С тусовки у Намджуна, закончившейся взрывом подростковых гормонов, смешанным с желанием пробовать новое и, как следствие, поспешным, но бурным сексом на лестничной клетке, прошло две недели. За этот долгий или не очень, судите сами, срок предприимчивый Юнги успел хорошенько пометить территорию. Со стороны этот парень может и не выглядел серьёзным и ответственным, но на деле, а особенно в отношениях, оказался весьма хватким — благополучно проводив Чимина до дома и нарочито скромно поцеловав на прощание в щёку, взял у того все возможные контакты, далее более чем прозрачно указал одному чересчур активному недоухажеру, куда ему стоит пойти и в какое именно место засунет его культяпки, посмей тот ещё раз прикасаться к его парню, а всех желающих привлечь на себя внимание господ гомофобных кровей громко и не менее однозначно послал на небо за звёздочкой, дополнительно подкрепив слова выставленным вверх средним пальцем. Закончилось сие шоу посреди школьной столовой наимилейшей сценой ухаживания за покрасневшим до оттенка варёного рака Чимином и кормлением его буквально с рук булочкой с бобовой пастой. 

Однако, одного представления во всеуслышание оказалось недостаточно, поэтому через несколько дней Мин без колебаний вмазывает с разворота местному корольку, а затем ещё раз и ещё, пока смазливая и крайне наглая физиономия капитана футбольной команды не приобретает синевато-кровавый оттенок. Юнги абсолютно плевать, что папаша этого засранца практически обеспечивает всю их школу, потому что никто не смеет выплевывать с презрением «педик» в адрес любого по какой-либо причине неугодного, будь тот даже на самом деле заинтересован в близости со своим же полом. После громогласных разборок в кабинете директора Мина отстраняют на неделю от занятий, ведь взять с него нечего. Чимин переживает ужасно, но гордится в разы сильнее и благодарит своего защитника мимолетным чмоком в разбитый уголок губ.

Они не видятся эти пять дней ссылки, но каждый день переписываются, желая доброго утра и сладких снов, правда, после второго спать никто не ложится, продолжая болтать до середины ночи. Чимин понемногу открывает для себя совершенно иную, скрытую сторону главного школьного «прогульщика». 

Оказывается, что Юнги сирота, оставшийся на попечении у старшего брата. Прекрасно понимая, что содержание подростка для молодой семьи ещё и с годовалым ребёнком на руках бремя тяжёлое, Мин с пятнадцати лет начал подрабатывать, стараясь хоть как-то помочь и обеспечить себя самостоятельно. Ещё до гибели родителей семья их жила бедно, потому рос парнишка в условиях «хочешь жить — умей вертеться». Вот он и вертелся. Всё свободное время, которое появилось во время наказания, парень заполнил дополнительными сменами, ведь поставил перед собой две цели: как можно быстрее съехать и начать жить самостоятельно и отвести Чимина на свидание. Нормальное, которое младший заслуживает. Слово своё с малых лет Мин привык держать, а потому намеревался воплотить задуманное в ближайшее время.

О предпочтениях своего парня Юнги знал ничтожно мало, более того, отдельной проблемой выступал тот факт, что Чимин, в отличие от него самого, родился в обеспеченной семье и ни в чём не нуждался. Правда, стоит отдать должное родителям Пака или ему самому, избалованным он не был при всей состоятельности семейства — прилежно учился, был скромным и вежливым, никогда не зазнавался и не ставил себя выше других.

Спросить напрямую, куда Чимин хотел бы сходить, брюнет так и не решился из-за переполняющего трепета и волнения, да и очень уж хотелось сделать сюрприз, потому он просто написал короткое сообщение вечером в пятницу, чтобы младший ничего не планировал на выходные и был готов к полудню.

В намеченный час в субботу Юнги стоял перед высоким забором частного сектора, где располагался дом, в котором проживала семья Пак. Нервно поправляя дымчатого цвета рубашку, застегнутую, кажется, впервые на все пуговицы, Мин переминается с ноги на ногу, поглядывая то на часы, то на пространство перед домом. Наконец, миниатюрная фигура Чимина показывается из-за стеклянных дверей и стремительно направляется к воротам.

