Когда это началось? Хах.. Мэттью не считал дни, совсем не вёл какого бы то ни было отсчёта, но сейчас.. Сейчас он считает почти каждую секунду, шипя и болезненно постанывая от неприятного чувства внутри. Всё его нутро с каждым спазмом поддаётся трепету. Дрожью сводит всё его тело и кажется, что ещё момент и он попросту не выдержит. Бледные руки дрожат, крепко обнимая онемевшие ноги. Он думал, что со временем боль и жуткое чувство голода утихнет, но не так-то просто игнорировать то, что будто заядлого наркомана с нехваткой дозы ломает, заставляя несильно выгибаться, давясь в очередном судорожном вздохе. Он пытался есть хоть что-нибудь, но каждый раз обычная пища вместе с рвотными позывами выходила обратно, а со временем это стало в падлу самому себе, особенно, когда он начал замечать, что его рвёт уже собственной кровью.
В голубых глазах пропал всякий живой блеск, лишь немыслимая боль и мольба о прекращении этого кошмара. Рядом валяется разбитое зеркало. Возможно, Харгривз полностью понял смысл фразы «нельзя ходить по тёмным переулкам в столь поздний час», запомнив этот жестокий урок на всю свою чёртову жизнь. Ох, как он жалеет о той ночи, вспоминая её до малейшей детали; укус, пронзительная боль, странное ощущение, после сменяемое необъяснимым чувством небывалой лёгкости.. До этого момента.
Вдох-выдох. Нужно попытаться встать. Мэтт кладёт ослабшую ладонь на прикроватную тумбу, пытаясь разогнуть ноги, что совсем отказывают слушаться. Ноющая боль уже отдаётся в дёснах, выдавливая из Харгривза тихое ругательство, сопровождаемое хриплым постаныванием. Хочется вцепиться зубами в край одеяла и кричать, но нельзя.. Нельзя заставить других волноваться из-за того, в чём виноват лишь ты. Хотя, какая разница? Чем тебе могут помочь?..
— Ч-чёрт, — тихо срывается с дрожащих бледных губ Мэттью.
В глазах темнеет, а в висках начинает болеть ещё сильнее. Дышать становится тяжелее, а в горле будто встал ком, заставляя парня судорожно опуститься на колени и закашлять. Закашлять так, будто ударили под дых — резко, внезапно, болезненно откашливая какую-то тёмную субстанцию, отдалённо напоминающую кровь. Стенки горла жжёт, а в порыве столь громкого и болезненного кашля, Мэттью забывает делать вдохи.
Глупый конец счастливой жизни. Такой же глупый, как и ты сам. Хотя перспектива сдохнуть от недостатка кислорода выглядит куда лучше, нежели и дальше терпеть это.
Харгривз думал, что он держит ситуацию в своих руках, но не просто так же он заперся в комнате, верно? Он посчитал, что так будет лучше, когда поймал себя на том, что пытается укусить Томаса. Если бы не вовремя отрезвляющее громкое шипение и тревожное мяуканье Ринго, Мэтт даже боялся представить, чем бы это всё закончилось. Здравый смысл подавляло звериное желание, но Харгривз, скрипя зубами, сквозь невероятную тяжесть, сдерживался.
Ему всё же дороги его друзья. В конце концов это он виноват в своей неаккуратности. Слабоумие и отвага? Хах, последствия могут быть очень велики..
Глаза устало слипаются, а всё тело будто магнитом тянет к полу. Хочется спать.. Заснуть и проснуться, осознав на утро, что это всего лишь дурной сон. С уст не срывается ничего, кроме сиплых вздохов. Лишь они сейчас нарушали тишину в тёмной комнате Харгривза.
***
— Ам, парни вы слышали это? — тихо вопрошает Эдвард, обращаясь к Торду и Тому, взгляд которых был в полном плену телевизора.
