Он улыбался. Просто стоял пред вратами Константинополя и улыбался. Маленький, лет восемь на вид, мальчик с пепельными волосами и удивительными глазами цвета аметиста. Он ничего не говорил, просто неловко переступал с ноги на ногу и глядел в землю. Что же тебе нужно, мальчик? Босоногий малыш сделал несколько неуверенных шагов в мою сторону и, подойдя совсем близко, дернул меня за рукав. Я удивленно посмотрел на него, не решаясь заговорить первым, а он лишь продолжал улыбаться, невинно глядя на меня своими глазищами. Странный.
— Привет, — тихо сказал малыш. — Ты — Византия, да? А меня Россией зовут…
— Что ты делаешь в этих местах… Россия?
Россия… Красивое имя у этого мальчика, звучное. Значит, это о нем мне говорили. Молодая страна на севере. Мальчик взял меня за руку, с восхищением глядя на перстень.
— Я… — малыш запнулся, — я с купцами приехал в Царьграде торговать. Они про тебя много хорошего говорили. Мне интересно стало, — сказал Россия, отчего-то смущенно отведя взгляд. — У тебя красиво так…
Царьград? Это в его доме так Константинополь называют? Мило. И сам он милый, такой трогательный мальчик.
Россия погрустнел. С чего бы это? Его дом природными богатствами уж точно не обделен — из Новгорода столько всего привозят. Я посмотрел на этого мальчишку и отчего-то почувствовал себя виноватым. Рука непроизвольно потянулась к спутанным, непослушным, но таким мягким волосам молодой страны.
— Хочешь, я покажу тебе главную площадь?
Малыш словно расцвел:
— Хочу, хочу, конечно!
Тогда мне и в голову не пришло, что этот странный, но такой милый босоногий мальчишка вдруг пойдет против меня. В тот день мы просто гуляли по Константинополю; я рассказывал ему разные истории, услышанные мной довольно-таки давно, и все было так тихо и мирно. Он внимательно слушал меня, улавливая каждое слово, каждый жест. И, признаться, за этот короткий день я полюбил этого мальчишку. Но вскоре мне пришлось убедиться, что это лишь затишье перед бурей.
907 год — поход князя Олега на Царьград.
— Эй, Византия! Там корабли русские плывут! — раздалось со стороны смотровой башни. — Только уж больно они не похожи на купеческие. Неужто, напасть вздумали? Да, точно, в кольчугах все да при оружии…
Напасть? Я не поверил своим ушам! Я бросился к смотровой башне, дабы лично убедиться во всем. И вправду — дружина княжеская. Стало обидно. Не больно и, уж тем более, не страшно, а именно обидно. Особенно то, что среди воинов был и сам Россия. Хрупкий, худощавый мальчишка. Как же нелепо смотрелось на нем воинское облачение — шлем постоянно сползал на глаза, кольчуга тоже была велика, и он едва мог удерживать на весу громоздкий, грубо сделанный меч. Было бы смешно, если бы не было так печально. Не понимает глупый, я ведь сильнее… Так я подумал тогда, и тогда же мне пришлось впервые ощутить непреодолимую мощь русского народа — эту битву я проиграл. Тогда же на вратах Константинополя Олег повесил свой щит, как напоминание о моем поражении. Теперь все, что мне оставалось это скрипеть зубами и выплачивать дань этому мальчишке. Еще и рынок византийский заставил для русских купцов открыть, этот Олег. А Россия вместе с сестрами просто стоял в стороне и виновато улыбался. Конечно, я все понимаю, обычно мы действуем по воле правителя, редко позволяя себе ослушаться. А если это и случается, то потом мы ищем нового правителя, чтобы вновь безропотно подчиняться ему, пока снова совсем туго не станет.
