— меня слышно?
джисон, несмотря на свое полностью подавленное состояние, щурится от того, насколько счастливым выглядит феликс по ту сторону экрана. счастливым, но все еще немного уставшим. джисон переставляет телефон на стол.
— да, милый.
феликс, как обычно, расплывается в улыбке.
— это просто восторг, хани! — да, он буквально светится, так что джисон может с уверенностью сказать, что «восторг» — ни разу не преувеличение, — нам надо будет как-нибудь обязательно съездить сюда вместе!
большую часть времени у него просто дерьмовая связь, и голос феликса из динамика искажается до неузнаваемости. джисон рассматривает знакомые черты через экран — носик-кнопочку, усыпанный маленькими пятнами веснушек, вьющиеся сухие волосы, звездочки во взгляде, мягкую линию челюсти, растянутые в широкой улыбке губы. рассматривает и не может не улыбнуться сам.
— обязательно, милый.
они не виделись уже три месяца. три месяца, которые хан катается по командировкам как практикующий звукорежиссер, записывая целый перечень разножанровых групп, который выделил ему его куратор. катается и каждый день думает о том, как сильно ему хочется домой. он не знает, когда все это закончится, потому что тому самому перечню не видать ни конца, ни края, но он просто жалобно надеется, что он сможет прилететь в сеул так скоро, как сможет, хотя бы на денек, чтобы обнять феликса и не выпускать его из объятий до следующего рейса. он мечтает об этом каждую секунду.
да, еще одна деталь.
— прости, — начинает он, — я не смогу вернуться домой на праздники.
он видит, как феликс на секунду поджимает губы, морщинка пролегает между его бровями, но в следующую секунду он снова расслаблен и улыбчив, как обычно.
— ничего страшного, — легко отмахивается феликс, — вы можем отпраздновать в следующем году как следует, хорошо? а в этом даже не думай, что ты останешься без подарка! просто получишь его, когда вернешься…
джисон стискивает зубы и кивает через силу. он просто устал от этого. почему феликсу приходится терпеть то, что его никогда нет рядом? он знает, как для младшего важен их праздник, их дни рождения, идущие друг за другом, совно сама судьба свела их вместе. почему он никогда не может быть где-то поблизости, чтобы показать ему, как сильно он нуждается в нем?
— хани?
он поднимает лицо обратно к телефону и давит улыбку.
— да, ты прав, отпразднуем в следующем году, — на лице феликса появляется маленькая хитрая ухмылка, которую джисон, вообще-то, очень любит, но сейчас она кажется ему немного неуместной, — все хорошо?
— да, все отлично. кстати, а что…
до их дней рождения остается немногим больше недели и джисон еще никогда не чувствовал себя таким потерянным и разбитым.
это не меняется и за четыре, и за три дня до четырнадцатого числа. за последние пять лет, что они вместе, он слишком привык к тому, чтобы просыпаться от теплых поцелуев в щеки, слишком привык к тому, чтобы разморенно валяться в кровати до трех часов дня в обнимку с самым ярким солнцем, которое существует во вселенной, а потом идти завтракать огромным испеченным накануне чизкейком, устраивать марафон их любимых фильмов, заедая все это горой карамельного попкорна, прогуливаться в парке и держаться за руки так, словно им не больше двадцати, будто они прячутся от родителей или учителей, целуясь в подсобке со швабрами. но сейчас вместо всего этого он получает только непроходимые проблемы — недостаток сна, мигрень на его фоне, саднящие от наушников уши, мешанину в голове от постоянных звуков вокруг и огромную сенсорную перегрузку.
одиннадцатого числа они наконец-то договариваются созвониться, когда у него появляется свободный час в его плотном расписании.
феликс, как всегда, кидает простое «набери как освободишься», но джисон освободился уже больше получаса назад, а они все еще не разговаривают.
он зарывается пальцами в волосы и напряженно трет виски, словно это способно облегчить головную боль. как-то однажды чан посоветовал ему одни неплохие таблетки от мигрени, но спустя продолжительное время, которое джисон их использовал, даже они перестали помогать, поэтому сейчас ему приходится смириться.
экран телефона загорается — феликс присылает несколько вопросительных знаков, и джисон тупо пялится на пришедшее уведомления, не в силах нажать на кнопку вызова. он не понимает, почему феликс продолжает так его поддерживать, даже если они не виделись уже так долго, и еще столько же не увидятся.
