Кадзуху разбудил сладкий цветочный знакомый запах. Переплетаясь с ароматом кофе и свежей, горячей выпечки, он тянул на улицу…

      А Скарамучча любит выпечку? Кофе он точно любит — пил его в день их встречи. Подмечать даже самые мизерные мелочи было обыденностью для самурая.

      Кадзуха взглянул на Хозяина — тот спал крепко. Каэдэхара был уверен, что ничего не произойдёт, если он отойдёт буквально на 5 минут, чтобы порадовать Скару завтраком и кофе, а заодно проверить запах.

      Самурай зашёл в кофейню — и со звоном колокольчика неверяще замер, схватившись за рукоять катаны.

      Яэ Мико хитро сощурилась на нём, положила подбородок на изящно выставленную ладонь — запах сакуры забил нос самурая до аллергического зуда…

— Присаживайся… — мягко кивнула лиса на специально выдвинутый для Кадзухи стул и на чашку терпкого зелёного чая.

      Самурай мельком оглянул кофейню — посетителей было мало, но как свидетелей достаточно. Он не заметил у Яэ никакого оружия — возможно, она бьётся током так же, как и её сын. Ветер молчал, никаких плохих предзнаменований не было — Кадзуха шумно выдохнул, успокаиваясь, медленно подошёл. Взяв стул за спинку, он отодвинул его так, чтобы видеть и лису, и входную дверь, и при этом иметь достаточно пространства для манёвра. Самурай сел, строго смотря на Яэ Мико — на чай он даже не взглянул, посчитав, что тот отравлен.

      Лиса звонко засмеялась — это в очередной раз привело Кадзуху в недоумение.

— Расслабься, я не собираюсь тебя убивать… — сладко начала Яэ, игриво заглядывая в глаза цвета осени, и быстро находя в них что-то интересное, — Как провёл ночь с моим сыном? Понравилось?

      Кадзуха заалел до кончиков ушей и поджал губы, а затем уставился на лису со всей злостью.

— Что, пытаешься копировать Куникудзуши? — хихикнула Яэ, отпив свой чай.

— Что вы от меня хотите? — чётко спросил Каэдэхара.

      Яэ надулась, — Какой ты нетерпеливый, неужели мы не можем просто поговорить за чашечкой чая, м? Вообще-то я пришла дать тебе важный совет, а ты такой неблагодарный…

— Я не нуждаюсь в ваших советах. — отрезал Кадзуха, и хотел уже уйти…

— Правда не хочешь найти ключик к этой кукле? — хитро улыбнулась лиса.

— Кукле? — переспросил самурай.

— Куни разве не сказал тебе? Он — искусственно созданный человек, прототип для компании «Райдэн», одним словом — кукла.

      Кадзуха уставился перед собой в непонимании.

      Яэ Мико хихикнула, — Бедный, разве в отношениях молчат о таком?

— И что с того? — фыркнул Кадзуха.

— А то, что эти куклу можно «вы-клю-чить»~ — с каждым слогом лиса цокала коготками по столу, заставляя самурая всё больше напрягаться.

— Зачем? — тихо спросил Каэдэхара.

— Если ты «выключишь» его и вернёшь мне — компания «Райдэн» воссоздаст тело и память Томо.

      Кадзуха дрогнул, стискивая зубы в охватившей его ярости, — Нет… Нет! ТОМО МЁРТВ! — заорал он, посмотрев на лису наполняющимися влагой глазами.

      На него обернулось всё кафе.

— Посмотри на себя~ — хмыкнула Мико, довольно откидываясь на спинку стула, — Я лишь упомянула о возможности, а ты уже рыдаешь…

— …я не стану его «выключать»! Потому что вы лжёте! — зажмурившись, прорычал Кадзуха.

— Брось, рано или поздно ты не сможешь его терпеть — ты захочешь передышки, просто паузы. Сзади его шеи находится переключатель, отмеченный татуировкой — тебе нужно лишь прикоснуться к нему и призвать свой ветер.

      Кадзуха хотел закрыть уши руками, не слышать этого, не знать этого, но от бушующей внутри злости мог лишь сжимать рукоять катаны.

— Это быстро превратится в зависимость — ты будешь выключать его снова и снова. В конечном итоге ты не сможешь его терпеть, и тогда всё, что тебе останется — это принять мой щедрый контракт и обменять эту неблагодарную, использующую тебя, куклу-паразита, на твоего полного жизни Томо. И даже больше — сёгун никогда больше не тронет вас, вы станете свободны…

— Заткнись… ЗАТКНИСЬ! — вскочил Кадзуха, рвано всхлипывая, — Я не верю ни единому твоему слову!

      Яэ Мико посмотрела на самурая с отвращением, — Тогда почему веришь Куникудзуши? Или ты на самом деле считаешь его способным убить Эи, хотя он просто играется с тобой, а в итоге сам приведёт тебя к ней?

— …нет, он не такой, — неверяще прошептал Кадзуха, делая шаг назад.

— Мне, как его матери, лучше знать. Тебе стоило давно бежать, но твои упёртые самурайские принципы загнали тебя в ловушку, Каэдэхара.

      Кадзуха принял безжизненный вид, прекращая всхлипы и убирая руку с катаны, от грустно улыбнулся, — …даже …если так …я хоть что-то для него сделаю …надеюсь, ему станет хоть каплю лучше, если я буду рядом…

— Иди. Мне самой интересно, насколько тебя хватит… — фыркнула лиса, — И ещё, Кадзуха… тебе лучше передать его раньше, чем до вас доберётся Дотторе. До тех пор я могу как-то тормозить сёгун, но как только это случится — я и пальцем не пошевелю, это ясно?

      Самурай сглотнул, медленно кивнув — и лиса улыбнулась тому, что до него хоть что-то дошло и внушило страх.

— Хоть ты и не спрашивал, я всё-таки отвечу на вопрос, что будет, когда ты передашь Куникудзуши мне — мы с Эи проведём с ним воспитательную беседу, после которой он отправится на лечение к психиатру, которое ему очень давно требуется. Как видишь, абсолютно ничего критичного — мы просто заботимся о нашем сыне.

— …называть его куклой — разве забота? После такого ему, конечно же, понадобится помощь…

— Это просто констатация фактов, точно так же, как тебя назвать самураем, — отстранённо отмахнулась Мико.

      Кадзуха тяжело вздохнул и подошёл к стойке, заказав эспрессо и несколько круассанов.

— Молодец, Куни любит сладкое, — похвалила Яэ, — И вместо эспрессо лучше американо — его любимый.

      Самурай кивнул, попросив переделать кофе на американо и добавив в заказ ещё парочку круассанов со сладкими начинками.

— Привет не передавай… — лиса вышла из кафе и Каэдэхара облегчённо выдохнул. Пока его мысли не затмило предстоящее решение…

      Разве компания «Райдэн» способна воскрешать мёртвых? Может, об этом стоит спросить Скара-

      Нет. Не стоит ему напоминать. Он сразу же поймёт, почему Кадзуха это спрашивает… Надо найти ещё одно создание компании «Райдэн» и спросить у него.

      Из мыслей самурая вытолкнуло тихое мяуканье — Каэдэхара повернул голову и увидел белого котика.

---

      Скарамучча распахнул глаза и резко сел, завертев головой.

