Он помолчал, печально о чем-то размышляя.
- Но ты не совсем еще взрослая, так что, может быть, можешь вспомнить. Маленькие дети иногда могут увидеть Небыляндию даже без помощи фей, и некоторые помнят немножечко дольше. Все ее видели – остров, где все взаправду! И коралловые рифы, и быстроходный пиратский бриг, ставший на якорь в заливе, и дикари, и пустые приюты, и гномы, но большей частью – портные, и пещера с бьющим из-под земли источником, и принц с шестью старшими братьями, и ветхая хижина, и крошечная старушка, у которой нос крючком!* Где можно взлететь выше облаков и поболтать со звездами. Помнят мир не обычным, а правильным, где возможны любые чудеса.
Дожевав пирожное, Аврора собиралась было в очередной раз недоуменно покачать головой, но замерла, вдруг подумав о своих снах. Никаких пиратов и дикарей она не видела, но, кажется, понимала, о чем идет речь. О полете и вальсе в розовой дымке рассветного неба, о шиповных кустах и… о тех долгих мгновениях, когда сон смешивался с явью, когда родительский дом оплетали, опутывали насквозь колючие ветки шиповника с нежными белыми и розовыми цветами, когда из тающей сахарной ваты облаков возникали очертания привычной «детской» спальни. Сны прорастали в явь, как цветы сквозь темную февральскую почву. Должно быть, что-то отразилось на ее лице, поскольку Питер согласно кивнул всему тому, что вслух так и не было сказано.
Значит, это и было воспоминаниями. О мире, где можно летать – порой обратившись лебедем, порой просто кружась, как невесомая чертополоховая пушинка. Мире, в котором Аврора пыталась получить поцелуй принца, но всегда просыпалась в неподходящий момент, а потом не могла вспомнить даже, как этот принц выглядел.
Она не знала, есть ли у него братья, но, наверное, у многих они были – сама будучи единственным ребенком, о таком просто не задумываешься.
- Я перестану видеть эти сны, когда стану взрослой?
- Забудешь все. Многие забывают, даже те, кто побывал в Небыляндии. А другие помнят, но больше не верят, не понимают. Венди… не забыла, но выбрала взрослый мир – раньше я навещал ее, но становится все больнее видеть. Больнее вспоминать. Но ведь ты не хочешь забыть?! Времени почти не осталось, но если я могу показать тебе!.. Может быть, если ты сама поймешь, то будешь помнить дольше, достаточно долго, чтобы мы все вместе придумали, как забрать секрет пыльцы у Злыдни! – пружиной подскочив со скамейки, воскликнул мальчик. – Пойдем!
Питер схватил девушку за руку – она держала пальцы на весу, не зная, как вытереть их от крема с пирожных, когда нет ни платка, ни салфетки – и уверенно увлек куда-то вглубь парка. В пятнистом зеленоватом сумраке было почти как в саду возле дома, разве что приглушенного далекого многоголосья доносилось больше – после городских улиц, потрясающих и немного пугающих в своей бурлящей жизни, это умиротворяло. Парк был гораздо больше даже роскошного сада и сильнее напоминал волшебный лес: таинственный, но ни капли не мрачный.
- Раньше мы жили в землянке под сценой летнего театра. Забирались туда сквозь нору, но это убежище обнаружили пираты! Летом, конечно, можно использовать и домик на дереве, но его слишком уж легко найти. В нынешние времена приходится часто менять укрытия. И я нашел в парке одно местечко, там стоял дом, но сгорел давным-давно, остался только подвал, наверно, бывший погреб, и заросший травой фундамент. Никто не знает про это место, даже Зарина!
Фундамент и правда зарос травой. Аврора не заметила бы и следа в небольшом холме, поросшем травой и тонкими молодыми деревцами, пока Питер не приподнял покрытую мхом дверцу в земле, раскидав скрывающие ее ветки и сохнущие листья. Подземное помещение раза в три уступало размерами ее комнате, а всю обстановку составляла кровать, сделанная из сломанной парковой скамьи, да стол из поставленного стоймя короткого толстого бревна. Крошечное невидимое снаружи окошко под потолком едва рассеивало темноту. Пахло травой и землей, как ранней весной от клумб, без примеси плесени или затхлости, но Аврора все равно опасливо отступила на шаг от лаза. Она не решилась бы войти, но Питер больше и не тянул за собой. По-беличьи ловко нырнув в свое убежище, он вернулся на поверхность с какой-то сумкой в руках.
