Несколько занимательных фрагментов из личной переписки Воли Небес и Владычицы Морей

Письмо от госпожи Воли Небес Нингуан, написано на тонкой дорогой бумаге, каждый иероглиф выведен красиво и аккуратно, и Бэйдоу даже думать не хочет, сколько времени Нингуан потратила на написание. Письмо приятно пахнет сладким лёгким парфюмом, крепким табаком и глазурными лилиями, и очень сложно подавить желание прижать бумагу к носу и вдохнуть этот запах.

"Уважаемая госпожа Бэйдоу,

Желаю Вам и Вашему кораблю удачи в Вашем плавании. Надеюсь, Вы не сильно расстроены из-за того, что я не смогла присутствовать на Вашем отплытии.

Пожалуйста, не злоупотребляйте контрабандой — не хотелось бы снова осыпать Алькор штрафами, и возвращайтесь скорее, в гавани Лиюэ Вас ждут.

Надеюсь, Алькор в плавании будут сопровождать только попутные ветра.

Воля Небес,

госпожа Нингуан"

— Кто о чем, а она все о штрафах, — бормочет Бэйдоу, пока читает письмо, однако она не злится, а лишь нежно улыбается, — Ах, Госпожа Нингуан как всегда неумолима и холодна. Точнее, хочет такой казаться.

— Я все ещё не совсем понимаю, что происходит между вами, — жалуется наблюдательный Казуха, — Воздух между вами даже на таком расстоянии трещит от любви, но говорите вы совсем о другом.

Бэйдоу треплет его по волосам и не может не признать, что он совершенно прав.

***

Письмо от госпожи Владычицы морей Бэйдоу написано на грубом темном пергаменте, дважды намокшем и дважды высушенном, почерком быстрым и небрежным, размашистым, но Нингуан все равно понимает каждое слово — привыкла к переписке с капитанкой. Неаккуратность больше не раздражает, как это бывало раньше, наоборот, сейчас Воля Небес бережно держит пергамент и читает содержимое с лаской. Радуется хотя бы тому, что Бэйдоу нашла время прислать ей весточку с морских просторов.

От письма пахнет так же, как от самой Бэйдоу: солёным свежим ветром, морской водой, хмелем и диковинными специями, и оттого сердце бьётся с трепетом.

К письму прилагается небольшой холщовый мешочек, когда Нингуан открывает его, в нем находится пара изумительно красивых огненных жемчужин из далёкого Натлана.

"Вели сделать из них себе серёжки" — написанно в приложенной к мешочку записке. Нингуан, конечно же, сделает как сказано, но чуть позже.

"Дорогая госпожа Нингуан,

К сожалению, одних извинений будет недостаточно, твое отсутствие при отплытии очень расстроило меня и ранило в самое сердце. Теперь ты должна мне партию в "Тысячу лет в Лиюэ", бутылку хорошего вина и поцелуй. Тогда вина будет искуплена..."

Нингуан возмущённо фыркает, а на ее щеках появляется предательский румянец. Бэйдоу даже на бумаге наглая и строптивая, она не соблюдает правила приличий и зовёт Волю Небес на "ты", но именно это и заставляет Нингуан чувствовать к ней чувства и быть бесконечно очарованной.

"...Ты ведь знаешь, твои штрафы меня не страшат, и если благодаря им я продолжу видеться с тобой, то я не прекращу на них нарываться.

Спасибо, что ждёшь меня, и спасибо, что веришь в Алькор. Я знаю, ты переживаешь, но верь мне, я верну свой корабль и свой экипаж в целости и сохранности. Когда было иначе?

Сейчас я пишу тебе с прибрежья Натлана, здесь жарко и солнце светит особенно ярко, мне удается не сгореть только благодаря крему, который ты подарила мне. Я приложила к письму небольшой подарок, надеюсь, он тебе придется по нраву. Мне будет приятно, если ты наденешь сережки с огненными жемчужинами на нашу следующую встречу.

Скоро, всего через несколько недель, мы вернёмся в Лиюэ. Моя команда каждый день с надеждой высматривает в небе твой Нефритовый Дворец и последнюю неделю только и делает, что лелеет мысли о родной гавани.

Скучаешь ли ты по мне, госпожа Нингуан? Я все жду, когда ты снова расчешешь мне волосы нефритовым гребнем.

Твоя Бэйдоу."

Бэйдоу удивительна хотя бы из-за того, что никогда не скрывает своих искренних чувств и говорит (пишет) что думает. Ее прямолинейность всегда вызывала у людей бурную реакцию — они либо впадали в ярость, либо восхищались бесстрашием капитанки. Нингуан не исключение, вот только с недавних пор от нрава Бэйдоу она испытывает только приторно-сладкое очарование: именно благодаря прямоте капитанки они сблизились и закружились в водовороте чувств. В тот раз Бэйдоу решила все их разногласия твердым: "Госпожа Воля Небес, ты нравишься мне" и с тех пор их связывает большее, чем просто торговые сделки и взаимовыгодные отношения.

— Возвращайся уже, глупая баобэй, — шепчет Нингуан и напоследок прижимает к сердцу драгоценное письмо, прежде чем вернуться к своим рабочим делам.

