Тристан Клетус Каннингем не отличался терпением, хотя его воспитатели и наставники прикладывали все возможные усилия, чтобы привить юному лорду этот навык. Так или иначе, натура преодолела возведенные преграды и проступила во всей красе, как только он достиг совершеннолетия. Спустя столько лет о том тихом, кротком юноше с тяжелым взглядом, который был красноречивее любых слов, уже не вспоминали. Тристана полюбили в обществе таким, какой он был на самом деле. Потому что, как бы английские аристократы не жеманничали, они любили перчинку, индивидуальность, разбавлявшую привычное и опостылевшее (если говорить честно) высшее общество, практически не меняющееся десятилетиями. Так Тристан, при всей своей неуемной натуре, очень скоро завоевал всеобщую любовь.

В чем же заключалась эта его перчинка, и как проявлялось его нетерпение? Лорд Каннингем не ввязывался в драки, не бил бокалы на званых ужинах и не закатывал истерики. Для этого все же он был слишком рассудителен и, что греха таить — да, слишком хорошо воспитан. Вместо этого Тристан не утруждал себя скучными торжественными ужинами, не следил за прессой, не стремился соблюдать старомодные правила и всячески повергал в шок «старую гвардию». Он быстро отбрехался от навязанных отцовских занятий вроде визитов с благотворительными миссиями в приюты и больницы, зарекся вникать в дела семейной мануфактуры и

остановил свой выбор на конном спорте, который стал его настоящей страстью, в перемежку с исследовательской деятельностью в области микроэлектроники. В последнем направлении Тристан выступал в качестве инвестора. Его отец считал

все это ребячеством и терпеливо выжидал, пока сын «наиграется». Тристан же, в свою очередь, таким образом лишний раз убеждался, что терпение сильно

переоценивают.

В тот день, когда на дорогу перед его автомобилем выскочила эта женщина с умопомрачительными кудрями и колдовским взглядом, лорд Каннингем провел успешную встречу в Департаменте национального наследия. Он был окрылен

предчувствием перемен, увлекся мечтами о грядущих свершениях, как вдруг Малкольм, его водитель, зашипел и нажал одновременно на клаксон и тормоз,

заставив босса упереться руками в спинку переднего сиденья, чтобы не получить от нее в нос.

Малкольм всегда вот так нечленораздельно шипел в стрессовых ситуациях — последние пять лет он делал это вместо того, чтобы браниться, и считал это

своим большим достижением. Водитель имел нигерийские корни, горячий, но преданный нрав и представлял собой великолепно сложенного статного мужчину с длинными конечностями и быстрой реакцией. Отец все рекомендовал Тристану оплатить для Малкольма обучение и сделать его своим телохранителем — образец вышел бы высококлассный. Но Малкольм был против насилия в любом проявлении

из-за своей набожности.

— Сэр, вы в порядке? Эта леди!.. — с чувством выпалил он, оборачиваясь. Но Тристан уже выскочил из машины и бежал к этой леди.

Они перекинулись несколькими фразами на дороге, потом переместились на тротуар, обменялись рукопожатиями и распрощались. Малкольм знал босса — такой живой интерес к женщине он проявлял только подшофе, или при крайней заинтересованности. Хотя у водителя все же оставался клочок надежды, что босс

хочет проучить ее за причиненные неудобства. Малкольм забыл об этой леди уже через минуту — барон Каннингем редко приглашал сына поиграть в поло (Малкольм не раз втихаря говорил боссу, что его отец просто ненавидит проигрывать), а из-за случившегося недоразумения они отставали от графика.

Эта леди вспомнилась Малкольму только на следующее утро. Он частенько становился свидетелем телефонных разговоров босса, в какой-то момент справился с неловкостью по этому поводу и теперь воспринимал их, как радио на фоне. Слова

Тристана прилетали ему в одно ухо и вылетали в другое, не задерживаясь — лорд Каннингем даже пару раз в шутку отчитал Малкольма, мол приходится специально для тебя по два раза повторять, а мог бы и послушать. Только в этот раз слова сами задержались, даже не пришлось трудиться. Начать хотя бы с того, как непривычно фривольно зазвучал голос босса за спиной водителя.