      Кадзуха.

      Где Кадзуха?

      От мгновенно охватившей его паники кукла сжала одеяло в кулаках.

      Спокойно, Скара, он просто в ванной!

      Скарамучча вскочил на ноги, с грохотом распахивая дверь ванной.

      Никого.

      Он ушёл?

      Он ушёл.

      Он оставил меня. Предал.

      Скарамучча обнял себя, оперевшись спиной о стену, чтобы не упасть — хотя уже начал съезжать вниз.

      Раздался нервный смешок.

      Пиздец, Скарамучча, приехали нахуй. Ты сходишь с ума из-за кого-то, кто предал тебя?

      Ты такой наивный, вновь доверился человеку, и что в итоге?

      Да эти отношения изначально не подразумевали ничего подобного… какого хуя.

      Да ты ведь… сам… специально перегнул палку.

      Скарамучча уже полностью съехал на пол, поджав коленки и ткнувшись в них, рвано завсхлипывал, хотя слёзы, как всегда, предательски не шли, одаривая его искусственное кукольное тело лишь резью в глазах да треском фарфора…

      Жалкий. Такой жалкий и хрупкий. Правда скучаешь по Псине?

      Да ты просто изнасиловал его. Естественно, он сбежит.

— Но… но он сказал, что ему понравилось… — задрожавшим голосом зашептал Скарамучча, — Что… почему… За что? Что я… сделал… не так?

      Ох, ты всё сделал не так, Скарамучча!

      Одним своим появлением на свет ты изначально был бракованной куклой.

      Единственное, что ты можешь сделать, чтобы реально всех осчастливить — сдохнуть.

      Скарамучча со всей силой ударил затылком о стену — на ней осталась вмятина, — Нет. Эта Псина ответит! Я посажу его на цепь и привяжу к себе навеки. А будет рыпаться — буду бить током. Станет совсем бесполезным — убью.

      Удивительно, как быстро кукла переключала свою тревогу в злость: на матерей, на мир, а после встречи с Моной ещё и на судьбу.

      Этот механизм, будто встроенный изначально и специально (сразу видно — Скара и на него интерпретировал свою злость), отточенная многолетним опытом единственная возможность не сойти с ума, работал исправно — только и находи, на кого матом орать.

      Именно поэтому Скарамучча не мог находиться долго один — он так погряз в самокопании, в самоистязании, что вечные попытки самоубийства ничего не давали, а порезы после Дотторе — так, лишь секундная попытка почувствовать себя таким же живым, как чувствовал тогда…

      Ебучая ностальгия бритвой Оккама отрезала все самые ужасные моменты, зарыла их в подкорки памяти. Со временем всё обрело такие романтизированные краски, ха? Приятно думать, что на этой ебанутой планете есть один садист, что денно и нощно дрочит на тебя, на твоё кукольное тельце, да, Скара?

      Приятно думать, что ты нужен хоть кому-то. Хоть кто-то способен вытерпеть тебя, пусть и полностью поехавший псих.

      Скарамучча стиснул зубы в попытке найти надежду на то, что не только Дотторе способен его вытерпеть, — Нееет, даже не думай, что сможешь так просто сбежать от меня! Я обрыщу весь этот сраный город, но найду тебя, Псина!

---

      Кадзуха бесшумно зашёл в номер, оставив кофе и завтрак на столе, а котика в ванной, — Посиди тут немножко, маленький…

      В номере никого не оказалось, и самурай начал нервничать, — Хозяин? — если Скара ушёл куда-то — это плохо, на него могут напасть, его срочно надо догнать. Каэдэхара только учуял шлейф из запаха сигарет, как дверь номера с грохотом распахнулась и у самурая отлегло на долю секунды… пока не увидел взгляд Хозяина и что он сжимал в руке.

— ГДЕ. ТЫ. БЫЛ? — Скарамучча смёл его в стену — самурай еле успел закрыть дверь ванной, принимая безжизненный вид.

— Дышал свежим воздухом.

      Миллиарды молний плясали в индиговых глазах — Кадзуха утопал в них и, обильно краснея, отвёл взгляд, чтобы не мучить себя — ситуация сейчас была крайне не подобающая.

      Скарамучча заскрипел зубами, в кулаках сжимая одежду самурая, — Хотел сбежать от меня, ха?

— Нет, я просто гулял… — прикрыл глаза Каэдэхара.

— Смотри на меня! — рявкнул Скара, дёргая лицо Кадзухи за челюсть на себя — самурай безжизненно посмотрел на него, и это выбесило куклу: Кадзуху согнули, давая коленом под дых.

— Гх! — сжался самурай, хапая воздух в попытке восстановить дыхание.

— Ты — моя Псина! Ты обязан охранять мой сон!!! Как ты смеешь сбегать от меня?! Как ты смеешь оставлять меня???!!!

      Даже задыхаясь, Кадзуха читал явные нотки обиды, ткнувшись в плечо Хозяина, — Прос… ти… те…

      На самурае застегнулся только что купленный Скарамуччей ошейник, — Больше ты не сбежишь! — прошипел он на ухо и дёрнул вниз за поводок, — На колени.

      Кадзухе ничего не оставалось, кроме как покорно пасть на колени… ошейник больно сдавливал кадык — отвратительные воспоминания о былом служении сёгуну заполнили его.

— Отойдёшь от меня хоть на шаг без разрешения — получишь разряд!!! — ошейник пробил Кадзуху ударом тока — самурай распахнул глаза и рвано вдохнул воздух, хватаясь за ошейник и пытаясь раскрыть его, но на нём стоял замок, который мог открыть только Хозяин.

      Снова удар, и Кадзуха ткнулся лбом в пол, жмурясь, — Хва… тит…

      Скарамучча поджал губы, — Ты заставил меня нервничать! Проси прощения, Псина!!!

— Прости… те! Я… больше… никогда… — всхлипнул Кадзуха, хапая воздух лишь урывками.

      Раздалось спасительное мяуканье и Скарамучча выключил ток, — А это ещё что?! — он открыл дверь в ванную, и котик подбежал к Кадзухе, выгнувшись дугой, зашипел на Скару.

— КОТ?! — оскалился Скарамучча.

      Кадзуха улыбнулся своему защитнику дрожащей улыбкой, медленно сев, взял котика на руки, успокаивающе поглаживая.

      Кукла потянулась схватить животное за шкирку, но то полоснуло его когтями под не сдержавшего полную гордости ухмылку самурая.

— Кадзухааа… — зарычал на выдохе Скара, зажав моментально затянувшиеся царапины другой рукой, — Тебе напомнить, что за нами охотится моя ма… кхм… — в очередной раз осёкся он, — Псинам не положено заводить котов!

— Но он был такой одинокий, такой же ронин, как и я когда-то… — сделал щенячьи глаза Кадзуха, потираясь о запрыгнувшего на его плечи белоснежного котика щекой, — Пожалуйста-пожалуйста, Хозяин!

      Кукла зажмурилась, скалясь, — Мы потеряем в мобильности с ним! В большинство гостиниц просто нельзя с животными!

— Никто не узнает! Обещаю, что возьму всю ответственность на себя — Юкио не станет нам обузой.

