- Где, черт возьми, этот поворот? – светловолосый немец то и дело переводил взгляд с дороги на навигатор.
- Пее… - в отличии от своего спутника итальянец был вполне доволен таким стечением обстоятельств и сейчас, полностью открыв окно, с удовольствием ловил потоки ветра.
Уже битый час они ехали по давно не ремонтированной дороге. Навигатор замолчал пару часов назад, чем явно выводил из себя обычно спокойного немца. А стрелка датчика топлива все сильнее клонилась к нулю, и через полчаса машина встала. Немец вышел из авто, застывшего перед указателем. До ближайшего города часа два пешим ходом.
- Венециано, сиди здесь… и закрой окно! Холодает, - блондин захлопнул дверь и подошел к багажнику, дабы вынуть оттуда канистру, опустошенную где-то на половине пройденного пути.
- Пе? Людвиг, ты куда? А, не оставляй меня здесь одного! – крикнул Венециано, высунувшись в окно автомобиля.
- В город, у нас бензин закончился, - холодно отозвался Людвиг, отправляясь по неприметной дорожке в сторону едва различимого городка на горизонте.
Итальянец притих и послушно закрыл окно. Это местечко откровенно давило на мозги. Старая дорога, которой явно давно не пользовались, лес, мрачной стеной стоящий сбоку. Каждое деревце будто по линеечке посажено, как нарочно, и ни одного куста. В этом месте словно время остановилось, ни единого звука, ни одного шороха, даже взволнованное «Пе…» итальянца, вжавшегося в кожаную обивку сидения, прозвучало заглушено – якобы что-то поглощало эти звуки. Шатен нервно сглотнул – никого, совершенно никого, даже самого захудалого голубя не наблюдается. Венециано достал мобильный.
- Связи нет, - разочарованно протянул итальянец.
От духоты салона чуть кружилась голова, и паренек, недолго думая, вышел из автомобиля и случайно толкнул дверцу, отчего та захлопнулась, не желая впускать испугавшегося юношу внутрь. Над головой нависали тяжелые, свинцовые тучи, грозящиеся вот-вот пролиться дождем на разбитый асфальт и пожухлую траву по обочинам дороги. Кап… одна крупная капля приземлилась прямо на нос итальянца. Кап… еще одна приземлилась сбоку, а затем еще одна, и еще. Крупные капли холодной, дождевой воды стекали по уже совсем мокрым волосам Венециано. Еще раз удостоверившись, что ни одна дверь автомобиля не открывается, парень бросился в лес, которого дождь, казалось, совсем не касается.
Но стоило ему ступить под мрачные своды природного замка, как потоки ледяного воздуха словно прошили юношески худую фигуру, заставив поежиться от холода. Парень подумал, было, вернуться назад, но… ни одного просвета в сплошной, живой стене. Венециано сделал пару шагов вперед и резко обернулся, внимательно наблюдая, как деревья пододвигаются друг к другу… все быстрее… и вот уже сходится ближайший к итальянцу ряд. Громко вскрикнув, шатен помчался вперед. Ветки, как живые, пытались схватить верткую фигуру. От холода лицо совсем легко одетого парня чуть посинело и местами покрылось инеем.
Споткнувшись о корень особо крупного дерева, Венециано Вергас буквально вылетел из леса, приземлившись неподалеку от огромного трехэтажного дома, чем-то напоминающего готический собор. Тяжелые, массивные двери распахнуты, внутри темно. Итальянец поднялся на ноги и испуганно посмотрел на это творение рук человеческих. По-хорошему надо бы зайти, но… тонкая ветка обвила лодыжку, и все сомнения парня испарились, как энтузиазм перед понедельником. Он резко дернул ногу, обрывая растение, и с криком помчался к не внушающему доверия сооружению. Тяжелые двери громко захлопнулись за спиной юноши, заставив его вздрогнуть.
- Что ты здесь делаешь? Ты не должен находиться в этом доме!
Венециано поднял взгляд на странного парня перед ним.
- Ааа! Я уйду, уйду! Только не бей меня! Я все сделаю, все, что угодно! – закричал Вергас, размахивая руками. От липкого ужаса, противно расползающегося по всему существу итальянца, он едва не плакал.
- Вы промокли, - раздался спокойный голос. Улыбка его обладателя, казалось, чувствовалась физически, каждой клеточкой тела.