— Леди Морган? Это Тристан Каннингем. Да, я вчера покушался на вас в районе центра. Звоню, чтобы узнать, свободны ли вы сегодня в обед? — Тристан вдруг заливисто рассмеялся. — Малкольм, у нас будет время заехать в мойку после обеда? Нужно кое-кого сбить.

— Да, сэр, — бросив недоуменный взгляд в зеркало заднего вида, Малкольм от неожиданности ответил всерьез. Это снова вызвало смех у босса.

— Тогда позвольте назначить вам встречу? — снова обращаясь к собеседнику в телефоне, продолжил он. — Я заеду за вами, скажите, куда. — последовала пауза.

— О, неужели? Я заинтригован. До встречи!

— Сэр, у вас свидание? — не удержался Малкольм, снова поймав взгляд Тристана в зеркале, когда телефонный разговор был окончен. Тот довольно щурился, как кот на солнце.

— Да, Малкольм.

— С этой леди? — в каком-то праведном ужасе переспросил водитель. Каннингем расценил это, как смесь обиды, ревности и недоумения, что заставило его снова рассмеяться. Или просто вспомнилось ее лицо, делавшее его таким беззаботным?

— Ее зовут леди Деметра Морган, дружище.

Интрига, о которой Тристан упомянул по телефону, состояла в том, что Деметра предпочла сама выбирать, где они сегодня пообедают. Она отправила ему адрес

сообщением, остановив свой выбор на небольшом магловское кафе неподалеку от набережной Виктории. Тристан сделал, как она попросила, и отпустил водителя. Когда он вошел в крохотный зал, Морган уже забирала кофе на барной стойке.

— Негодница, я собирался угостить вас! — сообщил Каннингем таким довольным тоном, какой никогда не используют, сетуя. Деми наградила его озорной улыбкой, поднося чашку к губам.

Бегло изучив меню, Тристан попросил у бариста макиато и сэндвич с ветчиной, яйцом и беконом. Деми попыталась порекомендовать ему салат с рукколой,

креветками и пармезаном, тем самым обнаружив первое расхождение во вкусах: Тристан ненавидел любую растительность в качестве еды, кроме «полноценных» овощей и фруктов. Он предпочитал мясо, холестерин, белок и болезни сердца — так

резюмировала вкусы спутника ведьма. Каннингем закатил глаза в ответ на ее замечание, а Морган, в свою очередь, спрятала улыбку в чашке кофе, чтобы не поощрять такое откровенное пренебрежение ее знаниями о питании.

— Я еще вчера догадалась, что с вами что-то не так, — сказала Деметра, когда они дождались макиато Тристана и уселись за один из столиков с двумя диванчиками. Каннингем не спешил с уточнениями и лишь вскинул густые брови. Когда он так делал, его темные тяжелые глаза становились абсолютно наивными. — Из своего сэндвича лист салата вы тоже уберете?

— Нет, если мы перейдем на «ты», — лукаво улыбнулся Тристан.

Когда бариста-официант принес сэндвич для Тристана и тарелку салата для Деми, они на некоторое время увлеклись трапезой. И снова Деми ненароком уловила этот поразительный контраст: кашемировая водолазка, массивные часы и знакомая нерушимая осанка — и при этом он голыми руками берется за сэндвич, с которого на тарелку начинает капать золотистый желток, вгрызается в него и стонет от

удовольствия. Покончив с половиной сэндвича, Тристан даже облизывает большой палец, что, вообще-то, совершенно недопустимо. При том, смакуя во рту сочетание рукколы и сыра, Деметра буквально сделала усилие, чтобы оторваться от этого зрелища. Даже то, с каким аппетитом и жадностью Каннингем ел, показалось ей привлекательным. Исключительность этого знакомства возрастала для Морган с каждой подобной деталью.

