Никогда не знаешь, где тебе повезёт

Вэй Ин всегда был бурей. Непредсказуемый, внезапный, полный желания куда-то лететь, переворачивать очередное что-то с ног на голову. Сам себе на уме. Красил кончики длинных волос в красный и вплетал в них глупые бантики и заколки. Срывался среди ночи в глухой лес с гитарой и полупустой пачкой сухарей, а ранним утром уже ехал в другой город — просто погулять пару дней, ночуя то в хостелах, а то и вовсе на лавке в каком-нибудь парке. Спал по три-четыре часа и глушил энергетики, пока они не переставали хоть немного помогать. Писал книги и статьи в журнал, принадлежащий старому школьному приятелю, на то и жил. Тем и жил. Дышал своими строчками и оставлял очерки вместе с чаевыми в случайных придорожных кафе. Люди вокруг него мелькали, подобные этим коротким рассказам, вроде много их было, а все — на пару часов, если повезёт — дней, короткая прекрасная история, забытая вместе с недопитым дерьмовым кофе на очередной заправке. А дома ждёт только макет скелета в глупой ведьминской шляпе с вуалью — трофеем с тематической вечеринки. Ещё дома ждёт хаос, на который никогда нет сил или времени, или всего сразу и первоклассный кофе. Компьютерные игры до утра и редкие визиты брата и сестры.

      У них совсем другая, правильная и спокойная жизнь, размеренное тихое счастье обывателя, от которого Вэй Ина потянуло бы вешаться с тоски, и в их глазах надежда на то, что он повзрослеет и перестанет вести себя как взбалмошный подросток в свои тридцать. Что он вернётся домой, если не совсем туда, то хотя бы в родной город и страну, чтобы не ездить за ним через полсвета. Чтобы можно было не бояться, что он опять три дня не ел и три месяца нормально не спал. Они искренне волнуются, Вэй Ин ценит и даже обещает им что-то, но изменить себя выше его сил. Ему кажется, что он счастлив. Но самое главное — он по-настоящему свободен. Это гораздо важнее обедов по расписанию. Особенно если не думать об одиночестве за громкой музыкой, горьким кофе и дурацким скелетом, гордо носящим звание Призрачного Генерала. Вэй Ин врёт себе, что привык к этому, а его главный герой умирает, не понятый никем. Люди так любят трагичные финалы, люди так любят плакать над выдуманной болью. Им понравится. Себе он оставит альтернативную концовку, потому что сам обожает хэппи энды. Может быть, сжалится и опубликует её потом, тогда будет весьма забавно наблюдать, как читатели поделятся на лагеря и будут вести священные войны на тему того, какой конец лучше и правильнее.

      Вэй Ин заплетает себе две дурацкие косички наподобие тех, с которыми девочки ходят в школу, и заставляет свою старенькую кофемашину подарить ему чашку ароматного, а главное, крепкого эспрессо. Он не спал всю ночь, потому что дурак и проходил новую игру, а статья в журнале горит синим пламенем дедлайна, и отрубаться пока совсем-совсем нельзя. Иначе он справедливо огребёт по шапке, вполне справедливо, учитывая, что ждут от него не так уж и много. Статья замутнённому разуму поддаётся со скрипом, но опыт и навыки берут своё, он не просто домучивает свою работу, а выполняет её действительно хорошо. Иначе его бы давно уволили, и никакая старая дружба бы не спасла. Вэй Ин со стоном откидывается на спинку стула и почти машинально, не читая, удаляет с телефона сообщение от мачехи. Поначалу он их читал, но быстро понял, что всё, что она ему пишет — одинаковое, а его тошнит. Тошнит даже от воспоминаний о том, как страшно зависеть от человека, который любой ценой хочет воспитать под себя. Прогнуть. Видеть её он не хочет, даже если и благодарен за что-то. Лишний раз вспоминать, впрочем, тоже не хочет. Вэй Ин печатает последние несколько строк и отправляет свой труд. На душе скребут кошки, то ли из-за несчастного сообщения, то ли просто от усталости. В любом случае, скоро пройдёт. Всегда проходит.

      Грандиозные планы на будущее нарушил звонок в дверь. Вэй Ин никого не ждал, да и адрес его был очень мало у кого, таких людей можно было по пальцам пересчитать. И большая их часть была далеко отсюда. Скорее всего, кто-то из соседей либо промоутеры с очередным самым нужным на свете товаром. Вэй Ин решил подождать, чтобы незваный гость просто ушёл, но тот продолжал стоять под дверью раз в минуту напоминая о себе звонком. Так что Вэй Ин сдался и пошёл открывать злосчастную дверь, заранее рассерженный на того, кто за ней стоит, вне зависимости от его личности.

