attachment

«Группа сейчас не стоит на месте» — сказал однажды Хисын на общем собрании, когда все мемберы собрались на необустроенной общажной кухне. Наверно, именно поэтому у них в расписании нет практически ни одного свободного часа на себя.

Сонхун знал что так будет. Он прекрасно это осознавал, когда приехал в практически пустое общежитие и принимал, когда им выдали забитое под завязку расписание, назначив дату дебюта. Пак был готов к этому. К бесконечным тренировкам, утомительной подготовке, а когда отпускали в общагу — разбиранию коробок.

Улыбка иногда выходила натянутой, потому что единственное, что хотелось делать после очередного дня — бесконечно обниматься со своей подушкой и находится под охраной одеяла. И не только Сонхуну. Пак видел как тяжело даётся остальным, как те тоже без особого энтузиазма разгребают коробки на кухне, и стараются натянуть более довольную улыбку.

Но никто не жалуется.

На младших, лишний раз на тренировках, брюнет предпочитает не смотреть. Потому что, глядя на их уставшие лица, ему становится ещё хуже. Младшие стажировались не так долго, и сами были ещё в юношеском возрасте, нагрузки у них воспринимались по-другому. Сонхун тоже ещё мальчик, но себя, он естественно, не жалеет.

Но если иногда поглядывая на Сону и Ники, ему хочется только посочувствовать и по-приятельски сжать плечо, то, смотря на Чонвона хочется спрятать этого ребенка подальше от всего мира, завернуть в одеяло, и просто…

Заботиться?

Они с Чонвоном играют в гляделки. Взгляды сами встречаются, стоит только повернуть голову в сторону младшего. Тот своим уставшими шоколадными глазами в Сонхуне дыру прожигает, и даже взгляда не отводит, когда смотрят в ответ. Только щеки розовеют и кончики ушей полыхают огнём. Пак долго не отвечал, но потом сам принял правила игры. В конце концов, ничего в этом страшного нет…

Наверное.

Тот момент, когда начало трясти мелкой дрожью, стоит только младшему однажды заснуть у него на плече в машине, Сонхун успешно пропустил. Ян часто сидел рядом с ним, иногда позволяя себе осторожно закинуть ноги на колени, из-за чего рядом сидящий Ники недовольно щурился, но молчал. А сейчас он спит. На плече. И сказать, что Сонхун против — соврать. Чонвон тактильный, он нуждается в каком-либо телесном контакте, а Пак хоть и не очень сильно любит скиншип, готов сидеть неподвижно сутками, лишь бы мягкая макушка Яна утыкалась ему в щеку.

От Чонвона исходит непонятное тепло, которое он почему-то пытается без остатка отдать другим. На себя он даже не оставляет. Пак начинает понимать, почему Ян так нуждается в том, чтобы за кого-нибудь держаться. И он не против.

Правда, когда Чонвон просыпается, то сразу отскакивает и отчаянно пытается скрыть свои покрасневшие уши.

Младший старается часто улыбаться, пытаясь приободрить остальных. И к слову, у него отлично это выходит. Улыбка у Яна яркая, с лисьим прищуром и симпатичными ямочками, от неё с вероятностью в миллионы процентов можно заразиться. Джей в шутку зовет это «солнечным лучиком», отчего Чонвон ещё больше улыбается, и это уже превращается в какую-то солнечную атаку.

Но если младший устает, то ничего хорошего не выходит, потому что улыбка выглядит разбитой и ненастоящей. И с каждым днём это всё больше и больше описывает «солнечного», делая из него разбитое подобие. Остальные как-то пытаются добиться объяснений на такие перемены, но ответы «всё нормально», «я просто устал» никуда не исчезают вместе с тем самым подобием.

И Сонхун в какой-то момент понимает, что хочет заботиться о Чонвоне. И любить, конечно.

И желание увеличивалось с каждым днём, стоит только посмотреть на фальшивую улыбку.

— Я хочу тебя любить… — шепчет Сонхун в темноту полупустой комнаты (а должен был сказать другое), где на соседней кровати тихо сопит Джейк. Сна нет ни в одном глазу. Ветка голой сирени стучится в окно, и Пак не отрывая взгляда от стекла, потихоньку встаёт со своей кровати. Холодный пол морозит ступни, прохлада ночи забирается под рубашку неприятно вызывая целую толпу мурашек. Стекло ещё холодней чем пол, но несмотря на это, брюнет прикладывает ладонь на него и не отрывает. Смотрит почти нечитаемым взглядом несколько секунд и тяжело вздыхает.