— Если ты продолжишь так внимательно следить за тем, чтобы я съел этот проклятый лист салата, я могу подавиться, — невозмутимо предупредил ее Тристан,

подняв глаза от тарелки в конце фразы и улыбчиво их прищурив.

— П-прости, — выдохнула Деметра и поспешила перевести взгляд на свою тарелку. Но подступившего к щекам жара уже было не избежать. Мужчина в ответ усмехнулся, наклонился ближе к ней и проговорил тише:

— Я не хотел тебя смутить, извини.

Деметра снова затаила дыхание и подняла глаза. Их взгляды встретились, Тристан перестал улыбаться. Это было возмутительно близко и даже неприлично —

то, какая пауза между ними возникла.

Морган знала о рамках, когда-то имела соответствующие привычки, но так редко соприкасалась с высшим магловским обществом, что скоро они начали стираться и блекнуть. И все же сейчас она почувствовала это — как далеко завел один этот взгляд. Наверняка, для Тристана это было еще заметнее. Как бы подтверждая ее догадку, он отвернул лицо к тарелке, промакивая салфеткой губы, и шумно втянул носом воздух.

— Чем ты занимаешься, Тристан? У Каннингемов полный набор светских развлечений, насколько я слышала. Спасаешь голодающих в африканских странах? — придав непринужденности своему голосу, спросила Морган, вызвав у мужчины сдержанную улыбку.

— Если бы. Я в юности мечтал профессионально играть в поло, но получил травму при падении, и теперь докучаю правительству своими идеями по развитию новых технологий в стране.

— О, вот как. С поло совсем завязал?

— Нет, вчера обыграл отца, — хохотнул Каннингем, откидываясь на спинку своего диванчика и восстанавливая зрительный контакт с собеседницей. — Снова, — после этого уточнения Деми блекло улыбнулась в ответ, стараясь придать собственному лицу непринужденности.

Ее застало врасплох то, что такой сильный интерес к мужчине у нее возник столь молниеносно. Кажется, это была какая-то химическая реакция, иначе объяснить было просто невозможно. Очевидно, с лицом Морган не справилась, потому что Тристан задумчиво спросил ее:

— Что так отвлекает твои мысли, Деметра?

— Хм. Ты? — пожав плечами, просто ответила ведьма, понимая, что скрывать это бессмысленно — следующее же растерянное лицо выдаст ее. Каннингем снова вскинул брови, глаза стали наивными и непонимающими, мол, как же это «ты»?

— Мне жаль, если я ставлю тебя в неловкое положение.

— Тебе не сравниться с тем, как прекрасно с этой задачей справляюсь я, Тристан, — приобретая хоть какую-то почву под ногами, с благосклонной улыбкой

ответила ему женщина.

— Ты про вчера? — усмехаясь, он слегка наклонил голову и закрыл глаза на мгновение.

— О да, — расширяя глаза для убедительности, протянула Деми и тоже рассмеялась.

Когда с обедом было покончено, Тристан предложил пройтись по набережной, раз уж они недалеко. Сюда как раз свезли кучу школьников и туристов на экскурсии, кто-то дрессировал рыжего спаниеля, вызывая у него радостный лай, и, в целом,

оказалось очень оживленно.

— Умеешь ездить верхом? — спросил мужчина, убирая руки за спину, когда они отдалились от шумных толп и медленно прохаживались вдоль реки.

— С трудом, — ответила Деми с улыбкой. — Меня учили, но это было очень давно.

— Если будет желание пообщаться с этими чудесными животными, я всегда рад пригласить тебя к нам на конюшню и дать частный мастер-класс, — в интонациях и мимике Каннингема в этот момент удивительным образом сочетались нежность, воодушевление и самодовольство.

— О, сэр, какое щедрое предложение! — не удержалась Морган, всплеснув руками. Они оба снова рассмеялись.