— Ты уже ему имя дал… пиздец. — Скарамучча отвёл взгляд и задумался, но вскоре прикрыл глаза, шумно выдыхая, — …ладно…

      Кадзуха удивлённо распахнул глаза — он думал, что будет упрашивать куклу вечность, что она вышвырнет котика, или вообще свернёт ему шею.

— Сколько себя помню — мне всегда нравились коты… — тихо произнёс Скарамучча.

      Самурай поднял на него глаза, представляя Скару с кошачьими чёрными ушками и хвостом — это мгновенно успокоило его, отогнав всю ностальгию о Томо, — Ваш кофе и завтрак, Хозяин.

      Скарамучча нахмурился, проигнорировав круассаны, аккуратно взял стаканчик, — Американо? Откуда ты узнал?

      Не смотря Хозяину в глаза, Каэдэхара тепло улыбнулся, — Я просто подумал, какой кофе у меня ассоциируется с вами — тот и купил, — вообще Кадзуха ассоциировал Скарамуччу больше с эспрессо — такое же маленькое и резкое.

— А какой твой любимый кофе? — искренне спросил Скара — и Кадзуха удивился этому вопросу, немного растерявшись:

— Я… больше предпочитаю чай, — честно ответил самурай, — Но если кофе… то тыквенный латте, или что-то с кленовым сиропом.

— Тц, кто бы сомневался… — сморщился Скарамучча.

      Кадзуха вопросительно уставился на него, чуть нахмурившись, — Или какао с маршмелло.

      Скара окончательно подкатил глаза, — Нам не хватает только мёда, сладкой ваты, радуги и единорогов!

— А вашему американо не хватает сигарет, крови, слёз, стекла и, возможно, чумы? — фыркнул Кадзуха, и мгновенно пожалел о своих словах, когда Скарамучча грустно хмыкнул, посмотрев на стаканчик — сейчас горячий американо окажется на пепельных волосах:

— А ты бываешь острым на язык, Псина…

— Простите, если чем-то обидел вас, Хозя-

      Скарамучча отставил кофе, и, заползая пальцами под ошейник, костяшками надавил на сонную артерию — Кадзуха чуть поморщился и, не желая сталкиваться взглядом с Хозяином, отвёл глаза.

      Скара дёрнул его на себя, — Ошейник смотрится на тебе так хорошо, Кадзуха~ — горячие речи обожгли ухо и Скарамучча рукой почувствовал, как участилось сердцебиение самурая, довольно хмыкнув, — Словно он всегда должен был быть на тебе… — Скара обвёл кончиком языка ушную раковину Кадзухи.

      Самурай напрягся и, пытаясь сохранять спокойствие, медленно втянул воздух и поджал губы.

      Худая рука с длинными, квадратными пальцами ласково, даже нежно огладила плечи Кадзухи, надавила, заставляя сесть на кровать, а затем аккуратно взяла его за подбородок, повернув к себе, — Почему ты так напряжён, м? ~ Я не собираюсь бить тебя током… пока.

      Кадзуха молчал, специально отказываясь смотреть Скарамучче в глаза.

      Это мгновенно разозлило куклу — Скара сел на колени самурая и жёстко схватил его за подбородок, дёрнув на себя, — Смотри на меня, Псина.

      Но Кадзуха смотрел вниз…

— Смотри на меня! — кукла жёстко дёрнула самурая за челюсть, и Кадзуха прикрыл глаза, шумно выдыхая:

— …снимите, — тихо сказал он,

— Чтобы ты снова сбежал, хах?!

— …я не сбегу от вас …куда мне бежать?

      Скарамучча зажмурился от треска фарфора, — …только потому, что тебе некуда бежать, да? — оскалился он, морщась.

— Зачем вы ударили меня током? — Кадзуха, наконец, поднял на него взгляд, — Зачем надели ошейник? Вы правда… так сильно боитесь, что я сбегу, Хозяин?

      Кукла распахнула глаза от собственной вскрытой слабости, — …да пошёл ты нахуй, Кадзуха! Иди и сдохни, как и хотел!

      Каэдэхара грустно улыбнулся, потрогав ошейник, — Если это так важно для вас… можете не снимать. И… нет, не потому что мне некуда бежать, Скарамучча, — самурай хитро сощурился, — Вы так сильно желаете сделать меня своим? — самурай покорно смотрел на своего Хозяина, стараясь не улыбаться. Тот пах сигаретами — этот запах Кадзухе совершенно не нравился, но сейчас он обретал новый, интересный вид.

      Красный до кончиков ушей Скара проигнорировал вопрос и дёрнул за ошейник, зашипев сквозь стиснутые зубы, — Я испепелю тебя, если сбежишь ещё раз, понял?! — Скарамучча резко нагнулся, страстно поцеловав Кадзуху с языком.

— М! — самурай распахнул глаза цвета осени, совсем не ожидав этого, а затем поплыл от проникновения горячего языка в его рот, ответив.

      Скара низко пыхтел в его губы, сильнее сжав челюсть Кадзухи — она начала больно ныть, и тот поморщился. Вкус сигарет… мерзко, но… Скарамучча целует его.

— Мнф~ — Кадзуха изогнул брови и, свыкшись со вкусом и ощущениями, принял всю активность.

      Скарамучча тут же отстранился, обильно краснея — он очень давно не целовался.

— Неужели я так хорошо целуюсь? ~ — улыбнулся Кадзуха, — Почему вы меня поцеловали? Я вам нравлюсь?

      Скрывая своё смущение, Скара посмотрел на него, как на идиота, срывая резинку с его волос.

      Кадзу чуть повертел головой, растрепав волосы, — …нравлюсь, ведь так?

— Закрой рот, Псина, пока я не заткнул тебя сам! — смущённо прорычал Скарамучча.

      Кадзуха сдержанно улыбнулся, — «Явно нравлюсь. Он смущается так мило. Он вообще… милый… иногда…»

      Скарамучча сел за спиной Кадзухи, жёстко заводя его руки назад и связывая их:

— Почему вы каждый раз связываете меня? — тихо спросил самурай.

— Потому что так надо, — фыркнул Скара.

— Я обещаю не трогать себя и не мешать вам. Я бы тоже хотел доставить вам удовольствие своими ру-

— ЕСЛИ ТЫ ХОТЬ ТРОНЕШЬ МЕНЯ, ТЕМ БОЛЕЕ СВОЕЙ УРОДЛИВОЙ ОБОЖЖЁННОЙ РУКОЙ — Я ВЫРВУ ОБЕ!!! — заорала кукла ему прямо на ухо.

      Кадзуха вздрогнул, распахнув глаза, и замер, не дыша. Он с извинениями опустил взгляд, — …простите, Хозяин…

— Ты не заслужил прикасаться ко мне! — рыкнул Скарамучча.

      Самурай медленно выдохнул, боясь, что придавит Скару, но тело Хозяина на деле оказывается гораздо мощнее, чем на первый взгляд, и Кадзуха вспоминает слова Яэ Мико…

— Раздвинь ноги… — приказывает кукла — самурай теряет мысль и выполняет приказ.

      Скарамучча оглаживает его колени… а затем заползает с обеих сторон под объёмные брюки, медленно ведя по внутренней части бедра к паху — мурашки бегут по спине к шее Кадзухи, бабочки порхают в животе и оседают внизу комом, он откидывает голову на плечо Хозяина, прогибаясь, жмурясь и низко мыча в сжатые губы.