— Прости, — прикусывает губу и опускает голову Пак, — долго ждёшь? — смотрит из-под закрывающей глаза чёлки, боясь, что старший недоволен.

— Только пришёл, — врёт тот, успокаивающе улыбаясь и рассматривая блондина.

Светло-голубые джинсы, кремовый свитер с v-образным вырезом, открывающим вид на выступающие ключицы и длинную шею, небольшая сумка через плечо песочного цвета и такого же цвета лоферы с золотистой цепочкой. Стильно, аккуратно, ничего лишнего. Взгляд лисьих глаз скользит по смущенному из-за столь пристальной и очевидной оценки лицу, замечая золотые серьги, полудугами свисающие по обе стороны от мочки, и ненавязчивый макияж. Теперь понятно, почему младший опоздал. Чимин всегда хорошо выглядел, не то что бы Юнги разбирался в моде и умении сочетать вещи, но даже его ничтожных познаний было достаточно, чтобы отметить особый шарм, которым обладал его парень. Это касалось не только одежды, но и причёски, аккуратных украшений, еле ощутимого, но запоминающегося аромата парфюма и геля для душа, лёгкой походки и изящества буквально в каждом движении.

— Прекрасно выглядишь, — озвучивает свой вердикт старший, и уголки его губ непроизвольно снова ползут вверх, — идём? — протягивает ладонь в приглашающем жесте.

Чимин смущается, но вкладывает свою крошечную ладошку в широкую и тёплую хёна. Первым делом они направляются в парк. Погода располагает, потому желающих провести выходной на природе предостаточно. Парни берут напрокат электросамокат. Да, один, потому что Чимин, зная свою неуклюжесть, боится в кого-нибудь врезаться и потому что ощущать горячие, слегка шершавые ладони Юнги на своих, касаться спиной его груди и иногда ненароком задевать бедром чужую ширинку так волнующе приятно, что не слышно собственных мыслей из-за клокочущего в груди сердца.

Исколесив все дорожки в парке и перекусив мороженым, парни идут дальше по импровизированному маршруту. Они много разговаривают, смеются, заглядывают в заинтересовавшие магазинчики с яркими вывесками и красивыми витринами, лакомятся уличной едой. Чимин пачкается в соусе, а потом застывает на месте, задержав дыхание, когда Юнги помогает ему убрать горчицу, мазнув большим пальцем и следом отправив тот в рот. Старший лукаво улыбается, громко чмокая губами, выводя громким звуком Пака из ступора. Они решают сходить на сеанс фильма, который Чимин давно хотел посмотреть, но всё никак не представлялось возможности, а Юнги совершенно не интересуется кинематографом, но вот очаровательным блондином со счастливыми глазами он готов любоваться при любых обстоятельствах. Есть немного времени перед началом, и Мин просит младшего купить напитки и попкорн, а сам выбегает покурить.

Фильм неплохой, Юнги даже подумывает о том, что посоветовал бы его, но замечает расстроенную мордашку своего ненаглядного.

— Что-то случилось? — касается покатого плечика, — Фильм не понравился? — заглядывает в грустные глазки.

Чимин отрицательно мотает головой и улыбается, уверяя, что всё хорошо. Не может же он сказать, что всё время, пока свет в зале был выключен, ждал поцелуя, хотя бы одного, пусть быстрого.

— Ты можешь рассказать мне, — не верит Мин, усаживая младшего на скамейку рядом с кинотеатром, — если я что-то сделал не так, то, пожалуйста, скажи мне, — с волнением смотрит в карие полумесяцы и сжимает крошечные пальчики в ладонях.

— Я.., — не решается поначалу Пак, но потом делает глубокий вдох и громко, но шепотом сообщает о своем неисполненном желании, — я хотел, чтобы ты поцеловал меня.

Щёки жжёт то ли из-за сказанного, то ли из-за цепкого июньского солнца.Чимин боится поднимать глаза, но внезапно Юнги начинает смеяться. Негромко, по-доброму, а потом треплет чужие светлые волосы и, придерживая за затылок наклоняет к собственному лицу, соединяясь лбами. Миндалевидные карие глаза смотрят с теплотой в растерянные светло-ореховые.