Это было волнительное, как в кроткой юности, и при том совершенно естественное свидание. Но ему не суждено было длиться вечно. Деметра должна была попасть на встречу, которая была назначена за городом, и на дорогу требовалось выделить довольно много времени. Она сказала Тристану об этом, нарушив благостное молчание, которое возникло, когда они оба наслаждались видом на Темзу и другой берег. Это ожидаемо вызвало огорчение — Каннингем картинно

прикрыл глаза, будто испытал физическую боль и теперь стоически выносил ее.

— Когда я смогу увидеть тебя снова?

— Когда ты мог бы сводить меня на ужин?

— Сегодня! — воссиял Тристан. Деметра заливисто рассмеялась, а он уже обхватил ее ладони своими и торопливо уговаривал: — Я заеду за тобой в восемь, и Малкольм отвезет нас в самое роскошное место в городе, идет?

— Самое роскошное? Это какое же?

— Я пока не решил, — порывисто выпалил мужчина и сам рассмеялся от своего ребячества.

— Я согласна, но это должно быть и впрямь самое лучшее в городе место, — сжимая его пальцы, с притворной строгостью ответила Морган.

На этом они расстались. Деметра чувствовала себя девчонкой, трепеща и глупо улыбаясь каждый раз при воспоминании о лорде Каннингеме и предстоящей с ним встрече. Она впервые в жизни не подумала, что сейчас роман некстати. Он был еще как кстати, и, более того, его уже было не остановить, даже если бы она думала иначе.

Выездная встреча пролетела незаметно, и уже после пяти она возвращалась в город. Нужно было продумать свой образ до мелочей, потому что Тристан был блистателен дважды из двух их встреч и наверняка не планировал изменять этой привычке.

Планы Деми рухнули, когда она вошла в квартиру. Первое, что она заметила, был звук с улицы — гул машин, дыхание города. Она закрывала балкон и окна,

когда уходила, Деми точно это помнила. Она включила свет в прихожей и уже с порога увидела пятно на белом кухонном полу. Вино. Бутылка разлетелась

осколками, которые хрустнули под каблуком ботинка, когда Деми вошла на кухню. Ящики выдвинуты, варварски выпотрошены, холодильник приоткрыт — она машинально закрыла его. Медленно, как во сне, Морган прошла в гостиную, и там у нее подогнулись ноги. Целый стеллаж книг опустел — все было на ковре, клочками и кусками, изодранное, растерзанное. Все их с Адой комиксы. Деми всхлипнула, накрыв ладонями рот, и осела по стене на пол.

Складка штор у окна сбоку колыхнулась, и тогда она увидела на полу под аквамариновыми портьерами осколки стекла. Деметра заставила себя подняться и

распахнула портьеры настежь. Окно было разбито почти полностью. Вошли через него. Вот только это был одиннадцатый этаж. Закрадывалась очень неприятная, по-настоящему пугающая мысль: это были не маглы. Отшатнувшись от окна, Деми по-новому осмотрела окружающий бардак, дрожа, втянула носом воздух и метнулась к своей спальне. То же — вскрытая постель, вываленные наружу вещи, перевернутый комод. В ванной разбито зеркало и разбросана по полу косметика, выдернутая с ящиками из столика под раковиной. В комнате Ады тоже был бардак, но меньше — просто потому, что здесь осталось меньше вещей.

Осмотрев квартиру, Деметра вернулась на кухню, подняла один из стульев, смела осколки разбитого стакана и села за стол. Закурила, поджигая сигарету

зажигалкой в дрожащей руке. Затянулась и выпустила дым струей, стряхивая еще не образовавшийся пепел прямо на пол. В голове роились догадки и обрывистые

цепочки.