      Но всё недовольство мигом испарилось, едва Вэй Ин открыл дверь. Лань Чжань был человеком, которого Вэй Ин в последнюю очередь ожидал увидеть у себя в гостях. По очень большому ряду причин, начиная с того, что Лань Чжань на дух не переносил его в школе и заканчивая тем, что у Лань Чжаня не было его адреса, даже города и страны проживания, и чтобы эту информацию достать, пришлось бы приложить неоправданно много усилий, для которых нужен веский повод. Так или иначе, это было ошеломляюще, то, что сейчас Лань Чжань здесь. Похоже на чудо от крёстной феи или типа того. Ну а сердиться на него, тем более, за какой-то там прерванный сон — кощунство и грех. Ничего толкового в качестве приветствия сказать не удалось, уставший и глубоко поражённый мозг начисто отказался работать. Немедленно стало стыдно за свой нелепый внешний вид с этими дурацкими косичками и потрëпанными, слишком яркими и пёстрыми, чтобы быть стильными вещами. Глупо, конечно, он же дома, но рядом с Лань Чжанем собственная неидеальность ощущалась очень остро. Хотя обычно на свои недостатки Вэй Ину было более, чем плевать.

— Привет, — Лань Чжань отвëл взгляд в сторону, как будто ему тоже было неловко, но почти сразу вновь прямо посмотрел на Вэй Ина. — Ты позволишь войти?

Как будто Вэй Ин действительно мог бы ему запретить.

— Твой приезд… Неожиданный, мягко скажем. Что-то случилось, что тебе пришлось искать меня и ехать сюда?

Да, Лань Чжань наверняка приехал по делу, и ради этого дела, ему и пришлось так заморочиться. Что-нибудь такое… Что-нибудь. Придумать дело, с которым можно пойти только к нему Вэй Ин пока не смог. Лань Чжань мягко и едва заметно качнул головой

— Не дело. Просто хотел увидеть тебя.

Вэй Ин замер, практически уверенный, что ослышался. Точно дар крёстной феи или сон. Так не бывает. Не бывает. Лань Чжань упорно его избегал и игнорировал всю учёбу, иногда срывался, доведённый до края упорным желанием Вэй Ина общаться. Сейчас за прошлого себя было в какой-то степени стыдно, но тогда удержаться раз за разом оказывалось невозможным. От нелюдимого и отстранённого одноклассника хотелось получить хоть какое-то внимание, даже если это будет злость. Другим не доставалось и этого. Брат уверял, что Лань Чжань наверняка ненавидит Вэй Ина, и тот верил. Но вот только Лань Чжань никогда бы не стал лгать. Просто не умел. Значит, и сейчас говорит абсолютную правду, которую теперь надо как-то уложить в устоявшуюся картину мира.

— Если бы не услышал этого от тебя, в жизни бы не поверил, — Вэй Ин немного оправился от первого шока и лукаво улыбнулся. — Так что я весьма польщён тем, что ты решил нанести визит в мою скромную обитель. Знал бы — хоть немного бы прибрался, а так уж не обессудь…

      Вэй Ин продолжал болтать обо всём, что приходило в голову, и больше половины было абсолютной чушью, а остальное — обрывками из жизни, отдельными потерянными историями. Лань Чжань молчал большую часть времени, изредка и по необходимости вставляя короткие ремарки. Неудивительно — любителем поговорить он и ребёнком-то не был, а сейчас им обоим за тридцать. Люди обычно становятся сдержаннее с возрастом. Вэй Ина чужая молчаливость не останавливает, ему действительно есть много, что сказать. Прошло столько лет, что вспоминать неприлично, случилось столько всего, что хватит на десять томов автобиографии, но хотелось всё это вывалить за полчаса-час, пока сказка не кончится, и Лань Чжань не уйдёт.