джисон не глупый, они бы не сошлись, если бы не любили друг друга безумно, но… то, что происходит сейчас — смахивает на отношения на расстоянии, к которым он, по всей видимости, оказался не готов. их общие друзья не зря называют их соулмэйтами, но это же и является проблемой, потому что у них обоих язык любви — прикосновения, о которых джисон почти забывает за мизерные три месяца.
он прикрывает глаза, пытаясь вспомнить, как именно ощущаются касания феликса. приятно, думает он, и это все, что он может вспомнить, пугаясь нестабильности собственной памяти и крепко сжимая челюсть. такой вариант определенно его не устраивает, он хочет вспомнить все досконально.
но как бы он не напрягался, он помнит только что-то совершенно ненужное. он знает, что у феликса дурацкая привычка обкусывать губы, поэтому чаще всего его касания щекотные и текстурные. у него чудесный крем для рук, которые делает его маленькие ладони мягкими, поэтому держаться с ним за руки — лучшее, что джисону доводилось испытывать за всю свою жизнь. но в остальном?
джисон знает, что склонен немного слишком много думать, это то, как феликс всегда называл то, что джисон предпочитал именовать словами «сосредоточенность», «продуманность» и «дальновидность». феликс просто говорил, что он привык надеяться на худшее даже тогда, когда на плохой исход не указывает буквально ничего.
справившись с тучей недопониманий и сомнений в собственной голове, он все-таки нажимает кнопку, ту, что со значком камеры, и через какие-то доли секунды видит, как феликс на экране расплывается в чудесной улыбке, предназначенной только ему. это согревает сердце джисона, заставляет хоть какую-то часть неприятных дум отступить, но он все равно знает, что где-то там, в глубине его сознания, сидит противный червяк, который напоминает несколько тяжелых, но неизбежных вещей:
если ты не поторопишься, то потеряешь его, джисон.
тебе всегда придется выбирать между ним и работой, джисон.
заслужил ли он такое отношение к себе, джисон?
пока связь, опять дерьмовая, пытается прийти в себя, джисон мотает головой.
— привет, милый, — ярко здоровается с ним феликс, помахивая своей маленькой ладошкой, и джисон умиленно махает ему в экран в ответ, — и прежде чем ты что-то спросишь, какие у тебя планы на четырнадцатое?
джисон моргает.
— не знаю, — после секунды раздумий отвечает он, — у меня еще две записи, — вздох, — наверное, вернусь в отель только в одиннадцать, но не волнуйся, я наберу тебе в полночь, да?
послав ему смущенную улыбку, феликс активно кивает, отчего его блондинистые волосы забавно пружинят, нос морщится.
джисон так сильно хочет до него дотронуться.
— конечно, — он подтверждает сказанное еще несколькими кивками, — как прошел твой день?
хан проходится пальцами по волосам и откидывается на подушки, удерживая телефон одной рукой. по одному только лицу видно, как он устал, но он пытается сохранять хотя бы легкую улыбку живой на своих губах, чтобы феликс не беспокоился слишком сильно.
их разговор проходит довольно обычно, но феликс почему-то кажется ему каким-то нервным. переодически он ненадолго перестает отвечать и просто зависает, словно задумавшись о чем-то, а пару раз просто отвечает невпопад, как будто совершенно не слушает того, о чем рассказывает ему джисон…
и тревожность хана от этого только счастливо потирает руки и облизывается.
он скомканно прощается и тратит почти полчаса на то, чтобы успокоиться и приступить к работе.
пространство комнаты вокруг словно давит, заставляя понемногу терять воздух и задыхаться, но он сглатывает тревожный комок в горле и берет себя в руки, открывая ноутбук.
ночь проходит тяжело.
как и следующие несколько дней.
график на четырнадцатое число заставляет джисона взвыть и закинуть любые планы на празднование дня рождения в дальний ящик. он бы очень хотел просто отсидеться дома, или хотя бы выполнить свою дневную норму рабочих дел, но вместо обоих вариантов на него сваливается куча задач, которые почему-то кроме него никто выполнить не может. он долго пытается ссориться с куратором по телефону, но это не заканчивается ничем хорошим для него.
начинается все с того, что ночь перед своим днем рождения он проводит за сведением одной из тех групп, записью которой занимался несколькими днями ранее. сейчас, сидя перед ноутбуком со слипающимися глазами, он уже жалеет, что согласился на «подработку», которая даже не входит в его обязанности, но он стискивает зубы и отбегает глотнуть кофе каждые полчаса.