      Издевательско-хрипловатый смех застревает на подкорках разума, — Сожмёшь ноги, и я ударю тебя током, Псина, — тон вновь становится холодным, словно лёд — Скара играет в эти температурные американские горки.

      Псина сглатывает и согласно кивает, вздрогнув, когда руки продолжили действовать — заползая под резинку к паху, быстро нащупывают вставший член. Кадзуха позволяет себе жалобно всхлипнуть: лицо горит от стыда, сердце бьётся быстрее, чем от смертельной битвы, запах Скарамуччи давит, смешивается с собственным в странную, дурманящую какофонию, низкое, горячее, тягучее дыхание Хозяина ухо, и конечно же, его руки…

— Ахах~ Как мило, у тебя уже полностью встал, — стискивая основание и начиная поступательные движения Скарамучча прикусывает алое ушко, пока Кадзуха падает в на новое дно стыда. Одежда неприятно липнет к начинающему потеть телу.

      Скара жадно наблюдает, как от сладкого сглатывания движется острый кадык Кадзухи, — Ты явно получаешь от этого удовольствие, хах?

      Самурай поворачивает голову, чтобы туманными каре-алыми глазами заглянуть в индиговые, — А вам нравится… делать это со мной… не так ли? — и хитро улыбается, наблюдая, как молнии гнева полыхают в этих глазах.

      Скарамучча «мило» улыбается, заставляя Кадзуху чуть напрячься, а затем тянется к губам самурая, чтобы начать дразнящий поцелуй. Кадзуха робко отвечает с языком, но на это Хозяин больно кусает его губу, и самурай мычит, боясь действовать, позволяя делать со своими губами всё, что только Скаре угодно.

      Скарамучча делает это так дразняще-медленно: с горячим придыханием, кончиком языка вылизывает розоватые губы самурая, заползает к дёснам, покрывает слюной сначала нижнюю, затем верхнюю губу, и, чуть прикусив зубами, оттянув, начинает медленно посасывать. От каждого, особо аккуратного, движения этого языка Кадзуха выдыхает так низко, готовый уже сорваться на просящий стон, готовый нетерпеливо скульнуть и столкнуться с ним в горячем, страстном, полном укусов и несдерживаемых движений языком, поцелуе. Но покорно терпит, зажмурившись и сглатывая. Пытаясь отрицать, что это происходит снова. Отказываясь верить, что его тело так покорно отвечает на ласки Скарамуччи — это абсолютно нездорово, как и то, что самурай хочет большего. Сдерживается, чтобы не впиться жадно в тонкие губы, сжимая связанные руки в кулаки. Ему так стыдно — перед Томо, перед собой, перед кем угодно. Тело горячеет, лицо заливается алым — Кадзуха сглатывает и открывает глаза, сталкиваясь с полным вожделения индиговым взглядом, и вся голова бесконтрольно заполняется мыслью о том, как прекрасно это лицо, как самурай жаждет прикоснуться к нежной фарфоровой коже, потрогать тёмно-индиговые пряди и ощутить их запах… Пылающая белым точка посередине зрачка окутывает приходящейся к шее дрожью — Кадзуха сжимает припухшие от поцелуев и укусов губы и не выдерживает потока приумножающихся мыслей, стремящихся в индиговую бездну — смущённо зажмуривается. Это абсолютно нездорово… Скарамучча — вот его болезнь. Кадзуха точно влюбился… Он изначально готов был позволить Хозяину всё, что угодно. Оправдывать это стремлением к смерти теперь бессмысленно — ради любви Кадзуха может позволить Скарамучче сломать себя…

      Скаре и правда нравится доводить самурая до этого состояния: наблюдать, как объёмные мышцы сводит сладкая судорога, как вздымается в тяжёлом дыхании объёмная грудь, рукой на сонной артерии ощущать, как выпрыгивает его сердце, как его, такой успокаивающий, и из-за этого такой бесящий, тихий голос, превращается в жалобные, жалкие стоны… блять, да кто бы не хотел получить это? Даже Томо сорвался бы, если бы не сдох раньше — был уверен Скарамучча.

      Индиговые глаза наполнены вожделением — кукла всю жизнь жаждала беспрекословного и покорного подчинения, садистской власти над чужой жизнью. Но как только она познаёт это, переступает через эту грань — она жаждет большего.

      Рука задаёт быстрый темп, и Кадзуха дрожаще-сдавленно мычит в чужие губы. Скарамучча ухмыляется, всё-таки заползая языком под язык Кадзухи, чтобы начать страстный поцелуй. Кадзуха уже несдержанно стонет в его рот, пытаясь отвечать на горячий поцелуй, но Скара активно и полностью контролирует ситуацию, давит ласками и упивается рваными и такими жалобными звуками самурая. Наконец, он отстраняется и самодовольно ухмыляется, чтобы вновь издевательски хихикнуть, — Разве самураев не учат сдержанности, а, Кадзуха? ~

      Псина сглатывает и отводит взгляд, но быстрые движения заставляют вновь захлебнуться в несдержанных стонах.

— Как же мало надо, чтобы ты сходил с ума… Уже кончаешь, Кадзуха? Хочешь, чтобы я разрешил тебе кончить, м? Хочешь кончить прямо сейчас в мои руки, да, Кадзуха?

      Самурай невольно скулит, отворачивая голову и жмурясь, — Мха-а! Мн…

      Скарамучча расплывается в издевательской, самодовольной ухмылке, стискивая основание члена Кадзухи, двигает рукой ещё быстрее, особое внимание уделяя чувствительной головке, — Только попроси — и я разрешу~

      Самурай умоляюще смотрит, — Прошу, Скарамучча…

— Ты так и не ответил на мой вопрос. Ты хочешь кончить? — упивается положением Псины Скара.

      Кадзуха чувствует, как в смущении горит лицо, голова, всё тело, — Да! Да, я так хочу… п-пожалуйста…

      Скарамучча отпускает основание его члена, хихикнув.

— АХ! ДА! — самурай распахивает глаза, затрясшись от мгновенно накатившей на него желанной разрядки.

— Хороший ма-альчик~ — хвалит Скарамучча, хихикнув с мокрого лица Кадзухи, — Видел бы тебя сейчас твой любимый Томо~ — надавила на больное кукла, — Послал бы все свои дружеские отношения и взял бы тут же…

      Кадзуха, отдыхиваясь, медленно приоткрыл глаза, сглотнув, — Томо никогда бы… так не поступил… без моего согласия…

— А ты согласился бы? — индиговый взгляд мгновенно стал холодным и злым.

      Самурай прикрыл глаза, поджал губы и медленно кивнул, сжавшись. Но ничего не последовало.

— …вы с Томо …правда были очень близки, ха?

— Скара? — распахнул глаза Кадзуха.

      Скарамучча грустно улыбнулся, опустив взгляд, — Не бери в голову… — он стянул с себя водолазку, нависнув, — Я хочу продолжить, — клыки до крови впились в плечо самурая — тот вытянулся, стискивая губы.

      Кукла с издевательским хихиканьем отстранилась, чувствуя на губах вкус железа, — Я с тобой ещё не наигрался, чтобы так просто отдавать Томо~ — Скара потянулся за металлическим стержнем и смазкой.