Вергас открыл глаза и попытался взглядом найти своего собеседника. В темноте дома с трудом можно было рассмотреть что-либо на расстоянии двух метров, однако и того скудного освещения оказалось достаточно, чтобы осознать – его предыдущий оппонент исчез.
- А… где? Здесь был какой-то парень… - дрожащим голосом спросил он.
- Здесь никого не могло быть. Уже много лет я живу совсем один, - из тени показался высокий мужчина в белом пальто и шарфу, - Хотя, это может быть душа того литовца, что покончил здесь с жизнью…
«Тот литовец» был последним слугой этого человека. Страх и ненависть на долгие годы сковали душу этого парня. Сотни раз он пытался убить своего господина и каждый раз он просто просыпался в своей комнате, словно ничего и не произошло. Но однажды он просто выпрыгнул в окно, желая покинуть дом этого странного человека. Несмотря на то, что это был всего лишь первый этаж, сердце литовца остановилось, и в следующее мгновение его душа возвысилась над бездыханным телом – дом выпустил тело, но душа, как в клетке, осталась здесь навечно.
- Понимаешь, никто не покидает этот дом навсегда, все однажды возвращаются… пусть и без своих тел… - тихо закончил седовласый мужчина, - Вы устали, вам нужно отдохнуть.
- Но… - начал было шатен, но тут же оборвал свою мысль, не желая злить хозяина дома – уж слишком угрожающе он выглядел, да и кран, который он держал в руке, не внушал доверия, - Кто вы? – подрагивающим голосом спросил итальянец.
- Иван Брагинский, хозяин этого дома, - несмотря на добродушную улыбку, от этого человека за версту веяло опасностью, - Пройдемте, я покажу вам ваше пристанище…
Иван развернулся и бесшумно, словно его ноги и вовсе не касались пола, пошел во тьму. Вергас настороженно огляделся, но осознав, что его проводник вот-вот исчезнет из поля зрения, быстро пошел за ним. Чем дальше они уходили от входной двери, тем светлее становилось, и уже совсем скоро гость этого дома мог, не напрягаясь, осматривать длинный, казалось, бесконечный коридор из серого камня с превеликим множеством безликих дверей. Со старинных портретов на них смотрели самые разные люди, самых разных национальностей. Они словно следили за каждым движением идущей по коридору пары. Перед одной из таких картин, на которой была изображена красивая светловолосая девушка с синим бантом на голове, Венециано остановился, желая ее рассмотреть как можно подробнее. Глаза красавицы на портрете резко раскрылись, заставив нежданного посетителя вскрикнуть от страха и побежать за все быстрее удаляющимся хозяином поместья. Нагнав седовласого мужчину, парень вцепился в рукав его пальто:
- Там… на портрете!..
- Портрет мой сестры и меня пугает, но это еще не повод…
- Она моргнула! – закричал итальянец.
- Вам действительно нужно выспаться, - холодно изрек Иван, вырывая рукав пальто из цепких пальцев, - Вот ваша комната.
Мужчина остановился перед одной из многочисленных дубовых дверей. Особенно громко в гробовой тишине щелкнул замок, мерзко заскрипели уже заржавевшие петли. Эту комнату давно никто не посещал, но пыли не было совсем, как будто кто-то старательно здесь все вытирал каждый день. Иван чуть отошел в сторону, позволяя гостю войти и осмотреться. Огромная, дубовая кровать с балдахином, вычурная тумба рядом со свечей на ней, большой платяной шкаф, письменный стол из черного дерева и старинное зеркало, помутневшее от времени.
- В шкафу есть одежда и несколько одеял. Советую взять все. По ночам в моем доме нестерпимо холодно. Через два часа ужин, а теперь можете отдохнуть. Ванна – третья дверь от вашей налево.
- Спасибо, - непривычно тихо сказал Венециано, подходя к кровати.
Все с тем же, режущим слух, скрипом закрылась дверь, погружая комнату во тьму. Уже так поздно… Тяжелые, бархатные шторы плотно задернуты, не позволяя лучам закатного солнца проникать в проклятое поместье. Пошарив рукой по тумбе, Венециано нашел спички и зажег еще совсем новую свечу. За этот день он действительно сильно вымотался, настолько, что ни одна мысль, даже о Людвиге, не допускалась в темноволосую голову. Юноша достал мобильный, убедился в отсутствии связи и положил его на тумбу.
