Лезвие холодило кожу и будоражило нервы. Нет, он, конечно же, не верил, что Артур перережет ему глотку. Это не его стиль, если бы Артур собирался сегодня убить… нет, если бы он собирался убить Мерлина, он воткнул бы меч в сердце. Романтично, эффективно, меньше крови… С другой стороны, с перерезанным горлом не покричишь, но и Артур прекрасно знал, что в замке никого, кроме Нимуэ, а она живет в другом крыле.
- Что же ты не молишь о пощаде? – голос Пендрагона красив.
Но с самого начала Мерлину больше понравились глаза. Небесно голубые, чистые глаза храброго и честного человека. Даже сейчас, приставив к шее врага меч, Артур смотрел на него как на равного. Мерлин трепетал от этого взгляда. Ему хотелось застонать и броситься в объятия принца, но он по-прежнему не мог себе этого позволить – Пендрагон упорно сопротивлялся своей симпатии к колдуну.
Да, Нимуэ похитила Артура. Но корысти в его похищении было на грамм. Они лишь хотели объяснить будущему королю, что все убийства, что вершит Утер – это не защита королевства – это убийства его порой верных подданных. Сначала связанный, Артур слушал. Нимуэ объясняла ему, показывала в воде магов. Показывала, как они тайком лечат людей в деревнях, рискуют жизнью, но лечат, если могут. Она рассказывала о том, что было и о том, что будет.
Нимуэ всегда умела говорить, но если до появления Мерлина её речи пылали бессильной ненавистью, то сейчас они все были ради любви. Мерлин был не так мал, когда она его похитила. Он понимал все, но она объяснила свои причины поступать так. Через пару лет у неё появились новые, но их она уже не объясняла. Да и не нужно было, Мерлин и так видел, с какой самоотдачей она учила его магии, на какие уступки шла. Разрешила играть с деревенскими мальчишками, разрешила все. Само собой, он видел жестокость, с которой она расправилась с деревенским старостой, которому нажаловался один из мальчишек. Мерлин был неосторожен, один из мальчишек испугался его дара и предал. Быстро… на следующий же день мальчишки, даже те, что смотрели на магию Мерлина с немым подобострастием, заманили его в ловушку. К вечеру Мерлин был бы уже в Камелоте, где на утро состоялась бы казнь.
Это случилось бы, обязательно случилось, если бы Нимуэ не следила за воспитанником с бдительностью родной матери.
Нимуэ в тот день была жестока, но её жестокость все равно не шла в сравнение с жестокостью предательства, что впервые испытал Мерлин.
Тем более он был удивлен, когда Нимуэ просила его не ненавидеть, объясняла, как ненависть губит душу.
Через год, в водном окне, она показала ему настоящего принца.
Артур тогда выглядел скорее мальчишкой, нежели мужчиной, и был так надменен и несерьезен, что Мерлин обратил внимание лишь на красоту молодого человека. Он иногда видел это красивое лицо снова… не более трех раз за прошедшие четыре года, но какие в нем были перемены! Принц возмужал, стал еще красивее… И Мерлин точно не ожидал, что Нимуэ предложит похитить наследника Утера Пендрагона.
И на следующий день Артур перед ними… связанный, помятый, но бесконечно гордый, не сломленный, упрямый. Возможно, будь Мерлин постарше, он увидел бы плененного короля в юном принце.
Мерлин позволил себе слишком много. Снял часть чар, прошелся пальцами по его подбородку и… был отправлен Нимуэ оттирать с лица плевок.
У принца был бешеный темперамент.
Время шло, принц не смирялся со своим пленением, первое, что он попытался сделать – это воззвать к благородству Мерлина, потом пытался запугать. Даже к логике его взывал. Пытался убедить Мерлина, что никогда не сможет избавиться от ненависти к магии, ведь он рос с ней, она у него впиталась в кожу. Мерлин тогда предложил её смыть. Даже подготовил ванну для принца и сам, о, Мерлин от себя этого точно не ожидал, сам вызвался прислуживать Артуру.