Отец дружил с Малфоями. Люциус его обожал, как он сам заявлял. Но также отец дружил и с маглами. Плотно, результативно. Их состояние выросло, как на

дрожжах, благодаря этой дружбе. И все же это не мешало Малфою, с его радикальными взглядами, якшаться с папочкой. Теперь он продолжал эту «дружбу» с ней, с Деми. Снова терпеливо выносил ее «пристрастия» и продолжал обхаживать. Только вот Малфой был Пожирателем — это отец ей по-пьяни как-то рассказал. Мол, если ему суждено умереть не своей смертью, то это все — благодаря дружбе с

Малфоем. И вот теперь, стоило ей подобраться к этой семейке чуть ближе, как домой вломился кто-то, кому не нужен лифт и ключи. Какое недвусмысленное

стечение обстоятельств! Что они хотели здесь найти? Почему он ничем не выдал себя вчера? Не попытался узнать? Или, может быть, она просто не обратила

внимания на какие-то его особенные вопросы? Снова возникла мысль, как далеко зашел Люциус Малфой в своем притворстве. Она-то думала, что он у нее на ладони, а этот скользкий тип обставил ее, прошерстил и выбросил.

Впервые за последние несколько лет Деми испугалась за себя. До сих пор ее волновала только Ада — как она учится, как помочь ей с ее проблемами, что нужно сказать и сделать, чтобы вылечить и спасти ее раненую душу. И вдруг Деметра увидела себя маленькой и беззащитной тростинкой в мире туго сплетенных узлов магического сообщества. Они были стянуты, укрепляли и одновременно сдерживали

друг друга. Каждая лиана знала свое место и последствия любых своих решений. А у Морган не было таких рычагов, не было понимания, как управлять ситуацией и что делать в случае, если Малфой перестанет считать себя ее союзником. Он был

ей противен, она ненавидела каждую проведенную с ним минуту, но он был так полезен!

Во рту пересохло, из-за чего Деми закашлялась после очередной затяжки. Она бросила окурок в умывальник и наклонилась к крану, открыв воду и сделав два живительных глотка. В голове прояснилось. Если она не справляется с ориентированием в магическом сообществе, то Малфой, как и остальные волшебники из старых семей, наверняка так же растерянно чувствует себя в магловском. Стоявший все это время выбор пора было уже сделать. Это понимание придало Деми спокойствия и уверенности. Она оглядела кухню еще раз, задела глазами вскользь

груду, оставшуюся от библиотеки, и поняла четко, что оставаться здесь холодно, тошно и, к тому же, небезопасно.

Решение все-таки пойти на ужин с Тристаном далось Морган с легкостью. Приводя себя в порядок (что стоило большего труда, чем обычно, из-за «экстремальных» условий), Деми нашла множество аргументов в пользу этого решения. Она расценила ритуалы принятия ванны с маслами, выбора наряда,

нанесения ухода и макияжа, как терапию для работы с пережитым стрессом. Встреча с Тристаном показалась справедливой компенсацией за моральный и материальный ущерб, нанесенный случившимся. Все проделанные при подготовке ко второму свиданию манипуляции даже помогли Деми поднять настроение и настроиться на встречу с Каннингемом. В назначенное время он позвонил ей и сказал, что ждет внизу.

Когда Деми села в машину, водитель с отточенной до автоматизма интонацией поприветствовал ее:

— Добрый вечер, мэм.

— Добрый вечер, — испытав желание начать их знакомство сначала, Деметра нарочно выбрала почтительный тон. — Вы Малкольм, верно?

— Да, мэм, — ответил он и бросил короткий безэмоциональный взгляд в зеркало заднего вида — соблюдал формальности. Тристан уже обошел машину и садился рядом с Деметрой, когда она произнесла, слегка наклонившись вперед:

— Вчера я повела себя непозволительно глупо и наверняка доставила вам неприятности. Примите мои извинения.

— Стоит заметить, что благодаря ей у тебя сегодня почти выходной, — подметил Каннингем, быстро сообразив, что тут происходит.