— Что это?! — не понимал Кадзуха, попытавшись отползти, но Скара прочно прижал его к кровати, — К-куда вы встав- — самурай подкатил глаза и заглушил всхлип, дрогнув всем телом.

— Не актёрничай, это не больно, — фыркнула кукла, дёрнув головой, чтобы отбросить воспоминания, — «Уж я-то знаю»

— М-м-мф! — Кадзу зажмурился от задвигавшегося внутри уретры стержня, вытягиваясь и отворачивая голову.

— Что такое, Псинке нра-авится? — нагнулся Скара, зашипев на раскрасневшееся ухо, двигая саундом.

      Кадзуха весь напрягся, дыхание Скарамуччи в шею, его давящий, вперемешку с сигаретами, запах, и эти новые, сладкие ощущения, которые самурай больше не мог сдерживать, — Нха-а! Да! — признался он, сильнее сжавшись от стыда.

— А что Псинка должна делать, когда ей нравится? — с вожделением впился в него безумными глазами Скара.

      Самурай всхлипнул, вновь оказываясь в унизительном положении, в котором ему ничего не оставалось, кроме как, — Г-гав…

— Не слышу! — шипя на ухо, быстрее задвигала саундом кукла.

— ГАВ! — распахнул глаза Кадзуха, жадно втянув воздух.

      Скарамучча издевательски захихикал, прекращая действия, — Умница. Хороший мальчик, Кадзуха~

      Псина отвернула голову и задышала тяжело, не веря, что его вновь заставили гавкать…

      Скарамучча достал таблетку, смазку и презерватив. Не смотря на то, как его член уже больно ныл в узких джинсах, он терпеливо начал растягивать самурая, лизнув того в шею, — Знаешь, Кадзуха… металл — очень хороший проводник~

      Ток дугой захватил простату, проходясь по всей длине члена к потираемой длинными пальцами головке — резко выдохнув, Каэдэхара распахнул глаза, подкатывая их и прогибаясь всем телом, — МХАНХ! АХ!

      Скарамучча самодовольно хмыкнул, а затем садистки оскалился, с жадным трепетом изучая каждую проскакивающую эмоцию на уже мокром от слёз лице самурая.

— А-АНКХ! — Кадзуха выгнулся, жмурясь, дрожа всем телом.

      Скара добавил палец, сильнее и быстрее задвигав ими, как и рукой на члене Кадзухи, естественно, прибавив и ток — с каждым толчком пальцев самурай ощущал, как непроизвольно сжимаются его мышцы, какое странное, и при этом с каждой долей секунды такое желанное возбуждение накрывает его, как он только и может, что задыхаться чувствами, ощущать слёзы на своих щеках, содрогаться от каждого толчка и покорно гавкать — забываться полностью, растворяться в Скарамучче и без остатка доверять ему каждую трепещущую клеточку своего тела, и не только тела — души тоже.

      Он изначально был способен чувствовать нечто подобное?

      Самурай изо всех сил пытается следить за действиями Хозяина, вообще, понимать, что тот творит с ним, от чего ему так хорошо… но снова запутывается — Скарамучча добивается именно этого. Насильно тянет за поводок на новое дно ощущений, этого так много, так сильно, так трепетно-сладко, что самурай покорно забывается, позволяет делать с ним это и позволит и дальше лишь ему одному абсолютно всё. Его давящий запах заставлял Кадзуху дышать глубже и быстрее — от этого, казалось, ошейник сильнее сдавил его горло, а разум медленно, но верно уходил в туманную пучину.

      Кукла с вожделением наблюдает, как смущённо отводят взгляд более не безжизненные каре-алые глаза. Как обильно покрытое потом, поджарое тело так покорно выгибается, подаётся ласкам и жадно содрогается. Кадзуха неконтролируемо стонет, и завывает, жадно глотает воздух, наполненный запахом, что пьянит его. Звуков и запахов становится так много, что Кадзуха теряется, утопает, буквально тонет в них, поддаваясь происходящему так покорно…

      Тело сводит нестерпимая жажда — Псина умоляюще смотрит на Хозяина, готовый гавкать, выть, стонать, просить, выполнить любой приказ, лишь бы получить ещё больше его внимания.

      Скарамучча одним резким движением переворачивает самурая на живот, заставляя встать на колени — сейчас Кадзуха не в состоянии вспомнить, откуда в столь хрупком на вид теле так много силы.

      Кукла раздвинула его ноги и огладила упругие ягодицы, — Ммм, какой вид~

      Кадзуха смущённо уткнулся в простынь, но тут же вздрогнул, когда Скара шлёпнул его. От руки остался алый след, который начал печь — самурай зажмурился.

— Только посмотри… — вновь издевательски хихикнул Скара, вновь задвигав саундом, — Ты уже весь течёшь, даже смазка не нужна~

      Кадзуха закусил простынь, чтобы не стонать и не гавкать. Стыд и смущение — этого Скарамучча добивался от него, упивался этим, и Кадзуха пытался сдерживаться изо всех сил, но срывался… ему нравилось срываться. Нравилось ощущать что-то новое. Нравилось быть в центре внимания для кого-то. Нравилась эта игра.

— Ты мой, Кадзуха, — возбуждённо-низко зарычал на ухо Скарамучча, — Я спас тебе жизнь, ты мне обязан, Псина. Твоя жизнь теперь принадлежит мне, и ни кому более. Ты весь… теперь мой, Кадзуха. Моя Псина, мой самурай, мой Кадзуха. Мой, мой, мой. Только мой. Чья ты Псина? Кто твой Хозяин? Скажи это, Кадзуха…

— В-вы… Я, я ваш, Скарамучча~

— Мой. Ты готов для меня? — растянув его, спросила кукла.

— Д-да… — низко выдохнул Кадзуха, — Думаю, да, Хозяин…

      Скара в предвкушении облизнул губы, — Тогда… почему бы тебе… не умолять об этом?

      Кадзуха вопросительно посмотрел на Скарамуччу.

      Скара расплылся в самодовольной ухмылке, — Что такое, Кадзуха? Забыл, что значит «умолять»?

      Самурай поджал губы, зажмурившись от очередного движения пальцев внутри.

— Умоляй вставить в тебя. Умоляй о моём члене, Псина, — шипела кукла.

      Кадзуха всхлипнул, — Прошу-у…

— Умоляй. — был непреклонен Скарамучча.

      Кадзуха не верил, что готов произнести это, но со всем трепетом и жаждой посмотрел на Хозяина, — Умоляю, Скарамучча… используй меня~

— … — сладострастное чувство с мурашками прошло по всему кукольному телу, даря за собой резко нахлынувшую волну чистого желания — Скарамучча сладко сглотнул и расплылся в пошлой ухмылке, оскалившись, а в его глазах заплясали полные вожделения молнии, — Хорошо, Кадзуха~ — дразняще-медленно вошёл он, но, больно сжав связанные руки самурая, задал быстрый темп.

— АХ! — Каэдэхара распахнул глаза, когда Скара легко попал по нужной точке, — Ннн… мнх… ммм! — Кадзуха уткнулся в простынь в попытке сдерживаться.

