Ниган дремал на раскладушке, любезно предоставленной Риком. Был полдень. На улице слышались голоса людей, спешащих закончить запланированную работу до обеда.
Ниган был спокоен, расслаблен. Он не пытался выбраться из своей тюрьмы.
Периодически к нему приходили то Рик, то Мишонн, то Сиддик. После того как последний признался, что это он спасенный Карлом человек, Ниган хотел убить его собственными руками. Задушить ублюдка, из-за которого мальчишка умер. Первое время он даже не пытался сдерживать злость, но позже успокоился. Тот был врачом, а это очень ценилось.
Теперь, когда Ниган был за решеткой и почти не выходил на улицу, он постоянно проводил в раздумьях. И это постепенно начало сводить с ума. Мысли путались, мучили. Мужчина видел размытые галлюцинации, слышал пугающие звуки из темноты. Ниган медленно, но верно терял хватку.
— Ты совсем размяк, где же тот грозный Спаситель, что выбивал мозги каждому на его пути? — из темноты, на свет, исходящий из маленького окошечка под самым потолком, вышел Карл.
— А ты не этого хотел? — усталая насмешка сорвалась с потрескавшихся губ.
— Конечно, нет. Я думал совсем о другом. Я хотел, что бы ты помогал этой общине, а не сидел в клетке.
— Ну, по словам твоего отца, я — пример справедливости, — на последнем слове Ниган поморщился.
Карл насмешливо фыркнул и сел рядом с решеткой, прижавшись к ней лбом, он, до побелевших костяшек, вцепился в холодные прутья.
— Я рад, что он не убил тебя, — сквозь долгую тишину прорезался тихий голос парня. — Я хочу, что бы ты жил. Ешь, спи, дыши для меня. Не падай в грязь лицом, ведь ты, даже в этом затхлом подвале, остаешься Ниганом. И я не прощу тебя, если ты станешь старой размазней. Возьми себя в руки, черт возьми!
Голос Карла раздался звонким дребезжанием по камере. У Нигана мгновенно заложило уши. В голову ударила острая боль, он схватился за нее и крепко закрыл глаза. Через несколько секунд все прошло, осталась только неприятная пульсация в висках.
Открыв глаза, он увидел прямо перед собой лицо Карла, обрамленное темными кудрями. Мальчишка внимательно вглядывался в усталое лицо, поросшее густой щетиной. Он протянул руку и погладил пальцами Нигана по щеке. Опустился ниже и положил ладонь на грудь, где бьется сердце.
— Я всегда буду здесь, пока ты сам не пожелаешь от меня избавиться, — прошептал Карл и, взяв Мужчину за подбородок, заставил смотреть на себя.
Нигану стал мерещиться странный шум, раздражающий и непонятный. Он снова зажмурился и легонько встряхнул головой.
Открыв глаза, в камере никого не оказалось. Только письмо — потрепанная бумага, что была главным сокровищем Нигана, в этой проклятой камере — грелось в его руках. Ниган перечитывал его, снова и снова, день за днем. Каждый раз находя в словах мальчика что-то новое, слыша тихий, успокаивающий сознание, голос. Иногда мужчина видел сквозь решетку темный силуэт.
Он говорил голосом Карла.
«Я всегда буду здесь», — шептала давящая темнота.
«Я знаю. Я не прогоню тебя», — отвечал Ниган.