Отмычка

Трава зелёная, вода мокрая, а пилтоверские учёные решают конфликты исключительно диспутами и заявлениями на имя декана. Прописные истины. Вот только фиолетовую траву они с Джейсом вырастили на прошлой неделе, сухую воду получили в соседней лаборатории, а под окном раздавались крики и звуки ударов. Но исключения на то и исключения, чтоб иногда происходить и тем самым подтверждать правило.

      Сейчас Виктор как никогда жалел, что не дождался Джейса и запустил установку без него. Слишком уж хотелось проверить действие новой комбинации рун, а напарник как ушёл в столовую, так и пропал. И теперь заунит расплачивался за нетерпеливость. Останавливать эксперимент опасно, а рисковать лабораторией ради удовлетворения сиюминутных желаний Виктор ни за чтобы бы не стал. Но под лопатками так и зудело любопытство.

      Облучаемый магией лист разрезало на тонкие полосы, вода помутнела и запахла сладковатой гнилью, а ломоть хлеба покрылся лиловыми пятнами. Последним волевым усилием Виктор записал результаты опыта: они могли измениться со временем. Схватил трость, сделал пару широких шагов… Чтобы в следующий миг пальцы судорожно вцепились в подоконник, а дыхание перехватило от адреналиновой вспышки. Чуть не упал. Виктор медленно выровнялся, ругаясь сквозь зубы. Было бы из-за чего терять голову.

      Опершись животом на подоконник, он высунулся в окно. Как и ожидалось, всё практически закончилось: гудел круг зевак, зачинщиков вязали миротворцы. Виктор нахмурился. Джейса он бы сегодня всё равно не дождался: того скрутили два плечистых миротворца. Напарник стоял спиной к нему, и разглядеть, насколько сильно ему досталось, с такого ракурса, не представлялось возможным. А вот второго драчуна – вполне. Низкий, худощавый, с перепачканной грязью и травой одеждой, он, казалось, прятался за широкую спину миротворца. Знакомо. Виктор прищурился, стремясь разглядеть парня получше. Светлые волосы растрепались, а в очках не хватало стёкол. «Серое Небо над нами всеми», – выдохнул Виктор. Джейс подрался с Стэнвиком Падидли. Потомком основателя Пилтовера.

      Голова слегка кружилась – признак надвигавшегося приступа тревоги. Виктор сделал несколько мерных вдохов, настраиваясь рассуждать взвешенно. Семья Падидли, безусловно, влиятельна, но исключительно в стенах Академии. За её пределами же всё как всегда решают деньги и близость к советникам. Талисов уважали в Пилтовере, да и покровительство леди Кирамман давало ему преимущество. Максимум, что Джейсу грозит, – заключение на несколько суток.

      Всё в порядке, можно возвращаться к работе. Но почему-то внутри скрежетала тревога, а в голове мигающими лампочками вспыхивали вопросы. Джейс там себе ничего не отбил? А если всё-таки да, то сколько восстанавливаться будет? Чёрт, планы полететь могут. И зачем Джейс вообще в драку полез?

      Особой вспыльчивостью тот не страдал, так по крайней мере Виктору казалось. Он снова ошибся в людях? Вряд ли. Стэнвик – та ещё химбаронова отрыжка, но даже Виктор мог поддерживать с ним получасовую беседу. А Виктору и спустя столько лет было, что в лицо ему высказать…

      Он отвлекался. Забывал, что хотел написать секунду назад, складывал перьевые ручки в футляр, чтобы тут же их достать и ошибался в словах, почти как когда он только переехал в Пилтовер. Зря терял время. И с каждой минутой Виктор раздражался всё больше.

      Да кто Джейс ему такой, чтоб так из-за него переживать? И вот тут Виктор подвис. «Коллега» отпадал сразу же: Виктор помнил, как хоронил учёного, с которым проработал в Зауне два года. Подавленная отрешённость исчезла спустя неделю, когда их исследовательской группе перепал ящик с аккумуляторами, а потом если и накатывала, то по другим поводам.

      Друг? Тут Виктор был не столь уверен: проскальзывало в поведении Джейса что-то странное, не вписывавшееся в дружеские рамки. Даже получив несколько отказов, он приглашал Виктора в театр, на выставку или просто «подышать свежим воздухом на четверть часа». Без всякого повода дарил ему книги по интересовавшим в последнее время разделам. Приносил сладкого молока, шутил сальные шутки. Объяснить это Виктор, как ни пытался, не мог.

