Все с самого начала шло не так – и Гастон, как ни старался, не мог понять, в чем же дело. В первый раз, когда Белинда не то, чтобы отказалась сходить с ним куда-нибудь, а просто не поняла, что это было приглашение, можно было обвинять Лефу, влезшего в разговор с этим своим интервью. Когда Белинда в первый раз… и даже во второй – ушла от ответа, Гастон снисходительно отнесся к тому, что его просто не поняли. Если эта девушка всегда была одиночкой, то, скорее всего, не представляла себе, что с ней могут просто так заговорить, разве что только надеясь на помощь по учебе. Разумеется, первым делом она это предположила. Разумеется, она даже понятия не имела, как полагается отвечать. На все попытки завязать разговор Белинда реагировала с вежливым недоумением, будто плохо понимающий язык иностранец. Не то, чтобы она отказывалась разговаривать или вертела носом, Гастону встречались уже в жизни красотки, притворявшиеся, будто не так уж он им и нравится, в попытке подогреть интерес – с такими было чуть увлекательнее, словно Гастону бросали вызов. Полностью наигранный, как он быстро научился понимать, как если бы команда противников на поле только притворялась, будто пытается его победить.
Кажется, жизнь впервые бросила вызов не только в спортивной игре.
Отец Белинды, как разузнал Лефу, имел в районе репутацию человека со странностями – и это совершенно не удивляло – а ее мамы никто будто бы вообще ни разу не видел. Как и говорила Полли, та была полевым биологом, но если и возвращалась их бесконечных командировок, то слишком редко, чтобы о ней кто-то что-то знал. Гастона быстро перестало удивлять, что у Белинды совсем нет в школе друзей – и, наверное, никогда не было, поскольку девушка абсолютно была не в курсе… правил. Даже элементарных, например, что интересуясь планами на вечер от нее вовсе не ждут настороженного отчета о том, в каком книжном магазинчике она подрабатывает и в какой волонтерской программе хочет поучаствовать.
Разумеется, Флер… Полли – да всем троим примам из группы болельщиц совершенно не понравилось, что все это заставило Гастона думать о чудачке дольше, чем полагалось бы – несмотря на попытку его поддразнивать. При других обстоятельствах должно было раздражать, что трио куколок пыталось брать на себя многовато, когда общая обида заставила их даже забыть о распрях между собой и попытаться поссориться с Белиндой – вот только блондиночки встретили ничуть не больше понимания. Однако благодаря одной из их попыток «поговорить» еще до конца учебного года Гастон случайно узнал кое-что важное. Не так-то просто задеть человека, абсолютно не ценящего свой статус и репутацию, не прибегая к совсем уж хулиганским пакостям, которые могли бы испортить репутацию уже самим «тройняшкам», а брошенных вскользь фразочек и высокомерного поведения Бель искренне не замечала, так что в итоге Клодия, Флер и Полли просто перегородили тихоне проход в рекреации у шкафчиков и уже напрямую недовольно поинтересовались, «в какие игры она тут играет». Недоумение Белинды в ответ порядком их разозлило. Гастон, по удачной случайности это заметивший, собирался вмешаться, но решил подождать идеального момента – до применения силы блондиночки вряд ли бы дошли, ограничиваясь бестактными толчками и с кислыми гримасами трогая за волосы и одежду – но и их разговор шел как-то не так, как ожидалось.
- В чем проблема? – сухо уточнила Бель, а у Гастона мелькнула мысль, что раздражение блондиночек можно понять. Никогда с ней неясно, то ли она реально не понимает общеизвестного, то ли издевается. – Вы чем-то недовольны последнее время, но я не вижу причин, ничего в школе не менялось – иначе бы не спрашивала.
- Ты что, вообразила себя лучше других только потому, что угадала с какой-то дурацкой змеей? – не выдержала Полли, похоже, все же чуть более порывистая, чем старшие сестра и подруга. Или это сказала Флер? Гастон более-менее привык их различать по предпочтению к золотистым у одной и ярко-зеленым у другой цветам в одежде, но в тот день обе нацепили одинаковые майки с блесточками, затруднившие узнавание. – Думаешь, всех можешь провести, строя из себя скромняшку?
- Точно так же, как было всегда. И при чем тут вообще змея?
Клоди, хмурясь, пихнула младшую сестру – или вице-капитана – в бок.
- Змея тут совершенно ни при чем, – неохотно сказала она.
- Сомневаюсь, что такую, как Линда, хоть кто-то в школе заметил бы, если бы не эта дурацкая змея! – покраснев даже сквозь пудру, процедила сквозь зубы Флер. – Только это не повод крутить носом, да еще и перед Гастоном. То, что он вообще обратил внимание на подобную особу, просто…
Она замешкалась, пытаясь собраться со словами.