      Это невнятное мычание взбесило куклу, и она рыкнула, дёрнув за поводок, — Хватит уже скрывать стоны, ты кончил, ты весь течёшь, и ты выглядишь как последняя похотливая блядь. Не строй из себя девственника, конченный мазохист, — рыкнул на ухо Скара, задвигавшись ещё жёстче.

— НХА! А-АНХ! — Кадзуха всхлипнул, начав несдержанно насаживаться сам.

      Скара хихикнул, — Вот, о чём я и говорю.

      Опускаясь на шею выше ошейника, худая рука нечеловеческой силой вдавливает кадык — Каэдэхара распахивает глаза и напрягается всем телом, дёргаясь в попытке вдохнуть хоть немного воздуха, но кукла всей своей силой надавливает на связанные за спиной руки, прижимая самурая к кровати и скалясь в самодовольной ухмылке, ничуть не сбавляя темп.

      Кадзуха пытается протестующее заорать, но драгоценный воздух выходит лишь с рваным хрипом. Тело быстро, сладко содрогаясь, размякает, разум беспомощно затуманивается. Самурай опадает на простынь, неверяще смотрит перед собой сквозь пелену наворачивающихся слёз, и Скарамучча убирает руку — Кадзуха вдыхает резко, жадно заглатывая все больше и больше воздуха.

— Смотри, я позволил тебе дышать… — шипит ухо кукла, — Тебе стоит поблагодарить меня за это…

— Спа… спаси… бо… — хрипит Кадзуха — затуманенный разум не готов поверить, что от нехватки воздуха бывает настолько хорошо, что он, вообще, позволил себе прочувствовать нечто подобное, и теперь… хочет испытать это снова.

      Сосредотачиваясь на темпе, Скарамучча утыкается в основание шеи самурая, слизывая кровь. Её пульсация под рукой на шее Кадзухи, сердцебиение самурая, его рваные вдохи срываемые на стоны выдохи, его трепещущее под Скарой возбуждением, поджарое тело… Скарамучча давно не чувствовал себя так охуенно, давно не чувствовал себя… не куклой.

      Он возжелал иметь Кадзуху каждый день. Сделать полностью своим. Погрузить самурая на дно похоти… Сделать зависимым. Чтобы он никогда не смел сбежать. Чтобы у него и мысли не было сбежать, оставить, предать своего Хозяина…

      (Никого не напоминает?)

— Кто ещё выебет тебя так же хорошо, м, Псина? Кто заставит тебя гавкать, рыдать и умолять так покорно, хах? Лишь я. Один лишь я могу дать тебе это! Ты благодарен мне, ммм? Не вижу.

— Прошу, Хозя- А-АНКХ! — жмурится Кадзуха в попытке собрать мысли в кучу, — Хозя… Ин… АХ! М-молю… позвольте… ММНФ! М-мне… кончить…

— Что за… мф! Эгоистичная… Псина! — шипит Скара тому на ухо, — Ты должен… Ммм! Ты должен… умолять меня… кончить в тебя, Кадзуха, разве нет? Умоляй!

      Самурай поджимает губы.

      Скарамучча рычит ему на ухо, набрав максимально быстрый темп, жмурясь, — Сейчас, Псина!

— Умо… ляю! — всхлипнул Кадзуха, содрогаясь под куклой покрытым потом, поджарым телом, в очередной раз срываясь на лай, — АВ! ГАВ!

      Скара захихикал, не прекращая двигаться, он укусил ухо Кадзухи.

— МММ! Кончите… в… м-меня! — самурай не верил, что говорит — сейчас его разум был затуманен похлеще, чем от алкоголя.

      Кукла дёргает за поводок вверх — и ошейник грубо затягивается, сдавливает кадык Кадзухи, сжимает его сонную артерию — самурай раскрывает рот в попытке рвано вдохнуть воздух, но ничего не ходит и он задыхается. Ощущения обостряются в разы — Кадзуха подкатывает глаза, хрипя и дёргая руками в тщетной попытке развязать их.

— Кончи для меня, и я позволю тебе дышать~ — саунд вытянули, и по члену самурая активно задвигали рукой.

      От невозможности дышать финал настиг Кадзуху максимально резко, заполняя его полностью опустевший разум лишь сладострастными ощущениями, которые длились для него целую вечность…

      Кукла позволила себе протяжно простонать в экстазе, распуская его ошейник — Кадзуха тут же рвано и резко вдохнул, жадно хапая ртом воздух.

      Тело до сих пор сладко подрагивало — самурай почувствовал, насколько он мокрый, как и простынь под ними, пропитавшаяся запахами обоих, и как Скара развязал ему руки. Всё, что он мог сейчас — это туманно смотреть перед собой сквозь подрагивающие ресницы, тяжело дыша сквозь приоткрытый рот, пока море полученных эндорфинов дарили телу блаженную ватность.

      Всё это сделал с ним Скарамучча — лишь он способен довести самурая до подобного состояния. Он старался, он делал всё, чтобы в первую очередь Кадзухе было приятно и хорошо — поджав губы и утыкаясь в подушку, он сладко всхлипнул.

      Скара выпучился на самурая, голова мгновенно забилась самыми отвратительными мыслями, — …эй, — тихо спросил он, словно боясь спугнуть, — Ты чего рыдаешь?

      Кадзуха посмотрел на него полными счастья, жизни и слёз глазами, — Я… так благодарен вам!

      Скарамучча вскинул брови, выпучившись на самурая уже в полнейшем ахуе.

— Я могу делать для вас больше?

— Больше? — это поставило Скару в тупик. Он ведь… просто берёт Кадзуху, как ему хочется, фактически, насилует. А тот спрашивает… такое? Скарамучча обильно покраснел, потупив взгляд вниз.

— Я слышал, многие делают это с помощью рта? — сел Кадзуха, повернувшись к Хозяину, — Я могу попробовать?

— Сейчас?! — распахнул глаза Скара.

— Да, а… или вам нужно время отдохнуть?

      Скарамучча вскинул плечи, вскакивая, — Не смей трогать меня!

— Я могу сделать это без рук. Вы можете вновь связать меня… — покорно протянул руки Каэдэхара.

      Скара поджал губы, непонимающе косясь то на самурая, то на его руки, красный, как помидор.

      Кадзуха хитро сощурился и хмыкнул, — Я смутил вас этим, Хозяин?

— НЕТ! Вовсе нет! — выпалил Скарамучча.

— Тогда… я могу? — Кадзуха опустил взгляд на пах куклы.

      Скарамучча сжал зубы — он почувствовал себя так некомфортно, неловко и уязвимо, что тут же отвернулся, одеваясь, — Нет, не можешь!

      Самурай снисходительно хмыкнул, прикрывая глаза.

— ЧТО?! ЧТО ТЫ СМЕЁШЬСЯ НАДО МНОЙ??? — завелась кукла.

— Ничего, просто… мне тоже нравится, когда вы сверху, Хозяин. Но стоило мне предложить что-то — вы так мило смутились… — тепло улыбнулся Кадзуха.

— … — Скарамучча почувствовал неприятный холодок, пробежавший по всему его хрупкому телу. Он потупил взгляд, осознав, что всё это время тупо выплёскивал на Кадзухе свои эмоции… но Кадзуха ответил на них взаимностью, совершенно не ясно, почему, но ответил… и это так неловко, что кукла хочет сдохнуть…

— …простите, я задел вас чем-то? — заботливо спросил Кадзуха.