      Оставалось только принимать. Мол, шло в комплекте с умом, самовлюблённостью и привычкой поднимать в три часа ночи, чтобы всё переделать. Спасибо хоть не раздвоение личности: Виктор тогда бы и сам чокнулся.

      Размышления прервал лязг входной двери: вечно они забывали смазать петли. В лабораторию ввалился Джейс. Из распухшего носа торчала вата, под глазом светил фонарь, а одежда была кое-где порванной. Виктор, успокоившись, выдохнул: в остальном Талис был в полном порядке. Что, однако, не мешало ему кривить губы и смотреть исподлобья.

      – Вик, это просто шиздец какой-то! – прогнусавил он, театрально рухнув на стул, тут же скривившись от перепада давления. – Надеюсь, ты меня дожидаться не стал?

      – Много чести. Что врачи насчёт носа сказали?

      – Да ничего! – раздражённо отмахнулся Джейс. – Ни шиша они не увидели из-за отёка. Через три дня снова туда попрусь.

      – Химбаронова печень, – ругнулся Виктор. Через три дня в Академии проходил День открытых дверей, и Джейс должен был читать лекцию. Вроде бы о перспективах хекс-тек технологий: Виктор не особо вникал, полностью сосредоточившись на своём проекте. Придётся отвлечься. Зубрить речь, полтора часа распинаться перед толпой, морщиться от боли в ноге. Внутри поднималась волна отвращения. – Вы чего там не поделили?

      – Тебя, – брякнул Джейс, но, поймав ошалевший взгляд коллеги, поспешно исправился. – Вернее, твою гипотезу. О стабилизации хекс-кристаллов, помнишь?

      Спрашивать было излишним. О гипотезе Виктор не просто помнил, а готовился проверить её на практике. Доступ к лаборатории с наивысшей защитой он уже выбил, оставалось закончить разбрызгиватель с петрицитовой крошкой: магическую катастрофу Хеймердингер ученикам не простит. Гипотеза-то может оказаться неверна. И, чтобы не обнадёживать лишний раз широкую общественность, о ней знали лишь трое: он, Джейс и профессор Хеймердингер. Дело приобретало интересный оборот.

      – А вот с этого места поподробнее.

      – Да подошёл ко мне в столовке этот… – Джейс пощёлкал пальцами: имена он всегда запоминал плохо. – Ай, не важно. Сказал, что тоже теперь с хекс-теком работает, что вдохновляется мной и так далее. А мне что? Мне приятно! Идём, магию обсуждаем, я прихвастнул, что скоро хекс-кристаллы ронять можно будет без страха подорваться. Он аж вскинулся. Показать-рассказать просил, расчёты вызывался проверить...

      – То же мне, альтруист! У него память фотографическая: быстренько всё запомнит, а потом выдаст за свои разработки, – перебил его Виктор. На душе стало так гадко, словно он гнилых овощей налопался.

      – А-а-а, вот почему… Точно, он же ещё идею продать предложил, – похоже, Джейс нашёл недостающий кусочек мысленного паззла. Знать бы ещё какого. – Стоп, а как ты догадался, что он так поступит?

      Виктор тяжело вздохнул. Очевидно, настал его черёд откровенничать.

      – Опыт. Мы с ним вместе работали над одним проектом. Передвижная станция для очистки воздуха, Блицкранк, может, слышал? – Джейс отрицательно помотал головой. – Что ж, не удивительно. Это один из тысяч студенческих проектов Академии. Стэнвик сделал хим-тековый источник питания и саму очистительную установку, а я написал управляющие цепи и перекроил исходную конструкцию – парового голема. В общем, участия поровну. Однако на защите он вдруг заявил, что всю работу сделал сам, а я только к выкладкам придирался! Я пробовал доказать обратное, но кто заунита слушать будет? Меня даже из исследования вычеркнули.

      Виктор начал отстранённо и ровно, но неожиданно под конец в голосе прорезалась обида на бывшего товарища, зашоренных членов комиссии и даже на самого себя. Жизнь в Зауне богата на удары в спину, но такой подлости учёный представить не мог. И подготовиться, соответственно, тоже. Хоть бы черновики прихватил, чтоб комиссии показать...

      Вдруг его ладонь накрыла другая, горячая и слегка шершавая. Голову Виктор предпочёл не поднимать: сомневался, что найдёт в глазах Джейса не жалость, а сочувствие.