— Ты такой милашка, Чимини, знаешь, — говорит Мин, улыбнувшись, прежде чем отпустить голову и взять младшего за руку, — идём.

На этот раз они какое-то время идут молча, пока не останавливаются у здания одного из самых престижных и посещаемых отелей в городе. Чимин округляет глаза и смотрит вопросительно на старшего. У входа стоит швейцар и, заметив молодых людей, интересуется, может ли чем-то помочь, на что Юнги, дёрнув правым уголком губ и не сводя хитрых глаз с недоумевающего Чимина, сообщает, что у них забронирован столик в их ресторане на его имя. Пак успевает только открыть рот, но его тянут вперёд за любезно приоткрытую дверь, ведущую в просторный холл, где парней встречает уже другой сотрудник и указывает, где находится зал ресторана.

К слову, Чимин бывал уже в этом месте несколько раз и прекрасно знал расценки на большинство услуг, которые здесь предоставляют.

Официант проводит их к столику, расположенному в некотором отдалении и за своего рода живой изгородью из растений, высаженных в большие прямоугольные катки. Меню Чимин тоже знал отлично и в принципе был готов сделать заказ сразу же, но вовремя остановил себя, попросив дать им время на выбор. Стоило Юнги взять в руки книжечку, как всё внимание младшего сосредоточилось на его лице, отслеживая малейшее изменение. Пак нервничал ужасно, он понимал, что хён привёл его сюда, чтобы порадовать, и это льстило и заставляло сердце учащать ритм, но и заставляло чувствовать себя неловко, ведь Чимину совсем не нужны все эти широкие жесты, ими он сыт по горло. Что на самом деле он желает, так это парня напротив, что сейчас изучает строки в меню. Без мишуры и ненужной показухи, за которую принято цепляться в начале симпатии, но не с Юнги, который пашет на подработках с малолетства, успевая при этом и учиться; не с Юнги, который говорит прямо, без доли притворства и за слова свои отвечает; не с Юнги, который за своих любому глотку порвёт; не с Юнги, который с рук кормит и всегда готов поймать, если оступишься.

— Ничего не понравилось? — хрипловатый голос отвлекает от размышлений.

— Нет, нет, — качает головой младший, начиная судорожно листать меню и бегать глазами по строкам, — дело не в этом, — смотрит из-под пушистых ресниц, собираясь с мыслями, — просто… — делает глубокий вдох, намереваясь провернуть один трюк, так часто встречающийся в кино, когда своего партнера соблазняют, водя кокетливо ножкой под столом по чужой, но не успевает ничего сделать, потому что этот до мурашек приятный баритон снова обращается к нему.

— Чимини, — зовет он тихо, — помимо столика у нас ещё забронирован номер, — с небольшой паузой, — здесь, наверху, — далее медленно, почти по слогам, — поэтому если ты хочешь, то мы можем подняться прямо, — лисий разрез глаз кажется, смотрит в самую душу, забирая в плен, — сейчас, — слышится звуком спускового крючка в голове младшего, и он мгновенно, на выдохе выдает короткое «да».

Юнги поднимается и берёт Чимина за руку, по дороге извиняясь перед официантом и сообщая ему, что сейчас он хотел бы отведать блюдо, которого, увы, нет в меню их ресторана, и что позже они обязательно сделают заказ в номер. Стремительно покинув просторный зал, они идут к стойке ресепшн, где Мин забирает ключ-карту, и они поднимаются на лифте на десятый этаж. Чимина практически трясёт от нетерпения, его щёки пылают от смущения из-за откровенного комментария хёна, но эта прямолинейность и откровенность подкупают каждый раз всё сильнее.

Оказавшись, наконец, наедине с объектом своего вожделения, Чимин несдержанно льнёт к худощавому телу хёна, более чем однозначно потираясь о чужое бедро, на что в ответ получает довольную ухмылку и невесомое касание пальцев к пылающей коже щеки.

— Ты такой нетерпеливый, Чимини, — смеётся старший и заправляет светлую прядь за аккуратное розовое ушко, — милашка, — шепчет, опаляя дыханием раковину.

