Что может быть лучше для прогула пар, чем чудный солнечный денек? Правильно. Прогул пар в этот самый день в чужой квартире. Годжо потребовалось очень много времени, чтобы добиться возможности приходить в гости к Гето, без угрозы быть выставленным за дверь. Ему пришлось канючить и строить глазки, чего обычно хватало, чтобы получить желаемое, если использовать вкупе с природным упрямством, но Сугуру оказался на редкость крепким орешком.
Но даже самые крепкие орешки трескаются, если приложить достаточно усилий, поэтому и он сдался в один прекрасный момент. Сначала нехотя пускал товарища то переночевать по той или иной причине, то позволял Сёко приходить с ним. Теперь Годжо стал появляться у Гето дома почти так же часто, как и у себя и плотно закрепил за собой спальное место в виде старенького скрипучего дивана, на котором он даже нормально поместиться не мог, хотя он, собственно говоря, не жаловался.
Вот и в этот раз Сатору развалился на нем, закинув длинные ноги на подлокотник, а голову нахально расположил на бедре Гето и пытался рассмотреть его, чтобы оценить реакцию на такое самоуправство. Но тот скрыл свое лицо за тетрадью конспекта и явных протестов не выражал, видимо он уже привык к тому, что Годжо игнорирует все личные границы окружающих и не испытывает никаких угрызений совести, нарушая их.
— Слушай, Сугуру, — Годжо дотронулся до теплой ладони товарища, держащую тетрадь. — Может сходим куда-нибудь?
Не то чтобы Сатору очень хотел куда-то идти, но повисшая тишина уже начинала давить на уши, да и где это видано, что один учится, а второй пытается рассмотреть лицо над ним? Тем более они оба прогуливали свои пары. Если уж и бездельничать, то обоим.
— Куда, например? — на удивление Сатору, его вопрос не проигнорировали. Очевидно, не он один устал от тишины, ведь если бы Гето не хотел разговаривать, то он просто бы проигнорировал все звуки, донесшиеся изо рта другого парня. Сугуру быстро отложил тетрадь и посмотрел сверху вниз на блондина на своей ноге с неподдельным интересом в темных глазах.
— Кино, — там тоже особо не поговоришь, но необходимость сейчас продолжить разговор была острой как никогда. — Ты и я. Последний ряд.
Годжо красноречиво приподнял брови и игриво улыбнулся, ну он надеялся, что это было так, со стороны-то он еще себя видеть не мог. Сугуру беззлобно закатил глаза, продолжая мягко улыбаться. Это улыбка делала что-то странное с внутренностями Сатору, словно все переворачивалось с ног на голову, а в груди приятно сдавливало и дыхание перехватывало.
Будь Гето змеей, а Годжо каким-нибудь зверьком, то непременно бы был загипнотизирован и стал обедом из-за своей беспечности.
— Прекращай, — брюнет мягко ущипнул товарища за нос, снимая все наваждение, а потом в довесок хлопнул по лицу подушкой, скрывая улыбающееся лицо от своих глаз. Годжо ойкнул от неожиданности. Мост солнечных очков неприятно впился в переносицу, но очки Сатору все равно не снял.
— Ты такой вредный, Сугуру, — недовольно проинформировал он, убирая подушку и прижимая ее к своей груди. Светлые пряди магнитились к лицу и Годжо недовольно их сдул, ловя повеселенный взгляд Гето. Все его недовольство тут же испарилось при виде едва заметных ямочек на щеках Сугуру.
Черт. Он чувствует себя влюбленным мальчишкой, которому впервые улыбнулась нравившаяся ему девочка. В данном случае мальчик, но кому есть какое дело, в данный момент, до половой принадлежности? Просто Годжо-влюбленный-как-первоклашка-Сатору и он совершенно не знает, что со всем этим делать.
У Гето красивые темные глаза и когда он так щурится с этими озорными искрами, что-то умирает в экстазе внутри Годжо. Будь у него возможность, он бы непременно зацеловал каждый сантиметр столь очаровательного лица. Но пока он только работает над тем, чтобы получить возможность делать это. Возможно когда-нибудь, а пока же ему остается только любоваться и наслаждаться каждой такой минутой.