И как-то неожиданно он увидел в принце много большее, чем видела даже Нимуэ. Мерлин смотрел на Артура и видел короля. Единственного короля на этой земле. И ему хотелось преклонить голову перед ним…
План Нимуэ работал безотказно, как она и выяснила, пообщавшись с одним старым другом – Мерлин и Артур предназначены друг для друга и никому из них не достичь величия, если они не будут вместе. Сначала Мерлин даже был немного возмущен, он никогда не думал об этом аспекте жизни, а теперь оказалось, что он должен соблазнить принца, привязать к себе всеми возможными способами. Он даже немного побуянил, но потом вернул все камни стены на место. А Нимуэ, не даром ведьма, нашла самый удачный момент поинтересоваться, нравится ли принц ему. Пылающие щеки и не нашедшиеся слова были красноречивей любых опровержений.
Артур же свою симпатию скрывал еще хуже, чувствовал симпатию к магу и не оставлял попыток наставить молодого колдуна на путь истинный, совершенно забыв, что путь его отца ведет любого колдуна на костер, а он, Артур, уже давно предлагает Мерлину отпустить его, а самому бежать подальше от Камелота. Тогда Мерлин и открыл все карты, стал выказывать Артуру знаки внимания (все по книгам, по советам Нимуэ, Мерлин всегда усерден в магии и к этому вопросу он подошел с таким же усердием). И вот Мерлин в постели принца, прижат его телом. Не успевшая остыть, постель манит своим теплом, губы принца, кривящиеся в усмешке, притягивают взгляд, а холод лезвия не дает потеряться в мыслях.
- Зачем ты пришел ко мне в таком виде? – принц уже не ждет мольбы о пощаде, кажется, его самого разгорячила это сцена, и он только сейчас осознал свои действия. Попытка отстраниться повлекла за собой встречное движение Мерлина, не желавшего терять тепло, халат сполз с его плеча.
Артур прерывисто вздохнул и встал, убирая меч от горла колдуна.
- Выметайся из моей постели. Я не разделю ложе с колдуном, - принц отвернулся, но легкий румянец все же не ускользнул от глаз мага, - Как ты вообще можешь торговать своим телом? Разве можно так опуститься, чтобы лечь под другого мужчину ради политических целей?!
Мерлин все еще лежал на теплых простынях и решительно не понимал, о какой торговле говорит принц, да и что такого в поцелуе? Он читал много книг о магии, но все знания о мире обычных людей он почерпнул еще до того случая в детстве. А до него с другими детьми он часто упрашивал какую-нибудь старушку рассказать им интересную сказку. В сказках было много страшного, захватывающего… а еще в них бывала неземная любовь. Мерлин ни тогда, ни сейчас не понимал, как это, но чувства проверялись поцелуем, и если любовь настоящая, она могла даже поднять из могилы. А что такого мерзкого в предложении любви?
- Ваше Высочество, если вам так не нравится делать это лежа, вы могли бы поцеловать меня в любой другой момент. Я был бы не против, - Мерлин сказал это с улыбкой и поднялся, с сожалением покидая уютное тепло. И вот приходи после таких встреч по утру будить принца. А ведь всего лишь хотел проявить доброжелательность. Бросив последний взгляд на отчего-то слишком задумавшегося принца, тихо произнес, - и я делаю это не ради политики…
***
Артур все еще был немного шокирован. Кроме активных домогательств другого мужчины, его волновала собственная реакция. Ведь он совершенно не был против, более того, когда Мерлин оказался под ним, вместо желания прирезать его посетила совершенно дикая мысль бросить меч на пол рядом с кроватью, и развязать пояс халата… Именно из-за этого желания он и высказал все те грубости, что так легко пролетели мимо ушей колдуна. И самым обидным было то, что Артур просто не мог свалить это желание на магию. Мерлин был как раз его типа внешне, и определенно нравился внутренне. Артур уважал эту упертую несгибаемость, в какой-то мере даже восхищался силой колдуна и его милосердием. Артур все еще помнил, что при его похищении они погрузили в сон целую деревню, хотя могли просто убить небольшой отряд, с которым Артур объезжал границы. Принц неоднократно видел демонстрацию силы и ведьмы Нимуэ, и её воспитанника.