— Тебя любить… — грустно улыбается своим мыслям. — Любить… И заботиться тоже… Конечно.

***

Хисын ещё в машине говорит что-то про общее собрание на кухне, но Сонхун почти не слышит сквозь дымку сна, которая медленно укутывает его в свои теплые объятия. Рядом сидящий Чонвон спит, уткнувшись щекой в стекло, а Джей сидящий на переднем ряду, кажется, тоже засыпает под звуки вечернего города. Остальные остались в студии под предлогом что-то доработать, поэтому в машине можно не тесниться, как это было обычно.

В салоне тепло, играет заученная наизусть до дыр новая попса по радио, и сопение Чонвона с Джеем ещё больше погружает в дрёму. Глаза сами по себе закрываются, но стоит только Хисыну резко вывернуть руль, то снова режет свет фонарей с улиц. От поворота Яна заносит в сторону, и его голова оказывается на плече старшего. Сонхун вздрагивает от неожиданности, но тут же чуть опускает плечо, чтобы ему было удобно. Чонвон трётся щекой о ткань рубашки, щекотя своими непослушными волосами Паку шею.

Сонхун вновь самую малость дрожит. Младший доверительно щурит носик, кончиками пальцев касается костяшек Пака, и только сейчас брюнет замечает какие холодные у того руки. Сонхун немного мнётся, смотря на бледные кисти младшего, а затем осторожно убирает со своих колен куртку, и накидывает её поверх чонвоновой, как одеяло. Немного поправляет, чтобы не спадала, и отводит глаза на стекло автомобиля, где вечерний город пестрит красками. Джей уже проснулся от своей дрёмы и тихо перекидывается дежурными фразами с Хисыном, кидая на задний ряд мимолётные взгляды. Брюнет чувствует себя смущённым.

Ехать до общежития всего каких-то двадцать минут, а чувство — словно они едут в никуда уже около часа. Хисын не перестаёт монотонно говорить про собрание, Джей сонно поддакивает всем его словам, а Чонвон продолжает спать, пододвигаясь всё ближе к руке Сонхуна, и через каких-то пару минут между ними уже нет промежутка. Младший несколько раз вздрагивает во сне, лихорадочно хватаясь за ладонь Пака, несильно сжимая её. Старший с невозмутимым лицом продолжает пялиться в окно, но внутри уже давно что-то взорвалось.

Чонвон слегка царапает кожу на ладони, и Сонхун сам того не замечая, переплетает с ним пальцы, поглаживая большим холодную кожу. Тот сразу же вцепляется в открытую для действий ладонь и успокаивается.

Голос Хисына наконец-то замолкает, и в салоне слышно только еле-еле различимое радио. Пак глубоко дышит, щекой прижимается к макушке Чонвона и взгляд переводит на переплетённые пальцы, спрятанные под курткой.

Сонхун чувствует себя счастливым.

Джей шепотом предлагает заехать в магазин, на что самый старший медленно кивает.

— Я останусь. — шепчет Сонхун, когда машина останавливается возле какого-то супермаркета, и кидает выразительный взгляд на спящего Яна. Старшие пожимают плечами, и говоря что-то про то, что они не долго, уходят.

В воздухе становится непривычно тихо. Город глухо шумит за окном, а резкая тишина в салоне рассеивается вместе с порывистым дыханием младшего. Он всё ещё сильно сжимает ладонь старшего, словно боясь отпустить и потерять то тепло, что ему дали.

Пак снова прижимается щекой к мягкой макушке Чонвона и тихо вдыхает запах его цветочного шампуня. С Яном хорошо и спокойно. Его хочется любить и оберегать от всего на свете. С такими выводами Сонхун сам себе может покрутить у виска, но всё-таки считает, что это правильно — любить кого-то, и пытаться сберечь как своё сокровище. Да, сложно. Да, Чонвон не маленький. Но этот самый инстинкт, когда хочешь заботиться о своем предмете воздыхания, сильнее.

Именно поэтому он поправляет свою куртку, которая норовит сползти, и почти незаметно, быстро чмокает в макушку.

Ян улыбается сквозь сон, переплетает пальцы ещё сильнее и кутается в чужую куртку. Сонхун улыбается вместе с ним.

И прикрывает глаза, чтобы дрёма укутала его в свои объятия.

***

Просыпается Сонхун неожиданно от резкого торможения. Хисын и Джей смотрят на него внимательным взглядом и лёгкой ухмылкой с передних сидений.