      – Послушай, если для тебя это столь важно, то почему ты не оспорил результаты? Ты ж теперь не просто заунит, а помощник профессора. Тебя обязаны выслушать!

      – А смысл? От того, что в исследовании появятся два имени, Блицкранк не заработает. Слишком мало энергии, – грустно усмехнулся Виктор. Забыть бы этот случай, а не хранить в мысленном ведре формалина, рядом с живодёром-наставником и кинувшими контрабандистами. Глядишь, место для чего-то важного освободится.

      – А хекс-тек на что? Подсуетишься – войдёшь в историю как уничтожитель Серого Неба! – увидев на лице напарника скептичную мину, Джейс добавил. – А ещё будешь выплаты получать за использование Блицкранка и щёлкнешь по носу одного мудака.

      – Ты так говоришь, будто у нас на руках – стабильный хекс-кристалл. – пробурчал Виктор, нехотя вытягивая руку из-под больших ладоней. Среди многих раздражающих привычек Джейса значился и делёж шкуры неубитого медведя.

      – Вик, я нисколько не сомневаюсь, что у тебя получится. Пусть хоть после сотен попыток, но получится. Ты упорен, и это больше восхищает, чем бесит. И ты заслуживаешь признания, а не пренебрежения, шепотков за спиной и прямых оскорблений. Справедливость должна восторжествовать, но я один не смогу это сделать. – Джейс говорил с завораживающе доверительной интонацией, а глаза, несмотря на синяк, смотрели тепло-тепло. Ни единого намёка на шутку или неискренность.

      И тут в голове словно что-то щёлкнуло. Джейс подрался, защищая его идею. Мог отмолчаться, послать матом или уступить, тайком показать разработки. Но предпочёл махать кулаками. Не из-за недостатка воспитания, вовсе нет, а потому, что от злости сорвало моральные тормоза. Из-за Виктора. Бедного калеки из Нижнего города. Привыкшего самому себя защищать: в Зауне – ножом и тростью, в Пилтовере – сарказмом и знанием законов. Смирившегося с тем, что никто за него не вступится, что никому он не нужен. И всё же он ошибался.

      Внутри поднялась волна нежности пополам с благодарностью. Искры радости жалили под кожей, дыхание перехватывало, а кровь, казалось, пустилась в пляс. На секунду Виктор почувствовал себя невесомым, совсем как несколько лет назад, когда они парили под потолком у профессора Хеймердингера. Чувства так и рвались наружу, но облечь их в слова Виктор просто не мог. Вышло бы сглажено и неточно.

      Подавшись вперёд, он аккуратно обнял Джейса, ткнулся ему в грудь. Всё равно недостаточно. В губы Виктор его целовать не рискнул: опасался задеть разбитый нос, лоб тоже не тронул (там болела лобная пазуха). Вместо этого он расстегнул мятый ворот рубашки и оставил поцелуй там. Джейс заполошно дышал, а шок в глазах сменился лучистым счастьем. Сквозь загорелую кожу пробивался румянец.   

***

      Спустя пару месяцев Джейс и Кейтлин всё же нашли время выбраться в кафе. Было что обсудить.

      – Я ему и подарки дарил, и намёки делал, и на свидания звал – ноль реакции, представляешь? А стоило мне в нос получить, так он ко мне целоваться полез. Как это так вообще? – Джейс бурно жестикулировал, чуть не уронив на пол вазочку с мороженным. Горбинка напоминала о сломанном носе, впрочем, она только ему шла. Кейт едва подавила желание зажать уши. Для неё, просидевшей всю ночь над правоведением, Джейс говорил раздражающе громко.

      – Меня спрашиваешь? Я слишком мало с ним общалась, чтобы делать какие-то выводы. Может, влияние заунского менталитета, может, личный психологический выверт. – проворчала Кейтлин. Отхлебнув чай по новомодному ионийскому рецепту, она философски заметила. – Не всё ли равно, чем открывать сердце, ключом или отмычкой? Главное, ты специально ситуацию не воссоздавай: Виктор поймёт, что это показуха, а её он не любит.

      Джейс, чей исследовательский интерес обрубили на корню, сник и заглотил мороженное. Вид у него был настолько по-детски обиженный, что Кейтлин поспешила спросить:

      – Кстати, вы хоть на свидание ходили?

      Джейс аж встрепенулся.

      – Он меня позвал! Через неделю на живую слизь пойдём смотреть.

      Кейтлин только усмехнулась. И у кого из них психологический выверт?

 Редактировать часть