- На редкость нелепо и абсурдно даже предположить, – Белинда пожала плечами. Флер механически закивала, но тут же недоверчиво прищурилась. – Не знаю, с чего вдруг что-то подобное пришло вам в голову – если это, конечно, не один из тех розыгрышей, в которых я ничего не смыслю.
Блондиночки озадаченно переглянулись.
- Хочешь сказать, что мы ошибаемся? – наконец уточнила Клоди.
- Не уверена точно, склоняюсь ли больше к версии, что вы решили подшутить надо мной, но если нет – очевидно, что ничем, кроме заблуждения, это быть не может. Какого бы мнения вы ни были о моих социальных навыках, но я в курсе, как выглядит, когда девушкам оказывают знаки внимания – и, тем более, совершенно не трудно понять, когда ничего подобного не делают. Разве Гастон говорил, что я ему нравлюсь? Почти уверена, что нет. Мы разговаривали всего несколько раз за всю старшую школу.
- Но Гастон никому ничего подобного не говорит! – возмутилась одна из блондиночек. Даже подружки покосились на нее… странно, а Бель равнодушно продолжила:
- По всей вероятности, в таком случае, ему никто и не нравится. Насколько я могу судить, Гастон совершенно не из тех людей, кто молчал бы из застенчивости, и тоже не могу припомнить ни одного случая, чтобы он хоть комплимент сделал кому-то, кроме себя. Сожалею, если вас… или кого-то из вас – это огорчает, но я уж точно не имею к этой проблеме отношения.
Трудно сказать, кого ее слова привели в большее недоумение. Гастон действительно никогда и никому не говорил ничего подобного… от него никогда и не ждали, что он будет! Множество девушек чувствовали себя счастливыми только потому, что он вообще заговорил с ними, всегда все было… да просто само собой. Его спортивные достижения были гордостью школы – раньше казалось, это значит, что они гордость для каждого в школе. Оттого лишь более странно было слышать про «комплименты самому себе», причем без тени обиды или осуждения. Возможно, Клоди, Фло и Полли и воображали лишнего без всякого на то повода, но это как раз можно было понять… Понять Белинду оказалось совершенно невозможно! Похоже, ее замкнутость, которую он наивно принял за скромность, и правда была какой-то «бюджетной» разновидностью высокомерия. Знаки внимания ей, видите ли, должны оказывать!.. Тогда раздражение так захлестнуло Гастона, что он даже не дослушал, чем же закончился разговор Бель с болельщицами.
Ненадолго Гастон даже думал, что на чудачку стоит махнуть рукой. Наверное, он так и поступил бы… правда, Белинда, скорее всего, так и не догадалась бы, какой великолепный шанс упустила, да и более наблюдательное трио блондиночек вполне могло начать острить по этому поводу – даже в его адрес! В жизни еще никогда такого не было, чтобы Гастон пасовал перед трудностями и легко сдавался, не получая всего, чего хотел – и уж совсем глупо было бы менять это из-за обычного недопонимания. Просто раньше он и не встречал таких девочек, как Белинда.
Нужно было просто действовать, как на поле, разбив тактику на составляющие, а потом ориентироваться по текущему моменту. Во всяком случае, так предполагалось. Старательно заглушив ощущение смутной неправильности всей этой ситуации, Гастон попросил Лефу купить цветы и передать их в начале большой перемены: мысль самому тащиться в школу с букетом была какой-то зудяще-нелепой, пусть даже никто и не осмелился бы открыто над этим подшучивать – а на перемене вручил их Бель с тщательно затаенной мстительностью предоставив самой решать, что теперь до конца уроков с этим веником делать.
- К чему это вдруг? – насторожилась девушка, будто бы и не было днем раньше ее разговора с блондиночками.
- Просто подарок, – Гастон едва сдержался, чтобы не поморщиться, но все же мстительно добавил. – В знак моей симпатии. Ты же утверждала, что я недостаточно демонстрирую свое внимание.
Белинда закатила глаза над сползшими на кончик носа очками.
- Умоляю, ты ведь не подсылал ко мне девочек тех странных для расспросов?!
От подобного тона можно было подумать, будто Гастон сделал что-то не так! Он отрицательно мотнул головой, заметив, что на них откровенно глазеют уже не только одноклассники, но и куча случайно проходящих мимо школьников и даже пара преподов – и у всех на глазах эта девчонка опять строила из себя неизвестно что!