      Вэй Ин говорит об учёбе на выбранной приёмной семьёй специальности, которая так и не принесла ничего, кроме скуки, о том, как устал от давления, да и вообще от всего, и уехал в дом, доставшийся по наследству, в другую страну, считай с одним рюкзаком вещей и скопленными деньгами едва ли на месяц жизни, и за счёт этой самой недвижимости смог тут и остаться. О том, как упоительное чувство свободы по началу чередовалось с одиночеством настолько глухим, что хотелось выть. Говорил о работе, случайно выцепленной по старой дружбе и хобби, в котором нашёл наконец себя. Говорил о поездках во все подряд города и бессонных ночах с блокнотом в руках. Рассказывал про поезда, автостоп и самолёты, про города и их отличительные черты, те, которые спрятаны за фасадом туристического шума, которые настоящие. Говорил о том, как любит и ненавидит одновременно свою нынешнюю жизнь.

      Вэй Ин полный дурак, и всё ещё абсолютно не контролирует себя рядом с Лань Чжанем. Он выкладывает слишком много для бывших одноклассников и даже для друзей. Брат и сестра не знают столько, перед ними он не выворачивал душу наизнанку до такой степени, но это же Лань Чжань, и рядом с ним всё ещё невозможно себя контролировать, даже если речь о простой беседе за чаем. А ещё Вэй Ин смертельно устал и хочет спать, поэтому остатки здравомыслия и самоконтроля испарились окончательно. Он действительно много болтает даже для себя, даже под действием алкоголя Вэй Ину обычно не так развязывает язык, а сейчас он абсолютно трезв. Просто… Просто давно его никто так не слушал. Наконец он вспоминает кое о чем.

— Лань Чжань, и всё-таки, как ты меня нашёл и кого для этого пытал? — ледяными с недосыпа руками Вэй Ин крепко обхватил кружку с горячим горьким кофе, отчаяно пытаясь согреться и проснуться. Не выгонять же Лань Чжаня из-за такой фигни.

— Твоя сестра сказала, — Лань Чжань, по своему обыкновению, мысль разворачивать не стал. — Ты выглядишь уставшим, всё хорошо?

— Конечно, хорошо. Немного не выспался, не обращай внимание, потом наверстаю. С тобой сидеть всё равно куда лучше, чем спать, — Вэй Ин рассмеялся. Он сейчас чувствовал себя так правильно, так спокойно… — Ты надолго сюда вообще приехал?

— Я нашёл здесь работу, — значит надолго, даже очень. У Вэй Ина при этой мысли тепло и сладко сжалось сердце.

— Значит, ты ещё придёшь? Или я тебя могу вытащить на прогулку? Ты уже осматривал город? Даже если да, спорим, далеко не весь и вообще не ту его часть, которая действительно стоит внимания. Можно будет показать тебе?

— Мгм, — Лань Чжань сдержанно кивнул. Вэй Ин улыбнулся, силясь скрыть не слишком уместный яркий детский восторг.

— Поверить не могу, ты действительно настолько по мне соскучился, что переехал в мой город? Если честно, я думал, что ты меня ненавидишь, но вряд ли ты бы приехал тогда?

Лань Чжань резко мотнул головой.

— Не ненавидел. Ты просто всегда был слишком другой, мне было сложно. Прости.

— Тебе абсолютно не за что извиняться. И я рад, что ты приехал. Правда очень рад, — Вэй Ин, повинуясь внутреннему порыву, протянул руку, чтобы крепко обхватить чужую ладонь. Лань Чжань напрягся, но не попытался отстраниться, так что это можно было засчитать за ещё одну победу из множества сегодняшних.

      Вэй Ин всё-таки уснул прямо при госте, когда потащил его смотреть фильм, и, явно переоценив свои способности и выносливость, уютно устроился на диване. Впрочем, будить его Лань Чжань не собирался, только укрыл сверху пледом, и едва заметно, украдкой провёл рукой по чужой щеке. Больше себе он не позволил. Даже если Вэй Ин никогда и ничего не узнает, всё равно. Лань Чжань, стараясь не шуметь, собрал грязную посуду, чтобы её затем вымыть, пособирал пустые банки энергетиков и прочий мусор по мешкам. Вещи не трогал, считая это некрасивым и неуместным — дом то не его. Когда он сделал что мог, то присел рядом с уснувшим Вэй Ином и погрузился в телефон — решать рабочие вопросы.