Яркие цвета сменяли друг друга, а голос ведущего что-то увлечённо вещал, начиная от массовых беспорядков, что в последнее время с поразительной частотой тревожили улицы Лондона и заканчивая рекламой очередного теле-шоу про котят. Бессмысленная трата времени, но друзья находили это занятие самым подходящим, чтобы отвлечься за этим от повседневности в домашнем спокойном быту.
— Не-а, тише, Эдд, не слышно же ничего, — беззлобно хмурясь, тянет Риджуэлл, садясь на диване чуть поудобнее.
— Том, чёрт возьми, заткнись, — на этот раз голос подаёт Торд, недовольно бурча.
— Не затыкай меня.
— Сейчас пульт в глотку затолкаю, — Ларссон улыбнулся, смотря на довольную ухмылку черноглазого.
— Вы сейчас вдвоём по шее получите, — Эдвард привлекает к себе внимание не к месту серьёзным тоном, тут же замечая, как парни притихли, — Я пойду наверх и посмотрю, что там с Мэттом, в последнее время он совсем хворает. Может ему нужно чего?
Последний вопрос звучит риторически, тем временем как сам Гоулд поднимается с дивана. Хах, теперь резкая смена тона всей беседы вполне объяснима; чистой воды беспокойство.
— Ладно, — Том аккуратно тянется ладонью за баночкой газировки, которую Эдд в ряде беспокойных мыслей оставил на журнальном столике и делает глоток, прежде чем продолжить, вальяжно побалтывая оной, с удивительной непринуждённостью, как для того, кто спёр у друга содовую, — передай, чтобы выздоравливал, я уже умудрился соскучиться.
Торд позволяет себе совсем тихо усмехнуться и под общий шум перенять в ладонь пульт,
— А теперь, Томас, мы будем смотреть фэнтези-фильмы.
— Хей, — Том поддаётся мягкому смеху, слабо пихнув Торда в предплечье, — кончай, я не буду это смотреть, давай включим что-нибудь другое?
— Не-а, пульт у меня, умник, — Торд на беззлобной улыбке жмёт плечами.
— Прошу, не разнесите гостиную, — тихо просит Эдвард, уходя из зала, получая в ответ едва понятное «угу».
Шатен тяжело вздыхает, поднимаясь по лестнице. Мысли стоит привести в порядок, нельзя заставлять человека с плохим самочувствием беспокоиться, из-за своей понурой физиономии.
Шагая вдоль коридора, Эдд тихо прислушался, вскоре понимая, что никаких сверхъестественных звуков не услышал, лишь тихий бубнёж Риджуэлла и Ларссона на первом этаже. Гоулд тихо встал напротив закрытой двери комнаты Харгривза, делая глубокий вдох-выдох, тем самым сосредотачиваясь на главном. Улыбка, точно по щелчку пальцев, появляется на лице и он осторожно открывает дверь в на удивление тёмную комнату. В конце комнаты что-то болезненно шикнуло и, судя по волочащим звукам, отползло в другую сторону.
Странно, но первое, что пришло на ум самому Эдду, так это то, что в комнате была Ринго, вероятно, решив уделить время простому кошачьему отдыху.
— Хей, Мэтт, ты в порядке? Как ты себя чувствуешь? — беспокойный тон, кажется, стал ещё более встревоженным, когда ответа не последовало, — Мэтт?
Эдвард пробегается взглядом по всей комнате, пытаясь найти знакомую рыжую макушку, но взгляд останавливается лишь на дальнем углу комнаты, у самого окна. Кареглазый хмурится, ведь Мэттью должен был соблюдать постельный режим, а вместо этого шастает по комнате, нагло нарушая предостережения Эдварда.
— Я же просил тебя лежать в постели, меня в этом доме хоть кто-нибудь слушает? — парень, подавив недовольные бурчания, тихо прошёл в глубь комнаты, прикрыв за собой дверь, — Что-нибудь болит?
— И-извини, — хрипло и болезненно срывается с холодных губ; сейчас Мэттью страшно так, как никогда в жизни до этого, — Мне уже лучше, честно, не беспокойся..