— Мы приехали, буди Чонвона. — говорит Ли, разминая плечи и впуская в салон свежий воздух из открытой двери. Джей же просто молчит, и выходит из машины, чтобы забрать сумки с продуктами.

Пак часто-часто моргает всё ещё сонными глазами, и переводит взгляд на спокойное лицо младшего. Тот немного съехал вниз, чуть слышно сопит, подбородком кутаясь в куртку Сонхуна. Такое солнце и будить жалко.

— Чонвон~а, вставай. — Пак осторожно трясёт младшего за плечо, любуясь тем, как тот морщит свой носик и сонно выглядывая из-под куртки.

— М? — мычит Ян, щуря глаза из-за света.

— Вставай, мы приехали.

Чонвон расфокусированно смотрит поверх Сонхуна, пытаясь распознать лицо, потому что в голове всё перемешалось, и даже голос узнать сложно.

— Сонхун-хён? — картинка наконец-то становится четкой и перед глазами Ян видит лицо слегка улыбающегося Пака. Младший кажется, перестаёт дышать, быстро хлопая глазками. А затем его взгляд падает на куртку. — А твоя куртка…

— Ты замёрз. Мне пришлось накрыть тебя, чтобы ты не отморозил себе руки.

Чонвон кивает, и только сейчас замечает что у них переплетены пальцы, и сам он сильно вцепился в ладонь старшего.

— Я это во сне? — Сонхун медленно кивает. — Прости. — Ян уже краснея, расцепляет их руки и убирает за спину. Взгляд опускает. — Спасибо тебе за заботу, правда. — Пак может поклясться, что ничего милее не видел, чем смущение этого ребенка, которое он тщательно старается скрыть. Он провожает Чонвона взглядом до двери в общежитие, и понимает, что в салоне стало холоднее. И ладонь, полыхавшая теплом уже остывает. Сонхун изучающе смотрит на неё, и неосознанно сжимает.

Холодно.

Брюнет выходит из машины, остановив своё внимание на тёмном небе. Ветер бьёт по лицу, забирается под свитер, отчего не спасает даже наброшенная на плечи куртка, но Сонхун пристально ищет на черном полотне звёзды. Ни одна из них не появляется даже через две минуты, словно их вообще не существует. Сонхун любит звёзды, потому что они ему напоминают о группе. «Будущие звёзды…» — твердят ему везде, где только можно, отчего у брюнета скоро будет нервный тик.

Чонвон тоже как звезда. Вроде бы, вот он, сидит рядом с тобой, спит на плече и пальцы переплетает, но на самом деле — недостижимая мечта, далёкий и желанный подарок, до которого, как оказалось, старшему не достать.

Парень подавляет тяжёлый вздох, наконец открывая дверь в общагу.

Он скидывает куртку рядом с остальными, снимает кроссовки, в которых уже достаточно холодно, и в голых носках бредёт к себе, не удостоив внимания старших, что так старательно что-то обсуждают в проёме кухни.

В комнате открыто окно, и Сонхун мысленно орёт на Джейка, потому тот выдул всю комнату. Ветка сирени не перестаёт стучать в окно, а Пак не перестаёт за ней наблюдать. У них всё взаимно, они постоянно смотрят друг на друга.

Сонхун и Чонвон тоже постоянно смотрят друг на друга, однако только старший чувствует себя зависимым идиотом.

Пак через какое-то время всё-таки отрывается от своего занятия, и ищет наушники под подушкой, попутно пытаясь не споткнуться об коробки с вещами. Те находятся скоро, и единственное, чем хочет заняться в следующие время — оторваться от реального мира и погрузиться в свой плейлист.

Музыка успокаивает, бьёт по ушам, и Сонхун мысленно забывается в пространстве. Он может спокойно понять, переосмыслить, разобраться во всём, что его преследует. Сейчас это важно.

Только вот нос до сих пор дышит цветочным шампунем, а ладонь полыхает от недавних прикосновений.

Паку кажется, что он скоро сойдёт с ума, потому что перед глазами вырисовывается образ Яна и его яркая улыбка.

Любить кого-то — правильно. Любить Чонвона — правильно. Заботиться о нём — тоже правильно. Единственное, что может быть в этом большом круговороте неправильным — скрывать эту привязанность от него, особенно если уже начинаешь им дышать. Хочется делать это открыто, при всех, чтобы без смущений и покрасневших щёк.