      То, о чём Лань Чжань по-настоящему жалел, так это о потерянном времени. О том, что приехал только сейчас, что начал что-то делать только сейчас. Потерял неизвестно куда так много лет, сначала всю их учёбу, а потом ещё и того больше времени. Больше десяти лет с их выпуска прошло. То, что Вэй Ин уехал, не аргумент. Лань Чжань его не искал. Думал забыть после школы — подумаешь, подростковая заинтересованность. Пытался жить правильно, так, как от него того хотела семья. Поддерживать существование в качестве дядиной гордости, наравне с медалями и кубками на полках. Заниматься семейным бизнесом и не думать ни о чём более. И терял, терял и ещё раз терял оказавшееся драгоценным время, которое утекало сквозь пальцы так и не принося обещанного счастья. Да хотя бы просто удовлетворения и довольства собой. Всё казалось беспрестанно рушилось в пропасть, как бы Лань Чжань не старался выстроить по кирпичику, щедро приправив личными и семейными планами как крепежом. Всё рушилось. Всё сильнее наступало чувство обречённости. Особенно на семейных ужинах, где всё чаще заходила речь о женитьбе и детях. А образ Вэй Ина всё не уходил из головы, каждое мгновение этих неоправданно долгих лет. Последней каплей стало намерение дяди устроить договорной брак и уже намеченные смотрины. Какая-то струна в душе лопнула безвозвратно.

      Бросить всё оказалось куда проще, чем можно было подумать. Категорически сказать, что ни с какой девушкой он знакомиться не пойдёт. Оставить должность в дядиной компании, обрубить все мосты и ниточки, кроме той, которая связывала его с братом — тем единственным человеком, который искренне поддержал Лань Чжаня. Который хотел ему счастья, а не выверенной идеальной жизни. Денег, накопленных за годы работы с минимальными тратами на жизнь, скопилось более, чем достаточно, найти работу на новом месте с его опытом тоже труда не представляло. С сердца свалился огромный груз, оставив после себя лишь вину за то, что Лань Чжань столько медлил и чего-то непонятного ждал.

— Он будет очень рад вас видеть, — улыбнулась ему Цзян Янли, сводная сестра Вэй Ина, во время их встречи. Она с радостью поделилась, где можно найти Вэй Ина и легко отмахнулась от всех опасений насчёт их встречи. Вэй Ин вроде не особо горел желанием поддерживать практически все старые контакты, и теперь Лань Чжань даже понимал его в этом желании. Было радостно слышать, что он — исключение. Хотя толика сомнений всё равно оставалась. Всё-таки много воды утекло, как ни крути. Они оба сильно изменились. Однако, всё и правда пока что складывалось хорошо. Вэй Ин заворочался во сне, перевернулся на живот, пошарил руками по дивану, и наткнувшись на Лань Чжаня, обхватил его за талию руками, всё также не просыпаясь. Лань Чжань замер, но потом лишь пересел поудобнее. Вэй Ину он вряд ли нужен, но посидеть пока что вот так — никому не сделать хуже. Ещё одно воспоминание в копилку самых драгоценных.

      Вэй Ин, несмотря на усталость, проспал не так уж и долго, всего часа три, но проснувшись, не мог не чувствовать себя виноватым. Ну это просто некрасиво, а Лань Чжань даже не стал его будить, и сидел один в чужой квартире. Ужас просто. Впрочем, гость сильно недовольным не выглядел и от извинений отмахнулся тем, что без спросу нарушил чужие планы, так что подобные последствия ожидаемы.

— Ладно, ладно, убедил, я ещë пока не самый негостеприимный из ныне живущих. Но всë же позволь угостить тебя чем-нибудь вкусным в качестве компенсации. Если тебе, конечно, ещё не надоело моё общество.

      Маленькие тенистые улицы города скрывали в себе множество тайн, сувенирных лавок, букинистических магазинов и уютных кофеен. В одну из таких Вэй Ин и затащил одноклассника. Взял себе латте с перцем, являющийся основной причиной любви именно к этому закутку, Лань Чжаню — на диво неплохой для подобных заведений улун. Было тепло, и они сидели прямо на улице, среди густых летних сумерек в свете насыщенно жëлтых фонарей.

— Почему ты вдруг решил переехать? Это ведь не просто навестить старого друга, это гораздо сложнее. И как тебя вообще твой дядя отпустил? В жизни не поверю, что он вдруг решил открыть здесь филиал, слишком много проблем, слишком мало выхлопа.

— Я больше не работаю с дядей. Захотел попробовать сделать что-то для себя. Не семье. Он не смог принять, — Лань Чжань маленькими глотками попивал чай и закусывал булочкой с корицей.

