Хозяйкой и управляющим апартаментов Тремейн в действительности уже около десяти лет была Дезире, сухонькая довольно миниатюрная пожилая женщина с мелкими чертами лица и частично – до мышино-серого цвета – поседевшими в прошлом черными волосами. Она вовсе не использовала официально свою девичью фамилию, но решила ничего – включая и название – там не менять. Обе ее сестры свои унаследованные доли давно уже предпочли продать и за все эти годы ни разу здесь не появлялись. Прежнюю хозяйку, Марту, Урсула помнила по давним временам, когда ненадолго останавливалась здесь, едва переехав в город для учебы, но впечатление та произвела запоминающееся и Дезире во многом воспринималась неловким подобием своей матери: слишком мелочным, нервозным и суетливым. Впрочем, связываться с ней тоже мало у кого возникало желание: отсутствие стальной властности в характере компенсировалось его скандальностью.
- Неужели это все твои вещи? – со слегка запоздалым недоверием спросила Урсула у своей новой протеже, «оставленный в камере хранения на станции багаж» которой оказался единственной спортивной сумкой-цилиндром, пока они ждали, когда Дезире закончит, подслеповато щурясь, заполнять свои бумаги и отдаст ключ от одной их пустующих наверху комнат. Девочка, погрустнев, дернула плечом.
- Ну да.
- Наверное, поэтому сама я никогда не сбежала бы из дома, – полушутливо заключила Урсула, хотя даже представить не могла ситуации, когда могла о таком даже задуматься. – Просто не смогла бы расстаться ни с одной безделушкой из всего своего барахла, которое не получилось бы с собой забрать. Но молодежь теперь такая аскетичная…
- По сравнению с тобой лично, любое поколение аскеты! – не преминула вставить хозяйка, только казавшаяся сосредоточенной на бумагах.
- На самом деле, я тоже, – смущенно покачала головой малышка. – Не смогла бы. Но так получилось, что не с чем стало расставаться. После того, как я наорала на отца, он выкинул мою гитару, всю коллекцию пластинок и… вообще, практически все мои вещи, которые мне бы жаль было оставить.
Что ж, вполне логично, что к такому отчаянному шагу девочку должно было подтолкнуть что-то гораздо более серьезное, чем обещания незнакомки с весьма мутной репутацией в сфере шоу-бизнеса.
- Вот! Дверь номер одиннадцать на четвертом этаже, – Дезире, недовольно поджимая губы, протянула ключ Урсуле, демонстративно проигнорировав девочку. – У меня здесь приличное место, так что никаких этих ваших богемных кутежей, на которые мне будут жаловаться соседи! Вообще поменьше шума после восьми вечера и никакого после десяти. На первом этаже есть комната отдыха с бильярдом и кафе, в подвале – прачечная и склад. Добро пожаловать. Полагаю, помощь с багажом вам не понадобится.
- Оно и к лучшему, чем позже Гастончик узнает, что среди жильцов появилась хоть одна красивая девушка помоложе Хильды, тем меньше головной боли! – со смешком заверила то ли подопечную, то ли недовольно скрипнувшую зубами Дезире Урсула. Младшему сыну хозяйки повезло уродиться в покойного отца с весьма эффектной внешностью, а оттого вырос Гастон с трогательным убеждением, будто само его существование – чудесный подарок для всей женской половины человечества. Материнское обожание этому только поспособствовало: Дезире лишилась сперва мужа, потом матери, вдребезги разругалась со старшим сыном, а с сестрами всегда была в прохладных отношениях, так что вся ее любовь в масштабе, уравновешивающем неприязнь ко всему остальному миру, обрушивалась целиком на Гастона.
- Да она все равно старше почти на три года! – кисло возмутилась Дезире, кажется, мысленно понимая, что для сына это вряд ли будет иметь значение. К тому же выглядел этот олицетворяющий беспощадность акселерации бычок вполне уже и на двадцать!
- Возьми свой ключ, моя дорогая, можешь меня не ждать, я же на четвертый этаж вечность заползать буду, а у псин уже задерживается прогулка, – Урсула махнула рукой в сторону лестницы. – Обустраивайся пока. Я живу в четвертой квартире на третьем.
- А между третьим и четвертым этажом что, существенная разница? – переступив туда-обратно по ступеням, удивилась девочка.