Младший вот-вот будет готов заскулить, он не осмелится произнести это вслух, но с того их раза на вечеринке не переставал думать и вспоминать о прикосновениях и поцелуях на коже, резких толчках и ярком пике наслаждения. Ему хотелось ещё, ощутить всё это снова и снова. Чимин смотрит жалобно, умоляет и тянется к розоватым губам, но крепкие руки останавливают, удерживая за плечи.

— Если сейчас не остановимся, то не сдержусь и возьму тебя прямо здесь, — голос заметно дрожит, выдавая волнение, — а я хотел бы сделать всё правильно на этот раз, — водит по бархатной коже подушечкой большого пальца, задерживаясь на пухлых губах, — поэтому позволь мне, — уже совсем хрипит старший, не отрывая взгляда от приглашающе раскрытого рта, — иди в душ первым, — оставляет короткий поцелуй на лбу и разворачивает Чимина в направлении к ванной комнате.

Младший торопится, моется быстро, наспех растирая себя мочалкой и смывая плотную пену от геля со слабым молочным ароматом. Обтерев распаренную кожу махровым полотенцем, Пак задерживается перед зеркалом, рассматривая своё отражение — щёки румяные, как и пышные фигурные губы, с волос стекает вода, капая на медовую кожу, и быстрым ручейком бежит вниз по красивым изгибам. С полочки Чимин достаёт просторный халат молочного цвета и, сделав глубокий вдох, открывает дверь.

Юнги сидит в кресле в небольшой гостиной и увлеченно всматривается в страницы небольшой книжечки меню ресторана, из которого они так поспешно убежали. Брюнет замечает младшего и окидывает его заинтересованным взглядом, сканируя с головы до пят. Он поднимается и подходит практически вплотную, наклоняется и втягивает шумно воздух рядом с изгибом чужой шеи.

— Прекрасно пахнешь, — озвучивает свои мысли Мин и довольно улыбается, — подожди ещё немного, малыш, я скоро, — выпрямляется и обходит младшего, закрывая за собой дверь в ванную.

Чимин отмирает через пару секунд и решает осмотреться, чтобы хоть немного отвлечься. Номер небольшой, но аккуратно обставленный, в нём есть всё необходимое для комфортного пребывания — кресло, диванчик, журнальный столик и пара стульев, плазма приличной диагонали, мини-бар, ванная комната и отдельная спальня, куда и отправляется младший.

Комната минималистично оформлена — огромная кровать занимает почти всё пространство, обрамлённая тумбами по сторонам. Чимин в какой-то момент осознаёт, что пялится в одну точку, закусив губу. Раздаётся щелчок открывшейся двери, и Пак начинает в панике пытаться придумать, куда бы ему приткнуться. В итоге, пока он определяется, в спальню заходит Юнги, в отличие от младшего решивший прикрыть только нижнюю часть тела, обмотав полотенце вокруг бёдер с остро выпирающими тазовыми косточками. Тёмные волосы зачёсаны назад, но несколько прядей всё же выбиваются, по ним стекают мелкие капли, падая на обнаженные ключицы. Чимин зачарованно оглядывает бледную кожу с синеватыми узорами вен, он впервые видит своего парня обнажённым так близко. Мин худощавый, не особо широк в плечах, но поджарый, с выраженным рельефом развитых мышц благодаря регулярным тренировкам по баскетболу и общей активности в повседневной жизни. Заинтересованный взгляд проходится по каждому открытому участку и в конце задерживается на розоватых губах, сейчас растянутых самодовольной ухмылкой.

- Малыш, - зовёт Юнги, наблюдая за явно зависшим Чимином, и делает шаг вперёд, сокращая расстояние, - на что это ты смотришь? - дёргает бровью и ещё сильнее растягивает губы.

- Ты такой красивый, хён, - честно отвечает Пак, заливаясь румянцем, но взгляд не отводит.