утром — запись, которую он практически просыпает в метро, даже не спохватившись о том, что проехал с полдюжины лишних станций, когда телефон в его кармане разрывается от звонков.
абсолютно бездарная группа гитаристов, которые смотрят на него, как на дерьмо, в течение всех четырех часов, что они записываются.
еще одна запись.
затем еще.
во время перерыва джисон с закрывающимися от усталости глазами может только молча сидеть на диване в студии, глотая кофе как что-то жизненно необходимое. он не уверен, что вообще доживет до полуночи, но старается сохранять себя в относительно живом состоянии хотя бы ради феликса, которые ждет своего поздравления. который ждет этого несчастного звонка, потому что это единственное, что джисон может дать ему сейчас.
все словно в тумане.
последняя на сегодня запись заканчивается для него криками продюсера, смешками музыкальной команды, разлитым от усталости кофе и яростным румянцем, залившего не только его лицо, но и уши, и шею.
он доползает до отеля в двенадцатом часу с таким разбитым сознанием, что ему хочется спрятаться под одеялом и расплакаться во весь голос.
но он идет в душ, переодевается в пижаму, делает себе еще одну кружку американо, устраивается на кровати с ноутбуком и делает несколько глубоких вздохов. ему хочется прямо сейчас прижать феликса к себе, рассказать о том, что на душе и хотя бы на несколько секунд показать, как много он для него значит. но все, что он может сделать — устало смахнуть уведомления о его сообщениях с заботливыми «хани, ты поел?», «надеюсь, ты отдыхаешь» и «я знаю, что у тебя запись, надеюсь, все пройдет успешно!». глотку саднит от одной только мысли, что у него не было даже сил ответить хотя бы на одно из них, прислать какой-нибудь стикер или хотя бы просто зайти в диалог.
ему не хочется, чтобы мысли о феликсе добивали его в этот момент, но это то, что происходит.
за десять минут до полуночи на экране ноутбука высвечивается входящий звонок, и джисон нажимает на яркую кнопку «принять» с тяжелым сердцем, тут же оказываясь обезоруженным счастливейшей и самой мягкой улыбкой на всей планете.
— хани! — очень громко шепчет феликс по ту сторону экрана, и джисон вымученно улыбается в ответ, — с днем рождения, малыш!
джисон усмехается и мягко поддерживает аплодисменты в свою сторону, поглядывая на часы.
— как ты? — во взгляде парня читается напряжение, когда он понимает, как плохо выглядит джисон, — боже мой, ты вообще спал?..
— нет, — тихо выдыхает джисон, — прости, что не отвечал, сегодня откровенно дерьмовый день и- феликс, почему тебя так плохо видно?
— а, это… не обращай внимания…
джисон хмурится.
— ты не дома? — все-таки спрашивает он подозрительно.
— нет, — феликс мотает головой, но видно это очень плохо, экран становится темнее, — как прошла запись?
почему он переводит тему?
он не дома.
он не дома, джисон, и он не хочет говорить тебе, где он.
— да-, я-, в общем, — от подступающей к горлу тревожности джисон начинает заикаться, чем тут же зарабатывает взволнованный взгляд, — не очень.
он просто перевел тему, джисон.
он что-то от тебя скрывает?
это наверняка потому, что ты не уделяешь ему достаточно времени.
— почему не очень? — все так же взволнованно отзывается феликс, пока хан пытается просто вдохнуть хоть немного воздуха, — хани?
тебя нет рядом, джисон.
у него появились секреты от тебя, потому что он не чувствует, что ты его любишь.
тебя никогда нет рядом.
почему ты вообще надеялся, что этого не произойдет?
— хан джисон, — громко окликает его феликс, и джисон внезапно глотает слишком много воздуха, поднимая взгляд к экрану, понимая, что на глаза наворачиваются слезы, которые он не может сдержать, — хани, все в порядке? что с тобой?
джисон жмурится, пытаясь не заплакать, дышит глубоко, но рвано, раздумывая над тем, достаточно ли в нем смелости, чтобы спросить.
— феликс, — слабо начинает он, — где ты сейчас?