- Еще какая. Кстати, комнаты наверху сущие каморки, это тебе просто в качестве спальни, так что если понадобится телевизор, книги или еще что, можешь пользоваться моей гостиной. И… На всякий случай, поскольку Гастон, скорее всего, захочет с тобой познакомиться рано или поздно, если он вдруг тебя станет донимать в большей степени, чем тебе самой будет приятна назойливость красивого молодого человека, просто скажи мне.
- Хорошо, – еще больше смутившись, кивнула ее протеже и, после короткого колебания, послушно убежала наверх, без труда уцепив и свою сумку.
Маловероятно, что девушка по природе своей была настолько покладистой, Урсула могла поспорить, что характер у нее достаточно бойкий, а неуверенность сейчас просто реакция на непривычную обстановку. Решившись на столь резкие перемены в жизни, какие бы проблемы и склоки ни остались в прошлом, малышка наверняка себя чувствовала выдернутой из воды рыбой. В том, что девочка останется, сомнений почти не было – слишком мало существовало причин, вынудивших бы упустить такое сокровище.
Не стоило сомневаться и в том, что, как только она освоится, продемонстрирует более чем упрямый характер. Но ведь не упрямее собственного нрава Урсулы. Среди воспитанных ею знаменитостей полно было… разных. Творческие натуры зачастую полагали себя особенной, избранной категорией людей, которой многое должно дозволяться и прощаться – обычно таким начисто срывало паруса, стоило им хоть раз себя увидеть на телеэкране, почувствовать хоть крошечный глоток пьянящей славы – и приходилось возвращать их в сознание. Взращивание талантов напоминало заботу о растениях в оранжерее, нуждающихся не только в поливе, но и в обрезании неподходящих побегов. И свой маленький сад Урсуле удалось сделать очень близким к совершенству.
Собакам действительно не пришлось по душе дополнительное ожидание, даже услышав поворот ключей они продолжили укоризненно повизгивать и даже как будто пытались прокопать дверь изнутри, а стоило Урсуле шагнуть из холла в маленькую прихожую – принялись виться под ногами двумя шерстяными змейками.
- Ну-ну, ребятки, давайте без этого! Вы сами же, можно сказать, предложили ее кандидатуру. Сейчас переоденусь, и сразу пойдем гулять… И даже не пытайтесь открыть дверь без меня, не хватало еще выскочить прямо на Круэллу в холле!
Услышав прозвище соседки из шестой квартиры таксы нервно отпрянули от двери и поцокали коготками в гостиную, хотя вовсе не нужен был даже собачий нюх, чтобы очень заранее догадаться о приближении этой прокопченой сигаретным дымом вешалки. На самом деле, конечно, пожилую британку, переехавшую сюда еще в середине века, звали Памелла Девис, но прилипшее к ней еще на родине прозвище оказалось не менее въедливым, чем запах табака. Или собачьей шерсти, которой предательски пованивало якобы «норковое» манто, из-за которого, собственно, Фло и Джет терпеть соседку не могли. Вполне взаимно.
Не прошло и пяти минут, как таксы снова дружно рванули в прихожую и принялись скрести по двери коготками, приглушенно ворча.
- Не заперто, малышка. И прекращай уже притормаживать на каждом пороге! – сообразив, что они могли услышать в холле, окликнула Урсула. Разумеется, ни съемная каморка, ни чисто символический багаж не располагали к тому, чтобы девочка долго там обустраивалась.
О том, что в прихожую кто-то вошел, догадаться можно было только по поведению такс, прекративших с ворчанием царапать дверь и теперь со счастливыми повизгиваниями скачущих, сопровождая бесшумную гостью. Выглянув из спальни, куда больше кабинета напоминающей затопленную полумраком маленькую пещеру, Урсула обнаружила девчонку присевшей на край дивана. Собаки пытались взобраться к гостье на колени, но все время отпихивали друг друга.
- Ты им еще тогда, на побережье, понравилась… Если хочешь, можешь пойти с нами в парк – тут выход прямо из сада за домом. Заодно поболтаем…
- Поболтаем? – расслабившаяся было от возни с собаками девочка снова поежилась. Урсула, отвернувшаяся было к зеркальному трюмо, чтобы поправить растрепавшиеся волосы и подновить помаду, покосилась на нее через отражение.