- Раньше, когда пыльцы было вдоволь, можно было просто раздувать ее, будто пух с одуванчика, но теперь каждая крупинка на счету. Зара придумала растворять ее, нагревая воду в котелке. У меня еще осталось немного готового. Если пить раствор, почти ничего не получается, поэтому…
Мальчик продемонстрировал Авроре вынутый из сумки шприц. Она растерянно кивнула. Родители очень сильно беспокоились о ее здоровье, сколько Аврора себя помнила, ее часто от чего-то лечили, так что страх перед уколами никогда даже не появлялся. Не знала бы, что уколов вовсе можно бояться, если бы их не боялась Ирена…
- Что это вы, интересно, собираетесь делать?! – неожиданно раздался резкий девичий голосок и к холму из-за густых зарослей выбежала растрепанная девочка с каштановыми волосами. – Питер! У тебя ничего не получилось, а ты собираешься раздавать оставшиеся образцы неизвестно кому? Мы даже с другими мальчишками ими больше не делимся!
- Моя сестрица – не неизвестно кто, Зара! – возмутился Питер.
- Она тебе такая же сестра, как Гвендолин Дарлинг – мама! Это еще одна самая обычная девочка. Тебя совсем ничему жизнь не учит? Дети, у которых есть дом и семья – не потерянные, тебе не стоит уводить их за собой!
- Я буду это решать. Что скажешь, сестренка? – мальчик, улыбнувшись во весь рот, вложил шприц в ладонь Авроры и сам сомкнул ее пальцы. – Будет лучше, если нагреть в руке.
- Верни это, немедленно! – закричала Зарина. – Нельзя…
Она бросилась вперед, к испуганно отступившей Авроре, наверное, собираясь забрать шприц силой, но Питер ловко стал между ними и не пропустил дальше. Оставалось только во все глаза наблюдать за их возней и пытаться совладать с мечущимися не хуже белок мыслями.
Еще одна самая обычная девочка. Такой можно остаться. Ну, может быть, не совсем обычная, но вот-вот навсегда захлопнется для нее единственная дверь в удивительную Небыляндию, где пока ни разу не бывала наяву, только подглядывала через сны. В замок из живых роз, в сладкие рассветные облака, полеты на лебединых крыльях… и, конечно, к волшебному принцу. Вот-вот она станет взрослой и потеряет что-то очень важное навсегда.
За спиной возник ствол одного из окружавших холм-землянку больших деревьев, прекратив попытки Авроры пятиться, но Питер так и не позволил рассерженной Зарине добраться до нее. В отчаянии сжав зубы, Аврора приподняла тонкую слабо дрожащую руку и вонзила иглу в светлую до полупрозрачности кожу на мягкой внутренней стороне предплечья.
Зара издала полный негодования вопль, но остановилась, уставившись на нее. Обернулся и Питер. Авроре пришлось сильнее навалиться спиной на ствол дерева, ее охватило легкое головокружение, а ноги ненадолго перестали слушаться – но прошло всего несколько мгновений, и собственное тело стало легким, как мыльный пузырь или солнечный зайчик. Зеленые тени и яркие блики парка стали стократно ярче, заиграли неописуемым множеством оттенков, а шелест и птичий щебет слились в мелодию, окончательно довершив превращение парка в волшебный лес. Девушка почувствовала себя такой счастливой, хотелось расцеловать не только Питера, но и вредную Зару – они оба вдруг показались самыми милыми и очаровательными детьми, каких Аврора только видела и могла только себе представить, она бросилась было к ним, но так и не сумела заключить в радостные объятья. Течение сна подхватило ее ставшее невесомым тело и повлекло дальше, как листок на ветру или былинку – и это было слишком захватывающе, чтобы помнить о Питере и Зарине достаточно долго. Выше, сквозь лес, чтобы можно было взглянуть на остров Небыляндии, где, без сомнения, этот лес находился, прямо с облаков – и страх от этой мысли мешался с восторгом.
Оживший мир снов распахнулся перед Авророй во всей своей красоте, попытки думать о чем-то конкретном просто тонули, не удерживаясь в бесконечном потоке стольких ощущений одновременно. Первое время она пыталась, но это напоминало попытки соскочить с кружащейся музыкой и огнями карусели – так что быстро предпочла просто наслаждаться полетом.