— Вот оно как… Что ж, могу сказать только то, что здесь неплохо начинать всё с чистого листа, по себе знаю, — Вэй Ин с улыбкой на лице чирикал что-то на лежащей перед ним салфетке. — Будет нужна помощь, обращайся в любое время. Ты уже нашёл, где жить?

— Сейчас живу в гостинице, ищу квартиру.

— Тогда, — Вэй Ин оторвался от несчастной салфетки и посмотрел прямо на Лань Чжаня, — если ты будешь не слишком против, могу предложить свой дом. У меня всё равно есть пустая комната, да и дома меня частенько нет, мешать сильно не буду. И денег с тебя не возьму. Хотя бы пока не найдёшь что-то получше.

      К удивлению Вэй Ина, Лань Чжань согласился. И более того, не захотел искать ничего «получше». Только, спросив предварительно разрешения, провёл генеральную уборку своей и общей территории. Иногда готовил еду на двоих и никогда не отказывал Вэй Ину в общении. И спрятавшийся за годы, пока они не виделись, интерес разгорелся в Вэй Ине с новой силой. Он приносил на оценку новые главы своих книг и часами рассказывал о просмотренных фильмах. А когда у Лань Чжаня были выходные, уговорил съездить в соседний город, погулять. Почему-то во время этой прогулки очень хотелось взять Лань Чжаня за руку и ходить прямо вот так, но Вэй Ин старался не забывать, что он тактильный контакт не любит и уважать это. Даже если Лань Чжань всегда молчит в ответ на нарушения личного пространства. Чужая вежливость вовсе не повод переходить границы. Вэй Ин и так периодически это делал, но он честно старался.

      Лань Чжань старался тоже. Следил за тем, чтобы Вэй Ин не забывал спать и есть, не перебарщивал с энергетиками и алкоголем. Часто приносил домой что-то вкусное, что сам, однако, отродясь не ел, внимательно слушал и сочувствовал, даже если Вэй Ин раздувал из мухи слона. Оставлял еду в холодильнике, если уходил спать раньше, чем Вэй Ин возвращался, и миллион других мелочей. Вэй Ин думал, что будущей жене Лань Чжаня, несомненно, очень повезёт.

      Всë полетело к чёрту в середине осени, когда Вэй Ин решил, что пора варить глинтвейн, и уговорил Лань Чжаня выпить с ним. Горячее вино легко даёт в голову, а у Лань Чжаня устойчивость к алкоголю и вовсе была никакая. Вэй Ину, тоже захмелевшему, пусть и не столь сильно, пьяного друга дразнить было весело. Он спрашивал Лань Чжаня о всякой ерунде, любовался трогательным и мягким выражением чужого лица… Каким-то образом они докатились до игры в догонялки, и Вэй Ин даже не старался убегать всерьез, откровенно поддаваясь. Лань Чжань поймал его, удерживая руками за талию, и Вэй Ин уже собирался вывернуться из чужих объятий, чтобы продолжить немудреную игру, но залип, потому что чужое лицо было слишком близко, потому что Лань Чжань такой безумно красивый и держал так, что убегать уже совсем не хотелось. Как будто степень его опьянения сразу помножилась на два.

— У тебя глаза как расплавленное золото, знаешь? Так красиво… — прошептал Вэй Ин, проводя кончиками пальцев по чужой щеке. В голове царил дурман, а Лань Чжань в ответ только прижал его крепче к себе. Вэй Ин поддался внутреннему порыву и прижался своими губами к чужим, чувствуя, как тормоза начисто срывает. Отстраниться сразу же ему не дали, Лань Чжань настойчиво углубил поцелуй, а у Вэй Ина не было никаких моральных сил прекратить это безумие. И всё, капец приплыли. Потому что Лань Чжань ещё в школе был абсолютно прав, друзей из них не выйдет никогда. Пазл сложился, объясняя и чрезмерный интерес, и вечную тягу быть частью чужой жизни и причиной чужих эмоций. Вэй Ин по уши влюблён, причем уже много лет подряд. И даже не смог этого осознать, пока не потерял рассудок в чужих объятиях. Лань Чжань наутро ничего не помнил, а Вэй Ин на следующий день уехал, не сказав куда, как всегда, случайным образом выбирая маршрут и попутчиков.

«Я что-то сделал, пока был пьян?"

Сообщение Лань Чжаня застало его в плацкарте поезда. Вэй Ину стало стыдно, что он заставил Лань Чжаня думать, будто он обидел его. Это ведь и правда побег, но вот только Лань Чжань совсем совсем не виноват.