- Ну да. Хотелось бы узнать о тебе побольше, – чего-то малышка явно не хотела рассказывать полностью, а значит, могло оказаться важным именно об этом все же узнать. А еще, какими бы ни были природные таланты, уровень вокальной подготовки определенно превышал тот, что можно получить в школьном хоре. Конечно, это во многом им помогало, избавляя от необходимости серьезно работать над постановкой голоса, дыханием и чувством ритма, даже артикуляция и интонирование нуждались разве что в легкой шлифовке – уже сейчас можно сосредоточиться на навыках поведения на сцене, подборе образа и репертуара… но какой смысл девочке было бы скрывать, если она училась где-то дополнительно? Обычно, напротив, желая получить покровительство, певцы и музыканты все козыри старались предъявить! Кроме того, она не лгала – в таком Урсула обычно не ошибалась. Просто пыталась уклониться от каких-то деталей. – Но если тебе нужно отдохнуть, разумеется, идти не обязательно. Ты ведь пришла ко мне, едва приехав в город, а мы еще и замучили тебя на пробах.
- Нет-нет, я… хочу посмотреть на здешний парк. Спасибо, – девочка подскочила, первой направившись в коридор. Потом крутанулась на месте и, дожидаясь, когда Урсула пристегнет к таксам поводки, осторожно спросила. – А кто такая Хильда, о которой вы говорили с домовладелицей?
- Как можно не знать Хильду Грим, она же живая легенда кинематографа! А еще сейчас единственная твоя соседка наверху, только она живет здесь постоянно. Предпочитает ютиться в дешевой комнатушке, но спускать состояние на реставрационные… не сказать реконструкторские – работы пластических хирургов. Не расстраивайся, если она вдруг прицепится к твоему цвету волос или еще что-нибудь придумает – это обычное брюзжание, гораздо хуже она начала бы к тебе относиться, если бы не нашла, к чему придраться.
- Это настоящий мой цвет, – с легкой досадой уточнила девочка, пропуская мимо рванувших к лестнице такс.
- Разумеется, дорогая, он идеально тебе подходит. Но Хильда никогда не признает больше одного единственного – ее собственного – типа красоты, да и о моде ее представления законсервировались где-то в начале века.
Вообще-то, большую часть времени живая легенда предпочитала загадочно молчать, поскольку от старческого дребезга в голосе не избавляли никакие «реставрационные работы», но к девочке, да еще такой хорошенькой, могла и прицепиться с замечаниями. Хильду-то, в отличие от Гастона, такое соседство совсем не воодушевит.
Еще лет пять назад… хотя, если честно, то уже ближе к десяти – когда сама Урсула была достаточно юной и привлекательной женщиной, Хильда ее периодически донимала своими придирками, но теперь уже старательно игнорировала – как слишком грубое нарушение эстетической гармонии мира.
- Сейчас здесь немного жильцов, так что все соседи… терпимые. С тех пор, как Клод съехал, заявив, что тут все погрязло в пороке и ему омерзительно даже рядом находиться. Вот он был действительно жутковатым типом. Кру… Миз Девис тебя и не заметит, если, конечно, не планируешь проводить зоозащитные пикеты под ее окнами.
На самом деле, под руководством Дезире, обладавшей лишь слабым эхом способностей своей матери, апартаменты Тремейн, до семидесятых считавшиеся весьма престижными, давно переживали не лучшие времена. Не только комнаты наверху, но и часть квартир периодически пустовали, недостаток жильцов делал для Дезире труднее содержание дома в прежнем состоянии, а если средств на это не находилось, квартиры становились еще менее привлекательными и теряли в цене. Круг замыкался. Впрочем, здесь все еще было достаточно прилично и комфортно, чтобы не заморачиваться поисками нового жилья. Саду на заднем дворе давно уже вовсе предоставили разрастаться, как ему вздумается, так что ведущая в парк аллея успела превратиться в тропинку сквозь крошечное подобие густого леса.
- Кстати, малышка, – Урсула коснулась ладонью плеча девочки. – Твои общественные работы на пляже и разногласия с семьей были не из-за проблем с законом? Не то, чтобы это большая беда, или что я тебе не доверяю, но лучше мне узнать такое заранее.
И лучше, если девочка сама расскажет все откровенно, что бы ни доложили потом… свои источники.