феликс вместо ответа смотрит на наручные часы, о чем-то задумываясь. джисон провожает его действие напряженным взглядом и тоже смотрит на часы ноутбука — без двух минут полночь. феликс вздыхает.
— открой дверь, хани, — наконец, мягко произносит он, и у джисона внутри что-то переворачивается.
он не помнит, как выключает звонок с такой скоростью, не помнит, как сломя голову несется к двери номера, спотыкаясь о те вещи, о которые даже не думал, что можно споткнуться.
но он замечает, как трясутся его руки, поворачивающие ручку двери, и чувствует, как уставшее лицо растягивает губы в широкой улыбке.
феликс.
— с днем рождения, — шепчет феликс.
джисон бросается к нему на шею, стискивая обеими руками так сильно, что
почти больно, крепко вжимает смеющегося феликса в себя, прячет лицо в чужом плече и слишком громко всхлипывает, когда вся усталость, накопленная за предыдущий месяц, а в особенности за последние двое суток, разом выплескивается наружу.
становится еще хуже, когда феликс обхватывает его спину и проводит вдоль в успокаивающем поглаживании.
джисон так сильно скучал по его прикосновениям, что его всхлипы становятся только громче.
— ну тише, — очень тихо бормочет феликс, так же крепко прижимаясь к нему лицом, — сейчас всех разбудишь…
коридор отеля пуст, но джисон, отстранившись только на мгновение, чтобы в этом убедиться, все равно затаскивает феликса в номер, не отпуская.
они кучей валятся на кровать, феликс хохочет во весь голос, когда джисон прилипает к нему, как коала, только крепче стискивая шею и обвивая ногами чужую талию. ему не хочется думать о том, насколько это удобно, самое главное, что феликс сейчас в его руках, и он не собирается его отпускать.
он здесь.
он рядом.
все хорошо.
джисон давится всхлипом и глотает воздух, не открывая глаз, спрятав лицо в чужом плече и пытаясь прижаться к нему каждой клеточкой тела. феликс молчит, продолжая гладить его по спине и размеренно дышать в макушку.
и он успокаивается. через какое-то время, заливая дорожную кофту феликса слезами, обнимая его, кажется, до сломанных костей, но он постепенно приходит в себя, чувствует, как тревожность отступает маленькими шажками, когда он здесь, когда джисон может дотронуться до него рукой и он никуда не пропадет.
— все хорошо? — шепотом уточняет феликс, когда джисон внезапно обмякает в его руках, напоследок прижавшись еще крепче, чем раньше.
— теперь — да, — так же тихо отвечает ему джисон, шмыгнув носом, — почему ты здесь?
— так и знал, что ты надумаешь себе всякого… пришлось действовать, — феликс переворачивается на спину, утягивая его за собой, и джисон послушно валится набок, устраивая голову на чужой груди, — расскажи мне?
джисон сглатывает и чувствует, что слезы опять подступают к глазам, а шея покрывается румянцем. он может ему рассказать. феликс заслуживает хотя бы того, чтобы джисон был честен.
— я переживал, — начинает он, — переживал, что мы слишком далеко друг от друга уже так долго, и- прости меня…
— за что ты извиняешься, глупый?
— меня никогда нет рядом, — он снова всхлипывает, — а ты- я-я ведь знаю, что тебе нужно, чтобы я был-
— хани, — мягко перебивает его феликс, — пожалуйста, послушай…
он снова всхлипывает от ощущения того, как феликс ласково вплетает пальцы в его волосы, легко массируя кожу и перебирая отросшие прядки. но он находит в себе силы слабо покивать, чтобы показать, что он слушает.
— я знаю, что твоя работа важна для тебя, — серьезно, но тихо говорит феликс, — я никогда не заставлю тебя выбирать между ней и мной, это глупо.
еще один всхлип вырывается из джисона, хотя он пытается сдержать слезы, но слова феликса дергают что-то внутри него, задевают самые тревожные мысли, заставляя их вывернуться и загноиться, как открытую рану. феликс всегда удивительно четко знает о том, что происходит в его голове, но сейчас — сейчас джисону от этого почему-то совсем не легче.
— хани, — снова зовет феликс, — ты подумал, что я разлюбил тебя просто потому, что мы не виделись три месяца?..
джисон жмурится и мотает головой, отчаянно цепляясь за чужую толстовку.
— пожалуйста, скажи мне, — аккуратно просит он, — хани?