— Вы правы, сэр. Но леди Морган впредь стоит быть аккуратнее, — он перевел взгляд в зеркале с Тристана снова на Деми. — Иначе вы расстроите моего босса, а этого допустить я никак не могу, — его глаза улыбнулись, и Деметра тоже улыбнулась в ответ, а Тристан и вовсе рассмеялся, одобрительно кивая.

Самым роскошным местом Тристан избрал старый бар Rules неподалеку от Ковент-Гарден.

— Бывала здесь раньше? — подставляя ей свой локоть, спросил Тристан, когда они вышли из машины.

— Ни разу, — осматривая витрину ресторана и вывеску, ответила Деметра и продела свою руку через его, не устояв и слегка прижавшись к плечу мужчины. — И почему же, на твой взгляд, это — лучшее место в Лондоне?

— Им управляет мой приятель по колледжу Чарльз Бэрроу, — ответил Каннингем и рассмеялся, видя, как лицо спутницы приобретает выражение «О, ну тогда ясно». — Он занял место своего отца. Их семья обожает это место и вкладывает в него сердце, — с жаром объяснил Тристан, когда они уже были на крыльце. — Ты сама все поймешь, — пообещал он прежде, чем открыл перед ней дверь.

Место оказалось весьма специфичным и даже старинным. Потолок украшали купольные витражи над тяжелыми и громоздкими хрустальными люстрами. Стены были усеяны портретами исторических личностей, писателей, ученых и политиков. Их разбавляли несколько чучел оленей, косуль и антилоп. Залы заполняла антикварная мебель, обитая алой стеганой кожей или бордовым бархатом. Канделябры, бархатные портьеры… Очень напоминало поместье Морган, пока то не сгорело. И здесь было так же тихо — в Rules сегодня была частная вечеринка, Тристан забронировал все заведение.

— Лорд Каннингем, — с почтительным кивком их встретила суховатая дама элегантного возраста, высокая и одетая в прекрасный твидовый костюм с шелковыми перчатками. Она одарила его какой-то по-родственному теплой улыбкой, а затем перевела взгляд на его спутницу, с мастерством театральной актрисы припрятав подальше свое любопытство. — И…

— Это леди Морган. Деметра, знакомься, это миссис Суонн, управляющая. Выгоняла меня полотенцами из-под столов, когда я был маленьким и носился здесь

с Чарли, — женщина заметно смутилась, но они обменялись теплыми улыбками.

— Рада знакомству, миссис Суонн, — протягивая ей руку, Деми извлекла на свет одну из самых очаровательных улыбок. Сработало, как и всегда, безупречно — женщина тут же растаяла в ответном дружелюбии, подхватывая ее ладонь в обе руки

и слегка пожимая.

— Как и я, леди Морган, — она выдержала небольшую почтительную паузу и обратилась снова к Тристану. — Сэр, лорд Бэрроу выбрал для вашего ужина стол в оранжерее.

— Да! — с неподдельной радостью Тристан сжал перед собой кулак, словно выиграл в соревновании.

Миссис Суонн помогла им избавиться от верхней одежды в гардеробе, проводила мимо бара через первый зал ко входу в следующий зал-оранжерею. Деметра еще на ступеньках, ведущих вверх ко входу в этот чудесный сад услышала журчание фонтана и почувствовала свежесть зелени и влажной удобренной земли. Когда они оказались внутри, у нее перехватило дух — место оказалось и в самом деле роскошным. Они как будто попали в хрустальный дворец — часть стен была из прозрачного стекла, а другая — из витражей. Обеденных столов здесь было только три: один большой на восемь персон (на нем сейчас не было скатерти, лишь бутылка вина и два бокала, как бы встречавшие их); средний — на четыре, со

скамейками (он был сервирован, и Тристан сразу направился к нему, увлекая Морган с собой); и маленький круглый столик со стульями на двоих под деревом.