В этой комнате отчего-то было спокойнее, возможно, здесь просто не было ничего, что могло вызвать панику или страх. Возможно…
Венециано подошел к старинному зеркалу, отражавшему его в полный рост, но… его ли? Безусловно, человек был похож внешне, только внешне. В зеркале перед итальянцем стоял парень в точно такой же одежде, но в руках его были несколько тонких скальпелей, на губах играла самолюбивая улыбка, а глаза светились маниакальным огнем. Итальянец отпрянул от зеркальной поверхности, не зная, что думать.
- Куда же ты? – чуть ласково спросило «отражение».
- Кто ты?
- Я – это ты. Вернее то, что люди привыкли называть худшей стороной. Мое имя Люциано, - он подошел к зеркалу вплотную, - Может, мы познакомимся поближе? Ну же, подойди…
Словно зачарованный, Венециано медленно подошел, касаясь рукой руки своего «отражения». Люциано осторожно сжал холодную ладонь и медленно потянул на себя. О, как давно он хотел выбраться в этот мир! Такой белый и пушистый, где даже самый закоренелый маньяк казался ягненком в сравнении с этим миловидным порождением ада. Зеркало, подавшееся рябью, медленно затягивало почти безвольное тело итальянца. Сердца парней застыли в ожидании. Вот-вот должен произойти обмен… но раздался пронзительный скрип, и к зеркалу бесшумно подошел высокий человек в белом пальто.
- Прости, Люциано, но никто не покинет этот дом, - с привычной улыбкой сказал Иван, отталкивая итальянца от зеркала, где картинка сейчас же пропала, покрывшись мутной пеленой, - Это зеркало совсем никуда не годится, - сказал он, обращаясь к постепенно приходящему в себя юноше, - Я принесу другое.
И набросив на покрытую серебром поверхность простое, черное покрывало, что он принес с собой, Иван широкими шагами покинул комнату, осторожно вынося зеркало. Он опять их перепутал…
Вергас залез с ногами на кровать, укутавшись в одеяло – безопаснее было просто дождаться ужина. Он посмотрел на место, где пару минут назад стояло то зеркало. В комнате уже не было так спокойно, как в начале. Внезапно пришло осознание, что его могут убить в любой момент, причем, неясно кто. Венециано взглянул на черный балдахин над головой – точно крышка от гроба. Юноша закусил губу, пытаясь отогнать мысли о безвыходности своего положения. Получалось с трудом. Все здесь неожиданно стало напоминать о, возможно, скорой смерти; казалось, что в любой момент из неоткуда могут выползти демоны и призраки. В полумраке комнаты раздался звонок. Парень бросил настороженный, чуть напуганный взгляд в сторону мобильного. Людвиг Крауц. В момент забыв о всех страхах и подозрениях, Вергас бросился к телефону и нажал спасительную кнопку вызова. Из динамика, плотно прижатого к уху, послышалось тихо пение. Колыбельная. Она становилась все громче и резко перешла в пронзительный, громкий крик, от которого юноша упал без сознания, выронив сотовый из руки. Через несколько минут в комнату спокойно вошел Иван и внимательно осмотрел лежащее на полу тело: сердцебиение едва чувствовалось, парень почти не дышал, а с виска стекала кровь.
- Опять, да? За что же ты меня так ненавидишь, Наташа? – бесцветным голосом спросил мужчина, перекладывая полумертвого Венециано на кровать.
Один. Снова один. В окружении призраков прошлого. Духов, что так жаждали его смерти, но сами погибли по своей глупости. Он положил ладонь на лоб Вергаса. Осторожно провел по волосам. И чуть склонился, едва касаясь неплотно сжатых губ. Этот парень тоже останется здесь, как и те другие.
- Да, останется. Навечно. Такой чистый и невинный… - нервный смешок постепенно переходил в тихий, безумный смех, - Пусть эта комната станет твоей могилой!
Все еще смеясь, он резко поднялся с кровати и быстро покинул комнату, так сильно захлопнув дверь, что с потолка посыпалась штукатурка. А в самом темном углу комнаты белая, как мел, стояла высокая девушка с портрета, безразлично глядя на умирающего юношу. Она сделала все. Она освободила братика от связи с этим человеком. Она убила его, и братик теперь будет любить только ее.