Сколько он просидел вот так пялясь в пустоту, брюнет не знает, но через наушники слышно, как оглушительно хлопает входная дверь, и Сону кричит что-то Ники о том, что они не договорили. Сонхун не двигается с места, только заглядывает в экран телефона для проверки песни.

— Хисын сказал, что ждёт нас на кухне, еда готова. — Джейк быстро появляется в проёме комнаты, бросает рюкзак на свою кровать и также быстро исчезает. Сонхун кивает в пустоту, убирая наушники обратно под подушку.

Спускается по лестнице Пак под крики Сону и Ники, которые, как оказывается, о чём-то громко спорят. Сонхун старается не обращать на это внимание, со спокойным выражением лица приходя на кухню, и замечая всех остальных уже жующих.

Кроме Чонвона.

— А где Чонвон-хён? — задаёт логичный вопрос Ники, прежде чем Пак успевает открыть рот. Все за столом переглядываются.

— Не знаю, но я его звал. — пожимает плечами Джейк, и выпрямляет плечи.

— Сонхун~а, позови его ещё раз пожалуйста, потому что мы хотели кое-что обсудить. — кидает Ли названному, который всё ещё стоит в проёме, и выжидающе смотрит на младшего. Тот заторможенно кивает, и как можно быстрее скрывается на втором этаже.

Так как группа переехала сюда недавно, комнаты они ещё толком не распределили, поэтому Чонвону досталась отдельная спальня, без соседей. Сону и Ники после этого долго распинались, что это не честно, но в конце концов, были не против попробовать друг друга в этой роли. Подойдя к знакомой двери, Сонхун прислушивается к звукам. В комнате никого не слышно кроме чуть ощутимого шороха, поэтому Пак стучится в дверь костяшками.

— Чонвон, — брюнет пробегается костяшками вдоль двери. Ответа не следует. Сонхун ещё раз стучит, и уже не дожидаясь ответа, тихо приоткрывает дверь.

В глаза ударяет яркий свет, и Пак немного жмурит глаза с непривычки. С другого конца комнаты слышны тихие-тихие шорохи, отдалённо похожие на всхлипы, брюнет очень сильно надеется, что ему показалось.

— Чонвон… — шепчет в непривычную тишину Сонхун и глазами ищет младшего. Тот лежит на своей кровати, утыкаясь лицом в подушку и обнимает её, словно она самое драгоценное что есть на свете. Внутри что-то неприятно сжимается.

Пак осторожно садится на край кровати и очерчивает внимательным взглядом чужую спину. Яна немного трясёт, его тело дрожит, а сам он ещё сильнее стискивает в удушающих объятиях подушку. Тот приглушённо всхлипывает. Внутри Сонхуна окончательно что-то ломается, когда тот уже плачет в голос, стараясь скрыть это в подушке.

— Вонн~и, — старший продолжает шептать, поглаживая Яна по плечам и спине, закусывая щёку изнутри. — Вонн~и, посмотри на меня.

Тот обнимает подушку с ещё большей силой, отрицательно качая головой из стороны в сторону.

— Чонвон~а… — Пак наклоняется к младшему, не переставая гладить по чуть выступающим лопаткам. — Пожалуйста…

Чонвон немного притихает, ослабляя свою железную хватку. Его трясет крупной дрожью, Сонхун чувствует это через свои прикосновения. Младший глубоко вздыхает и отрывает лицо от подушки.

Перед Паком картина, которая бьёт его влюбленное сердце на несколько миллионов маленьких частей.

У Чонвона покрасневшие слезящиеся глаза, опухшее лицо и дрожащие, покусанные губы. Он всматривается своими стеклянными глазами в глаза напротив, тоже закусывая щёку изнутри. По красной щеке бежит одинокая слеза, оставляя мокрую дорожку на лице. Чонвон хлюпает носом, глубоко дышит, уже закусывая нижнюю губу, чтобы снова не расплакаться.

Брюнет впервые видит, что Ян плачет.

— Хён… — младший поджимает губы, когда Пак осторожно убирает прилипшую чёлку с лица Яна. У него сильно дрожит голос, да и сам он трясётся, словно от холода, поэтому Сонхун разводит руки в приглашающем жесте. Чонвон без раздумий ныряет в теплые объятия.

От младшего пахнет морскими волнами (Пак уверен что это от слёз), цветочным шампунем и чем-то очень-очень родным. Его мокрое лицо утыкается в изгиб шеи брюнета, опаляет своим горячим дыханием, вызывая целую толпу неосознанных мурашек. Старший тоже начинает дрожать, потому что этот ребенок вызывает в нём слишком много эмоций, чтобы их скрыть.