На этом выдержка Мина даёт сбой, и он срывается с места, подхватывая младшего на руки и приземляясь вместе с ним на матрац. Принимается расцеловывать румяные мягкие щёки, аккуратный носик, веки и лоб, вызывая звонкий лучистый смех и яркую улыбку. Чимин силится выбраться из ловушки чужих рук или взять верх, перевернувшись, но все попытки растворяются в очередной порции ласковых касаний губ. Прилив нежности ненадолго отхлынул, сменившись влюблённым взглядом и улыбкой до десён, которую так обожает младший. Они лежат неподвижно, любуясь друг другом, утопая в уединении и тишине, пока Чимин не тянется за поцелуем, на этот раз настоящим. Руки Юнги пробираются к поясу, а затем распахивают халат, являя взору сатиновую кожу, слегка порозовевшую после горячего душа.

- Кто из нас ещё красивый, - шепчет брюнет, рассматривая идеально сложенное тело своего мальчика.

Кожа покрывается колючими мурашками, когда тёплые губы оставляют влажный отпечаток за ушком, опаляют горячим дыханием, спускаясь вдоль открытой шеи. Юнги так ласков сейчас, будто не с ним Чимин трахался на лестничной клетке, забыв о прелюдии и нежностях, преследуя лишь одну цель - получить оргазм. Теперь же Пак ощущает себя драгоценностью в руках настоящего ценителя, ювелира, абсолютно точно знающего, как бережно и внимательно нужно относиться к подобному сокровищу.

Махровый халат вытягивают из-под спины и откидывают подальше, прохлада пахнущего кондиционером белья приятно освежает и расслабляет. Юнги расцеловывает длинную шею, которую ему охотно подставляют, открывая больше доступа, гладит руками талию и мягкие бока, согревая в руках, ведёт кончиком носа по изгибу ключиц и мокро целует грудину, приподнимает немного и обводит губами левую грудь. Чимин тяжело дышит и жмурит глаза, а потом и вовсе закрывает тыльной стороной ладони рот, когда Мин ловит затвердевший сосок. Горячий язык с нажимом кружит вокруг бусины, сменяется зубами, которые осторожно, но ощутимо прихватывают и тянут вверх. Младший стонет протяжно и выгибается навстречу, на что Юнги довольно улыбается и, чмокнув заметно набухший сосок, переходит ко второму.

Вдоволь наигравшись и наслушавшись жалобных всхлипов, Юнги убирает ладошку Пака от лица, чтобы получить доступ к пухлым губам. Целует неторопливо, посасывая язык и нижнюю губу, прерывается, чтобы заглянуть в осоловевшие глаза, а после жалобного "ещё" снова целует.

Руки не остаются без дела, рисуя узоры на бёдрах, вокруг коленных чашечек и во впадинке под, в то время крошечные ладошки Чимина глубоко зарываются в густые жёсткие волосы, чертят полосы по спине и плечам хёна, и вскоре осмелев, срывают всё ещё каким-то образом держащееся полотенце с бёдер. Юнги сдавленно мычит, когда его возбуждённая плоть трётся о такую же младшего, тонкая кожа натянута, будто вот-вот лопнет, обильно выделившийся предэякулят смягчает трение, смешиваясь. Парни тяжело дышат, следуя единому ритму. Юнги снова зацеловывает чужую шею, на этот раз оставляя пару розоватых отметин, которые исчезнут через пару часов. Лишь на минуту задержавшись на припухших бусинах на груди, он поцелуями-бабочками опускается к плоскому животу, подёргивающемуся от желания. Чимин следит за каждым движением из-под опущенных ресниц и закусывает покрасневшие губы, предвкушая что-то безумно приятное. Мин обхватывает пальцами небольшой член и ведёт к основанию, фиксируя, чтобы потом погрузить красноватую головку в рот и упереться ею в верхнее нёбо. Беззвучный стон застывает на приоткрытых губах, когда Юнги двигает головой и втягивает щёки, языком рисует спираль вокруг ствола и дразнит щёлочку уретры, а потом повторяёт всё снова и снова, пока младший не заходится предоргазменной судорогой, хватаясь за тёмные пряди, неосторожно сжимая, но Мин продолжает, пока горячее семя не оседает на языке.

Вытерев уголок рта, Юнги целует одинокую родинку под выступающей тазовой косточкой с правой стороны и ласково мурлычет, чтобы Чимин перевернулся. Кое-как вспоминая, как управлять своим телом, младший выполняет просьбу и радостно обнимает попавшуюся под руку подушку, но понежиться и передохнуть ему не дают, приподнимая и ставя на колени. 