Артур считал Мерлина равным, а это возбуждало как ничто другое, ведь Мерлин был достойным врагом и при этом с таким вожделением жаждал близости с принцем. И это его поведение… Артур просто сходил с ума от лукавого взгляда, пухлых губ и совершенно невинных заигрываний. Если бы Артур встретился с Мерлином в какой-нибудь деревушке, будь тот простым слугой, прислуживающим в трактире, тогда бы он точно подумал, что Мерлин еще не знавал плотских утех… Если бы Мерлин был обычным человеком, всё было бы проще.
***
Артур нагнал его в библиотеке.
Черные одеяния колдуна подчеркивали красоту тонкого тела, да и откуда быть мышцам, если Мерлину только стоит взмахнуть рукой - и все делается само.
Маг стоял, склонившись над какими-то картами, но не смотрел в них. Утро его раззадорило и оставило странно неудовлетворенным.
Сильные руки вырвали его из задумчивости наигрубейшим образом – схватили за талию, дернули от стола, перевернули и уложили обратно. То есть непосредственно на стол. Мерлин даже охнуть не успел, как Артур навис над ним, закинув его ногу себе на талию и плотно прижавшись к паху своим…
- Глупо соблазнять мужчину, не имея особого опыта, вполне возможно, мне нравится делать это грубо, - Артур говорил негромко. Каждое слово тонуло в тишине библиотеки. Улыбка скорее пугала. – Ты же для чего-то все это делаешь, так ответь, зачем, и я пойду у тебя на поводу.
Мерлин, сначала подумавший, что Артур в очередной раз решил проверить, насколько крепко заклинание, защищающие их с Нимуэ, удивленно лежал на столе. Он не сомневался, что вот сейчас Артура откинет к стене и снова придется залечивать ему синяки. Но нет, принц резко задрал его ногу себе на талию и… этого прикосновения Мерлин не ожидал. Крупный член явственно чувствовался через штаны, Артур прижимался им к ягодицам Мерлина и говорил все эти странные вещи.
Штаны с колдуна Артур стянул более чем резво. Заклепки, шнурки, рвущаяся ткань. Артур нависал над полураздетым колдуном и расстегивал собственный ремень.
- Артур! – Вот теперь Мерлин паниковал. Принц был настолько благороден, честен и… этого просто не могло быть, чтобы такой человек грубо взял его на столе в библиотеке. – Мы оба знаем, что ты не сможешь причинить мне боли.
- Да, и мы оба знаем, ты же сам мне рассказал, твоя магия завязана на мои намерения.
- А твои намерения?..
- О, я не собираюсь причинять тебе боль… - и столько обещания кровавой расправы было в этих словах, что Мерлин просто разозлился. И воспользовался бы магией, оттолкнул Артура, если бы тот не удивил его второй раз за день, протолкнув два пальца в задницу мага без какого-либо предупреждения. – Но я жду ответа.
Щеки Мерлина горели от стыда. Нет, он не так это представлял. Ему казалось, что все начнется с поцелуя. Артур однажды почувствует к нему что-то напоминающее любовь и поцелует. Впервые, нежно, будет крепко обнимать и простит ему его магию, поймет и примет. Они будут вместе, и Утер умрет от разочарования. В мечтах Мерлина этому моменту он в последнее время уделял все меньше внимания, хотя все и задумывалось ради этого. Теперь он мечтал о поцелуях и объятиях, но никогда еще в своих мечтах не заходил так далеко, как зашел Артур в действиях. Признаваться в своей неопытности не хотелось, в любви не хотелось признаваться тем более.
Но не признать умение принца было сложно, несмотря на грубость его ласк, Мерлину начинало нравиться то, что с ним делал принц.
- Отвечай, - холодно рявкнул Артур, видимо, в его планы доставить удовольствие колдуну не входило, что даже радовало Мерлина, ведь это давало шанс, что принц не заметит, всей той неловкости и неопытности, не заметит, как стыдно и больно сейчас Мерлину… особенно больно было ошибаться в Артуре… - Черт, да отвечай же!