- А… Нет, – встрепенулась и тут же расслабилась та. – Это было вовсе не наказание. Когда мы были детьми, Тина… это самая старшая моя сестренка – много рассказывала о том, как надо беречь морскую природу, так что мы все вместе иногда выходили расчищать пляж и прибрежные воды после отдыхающих.
- Только в тот день ты была одна.
- Так ведь сезон не курортный, работы куда меньше. И я обнаружила, что среди брошенного в море старого мусора можно найти много всяких интересных штук, поэтому стала приходить… уже сама по себе. Особенно, когда заняться больше оказывалось нечем.
Последнее скорее обозначало «когда хотелось побыть в одиночестве». Что же, если об этом малышка говорила правду, то чего могла утаивать? Ладно…
- Ты когда-нибудь выступала на сцене… кроме школьных постановок?
- Да! Ничему специально меня, конечно, не учили… И не всегда именно на сцене, летом мы с сестрами часто играем… играли в костюмированных музыкальных постановках в парке развлечений и на пляже.
- Хорошо. Думаю, это тебе поможет держаться увереннее, а то у некоторых в дебютном выступлении случаются панические атаки, будто у выдернутых из воды рыб. Буквально дара речи иногда лишались от волнения! – Урсула щелкнула губами. – У тебя не сразу получилось справиться с собой на прослушивании, а ведь там были только мы, вот я немного и беспокоилась на этот счет. Хотя лучший наш наставник по вокалу, как и ожидалось, тебя оценил. Надеюсь, завтра ты все же решишь работать с нами.
Возможно, Урсула просто стала чересчур циничной с годами и дело было вовсе не в предчувствии подвоха, а в его неосознанном ожидании всегда и во всем. Натолкнуться по чистой случайности на талантливую, яркую, красивую и неплохо для новичка обученную девушку, которая к тому же без ума от музыки и мечтает посвятить делу свою жизнь – иначе даже из-за семейных разногласий не решилась бы на столь отчаянный побег… это было настолько хорошо, настолько в духе пошлых романтических мюзиклов о восхождениях очередного самородка из глубинки, что хотелось отыскать какой-то подвох – просто чтобы поверить в реальность.
Но чему в реальности вообще верить, если не чистым случайностям? Упускать эту рыбку из своих сетей было бы абсурдом. Даже если бы девчонка сбежала не из-за семейной ссоры, а после того, как в запале пырнула какого-нибудь излишне навязчивого кавалера той проржавевшей вилкой в глаз – стоило бы применить все свои связи, чтобы это уладить. Есть даже свои плюсы, когда тебе обязаны еще и за улаживание чего-то щекотливого. О глупых мелочах, типа раскрывшихся отношений с чужим женихом или мужем, которых молодежь вполне могла стесняться не меньше преступления, вообще говорить не стоило! Все необходимое выяснят уже к завтрашнему дню, но все же приятнее было бы заставить саму девочку быть откровенной во всем. Так больше уверенности, что рыбка сама не передумает, не захочет выскользнуть раньше, чем сеть затянулась.
- Вы сама постоянно здесь живете? – полюбопытствовала малышка, какое-то время молча понаблюдав за таксами, нарезающими змеящиеся петли между деревьями парка, пока Урсула отвлеклась на собственные мысли и прекратила ее расспрашивать.
- За исключением деловых поездок, да. С собственным домом слишком много бесполезных хлопот. Я большую часть взрослой жизни здесь прожила, только поменяла квартиру на двухкомнатную, с тех пор как сын учится за границей… некоторые, знаешь, гораздо раньше тебя устают от разницы мировоззрений с родителями. Место здесь довольно приятное… несмотря на все, что я тебе наговорила о соседях – просто лучше, чтобы их причуды не застали тебя врасплох. Когда… если ты будешь работать на меня, я непременно позабочусь о том, чтобы никто, кроме меня самой, не мог тебе докучать.
- Это я и сама могу, – уверенно, хотя и довольно тихо, отрезала девочка.
- Но если захочешь тут перебраться в нормальную квартиру вместо каморки, придется сперва заработать.
- Она нормальная. Мы с сестрами росли всемером, у меня никогда раньше не было своей собственной комнаты, даже маленькой.