— я не хотел думать об этом, — сломанным голосом наконец-то отвечает джисон после долгой паузы, за которую феликс не торопит, поглаживает его по волосам и просто слушает чужое дыхание, но мысли джисона давят на него сами по себе, — но оно- эти мысли просто появляются в голове, — он делает вздох, — я так скучал по тебе, что думал, может, ты не чувствуешь, что важен мне, не чувствуешь, что я действительно люблю тебя, может-
феликс аккуратно дотрагивается до его щеки ладонью и приподнимается на локтях, чтобы оставить мягкий поцелуй в его волосах.
— глупый, — тихо хмыкает он, — как я вообще могу тебя разлюбить?
— я ведь- я же, — джисон знает, что феликс пытается успокоить его касаниями, но, боги, он так скучал по этим касаниям, что каждый мягкий взгляд и каждое легкое прикосновение заставляет его голову кружиться, а слезы — литься из глаз, — я приношу столько проблем с этим- я постоянно надумываю что-то, хотя- хотя ты даже не даешь мне повода, и-
— я люблю тебя, — просто вырывается из феликса, и джисон замолкает, — таким, какой ты есть. мы справлялись с этим вместе все это время, и то, что сейчас мы в разных городах, не значит, что ты должен сражаться с этим в одиночку, хорошо?
его щеки вновь покрываются дорожками слез, когда он осмысливает все, что говорит ему феликс.
его феликс, самый чудесный человек, который не сомневается в нем ни на секунду, который продолжает бороться вместе с ним и поддерживать, даже когда джисон ломается на части, который продолжает собирать его по крупинкам и без задней мысли любить каждую маленькую его деталь.
джисон не знает человека удивительнее.
— заснул? — очень тихо спрашивает феликс, поднимаясь посмотреть. джисон мгновенно вздергивает голову, — ой!
— я тоже тебя люблю, — еле слышно произносит джисон, но по тому, как губы феликса растягиваются в широкой улыбке, он точно знает, что его услышали, — больше всех на свете, ладно? ты чудо.
из феликса вырывается тихое хихиканье, когда джисон прижимается к нему крепче, пряча заплаканное лицо на его груди.
— говори со мной, хорошо? я всегда рядом, — успокаивает он, — даже тогда, когда физически мы очень далеко… почему я не вижу, что тебя это успокаивает, милый?
джисон легонько фыркает и тянется вытереть слезы с мокрых щек. феликс позволяет ему это.
— потому что я знаю, что твой язык любви — прикосновения, — феликс поднимает одну бровь, и джисон борется с желанием рассмеяться, — как и у меня. я испугался, что это может значить слишком многое.
— хани, я не хочу тебя расстраивать, но-
джисон задерживает дыхание.
— -но язык моей любви — корейский.
непонимание отражается в его взгляде, и феликс снова тянется, чтобы оставить крохотный поцелуй на его лбу.
— язык моей любви — корейский, потому что моя любовь — это ты, — фыркает он в итоге, — так что не думай ни о чем другом, хорошо?
он внезапно сдвигается с места и легонько хлопает джисона по предплечью, чтобы подняться. но тот даже не реагирует, продолжая разглядывать своего парня глазами, полными странных эмоций.
— пойдем, мой день рождения начался пятнадцать минут назад, а мы так и не поели чизкейк, — он не замечает, как феликс поднимает с пола пакеты, — джисон?
я люблю его.
он рядом.
он любит меня.
он любит меня даже тогда, когда мы далеко.
он любит меня всегда.
джисон неожиданно для них обоих спрыгивает с кровати и снова подлетает к феликсу, губы растягиваются в улыбке, и ему кажется, что сердце начинает болеть от чувств. он заключает младшего в объятья и тот, не понимая, к чему это все, только аккуратно придерживает его за талию.
— все хорошо? — интересуется он. джисон отчаянно кивает ему в плечо.
отрывается, чтобы взглянуть на феликса с самым счастливым выражением лица, на которое способен. отрывается, чтобы улыбнуться самой искрящейся улыбкой.
— с днем рождения, — протягивает он.
феликс улыбается в ответ.
и джисон уверен, что никогда не видел взгляда более любящего, словно сотканного из влюбленности, искр, фейерверков и полевых цветов, нежного, легкого и довольного.
— и тебя, — феликс снова прижимает его к себе. джисон хочет остаться в этих объятьях навсегда, — и тебя тоже с днем рождения.