Мерлин только сильнее сжал зубы, когда пальцы принца особенно резко толкнулись в него, а другая его рука, скорее всего, оставила ощутимый синяк на бедре, которое Артур придерживал у себя на талии.
И всё остановилось. Пальцы больше не разрывали его изнутри, рука не сжимала пульсирующее от боли бедро… секунда покоя, Мерлин просто лежит с открытыми глазами на столе, где его чуть было не изнасиловал единственный человек, в чьем благородстве он не сомневался, чьей любви жаждал, от чьей руки готов был даже умереть.
И Артур дернул его на себя. В объятия, которых у них ещё никогда не было.
- Мерлин, ты колдун, мой враг, соблазнитель, - Артур обнимал нежно, маг даже не понимал, куда так внезапно улетучилась вся та злость, с которой принц мучил его минуту назад, - ты должен быть порочным… Так зачем же ты ведешь себя как девственник, когда я почти забыл о своем долге? Мне хватает чувства вины, за то, что желаю колдуна.
- О… так… я и есть.
Мерлин чувствовал себя глупо. Даже еще глупее. Артур обнимал его и говорил все это ему в шею, сидеть было не очень приятно, мысли путались, и он выдал свой секрет, не подумав.
Артур отстранился, не выпуская Мерлина из рук, его пальцы по-прежнему крепко сжимали плечи мага, а взгляд шарил по его телу. По голым бедрам, аккуратному члену, порванной одежде, синякам, что оставил сам, подрагивающим губам и опущенным глазам.
Руки, сжимающие плечи Мерлина исчезли, и принц отшатнулся от него. Под тяжелым взглядом замершего в двух шагах от него Артура, Мерлин магией починил свою одежду, оделся и хотел уже придумать что-то крайне насмешливое, как-то обмануть Артура…
- Прости… - глухо прозвучали слова, но они все равно убили весь настрой мага, он просто не мог ничего придумать. Хотелось отомстить Артуру, за то, что он слишком правильно его понял, за то… хотелось отомстить даже за это «прости». Но больше всего хотелось отомстить за собственную неспособность противостоять этому человеку.
***
Мерлин даже поначалу пытался оттолкнуть Артура, ожидая такого же грубого напора, что был неделей ранее в библиотеке.
А вот одуряюще нежного поцелуя он не ожидал.
Конечно же, он не спал, когда Артур зашел в его комнату, как не спал уже четыре дня.
Нимуэ сердилась, но в итоге покинула замок, напоследок уверив Мерлина, что доверяет ему и не будет препятствовать, что бы он ни сделал. И четыре дня назад Мерлин отпустил Артура.
Принц, каждый день пытавшийся покинуть замок множеством разнообразнейших способов, обнаружил свою свободу, просто выйдя через главные ворота.
Мерлин смотрел на него через окно.
У ворот Артура ждала седланная лошадь, провизия и карта, на которой было обозначено, как добраться до Камелота. Принц довольно быстро просмотрел карту, вскочил в седло и направил лошадь рысью прочь от замка, где провел более трех месяцев.
Мерлин не хотел себе признаваться, что единственная причина, по которой он смотрел в окно, пока фигура Артура не скрылась в гуще окружающего замок леса, была надежда. Слабая, но столь разрушительная надежда, что он обернется.
Первый день Мерлин убеждал себя, что все сделал правильно. Изначально он должен был влюбить в себя Артура, соблазнить его, заставить смотреть хотя бы на одного колдуна без ненависти. Это пошатнуло бы в нем воспитание Утера. Очень кстати Мерлин и сам испытывал к принцу возвышенные чувства. Только, как оказалось, влюбился в принца он сам, а не наоборот.