Да уж, печальный жизненный опыт. У Урсулы сестренка была всего одна, причем младшая, и в гипотетической ситуации, если им даже в детстве пришлось бы «разделять территорию», сущим кошмаром это стало бы, в основном, именно для Морганы, но и саму приятного тут ничего бы не ждало. Представить себе аж шестерых родичей в замкнутом пространстве без невольного содрогания не получалось.
И без понимания, что к моменту взросления все равно постаралась бы остаться одна, возможно даже, любой ценой!
- Хорошо, если так, детка. Но иногда запросы меняются со временем… Наверное, жить в курортном городе весьма необычно, в каком-то смысле такие места – часть индустрии развлечений… я тоже выросла у моря, пожалуй, плаванье – единственный вид физической активности, о котором у меня получается думать без содрогания – но мой родной город в довольно холодном регионе, думаю, в оживленный сезон у вашего с рыбацким северным городком никакого сравнения. Если бы не необходимость постоянно находиться в центре потоков светской жизни, я не отказалась бы и сейчас жить на побережье…
Подробно откровенничать девочка явно не была расположена, предпочитала не замечать заброшенных крючков на ответную доверительность и непрямых вопросов, вплетенных в болтовню. Возможно, ей требовалось время, чтобы приоткрыть свою ракушку, однако опыт подсказывал, что именно в моменты неуверенности, не успев найти равновесие в незнакомой обстановке, люди более подвержены корректирующему воздействию. Случайно надавить на нее слишком уж сильно – пока еще не подписан контракт – Урсула не хотела. А о своей способности иногда увлечься и переборщить знала хорошо – узнать то, что потребуется для составления контракта можно и по своим каналам… да и, если девчонка выберет пойти этой дорогой, в моментах шаткой неуверенности у нее недостатка и в будущем не будет.
Когда выберет. Урсула предложила ей шанс осуществить мечту – от такого и в обычных ситуациях редко отказываются, а для девчонки еще и слишком тяжело при такой смеси упрямства и стыда, в представлении юнцов почти немыслимо тяжело, было бы вернуться домой. Даже если сейчас выставить ее вон, предпочтет работать поломойкой и оббивать пороги на прослушивания, чем вернется!
В конце концов Урсула бросила попытки завязать разговор и предоставила девчонке спокойно осматриваться в парке и возиться с довольными дополнительной компанией таксами, а позже вечером, убедившись, что девчонка убралась в свою комнатку наверху, позвонила Ванессе.
- Добрый вечер, куколка. Есть новости?
- Несколько часов назад Вы не сомневались, что я могу провести встречу, как надо, – с едва различимой ноткой уязвленности напомнила та. – Насколько я могу судить, все в порядке, если нужно описать детально…
- Нет-нет, Несси, разумеется, я в тебе не сомневаюсь. Что-нибудь приходило по нашей новой маленькой подружке?
- А. Ничего интересного, насколько я могу судить. Бумаги привезут завтра не раньше полудня, но мне отчитались по телефону. Все, как она сама рассказала: одна из семи дочерей владельца небольшого парка развлечений «Царство Нептуна», мать погибла одиннадцать лет назад – была актрисой в этом парке и во время музыкального представления на пиратском аттракционе произошел несчастный случай – ей не помогли вовремя, приняв происшествие за часть постановки. Но парк так и остался их семейным делом, только он в курортный сезон там и способен привлекать прибыль. Из сестер две старших тоже там работают, первая гидрозоолог в океанариуме и ведет что-то вроде клуба морской биологии для школьников, вторая в администрации вместе с отцом параллельно учебе в местном колледже. Три младшие пока ученицы старшей школы, а еще две недавно ее закончили, но в колледж не ушли, пока ничем по жизни не заняты, летом подрабатывают в том же парке на всяких детских праздниках и представлениях. Если бы были какие-то интересные новости, я сама сразу же связалась бы с Вами.
- Не сомневаюсь. Но все же лучше, если я буду решать, какие новости интересные, а какие нет. Ты умная девочка, Несси, но некоторые моменты можно не заметить без должного опыта. Хотя, если ты ничего не упустила в пересказе, ты права… – пока все совпадало с тем, что девчонка сама рассказывала, а если бы отъезд совпал с каким-нибудь скандальным событием, в маленьком городке все только об этом сейчас и болтали бы. Урсула сделала короткую паузу, прежде чем сменить тему. – Ванесса, насколько я знаю, ты продолжаешь в свободное время заниматься музыкой.