Я не стал дослушивать разговор императора с киевским князем и быстрым шагом направился в сторону раскидистого дуба недалеко от моей столицы. Черт! Проиграть кучке детишек! Ну что ж, зато теперь я знаю, что они совсем не беззащитны. От этой мысли стало как-то светлее на душе. Россия… нет, Ваня, кажется, так его называли сестры, почему же я так волнуюсь за тебя, когда мне о себе волноваться надо? Неожиданно, на мое плечо легла маленькая ладошка.
— Ты злишься? — Это был Россия. Он продолжал улыбаться — такое впечатление, будто кто-то приклеил эту улыбку к его лицу, — но в глазах читалось беспокойство.
Я покачал головой:
— Нет, Ваня, — мальчик улыбнулся еще шире, — я знаю, что это воля твоего правителя, и ты не мог ей противиться…
— Мог, — тихо сказал Россия, опустив взгляд в землю. — Но он бы просто запер меня и все равно пошел сюда. А я… хотел тебя увидеть…
Я пораженно смотрел на пока еще миниатюрную фигурку Вани, которому было явно тяжело таскать на себе все это железо, отчего тот вскоре просто сел напротив меня.
— Ох, Ванечка, ну и жизнь у тебя будет с таким-то норовом! Проблем не оберешься, — я притянул маленького руса к себе. Тяжелый шлем повалился наземь, позволяя ветру играть с чуть отросшими с нашей последней встречи серебристыми прядями. — Какой же ты красивый… — едва слышно вздохнул я, сильнее прижимая к себе, возможно, будущую великую нацию. — Ну ничего, — уже громче сказал я, — хоть и будет тебе неприятностей много от твоего характера, он же и поможет тебе с ними справиться.
— Россия! — послышался звонкий девичий голос неподалеку. — Ах… ты! Не трогай братика!
Девочка с длинными светлыми волосами побежала в нашу сторону и вскоре оказалась на расстоянии вытянутой руки. Она схватила Ивана за руку и потянула на себя, вырывая его из моих объятий. Впрочем, я почти сразу отпустил его. Россия резко поднялся на ноги и, кивнув мне, повел сестру в сторону уже готовящихся к отплытию кораблей.
— Пошли, Наташа, нас уже ждут.
Девочка кивнула и быстро засеменила следом за братом.
И снова русские корабли на горизонте, но нет, не военные. Торговцы едут. И с ними вполне может быть Ваня. Я улыбнулся своим мыслям. Несмотря на распри меж нами, я успел привязаться и к нему, и к его милым сестрам, но на корабле отчего-то каждый раз ожидал увидеть ни Наташу, ни старшую сестру их Ольгу, а именно его, Ваню. И отчего-то сердце каждый раз болезненно сжималось, когда не находил я его среди купцов. Я внимательно вглядывался в палубы подплывающих кораблей, но нет. Уже прошло столько времени, столько правителей сменилось в Киевской Руси. Ныне сын Ольги княгини правит. Тот еще вояка. Может быть за ратными делами и забыл он такого старика, как я, а может быть, в чуждых землях нашел кого-то лучше? О, Господи! О чем я думаю?! Я спустился к пристаням, дабы встретить гостей. С фальшивой улыбкой на устах я приветствовал собравшихся купцов, все еще вглядываясь в пеструю толпу в надежде встретить этого странного мальчика.
— Привет, Византия! — теплая ладонь легла на плечо, заставляя оглянуться.
— Россия…
Он так быстро растет! Да, он выглядел, как подросток, но уже был не многим ниже меня. Он так изменился… неудивительно, что я не узнал его сразу. Но сейчас эти озорные огоньки в аметистовых глазах, извечная детская улыбка и мягкие, светлые вихры уже не позволили бы спутать своего владельца с кем-то еще. Не сумев, или же просто не пожелав сдержать эмоций, я обнял стоящего передо мной юношу:
— Где же ты так долго болтался, Ваня?
— А то ты не слышал, кто нынче мой правитель! — засмеялся Россия, обнимая меня в ответ. — Не скучал тут без меня?
Я улыбнулся. Скучал, Ванечка, ты даже не представляешь, как скучал!