- Юнги~я, что ты собира... - теряется в громком стоне, когда мокрая шершавая поверхность языка размашисто проходится по такому уязвимому сейчас колечку мышц, - не надо, это.. - умоляет Чимин задыхаясь, когда сильные ладони раздвигают половинки сильнее.

- Я так долго мечтал об этом, - отрывается на мгновение Мин и смотрит на изящно изогнутую спину, - малыш, разреши мне, - сминает упругую кожу и дует на сжимающуюся дырочку.

Какого либо ответа не следует, но высокие стоны и кач бёдрами навстречу куда лучше любых слов, потому Юнги принимается тщательно вылизывать младшего, проталкивая язык внутрь, широко проводя всей поверхностью от полных яичек к вершине расщелины, потом помогает руками, обхватывая одной колом стоящий член, а второй достаёт до заветного местечка внутри узкого прохода. Чимин теряет связь с реальностью от такой стимуляции, ему никогда не было так хорошо и плохо одновременно, он чувствует себя таким развратным, возможно, ему даже было бы стыдно, если бы не всепоглощающее желание получить больше.

- Детка, кончишь для меня?

На ответ Мин и в этот раз не особо рассчитывает, но младший находит в себе силы выдавить прерывистое "да". Юнги довольно улыбается и вновь прикладывается влажными от слюны губами к проходу, дразнит кончиком языка и успевает пару раз толкнуться, прежде чем чувствительное тело его малыша пойдёт мелкой дрожью. Тугая струя белёсой жидкости вырывается вместе с криком, пачкая простыни, и Чимин валится прямо на влажное пятно, так как сил удерживать корпус на весу больше нет. Юнги улыбается, наблюдая эту картину и встаёт, чтобы взять маленькое полотенце в ванной, предварительно намочив его. Аккуратно перевернув на бок и вытянув часть запачканной ткани из-под обмякшего от усталости тела, он вытирает начавшую подсыхать сперму. Младший улыбается благодарно и тянет руки, чтобы схватить и утянуть в объятия. Мин целует его ласково в румяную щёку, потом во вторую, чмокает в губы и гладит по золотистым прядям. Чимин разморенный приятной усталостью почти проваливается в дрёму, но резко подскакивает, широко распахнув глаза.

- А как же ты, хён? - обеспокоенно оглядывает нагое тело старшего и останавливает взгляд на всё ещё твёрдом члене. 

- Всё в порядке. Если ты устал, то я могу подождать, - совершенно спокойно отвечает Мин и протягивает руку, приглашая вернуться обратно.

- Ну уж нет, так не пойдёт, - Чимин мотает головой и откидывает одеяло.

- Что ты задумал? - интересуется, когда младший встаёт с кровати, подходит к своей сумке и начинает в ней копошиться.

Выудив небольшой тюбик и квадратную упаковку презервативов, Чим забирается на постель и сразу же перекидывает ногу через торс хёна. Один конвертик фольги кладёт тому на пресс и щёлкает крышкой, выдавливая прозрачную субстанцию на пальцы.

- А ты хорошо подготовился, малыш, - ухмыляется Юнги, а потом охает из-за внезапного прикосновения к набухшей головке. 

- Поможешь мне? - младший кивает на конвертик и продолжает тереть пальцами твёрдый орган, скользя вниз-вверх.

Мин быстро открывает упаковку и предлагает Чимину самостоятельно надеть резинку, но тот кивает отрицательно, вызывая у старшего улыбку. Быстро справившись, Юнги перехватывает крошечную ладонь, усиливая хватку. Оба сбиваются с ровного ритма дыхания, глядя в глаза. Скользкая от лубриканта ладонь старшего перемещается на ягодицу и сминает её, заставляя закусить губу. Пак добавляет смазку и распределяет поверх латекса, затем приподнимается и направляет головку, медленно опускаясь. Взгляд его всё так же прикован к расширенным зрачкам напротив, а рот приоткрыт в забытой необходимости потреблять кислород. Когда член оказывается полностью внутри, младший делает глубокий вдох и упирается руками в рельефный пресс. Пара секунд ему требуется, чтобы привыкнуть.