Харгривз сдерживается, из-за чего его начинает пробивать редкая дрожь. Он чувствует Эдда, и это не сулит ничего хорошего.
— Тебя всего колотит, герой.. Я бы не сказал, что тебе стало лучше, —юноша спокойно прошагал к съежившемуся парню, что с долей испуга смотрел на него.
Внутри всё сжалось, а в дёснах неприятно заныло от тянущей боли. Такой приятный запах..
— Э-эдд, я серьёзно, п-просто, — в глазах на секунду поплыло и он затих, но когда взгляд смог нормально сфокусироваться на опасно близко стоящем Гоулде, рыжеволосый продолжил, но гораздо тише, будто вместе с его голосом затихает всякая уверенность, — Мне н-нужно вздремнуть..
Эдвард недовольно закатил глаза, усаживаясь перед ним на корточки. Тёплая ладонь скользнула к виску Мэттью, лишь после касаясь лба, ненавязчиво оглаживая, между тем поправляя прядки чужих волос.
— Если бы ты не упрямился, то мне было бы гораздо легче тебе помочь, ты в курсе, что у тебя лоб холодный? — Харгривз лишь промолчал вжимаясь в самый угол, с надеждой исчезнуть куда угодно, ибо если ещё чуть-чуть и он не сможет взять себя в руки, — Я повторюсь, у тебя что-нибудь болит?
И, боги, не к ситуации, Эдвард слишком навязчив, несмотря на просьбу веснушчатого парниши, но лучше ответить, иначе это затянется слишком надолго. Пусть и больше всего внимание Мэтта занято тем, чтобы не делать лишние вдохи.
— Голова, разве что. Но мне просто нужно… — Мэттью замирает, когда руки Эдда тянутся к его плечами, подвинув ближе к себе и слова он проглатывает как и скопившуюся во рту слюну.
Тёплая щека прижимается ко лбу голубоглазого, а самоконтроль трещит с успехом хрупкого стекла, грозясь вот-вот рассыпаться в бесформенную крошку. Мэтт томно прикрывает глаза, принюхиваясь, невольно сведя брови «домиком».. Так тепло..
— Ты весь холодный.. — удивлённо оповещает парень, но всё же вопрошает тише, — Сильно болит?
Разгорячённый нетерпеливый выдох в районе его шеи, вынуждает Гоулда напрячься и замереть. Ладони Харгривза упирались ему в плечи, пока тот благоговейно едва касался кончиком носа пульса сонной артерии где-то под кожей.
— Очень, — почти беззвучно шепчет Харгривз, разомкнув до этого сжатые челюсти, с характерным тихим приглушённым щелчком.
Осознание происходящего приходит лишь тогда, когда у самого уха слышится уже знакомое шипение. Он среагировал быстро, но движимый больше испугом, нежели желанием намеренно сделать больно. Резкий хлопок, вызванный ударом ладони по бледной щеке, и шипение мгновенно сменяет сбивчивый шёпот и Мэттью сам спешит отстраниться,
— П-прости, прошу тебя, прости.. — единственное, что услышал Эдвард, смотря на то, как Харгривз зарывается пальцами в рыжие пряди собственных волос, уткнувшись носом в собственные колени, глубоко и часто вдыхая, сжимая оные так, будто в этой боли хочет немного привести себя в чувства. И теперь уже Эдвард чувствует подступающим страх. Но не перед Мэттью, а перед тем, что именно с ним происходит.
— Боже, да что с тобой?.. — ответа на вопрос не следует, ибо Мэтт начал болезненно поскуливать в надежде, что Эдвард поймёт, что стоит уйти, но тот, в свою очередь, лишь остался сидеть на месте, обеспокоенно глядя на друга. И ему чуждо от того, что в этой ситуации он бессилен, но и смотреть на происходящее он не мог.