Время от времени ему удавалось ловить некий странный взгляд Сугуру, который прежде никогда не появлялся. Смесь нерешительности и какого-то тепла, но потом, замечая, что Сатору смотрит на него, тут же приобретал свой обычный вид. Они никогда не говорили об этом, слова всегда застывали на кончике языка Годжо, когда он пытался поднять эту тему: вдруг Гето хотел сказать, что он слишком настойчив? Или слишком напрягает и им надо перестать общаться?
От этих мыслей болела голова, и Сатору постарался их выбросить. Он здесь не для того, чтобы заниматься самокопанием или анализом того, каковы его шансы с Гето.
— Эй, Сатору, — тихо позвал его Гето, он снова смотрел тем взглядом, что заставило сердце Годжо сжаться, он сильнее прижал к себе подушку, впиваясь пальцами в плотную ткань. Во рту мгновенно пересохло. Здесь они один на один — сбежать, куда-то не выйдет. Пожалуй, на одну секунду, он пожалел, что оказался здесь и сейчас.
— Ты всегда носишь очки? — продолжил Сугуру, неловко потерев шею, боясь, что задал какой-то личный вопрос.
Годжо резко выдохнул, он и не заметил, что все это время не дышал, а лежал, задержав дыхание, вслушиваясь в тихий голос. Гето все это время хотел спросить про его солнечные очки? Признаться, он даже немного разочарован.
— Эм? — Годжо рефлекторно дотронулся до оправы, стараясь не задеть темных линз, задумавшись. — Наверное, да?
Гето продолжал смотреть на него со всей внимательностью, осторожно касаясь дужки чужих очков, едва дотронувшись, до кожи на лице, но этого прикосновения было достаточно, чтобы вызвать мурашки вдоль спины Сатору.
— Почему? — не обратив внимания на то, как напрягся его гость, поинтересовался он, убирая за ухо светлую прядь. Непонятно, что он задумал, но Годжо совсем не против такой перемены. Он удобнее устроился на своем месте, ощущая тепло чужого тела и едва ощутимые прикосновения.
— У меня глаза слишком чувствительные для света, порой бывает неприятно находиться без очков.
Темные брови взметнулись вверх от удивления, а аккуратные губы сложились в букву «о». Гето тут же убрал руку, немного сконфуженный неожиданным открытием. Годжо чуть не застонал от разочарования, он не хотел, чтобы он убирал руку, но вовремя прикусил язык. Не хотелось испортить момент окончательно.
— Но мы сейчас в помещении, здесь солнца нет, — осторожно заметил Сугуру, немного прокашлялся, продолжая рассматривать лицо.
— Я как-то привык, — блондин почесал кончик носа, скрывая свое смущение, но продолжая улыбаться. Его сердце так колотилось в груди, будто сейчас вырвется наружу. Интересно Сугуру тоже его слышит? Или возможно его бьется так же сильно?
— И как это нет? Ты же все ещё здесь, — удержаться от подобного комментария было невозможно, потому что Гето был похож на его личное светило, на которое без очков, порой, невозможно смотреть.
— Снова ты за свое, — Сугуру легонько хлопнул его по лбу, но Годжо увидел едва заметный румянец на щеках, и его наполнило сладостное ликование. Он не мог произнести и слова, стараясь дышать как можно глубже, чтобы не задохнуться от приступа невероятной затопившей его нежности к человеку рядом.
— Если ты хочешь, — собрав в себе все силы, начал он, едва узнавая собственный охрипший голос. Даже Гето удивленно глянул на него с немым вопросом в глазах. Годжо сразу прокашлялся, давая себе еще мгновение, чтобы придумать продолжение для фразы. — То есть. Ты можешь снять. Ну, если хочешь, конечно же, — он то и дело запинался под внимательным взглядом темных глаз и говорил все тише, чувствуя себя все более глупо. — Я не против. Так что…да.
— Что? — Гето выглядел удивленно и по комичному моргнул, теперь его румянец появлялся все более отчетливо. Из-за этого Годжо почему-то сам еще сильнее смутился, четко ощущая, как горят его собственные щеки. Он даже зажмурился, чтобы не видеть чужого лица и прийти в себя. Он не мог сейчас мыслить трезво. Помогало его уловка, к несчастью, слабо — он все равно четко видел Сугуру, словно его образ навечно вырезан теперь на внутренней стороне его век.