Чимин ведёт бёдрами на пробу, замечает ответную реакцию в виде заломленных бровей и шумного выдоха, делает медленное подобие восьмёрки, ища нужный угол, и толкается, срывая сиплый стон с тонких губ хёна. Постепенно темп нарастает, но недостаточно, чтобы прийти к финалу. Чимин выбрал собственный ритм, удобно устроившись. Его грациозная миниатюрная фигура будто создана была, чтобы седлать бёдра - так думает Юнги, восхищённо наблюдая за своим парнем, пока тот сжимается вокруг его члена и развратно открывает рот и закусывает губу, когда головка задевает чувствительный бугорок. Мин гладит мягкие бока, мнёт в руках ягодицы и изо всех сил сдерживается, чтобы не начать толкаться навстречу, ускорив выбранный младшим темп.

Вскоре Чимин замедляется, устав, и наклоняется за поцелуем, чтобы дать затёкшим ногам отдохнуть. Юнги жадно посасывает его губы и решает взять всё в свои руки, резко переворачивая их и подминая стройное тело под себя. Целует напористо, параллельно закидывая ноги на свою поясницу и делая глубокий толчок, из-за чего младший стонет протяжно и хватается за напряжённые плечи парня. Юнги отстраняется немного, чтобы открыть себе побольше обзор, чередует амплитудные покачивания с резкими толчками, наблюдая за быстро сменяющимися эмоциями на красивом лице своего мальчика.

- Детка, сможешь кончить для меня ещё раз? 

Чимин не уверен, что способен на это после двух сильных оргазмов, но ему так хочется порадовать своего хёна, потому он кивает и вцепляется в чужой загривок, чтобы утянуть в новый поцелуй. Юнги гортанно рычит, вылизывая горячий рот и увеличивая скорость толчков. Почти задыхаясь, они одновременно приходят к финалу. Чимин закатывает глаза и высоко стонет, кончая практически насухую, Мин же крепко его обнимает и делает ещё несколько толчков, продлевая наслаждение.

- Это было нереально, - шепчет через пару минут, лёжа на спине, повернув голову в сторону своего парня, который смог наконец обнять подушку и удобно устроиться на животе.

- Согласен, - улыбается лучезарно Чимин, - но кажется, я не смогу встать, - заливается румянцем и прячет лицо в подушке.

- Я понесу тебя, - Юнги подползает к нему и обнимает, пытаясь достать до пунцовых щёчек.

После недолгого сопротивления, брюнету удаётся уговорить младшего и торжественно отнести на руках в ванну, а потом помочь искупаться, нежно поглаживая и массируя затёкшие мышцы. Еду они заказывают в номер, как Мин и обещал несчастному официанту. Расположившись на диванчике напротив телевизора, укутанные в одеяло, они уплетают дорогущие блюда, и Чимин всё же решается спросить у Юнги, как ему удалось устроить всё это, ведь несовершеннолетних в отель не пускают. Тот поначалу нарочито дёргает бровью и загадочно произносит "секрет". Младший на это строит недовольную мину и просит рассказать правду, и ожидаемо щенячьи глазки и ласковый голосок срабатывают.

Оказывается, что жена старшего брата Юнги работает в этом отеле и числится на хорошем счету. Под её ответственность и конечно же не бесплатно, старшекласснику разрешили забронировать номер на ночь и привести с собой гостя.

Уже глубокой ночью, когда парни вдоволь наелись, посмотрели или почти посмотрели фильм, перевернули кровать и даже успели оказаться на полу, прижимаясь друг к другу в порыве страсти, Юнги гладит не спрятанное под одеялом плечико младшего, пока его голова покоится на мерно вздымающейся груди и задаёт так тревожащий его вопрос - тебе понравилось?

Чимин даже приподнимается на локте, чтобы заглянуть в глаза своему парню. Те смотрят с опаской и неуверенностью, а ещё с надеждой, и Пак думает, как же ему повезло, а потом треплет густые тёмные волосы и шепчет "дурак" на ухо своему хёну, которого любит до замирания сердца и покалывания на кончиках пальцев.