Расставив все точки над «i», Гоулд хмуро обхватывает лицо Мэттью ладонями, фалангами больших пальцев приподнимая его ледяные губы. Смотря на достаточно больших размеров клыки, осознание приходит, точно электрическим разрядом по всему телу, отзываясь лёгкой дрожью.
— Почему ты раньше молчал?! Ты хоть что-нибудь ел?! — Эдвард напуган, ведь странное поведение Мэтта теперь можно объяснить не самым лучшим образом.
— Я не могу н-ничего есть.. — тихий шёпот исходит с дрожащих губ, и Мэтт аккуратно укладывает ладони на чужие запястья, сжимая их с опаской за то, что теперь Эдд уйдёт, и шепчет, кажется, ещё тише, — Я пытался.. Я правда пытался..
— Боже.. — недолго думая, Гоулд осматривает комнату, замечая осколки от разбитого зеркала, рядом с которыми было небольшое пятно тёмной крови.
Эдд аккуратно потянулся к одной из стекляшек, прокрутив её в пальцах, тут же переводя взгляд на собственное запястье, примеряя место, где можно сделать неглубокий надрез, задирая рукав повыше. Мэтт вскинул брови, удивлённо схватившись за подол чужой худи в тихой мольбе,
— Не вздумай.. Пожалуйста, не нужно.. — останавливать шатена было бессмысленно, если он что-то задумал, то его трудно будет отговорить.
И в момент Харгривз замер, почти сразу отпрянув ближе к стене. Резкий, но до дрожи приятный запах, с каждым вдохом буквально сносит крышу, заставляя Мэттью торопливо прикрыть нос ладонью, а с губ сорваться уже даже не шипению, а тихому рокотливому рычанию. Он видит, как жмурится Эдд, знает, что ему тоже больно, но что он может сделать?
— Давай, — кареглазый приблизил запястье к лицу рыжеволосого, но тот лишь помотал головой, в знак протеста, — это не просьба, чёрт возьми.
И вина оседает где-то внизу живота неприятным тянущим чувством. Выхода нет и он бессильно тянет ладони к чужому запястью. Предельно осторожно, берёт руку Эдварда, притягивая её обладателя ближе к себе. Взгляд голубых глаз в последний раз обеспокоенно встречается с решительно настроенным кареглазым юношей и Харгривз опускается губами ниже, робко проводя языком по свежей ране, слизывая рубиновую жидкость. Гоулд замечает, как расширились зрачки Мэттью, а продрогшие ладони сжали его руку крепче. Чужие губы прижимаются так близко, и он пытается не пропустить ни капли из того, что Эдд был готов дать ему. И в этой ситуации, когда запястье неприятно жжёт и покалывает Гоулд терпеливо молчит, изредка болезненно поджимает губы, да вот только взгляд его прикован к тому как Мэтт ищет в нём опору, едва ли не постанывая, сглатывая тёплую кровь. Эдд аккуратно придвигается ближе, дабы рука попросту не затекла, но Харгривз аккуратно сжимает его меж своих бёдер. Мэтт дышит глубоко, сопя, втягивая воздух носом.
Эдд терпел, пока Харгривз не начал впиваться резцами в кожу рядом со свежей раной, но делая это не слишком глубоко, тихо урча от удовлетворяющего всё его нутро чувства подступающей лёгкости, что выдавало лишь то, как моментами юноша явно переусердствовал сжимая его меж собственных ног.
Больно, и кажется, что это длится уже достаточно долго, но в момент Харгривз обессиленно облокотился на плечо друга, едва ли силясь на впасть в дрёму. Теперь у него была на это полная возможность, но ни слова с уст не срывается. Это излишне. Эдд тихо шикнул, поправляя рукав своей худи, сдержанно покачав головой,
— Идиот.. — тихо бормочет Эдвард с тёплой улыбкой, проводя пальцами по рыжим прядкам, бережно перебирая оные меж собственных пальцев, мягко приобнимая Харгривза, позволяя тому найти опору в себе.