— Ты услышал! — получилось резче, чем хотелось бы, но отныне Годжо не хозяин своему голосу. Его тело в принципе плохо ему подчинялось в присутствии Гето, но это уже другая история.
Он откинул голову назад сильнее, по-прежнему не открывая глаз, позволяя Сугуру делать все, что он хотел, а тому видимо больше приглашений и не требовалось. Он неторопливо протянул пальцы к оправе и аккуратно стянул с него очки, отложив их в сторону, чтобы не разбить.
— Ты чего зажмурился? — голос Сугуру раздался как-то очень близко, Годжо почудилось, что он ощутил тепло его дыхание на своей коже, но не поспешил открывать глаза, чтобы проверить насколько лицо Гето было близко к его собственному.
— Не знаю? — с трудом выдавил, облизнув пересохшие губы, и тут же ощутил, как Гето осторожно прикоснулся теплыми пальцами к его лицу, едва ощутимо оглаживая кожу подушечками. Сердце колотилось как сумасшедшее, а пальцы до боли впились в подушку.
— Красивые, — тихо и заворожено произнес Сугуру едва касаясь длинных пушистых ресниц. — И такие длинные.
Это было выше сил Годжо, он мгновенно раскрыл глаза, тут же сталкиваясь взглядами с, нависшим над ним, Гето. От близости и вида, представшего перед ним, у него перехватило дыхание. Сугуру тоже выглядел застигнутым врасплох и шире раскрыл глаза, но не поспешил отстраниться, за что Годжо был благодарен всем известным ему богам.
Темная пядь челки Гето, которая так привлекала внимание, едва доставала до лица Сатору, но он сейчас превратился в один оголенный нерв и ощущал легкую щекотку.
— Ого, — восхищенно выдохнул Сугуру, немного поддаваясь вперед, всматриваясь в голубые глаза напротив, практически не моргая. Сатору ощутил его горячее дыхание. Хотелось быть к нему еще ближе. Глаза у Гето были просто восхитительно карими, подобно темному шоколаду, а на свету и в такой близи стали различимы, ранее незамеченные Годжо, золотистые крапинки. Он шумно вздохнул, боясь моргнуть, его тут же окутал запах Гето: едва ощутимый парфюм и сладкие нотки геля для душа, который Годжо сам подарил ему, а еще собственный запах Сугуру с примесью сигаретного дыма.
— Я, — смог выдавить Годжо, с трудом сглатывая, не отводя глаз от лица напротив, ощущая, как кровь приливает к щекам. Голова кружилась от навалившихся ощущений. Он ощущал близость Гето всей своей кожей, слышал его дыхание и его запах. Одна его часть хотела преодолеть последние сантиметры между ними, а вторая панически верещала от наплыва эмоций.
— К-кажется телефон звонит, — неожиданно для них обоих брякнул Сатору, вскакивая с колен Сугуру, едва не заехав ему по лицу своим лбом. Его била дрожь, как в ознобе и он никак не мог успокоиться. Кислорода катастрофически не хватало, он судорожно хватал пересохшими губами воздух. Это было очень близко.
Никакой телефон, разумеется, не звонил, но Годжо все равно нервно похлопал по карманам, чтобы найти необходимый сейчас гаджет, чтобы переключить внимание на него. Гето последовал его примеру и тоже вскочил с дивана, увеличивая расстояние между ними.
— Да, — нервно произнес он, стараясь скрыть свое смущение, но его покрасневшее лицо с потрохами выдавало его, и Годжо чувствовал, как плавится его сердце от этого зрелища.
— Я принесу нам попить, — брюнет быстрыми шагами направился в сторону кухни, предоставляя чудесный вид на свою пылающую шею, которую он неловко потирал. И которую Годжо безумно хотелось поцеловать.
Стоило хозяину квартиры скрыться из виду, Сатору плюхнулся назад на диван, прижимая к лицу подушку, чтобы заглушить стон разочарования в себе.
«Какие же у него красивые глаза» — эта мысль промелькнула в голове обоих парней сразу вслед за осознанием, что они упустили очень удачный момент и теперь без понятия, как будут смотреть друг другу в глаза без неловкости, но это совершенно другая история.