***

"Госпожа Бэйдоу,

Твои условия довольно строги, но я думаю, что смогу выполнить их — мне бы не хотелось, чтобы ты держала на меня обиду. Я буду ждать тебя в Нефритовом дворце, когда Алькор войдёт в родную гавань, вместе с бутылкой вина, "Тысячей лет в Лиюэ" и прочим..."

— "И прочим", — Бэйдоу фыркает, — эта госпожа Нингуан никогда не признает, как сильно ей нравится со мной целоваться.

Казуха делает вид, что не слышал этого, и невозмутимо продолжает играть на флейте.

"Госпожа Бэйдоу, ты — главная причина моей головной боли. Тебе не обязательно нарываться на штрафы, чтобы видеться со мной, и ты это знаешь.

И я ни секунды не не верила в тебя. Разумеется, в твоих руках Алькор непотопляем, но даже тебе не повредит капелька хороших пожеланий и благословение Барбатоса, госпожа Бэйдоу.

Я рада слышать, что ты, наконец, одумалась, и начала использовать крем — мне невыносимо каждый раз смотреть на ожоги на твоей коже. Не хочу думать о том, что случилось бы с тобой в Натлане без крема. Когда ты вернёшься, я подарю тебе ещё.

Выражаю крайнюю благодарность за огненные жемчужины, они пришлись мне по вкусу. Я уже отдала их лучшему ювелиру для обработки. Что касается серёжек — мне хотелось бы, чтобы каждая из нас носила по одной. Как тебе такая идея, госпожа Бэйдоу?..."

Бэйдоу улыбается. Нингуан бывает настоящей занозой в заднице, но такие слова каждый раз показывают ее истинные, искренние чувства.

А когда Нингуан напрямую начинает флиртовать... Тогда уж Бэйдоу совсем готова потерять голову.

"По экипажу Алькора скучают дети, верные жены и мужья, вся гавань трепетно ждёт вашего возвращения. Как твои матросы высматривают в небе Нефритовый дворец, так люди Лиюэ высматривают багровые паруса на морском горизонте .

А я в свою очередь вновь прошу Барбатоса, чтобы его ветра скорее привели тебя ко мне. Если в этот раз не доставишь много проблем, то я, так и быть, расчешу твои волосы гребнем нефритовым и оставлю в своих покоях на всю ночь. Я солгу, если скажу, что не тоскую о тебе, но это вовсе не значит, что я буду закрывать глаза на нарушения. Постарайся, и я обеспечу тебе двойную награду. Думаю, тебе придется по вкусу такая сделка?

Твоя Воля Небес, Нингуан"

***

— Надо же, ты совсем перестала жаловаться на мой почерк, — смеётся Бэйдоу, пока Нингуан убирает ее жесткие, пахнущие солью волосы ей за ухо и вдевает в мягкую мочку искусную серьгу с одной из огненных жемчужин, — а ещё, прошел уже час, а ты все не начинаешь ворчать про штрафы и недопустимость контрабанды. Что же случилось с моей госпожой Нингуан?

Нингуан отчаянно предпочитает игнорировать поддразнивания Бэйдоу, и это веселит капитанку ещё больше.

— Так-так, Воля Небес, я вижу бутылку вина и доску для игры в "Тысячу лет в Лиюэ", но не кажется ли тебе, что чего-то не хватает? Ах, чего же...

— Бэйдоу, — выдыхает Нингуан и ее глаза сверкают, словно рубины, — Ты невыносимая.

— Что, не нравится моя болтовня? Так заставь же меня замол... — Воля Небес устает сопротивляться глупому флирту и быть объектом игривых насмешек, поэтому наигранно закатывает глаза и, в удовольствие Бэйдоу, наконец, целует.

Вдвоем они неловко, но нежно устраиваются на дорогой софе из песчаного дерева — Нингуан садится удобно и элегантно на колени к капитанке, и они целуются вновь и вновь, а потом Бэйдоу в блаженстве утыкается в грудь своей возлюбленной. В нос ударяет запах знакомого сладкого парфюма и крепкого табака, и этот запах ладно смешивается с запахом моря, которым Бэйдоу пропитана насквозь.

Потом Нингуан, как и обещала, бережно проходится нефритовым гребнем по волосам Бэйдоу, ловко делает лёгкую прическу, которую закалывает шпильками из кости, целует загорелую, но не обгоревшую кожу и мажет ее кремом из цветков циньсинь, а ещё женщины все же сходятся в жаркой партии в "Тысячу лет в Лиюэ".

В тяжёлом дорогом комоде, что стоит в покоях госпожи Нингуан, в верхнем ящике лежат любовно и аккуратно сложенные письма, размашисто написанные на пергаменте.

В капитанской каюте под подсвечником — стопка посланий на рисовой бумаге.

Алькор с опущенными парусами стоит в порту и мирно покачивается на волнах, вновь ожидая своего часа, его экипаж веселится в местных тавернах и поет песни про смелую капитанку Бэйдоу.

У Нингуан и Бэйдоу в ушах по серёжке.