Столы были непринужденно разбросаны по оранжерее, уступая почти все пространство зелени. По стенам вился плющ, у фонтана гнездились папоротники. Было много растений, которые Деметра не узнала. Но впечатление было неизгладимо. Когда они сели за свой стол, миссис Суонн предложила налить вина, но Каннингем настоял, что поухаживает за дамой сам. Управляющая обещала прислать официанта и простилась с особыми гостями, сердечно сжав Тристану пальцы напоследок.

Когда они остались одни, Тристан занялся вином, а у Деми появился еще один шанс рассмотреть окружение и восхититься. Это было и в самом деле старое, с любовью устроенное место. Мозаика на полу была потертой и местами побитой, по краям стола, за который они сели, обнаружились многолетние потемневшие сколы, под шаром мирта, растущего поблизости, лежал брошенный секатор (наверняка,

имеющий непосредственное отношение к созданию этого шара), несколько лампочек в гирляндах под стеклянным потолком перегорели. Во всем этом не было небрежности или обветшалости. Эти детали в безупречной на первый взгляд картине подтверждали ее натуральность, жизненность. Это место и в самом деле было старым и любимым, а не притворялось таковым.

При всем испытываемом восторге, внешне, как с ней это часто бывало, Деметра выглядела разве что любопытствующей. Наливая вино в ее бокал, Тристан на мгновение перевел взгляд на спутницу, и она тут же поймала его за этот взгляд, смутив.

— Что скажешь? — кротко улыбаясь, Каннингем опустил глаза, отставляя бутылку.

— Ты не слукавил — это самое роскошное место в Лондоне.

— И это тебя еще даже не накормили, — он взял свой бокал и приветственно приподнял его. Оба сделали по паре глотков.

Сейчас почему-то вдруг возникла неловкость, которой не было за обедом. В этот раз все было как-то иначе. То ли дело было в том, как оба подготовились —

Тристан надел винного цвета костюм с черной рубашкой, а Деми — бархатное черное мини без лямок с глухим декольте. Или это потому, что их так официально встретили и так многозначительно оставили одних?

Деметра поставила свой бокал на место и снова посмотрела на Каннингема, который в попытке расслабиться откинулся на спинку своей скамьи. Их взгляды встретились, и у обоих перехватило дыхание. У Морган возникло непреодолимое желание схватиться за столешницу или подлокотник, как будто иначе она утонет или провалится сквозь землю. Но самообладание, перепуганным котом растопырив

когтистые лапы внутри во все стороны, не позволяло пошевелить и пальцем. Было почти физически больно от того, как ее тянуло к Тристану. Деми видела в его

глазах тоже самое, хотя это было ей в каком-то смысле привычно — она умела очаровывать. Вот только это впервые так остро совпало с тем, чтобы очароваться

самой. Тристан смотрел на нее поверх бокалов сначала из-под густых бровей, а затем откинул голову, выставляя вперед подбородок — его взгляд оставался прикован к ней. Деми следила за этими короткими и незначительными движениями, как завороженная, пока где-то на периферии не послышались шаги. Это отрезвило их обоих — по лестнице в оранжерею поднимался официант, разрядивший обстановку на добрые десять минут.

Кухня здесь была традиционно-английская, и Тристан, как знаток местных жемчужин, заказал всего понемногу, чтобы Морган смогла попробовать все, что ему здесь по душе. Дегустация первых блюд прошла весело — Деметра настояла, чтобы Тристан попробовал крем-суп из спаржи, ложку которого она неминуемо направила к нему в рот, даже встав для этого из-за стола. Каннингем сокрушался, что тридцать лет ел здесь только уху и всевозможные супы из дичи, а теперь вынужден пить какую-то зеленоватую субстанцию, потому что сам привел в свой стан врага.

В закусках уже Деми уступила, позволив ему накормить ее террином из кролика.

— Не понимаю, как можно любить такое! — воскликнула она после глотка вина. — Нечто непонятное по текстуре со вкусом мяса, его кто-то жевал до меня?