Девушка прошла сквозь плотно закрытую дверь и подошла к портрету, где не было лица – ее вечному пристанищу…
Вергас сел на кровати. Тело невыносимо ломило, а голова была готова распасться на мириады атомов. Стена в углу и дверь покрыты инеем, а в комнате жуткий холод. Итальянец завернулся в одеяло и осторожно ступил на промерзший пол. Чуть шатаясь, он подошел к двери и кое-как открыл ее.
- Интересно, у него есть паста? Я так есть хочу… - тихо протянул Венециано.
- Да, есть, - глаза Ивана, оказавшегося прямо перед ним, расширились от удивления, но очень быстро мужчина пришел в себя, - Как спалось?
- Плохо, - честно признался шатен, - Здесь и правда ужасно холодно.
Они медленным шагом вошли в столовую. Огромный стол уже был накрыт, и, что странно, приборов на нем было в разы больше. Венециано, списав все на причуды хозяина этого дома, расспрашивать Ивана не стал. Он просто молча сел на выделенное ему место и, поблагодарив, начал есть. Отчего-то говорить не хотелось вовсе. Так и не притронувшийся к еде Иван встал и, не говоря ни слова, вышел прочь, оставив своего гостя в одиночестве. Откуда-то сверху послышался странный звук, и тяжелая, литая люстра упала на пол в полуметре от чуть вздрогнувшего итальянца. Он слишком устал, чтобы хоть как-то среагировать на это. Однако, то, что произошло дальше, заставило Вергаса вскочить с насиженного места и с криком выбежать из столовой – все вилки и ножи разом поднялись в воздух и полетели в сторону итальянца.
- Да, Александр, ты хотел меня видеть, - Иван сел в кресло напротив того самого зеркала и внимательно слушал свою копию из параллельного мира.
- Помнишь, вчера Люциано пытался выбраться в ваш мир?.. Что это? – Александр перевел холодный взгляд на дверь, за которой раздавались крики.
- Венециано… - чуть улыбнувшись, ответил Иван, - Прости, поговорим позднее.
Не дожидаясь ответа, мужчина открыл дверь и увидел, как мимо него пронесся кричащий и чуть не рыдающий от дикого ужаса Вергас. Итальянец подбежал к окну, видимо, собираясь выпрыгнуть, и сразу отошел в сторону – вместе мрачных елей за оконном бушевала морская стихия. Парень сполз по стенке рядом с окном, бездумно разглядывая серый камень.
- Почему… почему так?.. Что вообще происходит? Когда вы меня отпустите? – красная капля скатилась по щеке юноши.
- Даже если бы захотел, не смог бы. Когда ты переступил порог этого дома, путь назад исчез навсегда…
Юноша резко встал и побежал к двери. В этот момент секунды тянулись, как вечность, а коридор стал поистине бесконечным. Безликие двери, портреты, окна и лестницы наверх, а потом опять и опять. Он бы решил, что бегал по кругу, если бы люди на портретах каждый раз не менялись, и был бы прав – очень скоро перед собой он увидел широкую спину Ивана, спокойно ожидающего его.
- Не сводите меня с ума, - Иван взял Вергаса за руку и повел за собой. В огромный зал, где стоял вычурный трон. Пустой, совершенно пустой зал, чьи потолки держали множество черных колонн, - Видимо, вчера вы не услышали меня, - Брагинский усадил итальянца на трон, - Никто не покинет этот дом, - под эти слова он торжественно одел ему на голову простую, но изящную корону.
И тронный зал наполнился людьми… нет, призраками, вечными узниками этого дома и пленниками этого человека. Полупрозрачные фигуры галдели и что-то обсуждали, как живые люди. Венециано же смотрел на это абсолютно пустым, ничего не выражающим взглядом. Он был измотан физически и духовно. Он был полностью опустошен, как будто душу из него просто вынули. И даже поцелуй Ивана не мог привести его в чувства.
- Ты мой и только мой, юный Вергас, раз соизволил остаться жить…
Людвиг подошел к совершенно мокрой машиной и наполнил бензобак. Прошло почти пять часов, с момента, как он ушел в город, и Вергаса в салоне не было. Немец выпрямился, пытаясь взглядом отыскать пропажу, как почувствовал тонкое лезвие на своей шее. Он скосил глаза в бок.
- Венециано?! Что ты делаешь?!
- Ну что ты! Я отнюдь не твой Венециано. Венециано больше нет. Он вошел туда. А этот дом никого не отпустит, так что это равносильно смерти…