- Мне это нравится… хотя бы в качестве хобби, даже если настоящего успеха мне в этом и не добиться. Считаете, что это ребячество?
- Нет-нет, куколка, ничего подобного. Просто, если ты все еще думаешь об эстрадной карьере, мы могли бы попробовать собрать группу. У малышки определенно есть незаурядные вокальные способности и некоторая… искорка, в тебе есть кое-что еще, хороший уровень подготовки и приемлемые способности, вы эффектно смотрелись бы… добавить третьей ту миленькую блондиночку с прослушивания на прошлой неделе… как ее звали?
- Клаудия. Считаете, что это хорошая идея?
- Хочу знать твое мнение.
Почти минуту Несси на другом конце провода напряженно молчала.
- Я не вполне объективна, – тщательно подбирая слова, наконец ответила она. – Раз Вы обратили внимание на эту девочку, она достаточно перспективна и без группы «обладающих чем-то еще», наверное, на этом и стоило бы сосредоточиться. Я… не особенно хочу быть необязательным красивым приложением к чьему-то чужому голосу, но если Вы считаете, что у группы будет больше возможностей и что это было бы полезнее моих нынешних обязанностей, разумеется, я не против.
- Просто представляю пока все возможные варианты, не относись к этому так серьезно, – попыталась успокоить ассистентку Урсула. Вероятно, следовало бы задать этот вопрос утром в офисе – по телефону нельзя было с уверенностью почувствовать, насколько Несси откровенна. Если понадобится, к разговору можно и вернуться при составлении контракта. – Спасибо, что выручила сегодня, куколка. Всего доброго.
- Всего доброго.
Со следующим звонком торопиться не стоило, как минимум, до полуночи, хватило времени не только принять ванну, но и отчаянно заскучать перед телевизором, словно нарочно в этот вечер показывающим либо вздор, либо невероятную нудятину: рекламные паузы увлекали больше самих программ!
Сдавшись меньше, чем через час, Урсула пошла на кухню, чтобы сварить себе какао. Полминуты поколебалась, возвращая пакет с молоком обратно на полку приоткрытого холодильника, потом еще за полминуты мысленно обругала себя всеми словами, что только удалось вспомнить, за бесхребетность, но все же взяла с верхней полки коробку с тремя оставшимися после ужина пирожными. Собаки воодушевленно крутились под ногами, бросая вверх исполненные надежды взгляды.
- Что насчет официальных мисок, крокодилы вы шерстяные? – сердито процедила хозяйка сквозь зубы, косясь на практически нетронутый корм в этих самых мисках. – Отучайтесь уже перехватывать куски!
Собаки с нескрываемым негодованием покосились на переложенные из коробки на блюдце пирожные, но от комментариев и споров воздержались, а демонстративно сбегать в знак протеста внутри квартиры было некуда. Телевизор в гостиной продолжал нудно бубнить очередной выпуск новостей, когда Урсула с чашкой и блюдом в руках вернулась на диванчик. Таксы пристроились рядом и принялись ластиться, Джет вообще постепенно со змеиной плавностью перебрался на колени.
- Нет ничего, – в очередной раз повторила хозяйка, демонстрируя пустую ладонь. Пес, лениво шевельнув хвостом, обнюхал руку, старательно вылизал кончики пальцев то ли от остатков крема, то ли в наплыве нежных чувств, и, решив, что больше не к чему тут проявлять интерес, задремал. В полночь, когда умиротворяюще-нудное бормотание детективного фильма сменилось заметно более громкой и резкой заставкой выпуска новостей, Урсула и сама вынырнула почти из полусна, раздраженно помотав головой. Лучше бы Тому было уже оказаться на связи, иначе она куда охотнее разбудит его самого, позвонив уже утром, а не будет дожидаться, когда же он соизволит завершить клубные кутежи.
Однако на шестом-седьмом гудке трубку все же взяли.
- Да-а? – вкрадчивый мужской голос чуточку «плыл» в трубке, но звучал достаточно внятно.
- Здравствуй, Томас, – сдержав накативший в неподходящий момент зевок, заговорила Урсула. – Как у тебя дела, сокровище мое?