— Ахаха! Блять… — Скара издевательски засмеялся, прижимая ладонь к глазам, — …ты, сраный мазохист, Кадзуха. Тебе, правда, так сильно нравится, когда тебя унижают?

— … — Кадзуха опустил взгляд, но нахмурился и с вызовом посмотрел в индиговые глаза, — …особенно когда это делаешь ты, Скарамучча.

      …это становится таким скучным. То, что Кадзуха не сопротивляется, и просит сам. Он перестаёт быть невинным, и сам хочет быть сверху… бесит.

      Его успокаивающий голос бесит, от того, что он правда действовал на куклу успокаивающе — бесил ещё больше.

— …как же ты бесишь своей, — зарычал Скарамучча, — Своей тупой собачьей преданностью.

      Кадзуха хитро хмыкнул, — Вы сами назвали меня Псиной. Чего вы ожидали?

— Это Я виноват?! — завелась кукла.

      Самурай продолжал снисходительно тепло улыбаться, — Мне перестать быть Псиной?

— Нет, Псина!

— Тогда прикажите, кем мне быть — и я буду. Буду для вас всем, кем только пожелаете…

      Скарамучча обильно покраснел, шумно выдохнув, — Секс с тобой начинает быть скучным, придумай что-нибудь.

— Конечно, если вы не будете меня связывать, я мог бы действовать…

— НЕТ! — выкрикнул Скара как-то надрывно — Кадзуха дрогнул.

— Может, я хочу, чтобы ты… сопротивлялся? — Скарамучча закрыл лицо руками и повернулся на спину, чтобы думать.

      Кадзуха нахмурился, — Зачем мне сопротивляться, если я хочу этого?

      Кукла рыкнула, зло уставившись на него, — Это не нормально, когда я насилую тебя, а ты не сопротивляешься!

      Самурай смотрел непонимающе, — Но я не считаю, что вы изнасиловали меня. Вы делали всё, чтобы мне было приятно, и я тоже не сопротивлялся… думаю, рано или поздно я бы всё-равно пожелал бы потерять девственность с вами. Возможно, даже жалел бы эту упущенную возможность…

      Глаза Скарамуччи округлялись всё сильнее и сильнее, — ДА ЧТО С ТОБОЙ, БЛЯТЬ, НЕ ТАК?! ЧТО ТЫ ОТ МЕНЯ ХОЧЕШЬ???

— Я хочу любить вас, — чётко сказал Кадзуха, — Быть вашем парнем. Но быть рядом с вами, быть вашей Псиной, или просто знать, что вы в безопасности и в порядке — меня тоже устроит.

— … — Скарамучче срочно понадобилось выкурить несколько пачек сигарет, чтобы выйти из полнейшего ахуя — он оттолкнул от себя Кадзуху и вышел на балкон, но самурай всё-равно заметил его румянец.

      Любить меня?

      Что… нахуя ему это надо? Зачем, ЗАЧЕМ любить такого, как я???

      Я же блять… я же даже не человек… у меня нет Сердца… у меня ничего, блять, нет!

      Только жажда мести. Только ненависть. Только обида.

      За что… любить такого… как я?

      За что?

      За что??

      За что???

      (За твоё идеальное искусственное тело, Куколка~)

— Скарамучча? — тихо позвал самурай.

      Кукла дёргано повернула на него голову — сигарета уже полностью истлела сама по себе, дойдя до фильтра.

      Кадзуха серьёзно посмотрел на него, — Прошу, позвольте мне чуть больше в постели, и я докажу вам, что секс со мной никогда не будет скучным. Я сделаю всё, чтобы он не был скучным, при этом я отнесусь к вашим границам со всей трепетностью и никогда не перейду их. Слово самурая.

— Долго этот монолог заучивал? — выдохнул Скара, затягиваясь следующей сигаретой и тяжело выдыхая, — Что ты, блять, хочешь?

      Кадзуха резко упал на колени — Скарамучча отпрыгнул, охуев и чуть не выронив сигарету, — ТЫ ЧТО-

      Самурай аккуратно обнял его ноги, заглядывая в индиговые глаза, — Хочу сделать вам так же приятно, как вы делаете мне.

— Тц. Да ты никогда не… М-мммм!~

      Руки Кадзухи провели по внутренней части тонких бёдер вверх — Скарамучча обильно покраснел, зажимая рот рукой с сигаретой и низко, горячо выдыхая в неё. Блять… это тупое чувствительное тело… его… руки…

      Кадзуха приподнялся, с просьбой во взгляде чмокнув водолазку над поясом.

      Красный до кончиков ушей Скара отвернул голову, тяжело дыша — один вид стоящего перед ним на коленях Кадзухи распылил его необычайно сильно.

      Самурай нежно провёл по паху, наблюдая реакцию — Скарамучча вытянулся и низко промычал, жмурясь и сладко сглатывая. Наконец-то Кадзуха сможет наблюдать каждое проявление Хозяина, наполненное терпким возбуждением — он приспустил бельё, взяв головку в рот, задвигал рукой и головой, он начал медленно привыкать и старался с каждым разом брать все больше.

— Хаа-а~ Ннн, — не в состоянии схватиться за что-либо, ногти с чёрным маникюром царапнули стену — Скара сжал губы и, столкнувшись с каре-алыми глазами, зажмурился в смущении.

      Кадзуха довольно хмыкнул про себя и сосредоточился на члене, убирая руку и прикрывая глаза, старался сглатывать.

      Скарамучча зажал рот рукой, изогнув брови, — М! Мнф! Мк… — тело медленно, но верно нагревалось — Скара оскалился, резко хватая Кадзуху за алую прядь и жёстко толкаясь бёдрами, рыкнул.

— Н! — самурай распахивает глаза — автоматически на них наворачиваются слёзы, и он жмурится, подавляя рвотный рефлекс, старается как можно быстрее привыкнуть к последующим фрикциям.

      Кукла хватает пепельные волосы обоими руками, чуть сбавив темп, довольно ухмыляется от вида Кадзухи, — Ты сам этого хотел~ — далее следует несколько быстрых толчков — кукла перестаёт сдерживаться в стонах, отдаётся лишь желаниям своего тела, используя рот Кадзухи, наплевав на его ощущения. Самураю остаётся лишь зажмуриться и терпеть — Скара достаточно быстро прижимает его голову к своему паху, выдыхая с низким, протяжным стоном, пока заполняет семенем рот Кадзухи. Отстранив его голову, кукла удовлетворённо хихикнула и потянулась к айфону, чтобы сфотографировать — самурай прикрыл глаза и опустил голову, убрав язык.

      Скара рыкнул, больно сжимая его челюсть, дёргая вверх, — Быстро посмотрел в камеру, и показал, как моя сперма стекает по твоему языку, Псина!

      Кадзуха проглотил и нахмурился, строго посмотрев на Хозяина, — Нет.

      Индиговые глаза наполнились злостью, но самурай потёрся о его колено, заглядывая в них с ноткой покорности:

— Я принадлежу только вам, и не хочу, чтобы кто-то другой видел меня таким…

— Я хочу сфотографировать для себя, — фыркнул Скарамучча, хоть от слов Кадзухи его взгляд смягчился.