Тристан засмеялся, прикрывая рот салфеткой, а потом парировал:

— Крем-суп в этом смысле не ушел далеко. Спаржа выглядела иначе, когда я видел ее в последний раз!

Они, как подростки, периодически хихикали над глупыми шутками друг друга, потом отвлекались на трапезу и снова болтали о всякой чепухе. Когда с закусками и первым блюдом было покончено, Тристан предложил немного прогуляться и осмотреть оранжерею.

— Мы с Чарли разбили здесь одно из окон, когда нам было по девять, — с теплой ностальгической усмешкой признался Тристан. — Мы спорили, сможет ли он допрыгнуть до моего дельтаплана. Я выиграл — до дельтаплана он не допрыгнул. Зато до строительной стремянки — да. Уронил ее, и она пробила стекло. Грохот и звон был такой, что потом еще полминуты в ушах стоял. Тогда здесь только оранжерея была, без столов, — уточнил Каннингем невинно.

— Вы не пострадали? — смеясь, из вежливости спросила Морган.

— Чарли получил по ушам. Его отец был недоволен тем, что отпрыск в итоге даже не выиграл пари, — Тристан рассмеялся в голос, приложив раскрытую ладонь к груди.

Очень знакомая и весьма безобидная история для этого контингента. Продолжая прогулку под руку с Тристаном, Деми задумалась о том, как все сложилось бы сейчас, если бы отец был жив. Может, она узнала бы Тристана раньше? Или ее уже выдали бы замуж за кого-то еще, и это было бы неважно? Обхаживал бы ее так же склизко Люциус? И что было бы с Адой? Была бы у нее зависимость? Может быть, они были бы ближе. У них были бы такие же истории про разбитые стекла…

Вдруг перед глазами всплыла картина: аквамариновый край портьер и осколки. Клочки страниц. Это тебе не веселая история про оранжерею. Ада бы не рассмеялась, увидев ту груду на полу в гостиной. Тристан сказал что-то, но Деметра не расслышала, погруженная в собственные мысли. Она начала задыхаться вновь, но теперь уже не от волнения, а от слез, подступающих к горлу.

— Деметра, ты в порядке? — в который раз спросил ее Тристан, когда они подошли к фонтану и, остановившись напротив, он увидел ее лицо.

— Я… — она хотела сказать «Я просто задумалась о своем», но продолжить не смогла, услышав свой дрожащий голос. Тристан тут же не на шутку встревожился и взял ее руки.

— Деметра? — он сжал ее пальцы и немного наклонил голову, заглядывая в лицо.

Морган шумно вдохнула и, словно очнувшись, пронзительно улыбнулась, хотя в глазах еще стояли слезы. Каннингем не оценил этот жест, на его лице

проскользнула жалость, сменившись участием, и он покачал головой. — Ну, что случилось?

— Я… Я немного сбита с толку, прости, — веки предательски дрогнули, и по щекам прокатились две прозрачные горошины. Она попыталась вытащить руки из его больших ладоней, но Тристан не выпустил и, достав из нагрудного кармана черный платок, промокнул ее лицо.

— Если я могу помочь тебе с этим, только скажи, — закончив, он положил платок в ее руки и снова пожал их, отпуская.

Деметра сделала вид, что платок привлек ее внимание, опустив на него взгляд. На самом же деле она всерьез задумалась, может ли он быть ей полезен. Скорее всего, отчасти это было нашептано влечением, но голос логики и расчета там тоже узнавался: если это были Пожиратели, то что они искали? Деми нечего было скрывать от подобных людей. И им нечем было заинтересоваться в ее доме, если подумать. Но они заявились, и не очень-то безопасно было теперь оставаться там. Кто станет искать ее у магла? Да им просто в голову такое не придет! Они же так и не научились воспринимать маглов как равных.

— Ко мне домой сегодня кто-то вломился, — чтобы не успеть передумать, выпалила Деметра, поднимая глаза.