- Что теперь не так? Я пытаюсь показать, что ты мне понравилась, и все такое, ты сама сказала, что существуют знаки внимания…
- Которого в подобных пошлых жестах определенно минимум! – хмуро отстраняясь от пышного букета, оборвала Бель. – Если ты хочешь поговорить об этом, я могу только повторить вопрос: с чего вдруг? Я не из тех девушек, что тебе… соответствовали бы.
- Это я сам могу решить! – возмутился парень. – Если ты мне нравишься, то соответствуешь… чему угодно.
- Почему ты решил, что я тебе нравлюсь? Или нравлюсь именно я?
- Что за странные вопросы? Почему вообще можно?!. Я думаю, ты хорошенькая и милая. И не похожа на девушек, которых мне доводилось знать раньше, – под недоверчивым взглядом Гастон наморщил лоб, пытаясь сообразить, что полагается обычно говорить в таком случае. – И-и… Твои глаза, как будто озера, в которых хочется утонуть?..
- Гастон, извини, но у меня глаза карего цвета – и мне немного страшно предположить, в озерах ЧЕГО ты собрался тонуть. Я определенно не более «хорошенькая и милая», чем многие девочки в нашей школе. Ты ничего обо мне не знаешь, и вряд ли хочешь узнавать, если даже цветы пытаешься дарить, не поинтересовавшись, какие мне нравятся. Универсальный жест для любой абстрактной девушки – это ты считаешь «проявлением внимания»? Общие интересы у нас очевидно отсутствуют. Если личность не имеет значения, я действительно не понимаю, с какой стати ты пытаешься оттачивать обаяние на мне, а не ком-нибудь из симпатичных девушек, что были бы этому рады?
Развернувшись, Белинда пошла прочь, а Гастон под прицелами множества взглядов – сам, конечно, дурак, что решил подкатить с этим глупым букетом прямо в школе, а не подойти после уроков! – осознал, но либо добьется интереса этой девушки, либо значительно подрастеряет как собственное уважение к себе, так и безупречную все эти годы школьную репутацию. Незаметно скрипнув зубами, он впихнул букет в руки взволнованно ошивавшегося рядом Лефу – была мысль демонстративно вручить его какой-нибудь из болельщиц, но с блондиночек сталось бы демонстративно закрутить носом на отвергнутую другой девчонкой подачку – и едва сдержался, чтобы не сопроводить это заодно раздраженным подзатыльником. Лефу, конечно, не обиделся бы, но демонстрация перед публикой, что произошедшее задело или, того хуже, обескуражило, все только усугубило бы.
- Да что ей вообще еще надо? – только возвращаясь после тренировки, дал Гастон волю вырваться раздражению, которое не получилось выпустить никаким усердием на поле. Лефу, деловито семенящий рядом, опасливо покосился на друга, не уверенный, был ли вопрос риторическим. – Что?
- После той, ну, работы над статьей я вроде как внештатник у журналистского кружка, – пробормотал коротышка. – Иногда мы общаемся. Я мог бы поспрашивать, какие ей нравятся цветы, фильмы и вообще…
Нахмурившись, Гастон помотал головой. Белинда уже решила, будто он подослал к ней блондинок, а Лефу, скорее всего, так «аккуратно расспросит», что ежу будет понятно, к чему вдруг такой интерес.
- Почему ты действительно не попросил у нее помощи с рефератом? Или совета, как лучше ухаживать за каким-нибудь животным, знаешь, общаясь на тему, которые ей точно были бы интересны, можно узнать друг друга…
- Я что, должен выставить себя слабаком, который не способен разобраться сам с любыми проблемами?! К тому же мои рефераты по бесполезным предметам – это твоя, дорогой друг, забота! Нечего строить из себя знатока… – сам коротышка с девочками на памяти Гастона никогда не общался, ну, по крайней мере, вне рамок повседневных школьных разговоров, да и времени на это при его-то усердной работе не оставалось. – Ты вообще сам хоть на одно свидание в жизни хоть с кем-нибудь ходил?
Лефу удрученно вздохнул.
- Не сложилось, – непривычно мрачным тоном буркнул он под поросячий вздернутый нос, старательно уводя взгляд. Гастон слегка удивился.
- Значит, тебе все-таки нравится кто-то? Я-то полагал, ты всецело вложил душу в команду и футбол…
«Пусть даже с твоими скверными данными это чувство чисто платоническое!» – не стал добавлять он вслух.
- Какое это имеет значение? Ты слишком крут, чтобы понимать! Ты всем безусловно нравишься… ну, почти всем, но даже исключения считаешь просто увлекательным испытанием. Какое тебе дело до опыта тех, кто с самого начала знал, что нет ни единого шанса?