«Нет, ничего, не волнуйся пожалуйста. Мне просто надо немного развеяться и найти вдохновение. Не скучай;)»

Вэй Ину окончательно стало противно от самого себя. Он подтянул коленки к груди, будто пытаясь спрятаться. Давно он не ощущал себя таким разбитым.

      Смена обстановки помогла не сразу, но в конце концов Вэй Ин всё же поразмыслил, что изменилось ровным счётом ничего, кроме его осознания, так что остаётся лишь жить как жилось.

— Не желаете купить печенье с предсказанием в дополнение к заказу?

На Вэй Ина смотрела маленькая девушка-бариста и улыбалась ему. У неё были белые глаза, даже без зрачков, как будто она слепая, но по её поведению было понятно, что она прекрасно его видит. Наверняка, просто линзы или типа того.

— Давайте, глас судьбы мне сегодня не помешает, — улыбнулся Вэй Ин ей в ответ.

«А завтра начнется новая жизнь. Не обязательно прекрасная и удивительная. Вовсе не обязательно. Но все же новая. Все же жизнь.»

      Это, казалось, не имело много смысла, разве что заставить человека немного улыбнуться. Но почему-то стало легче. Ничего ведь не пропало и не собиралось в ближайшее время пропадать. И может быть, только может быть, Вэй Ину стоит что-то сделать со всем тем, что у него на душе, а не просто плыть по течению. Возможно, его шансы всё-таки не равны нулю? Хотя бы потому что Лань Чжань нашёл его, переехал чёрт знает куда, и заботится о нём. Хотя бы потому что именно Лань Чжань тогда углубил поцелуй и как будто вовсе не хотел отпускать Вэй Ина от себя. Пускай даже пьяный. При воспоминании об этом, Вэй Ин почувствовал, что краснеет. Он посмотрел перед собой, пытаясь увидеть где-то ещё какой-нибудь намёк на то, как ему поступить. Юная бариста вдруг подмигнула ему и со смехом сказала

— Никогда не знаешь, где тебе повезёт.

Вэй Ин рассмеялся с лёгкими истеричными нотками в голосе, но чаевые оставил хорошие. И написал Лань Чжаню, что сегодня же вернётся домой.

      К его приезду Лань Чжань испëк прекрасный яблочный пирог. Он никогда ничего не спрашивал о поездках, ожидая, что Вэй Ин, если захочет, сам всё расскажет. Не спросил и сейчас.

— Лань Чжань, я определённо должен перед тобой извиниться. Я так внезапно уехал, даже не предупредил и заставил волноваться. Мне надо было кое-что обдумать, и я так погрузился в это, что сглупил, прости, — Вэй Ин виновато посмотрел на Лань Чжаня, но тот только головой покачал, имея в виду что-то вроде того, что не стоит заморачиваться по таким пустякам. Так что Вэй Ин продолжил говорить. — И ещё. Я сейчас хочу сделать глупость. Большую-большую, наверное даже хуже, чем в школе, и если что, ты прости меня, пожалуйста и за неё тоже.

      Вэй Ин тянется к Лань Чжаню, целуя того уже на абсолютно трезвую голову. Страшно так, как будто он идёт на казнь. Страшно, что он потеряет даже то, что имеет сейчас. Но Лань Чжань не отталкивает. Вэй Ин сам отстраняется практически сразу, потому что нуждается в том, чтобы пояснить свои действия. Сердце колотится как бешеное.

— Оказалось, что я тебя люблю, представляешь? Много лет люблю, ещё со школы. Но никогда не давал себе труда подумать об этом всём получше. Я дурак. — Вэй Ин пытается спрятать напрочь красное лицо, наклонив голову и позволив волосам свободно ниспадать. Лань Чжань прячет упавшие пряди за чужое ухо и вынуждает посмотреть себе в глаза.

— Вэй Ин. Я тоже тебя люблю. Я пытался оттолкнуть тебя и забыть, но это невозможно. Однако, я сожалею о том, что так поздно бросил всё и стал тебя искать. Я бы хотел одуматься немного раньше. Ты стоишь всего.

Вэй Ин улыбается, смущëнный донельзя, и лезет обниматься. Теперь уж точно нет никаких причин себе отказывать. Лань Чжань с готовностью прижимает его к себе. За окном льëт осенний ливень. Дома тепло, уютно, пахнет пирогом и кофе и слышен громкий смех.