— Зачем?

      Кукла впала в ступор.

— Если вы хотите видеть меня таким — вы всегда можете сделать меня таким~ Когда такие моменты запечатлены — они теряют всякий смысл. — тепло улыбнулся Кадзуха, — Например, ваши громкое стоны прекрасны, но они могут быть произнесены только вашим ртом и только в определённых, редких условиях — от этого они имеют для меня огромную ценность~

      Скарамучча хотел бы поспорить, но в ватном послеоргазменном состоянии ему оставалось лишь несогласно фыркнуть, затягиваясь остатками истлевшей сигареты и натягивая бельё, возвращаясь в номер и воспоминая про уже остывший кофе — подогрел его электричеством.

— Какой следующий отель? — заходя за ним хвостиком, спросил самурай.

      Скара проигнорировал этот вопрос, отпив кофе.

      Кадзуха сел поближе, заглянув в индиговые глаза, — …Скарамучча?

      Скара зло посмотрел на него, тихо фыркнув.

— Ветер говорит мне, что нам стоит сменить отель… — уже серьёзно предупредил самурай, чуть поёжившись от воспоминаний о Яэ Мико.

      Скара вскинул брови, — Да ну, правда? А с хуя ли, этот твой «ветер» скажет?

— …вы не хотите менять отель? — смутился Кадзуха.

      Скарамучча оскалился, — Отвечай на мой вопрос, Псина!

— …за нами уже могут следить, — прошептал Каэдэхара.

— Ты выяснил, кто? Может, «ветер» тебе сказал?

— … — самурай поджал губы.

— Значит ты бесполезен. Мне насрать, кто за нами следит. Если это опять Тарталья — мы разделаемся с ним.

      От слова «мы» Кадзуха счастливо посмотрел на Хозяина, и от этого Скара прыснул.

— Вам нравится этот отель, потому что он — любовный? — тихо спросил самурай.

      Скарамучча не желал отвечать на подобные тупые вопросы, смотря на Псину, как на последнего идиота. Не хотел делиться слабостью о том, что хотел бы остаться здесь, с Кадзухой, в этом любовном отеле, навечно… хотел бы каждый день доводить самурая до эйфории разными секс-игрушками, хотел бы никогда не задумываться о том, что им нужно менять отели каждый день.

      Даже не получив ответа, Кадзуха смущённо заулыбался, — …мне тоже …нравится этот отель.

      Скарамучча не выдержал и сорвался на истерический смех, уткнувшись в сложенные на столе руки, — Ну вот… — уняв приступ, выдохнул он, — …убьём мы мою ма… Её. И чё дальше?

— Я… — подал голос Кадзуха — Хотел бы путешествовать. Повидать разные страны…

      Скарамучча со всей злостью уставился на него — Что? Псина собралась путешествовать без Хозяина? Кадзуха лишь тепло улыбнулся его ревности — Нет, с Хозяином…

— Найдёшь другого?

— Нет! — Кадзуха тепло улыбнулся, — Я бы хотел путешествовать вместе с тобой.

      Скарамучча обильно покраснел, отведя взгляд, — …нет.

— Почему? — не понимал Кадзуха.

      Скара поднялся, — Это так по-детски…

— Скарамучча. — Кадзуха взял Хозяина за руку, прижимая его ладонь своей щеке, — Я бы хотел быть с тобой всегда. Куда ты — туда и я.

      Скара довольно ухмыльнулся, — Верный ответ, Псинка~

      Кадзуха опустил взгляд, тихо хмыкнув и прикрыв глаза.

— Что? — фыркнул Скара.

— Это по-детски… — с искрой в глазах посмотрел на Хозяина Кадзуха.

— Говори. — приказала кукла, и самурай, тепло улыбнувшись, взял его за руки:

— Мы могли бы… начать путешествовать прямо сейчас. Уйти в леса, где я смогу услышать любой чужой шорох. Где сёгун никогда не достанет нас, Скарамучча. Где мы оба… будем свободны, как ветер.

— …я предлагал тебе это с самого начала! — зарычал Скара, вырвав руки, а затем схватив Кадзуху на ошейник, дёргая на себя, — Тебе свободы захотелось, Псина?

      Кадзуха съёжился, но продолжал смотреть в индиговые глаза, — Тогда я не смыслил ничего о жизни, и жить не хотел. Теперь же… мы есть друг у друга, и… я бы очень хотел… этого… — потупил взгляд Кадзуха, обильно покраснев.

— Ты неблагодарная мразь — вот ты кто! — зашипела кукла.

— Почему??? — непонимающе уставился на Хозяина Кадзуха, и в его глазах зародилась грусть.

      Скарамучча сел на колени самурая и дёрнул к себе за ошейник, зашипев на ухо, — Ты нужен мне, только чтобы грохнуть Её, Псина…

— … — Кадзуха зажмурился, сглотнув ком в горле, медленно уткнувшись в плечо Хозяина.

— После этого можешь валить на все четыре стороны, да хоть к Томо — мне насрать! Ты — лишь инструмент, Псина, и я использую тебя так же, как ты хотел использовать меня в мести за своего дохлого друга.

      Каэдэхара сжался, контролируя своё дыхание, чтобы не начать судорожные всхлипы, он тихо прошептал, — …я люблю тебя, Скарамучча…

      Скара за ошейник отстранил его от себя, бешено заглянув в мокрые глаза цвета осени, — Так докажи это, Псина.

      Кадзуха поджал губы, зажмурился и кивнул, — …да, Хозяин …обещаю, я …стану хорошим инструментом…

      Длинные пальцы растрепали пепельные волосы, — Конечно же станешь, Кадзуха. Куда ты от меня денешься… Просто продолжай выполнять мои приказы и, поверь… моей ненависти к Ней хватит на нас двоих.

---

      Увидев эту картину, Куникудзуши задрожал всем телом, — …пожалуйста! — мальчик свалился на колени, всхлипнув, — Прошу, не трогай его!

      Эи обернулась, держа чёрного котика за шкирку, вопросительно приподняла бровь.

      Куни уткнулся лбом в циновку, всхлипывая, — Умоляю… он ничего плохого не сделал. Я сегодня же найду ему другой дом. Ты больше никогда его не увидишь! Только, пожалуйста, не тро-

— Жалкий. — хрупкая шейка хрустнула, и перед Куникудзуши упало ещё тёплое тельце котика.

— … — мальчик молча свалился на бок, перестав плакать, перестав дышать, перестав в этот момент вообще что-либо чувствовать. Он безжизненно смотрел на трупик.

      Эи переступила через своё творение, с грохотом захлопнув ставню двери.

      Кажется… именно в тот день Скарамучча забыл, как плакать?

      Скара долго думал о этом… точнее, винил себя и прокручивал в голове, что бы он мог сделать.

      Но ответ был всегда один — просто не приносить котика в дом. Дело ведь… было не в самом коте. Скарамучче было понятно как ясный день, что Она сделала это, потому что он сорвался и проявил чувства.

      А если бы не проявлял — то и не принёс бы кота.

— Спокойно, Скарамучча. Это было один раз, больше ты не позволишь Ей поступить так…

      Он медленно повернул голову на тихо посапывающего рядом Кадзуху…

— Так ведь, Скара?