- Ты первый начал меня поучать! – парировал Гастон и Лефу все-таки заткнулся, то ли с обидой, то ли просто от огорчения засопев.
Не то, чтобы Гастон мог себе представить, каково живется людям настолько отстойным, как его неуклюжий приятель. Вот уж точно сказано – слишком для этого крут. Но все же Лефу обычно казался довольно жизнерадостным, никогда не обижался ни за дружеские тычки, ни за словесные подначки, а тут будто впервые вопрос угодил по больному… И такая реакция была странной.
- Слишком крутых, как я, людей в мире не так уж и много, – через какое-то время странного выжидательного молчания, заметил Гастон. – Смысл существования лучших в том, что лучшими не могут быть все сразу. Но ведь и обычные люди друг другу нравятся. И… ну, это… чем-то там. Невероятно тупо с твоей стороны заранее отрицать, что хоть на что-то годишься, вот что! От этого ты только сильнее себя топишь, не хочешь даже пытаться.
Не то, чтобы Лефу мог что-то поделать со своим маленьким ростом. В их возрасте некоторые парни еще продолжали расти, но надежда на это была бы слишком уж жестокой, учитывая, каким коротышкой был и его отец. Или с поросячьими чертами физиономии… Но проявить побольше самодисциплины и привести фигуру в хотя бы относительно сносный вид что ему мешает? Ухитрялся же как-то дядюшка Сэмми, пока был моложе, как-то сдавать физические нормативы, необходимые для работы в полиции, надо полагать, до смены профессии на хозяина закусочной, такого брюха у него еще не было. Особых вершин дядя не достиг, раз так и вышел на пенсию в сержантском звании, но со своим уровнем, видимо, справлялся. Вряд ли у Лефу данные хуже папашиных. Ну, не считая этого самоубеждения, что раз красавца и спортсмена из него все равно не выйдет, то ради всего лишь «сносности» и напрягаться не стоит.
- Спасибо, если это была попытка поддержать, но… просто не стоит об этом.
- Тогда прекращай кукситься, или я из тебя это вытрясу! – грозно пообещал Гастон. Еще один любитель говорить за других, интересен он кому-то или нет нашелся!
Может… Может, то, что Белинда наотрез отказывалась верить, будто способна Гастону понравиться, все же было от неуверенности в себе, страха жестокого розыгрыша на спор, или просто опасения не соответствовать? У нее, в отличие от Лефу, не было для этого никаких оснований, но что, если до сих пор ей никто просто не говорил, что она симпатичная.
Одно только увлечение Бель этими ее книжками, порой напоминающее одержимость, уже говорило о многом! Гастон прекрасно помнил, как Лефу во времена младшей и средней школы был сам не свой до разных комиксов и приключенческих книг о Конане, Тарзане и прочих подобных героях: в реальной жизни слабый неуклюжий коротышка не имел ни малейшей возможности пережить все то, что помогали воображать кем-то выдуманные истории. Потом, конечно, обязанности менеджера футбольной команды почти не оставили Лефу времени на пустые фантазии, но Гастон знал его достаточно долго и понимал, какие люди и почему склонны зацикливаться на воображаемых мирах! Те слабые мальчишки и некрасивые девчонки, заранее не верящие, что у них могут появиться друзья и успехи в реальной, настоящей жизни. Нелепо и неправильно, что так глубоко завязла в этом девчонка, которая отнюдь не была дурнушкой. Бель выглядела хорошенькой, даже одеваясь в эти свои старушечьи шмотки и совершенно игнорируя моду – быть может, она просто не заметила момента, когда выросла и похорошела, с детства привыкнув не обращать внимания на реальный мир вокруг.
Да, должно быть, так оно и было. Почему бы еще ей с таким удивлением спрашивать, с какой стати Гастон проявляет интерес? Нарастив себе ракушку от насмешек, неуверенные в себе люди и не замечают, что этим закрываются и от хорошего в жизни!
Тем не менее, все последующие попытки Гастона сблизится с Белиндой, сохранив при этом собственное достоинство, были ничуть не более удачными, нежели первая. Такой конец учебного года изрядно подпортил впечатление даже от летних каникул, но оттого Гастон только решительнее намеревался в следующем семестре все непременно исправить. Еще ни одна девушка не занимала его мысли так долго и так сильно, бесконечно тянущиеся каникулы лишь окончательно уверили, что Белинда – совершенно особенная в его жизни. Одна из тех побед, что совершить будет совсем непросто – и оттого наиболее важных для человека, умеющего добиваться от судьбы своего. Всякому ли герою под силу вызволить принцессу из такой башни, которую она сама, камешек за камешком, вокруг себя годами возводила?
Лишь лучшему из лучших!