- Блестяще, разумеется. Иначе я дел не веду! – несмотря на кажущуюся беззаботность, слышно было, как он моментально взбодрился и насторожился, узнав ее.
- Стараюсь следить за твоими успехами, но сам понимаешь, подопечных у меня много, а ты уже из тех, кто способен сам держаться на плаву. У тети Тафиты все без изменений?
- Да что у нее вообще могло измениться с тех пор, как тот лицемерный татуированный морячок так с ней обошелся? Только и знает теперь, что огнем на всех пыхать, мы все пытаемся держаться подальше. Может, его попытка загладить вину вернула бы ей веру в человечество, но, думаю, не родился еще человек, который заставил бы подобного типчика раскаяться. История не блеск, но не всем же выпадает шанс успешно взять все от жизни.
- Ты невероятно прав, Том. Собственно, я позвонила, потому что хочу проверить, как одна из моих новых жемчужинок держится на сцене перед публикой – думаю, твой концерт на следующей неделе подойдет, чтобы выпустить ее на разогреве.
- Мой концерт? Еще даже непроверенная дебютантка, у которой всего неделя на подготовку?.. Урсула, я в неоплатном долгу перед Вами за предоставленный шанс проявить свой ослепительный талант и занять в жизни достойное меня место, но…
- Во вполне оплатном, – ласково, но похолодевшим голосом прервала его Урсула. – Ты давно бы уже его выплатил, но тратишь многовато на пускание звездной пыли всем в глаза, чтобы твоя концертная деятельность полноценно приносила весь доход, который может. Но, поскольку пока ты этого не сделал, прояви свою благодарность и делай, как я говорю.
При своей всей самоуверенности, Томас Тафлади, один из ее многочисленных прошлых проектов, не был как-то особенно талантлив. Но в чем нельзя было ему отказать, так это в харизме и звездности – пластинки и кассеты с его музыкой почти не приносили дохода даже при том, что на количество поклонников нельзя было пожаловаться, но каждый концерт, клип или выступление в клубе Том умел превратить в маленькую волшебную феерию. В принципе, это оправдывало уменьшение доходов затратами на «звездную пыль».
- Мне же просто жаль девочку, – попытался он зайти с другой стороны. – Она разочаруется в себе до конца жизни, если первое ее знакомство с публикой произойдет в затмении, под моей тенью.
- Даже если так, ее умение справляться и с неудачами тоже будет полезно оценить. Решившие, будто стать знаменитыми слишком легко, музыканты иногда склонны становиться слишком заносчивыми и забывать, кому они своим успехом обязаны. Не то, чтобы я не умела об этом напомнить, – с нажимом сказала Урсула. – Просто предпочитаю не доводить до такого.
Томас нервно щелкнул языком.
- Даже не представляю, кто мог бы проявить такую вопиющую неблагодарность, любой из Ваших воспитанников, без сомнений, будет счастлив посодействовать… потому я и не совсем понимаю, почему именно я, какой бы честью для меня ни было…
- Забрасывай свою блесну перед поклонниками и журналистами, Том. Я знаю даже не твою цену, а твою себестоимость, учитывая, насколько я поучаствовала в создании тебя нынешнего. И если я решила, что твой концерт подойдет для пробного дебюта лучше всего, то у меня есть на то причины. Надеюсь, мы друг друга поняли и я могу, если потребуется, на тебя рассчитывать? Время уже позднее.
- С нетерпением жду возможности сам увидеть, что это за дебютантка такая особенная! – с неплохо сдерживаемой кислинкой в тоне заверил певец.
- Тогда доброй тебе ночи, сокровище мое.
Может, излишне поспешно, но дело можно было считать решенным.
Урсула уже не сомневалась, что любой ценой убедит девочку подписать контракт, даже если выяснится, что перед бегством из городка малышка притопила в заливе парочку трупов! Все-таки, в биографии Томаса Тафлади тоже были подозрительные моменты – особенно с неожиданно на него свалившимся бабушкиным наследством – которые выгоднее оказалось как будто не замечать (разумеется, намекнув ему, что могла и не смотреть сквозь пальцы). Разве что отдельные условия контракта в связи с таким могут варьироваться. Девочка вряд ли была способна на что-то серьезнее превышенной самообороны, да и того, скорее всего, не должно было всплыть.
А если что-то пойдет не так, Том и его концерт – последнее, о чем придется беспокоиться.