— Что случилось? — спрашивает Сонхун, когда руки Чонвона плотным кольцом замыкаются на его шее. Тот молчит, и позволяет притянуть себя за талию ещё ближе. Пак чувствует как быстро колотится сердце младшего, как он подавляет новый всхлип, который хочет вырваться наружу. Слабость. Ян редко позволяет себе такие моменты, он обязан быть сильным. Обязан справляться со всем на своем пути и не показывать половину эмоций.

Но только не с Сонхуном, потому что рядом с ним Чонвон неожиданно становится уязвимым.

По щекам градом скатываются слёзы, их обладатель даже не пытается это скрыть. Ладонь старшего поглаживает по голове, пальцами зарываясь в мягкие волосы. Тепло. Нежно. И что такое «дышать» забывают оба.

— Что случилось? — повторяет свой вопрос брюнет через какой-то небольшой промежуток времени уже шепотом, перебирая пальцами прядки чужих волос, и не слишком громко вдыхает любимый аромат. Чонвон поджимает губы и отрывается от теплого тела, чтобы заглянуть в глаза.

У Яна красивые глаза, даже когда покрасневшие, и Сонхун замечает это не впервые. Шоколадная, почти чёрная радужка, в которой тонет зрачок, темно-темно рыжие полосы по её бокам. Они словно кукольные, стеклянные и если присмотреться, можно увидеть в них всю вселенную.

В глазницах у младшего до сих пор стоят слёзы, и Чонвон выдавливает из себя оставшуюся влагу. Последняя капля солёной воды скатывается по крылу носа, отчего Сонхун теряет свою выдержку.

Как он на это решился, Пак не знает. Но парень берёт в свои ладони лицо младшего и сцеловывает слезу, влажные дорожки на щеках и скулах. Чонвон затаивает дыхание, пытаясь успокоить свои дрожащие руки на плечах брюнета. Кожа плавится под лёгкими и горячими поцелуями, а уши у него предательски наливаются краской. Слишком интимно, слишком нежно и слишком любимо, чтобы это когда-нибудь закончилось.

— Прости… — первое что шепчет Сонхун когда отстраняется от чужого лица, но не успевает убрать руки и произнести половину слова, как еле-еле тёплые ладони Чонвона накрывают его поверх собственных. Пак всматривается в карие глаза и видит только каплю надежды, которая загорелась где-то в глубине зрачка.

— Зачем? — спрашивает Ян совсем тихо, будто боится своим голосом оттолкнуть человека напротив. Но тот вместо этого слегка приподнимает уголки губ.

— Потому что не вижу смысла скрывать, — брюнет со слабой улыбкой чуть отводит взгляд вниз, и тут же поднимая. Его ладони всё ещё касаются щёк младшего, который сильно закусывает губы. — Я не хочу что-то от тебя прятать.

Чонвон практически не дышит, глаза по-лисьи щурит и устремляет взгляд на чужие губы. Сонхун смотрит в ответ, даже не замечая как расстояние между ними осталось в несколько жалких сантиметров. Он оттаивает только когда сухие губы не очень уверенно накрывают его собственные.

Губы Яна мягкие, с привкусом соли и чуть опухшие от постоянных покусываний. Он не умеет целоваться от слова совсем, но старается в это мгновение передать всё то, что чувствует. Пальцами Чонвон прикасается к сонхуновым щекам, обжигая кожу своей прохладой. Пак отвечает на поцелуй, медленно проводя кончиком языка по верхней губе. Младший чуть слышно мычит.

Поцелуй Сонхун не углубляет, потому что они делают это впервые. Пусть будет по-детски. Пусть будет именно так, как это сейчас происходит.

Сонхуну это нравится.

Чонвон отстраняется первым и снова утыкается носом в изгиб чужой шеи.

— Я тебя даже нормально поцеловать не могу… — шепчет он, и старший тихо усмехается.

— Ещё научишься, — шёпот в ответ, и пальцы снова зарываются в мягкие шелковистые волосы. Ян обвивает коалой своего хёна.

— Научишь?

— Конечно, если наконец скажешь что случилось.

Младший слабо улыбается в шею.

— Я почему-то решил, что ты откажешься.

***

— Ну что? — спрашивает Сону, когда Ники влетает в комнату и громко приземляется на кровать.

— Ты должен мне все свои деньги с копилки и кофе. Сонхун-хён первым признался.