И это было фатальным изъяном в их плане. Мерлину неудержимо хотелось, чтобы принц был с ним по собственной воле. Ему хотелось, чтобы Артур был самим собой, он не хотел его ломать, и та вспышка злой страсти не была свойственная Артуру… Мерлин отпустил его, испугавшись, что заточение сломает его принца, и четко решив для себя, что он может любить и на расстоянии. Что он сделает что-то еще, но переубедит Артура, заставит понять, что политика Утера ведет к ненависти, дает силу в руки врагов, лишая Камелот сильных воинов, хороших врачей, обращая их страх в желание мести.
Такие мысли тревожили его ум в первый день.
Во второй он просто боролся с желанием подглядеть за Артуром, убедиться, что с ним все в порядке. На третий день Мерлин с трудом сдерживал свою магию. Погода портилась, плющ на северной башне то опутывал её полностью, то увядал до корней.
На четвертый день Мерлин жалел. Разлука уже казалась ему невыносимой и глупой. Он корил себя за импульсивный поступок, планировал новое похищение Артура и просто бесился, что не промолчал тогда, не повел себя правильно. Ну что ему стоило почитать больше книг, расспросить Нимуэ. Тогда бы он сделал то, что ожидал Артур и тот не почувствовал бы себя злодеем, у них был бы секс, а вместо недельной бессонницы Мерлин бы, возможно, сладко посапывал в постели Артура. Но нет, ему, дураку, хотелось полной взаимности.
Его магия второй день уже металась и отказывалась утихомириться. Она была настолько же растрепана, как и чувства её обладателя. И не предупредила. Это было единственное, что могло объяснить, как Артур прошел незамеченным в его покои, сел на край кровати, чем и привлек внимание, впервые за четыре дня, задремавшего мага.
Без вопросов. Без объяснений. Когда Мерлин открыл глаза и машинально сел на кровати, Артур притянул его в поцелуй. Легко коснулся сухими губами, положил ладонь на затылок и слегка наклонил голову мага, чтобы было удобней проникнуть в его рот языком. Мерлина никогда так не целовали. У них с Артуром до этого были только какие-то странные укусы, мимолетные касания губ, но никогда не было поцелуев.
Медленно и совершенно незаметно поцелуй стал глубже. Губы прижимались к губам, языки переплетались, а руки беспорядочно шарили под одеждой. Артур по-прежнему держал одну руку у мага на затылке, а вот второй… Мерлин никогда не испытывал ничего подобного. Тело горело под нежными ласками, поцелуй не кончался и маг уже начал обдумывать, как бы так по-быстрому раздеть себя и Артура, не используя ненавистную ему магию, когда принц отстранился. Раздеть, а там будь, что будет, только не глупить и не пугаться...
Будто прочитав его мысли Артур, не разрывая поцелуя, скинул на пол плащ, оторвался на несколько секунд от губ мага, стянул с себя рубаху, скинул сапоги… и вот Мерлин уже лежит под полуобнаженным Артуром, задыхается в поцелуе и тщательно следит за своим поведением. Отвечает на каждую ласку, подставляется под руки… пытается скрыть дрожь.
Происходит все то, чего Мерлин желал. Горячая ладонь принца скользит под ночную рубаху, кружит по животу, гладит. Артур ложится рядом, тянет Мерлина ближе, пока его рука всё поглаживает живот, коротко целует в губы и закрывает глаза.
Сначала колдун не может даже слова вымолвить. Он поражен, разозлен, ему стыдно за свои предположения и желания. Через минуту Артур открывает глаза, вероятно, чувствуя немигающий взгляд Мерлина.
- Что? – голос Артура уже сонный.
- Я сейчас возьму себя в руки и превращу тебя в камень, - у мага не было сил на громогласные возмущения и изощренные угрозы.
К удивлению Мерлина Артур был спокоен. Он никогда еще не реагировал на магические угрозы молча, всегда хотя бы слово презрения, но находилось. Сейчас же Артур повернулся набок, лицом к Мерлину и приподнялся на локте. Лицо его будто бы ничего не выражало, но маг мог бы поклясться всей своей магией, что Артуру было весело.
- Ты вернулся! Вернулся в лапы, как ты там говорил поначалу? Ах, да. Вернулся в лапы «мерзкого колдуна». С каких пор я не настолько мерзок?
- Библиотеку помнишь? Вот с тех пор, - принц был серьезен, в его глазах Мерлин еще не видел столько открытости. – Может, ты и проклятый колдун, но я… возможно, только возможно, признаю – наши силы равны.
Маг хотел поначалу прикинуться ничего не понимающим, спросить, о каком проигрыше идет речь. Может, даже поклясться, что все не так, как думает Артур. В виду новых чувств Артур скорее всего поверил бы ему. Но лгать не хотелось, и, раз жертва хитроумного плана знает о нём, можно скинуть ношу. Ведь всё получилось, хотя и не так, как задумывалось изначально.
Мерлин откинулся на подушку, сладко потянулся и резко дернул Артура на себя.
- Раз победил, так буду наслаждаться! – прошептал маг в приоткрытые в удивлении губы Артура и впился в них поцелуем.
Минутная возня, немного магии под крепко зажмуренными веками и Мерлин оседлал Артура. Он не колдовал, но отчего-то принц успокоился и смирно лежал под ним, позволяя целовать так, как хотелось магу, неловко тереться пахом о бедро возлюбленного. Только локти и острые коленки Артур предпочитал направлять подальше от незащищенных боков.
- Ты понимаешь, что сейчас идешь на то, отчего сбежал неделю назад? – принц задыхался. Он сдерживал себя из последних сил. Хотелось повалить Мерлина на подушки, возможно, перевернуть, чтобы погладить его совершенный зад, а может и попросту закинуть его ноги себе на плечи и вставлять медленно, поглаживать член любовника, любоваться тем, как Мерлин лишается своей невинности. Эти мысли постоянно отвлекали и будоражили. А Мерлин, не сумевший справиться с румянцем на щеках, развязывал шнуровку на штанах Артура с садистской медлительностью, облизывал губы и, по всей видимости, не представлял, как возбуждающе смотрится за этим занятием.
Мерлин, наконец, расправился с их штанами, и только обнажившись полностью и усевшись обратно на бедра Артура, соблаговолил ответить:
- Нет, ваше высочество. Я сбежал от другого, - Мерлин прошептал непонятные слова, и в его руке оказалась небольшая бутыль. Его глаза, все еще горевшие золотом, сосредоточились на ней. Мазь, наполнявшая бутыль тонкой струйкой взмыла в воздух, описала небольшую дугу вокруг бутыли и устремилась за спину Мерлину. Через секунду тот вздрогнул и зажмурился. И продолжил говорить… - Артур, ты хотел меня взять. Я был напуган и растерян, не до конца понимал что происходит, - короткий всхлип и гримаса легкой боли, - Артур, я не владел собой тогда.
Мерлин, еще раз всхлипнул и открыл глаза. Ярко-синие, влюбленные глаза, и понял, что все это время, пока он устраивал представление для возлюбленного, тот смотрел на его лицо. И судя по голодному взгляду принца – представление удалось. По бедрам скользнули сильные руки тренированного рыцаря, приподнимая, направляя. Мерлин понимал, что Артур сдерживается только ради него.
Пальцы принца незаметно скользнули к растянутому магией входу, проверив все ли правильно, достаточно ли смазки и уже через секунду были убраны под сердитым взглядом мага.
- Я не хочу тебе навредить, - тут же попытался оправдаться Артур, но больше не смог произнести ни слова. Мерлин был довольно груб по отношению к себе и, совершенно точно, ему не следовало насаживаться сразу до конца. Они оба замерли, один, пережидая острое удовольствие, другой привыкал к тянущей боли.
- Артур, ты не навредишь мне, потому что ты не берешь меня, - Мерлин вздрогнул, и речь его оборвалась, потому что принц, поддерживая его, сделал первое легкое движение. Не болезненное, но слишком смущающее. Да и выразительный взгляд Артура, которым он окинул любовника, насаженного на его член, был полон сомнения, разбившегося об наглую ухмылку Мерлина, когда тот приподнялся и с силой подался обратно, сладко выдохнул и закончил свою мысль: - Ты не берешь меня. Я сам отдаюсь.