Лиза не хотела ехать в Мондштадт. Она бы с бóльшим удовольствием осталась в Академии и продолжила свои исследования. Их никак нельзя было прерывать. И вообще, чего она не видела в этом Мондштадте? Город как город, Академия Сумеру гораздо лучше, и ей точно не понравится этот Мондштадт. Она там и недели не проживёт. Ей было безумно жаль времени, что будет впустую потрачено на эту поездку.
Почему именно она должна была поехать в чужую страну на праздник каких-то неинтересных ей молодых рыцарей, чтобы поддержать дружеские отношения между Мондштадтом и Сумеру?
Лизе никто не ответил. Просто наняли ей телохранителя (Лиза подсыпала ему яд в чай, а тот спокойно выпил его и раскритиковал состав отравы), посадили в повозку, пообещали ей по возвращении предоставить полный доступ к запретной секции библиотеки Академии, помахали ручкой и отправили восвояси.
Во время пути, Лиза, чисто из научного интереса, ещё несколько раз пыталась отравить телохранителя, модернизируя состав яда, учитывая пожелания и советы своего спутника.
Тот каждый раз безжалостно её критиковал и упорно не умирал.
Научный интерес перерос в спортивный.
Дайнслейф (после пятой неудачной попытки отравления Лиза всё-таки спросила его имя) всё не умирал.
Они прибыли в Мондштадт на полдня раньше положенного, и Лиза была этому несказанно рада. Она вообще не хотела встречаться с аристократом, который должен был сопровождать её в городе.
Вместо напыщенного сноба, отпустившего себе козлиную бородку, Лиза, выйдя из экипажа, увидела прекрасную девушку.
Высокая, мускулистая, она прижала правую руку к левой груди, поклонилась и представилась. Лиза улыбнулась и про себя повторила имя новой знакомой: «Джинн». Красивое. Это же она сказала вслух.
Девушка сдержанно поблагодарила и предложила ей экскурсию по городу. Лиза с радостью согласилась. Дайнслейф закатил глаза, но пошёл за ними.
Джинн говорила мало и исключительно по делу. Дайнслейф молчал. Лиза разглядывала девушку и думала, что, возможно, только возможно, поездка в Мондштадт не такая уж катастрофа, какую она себе вообразила.
В конце-концов, что плохого в том, чтобы прогуляться по городу свободы с красивой девушкой в перерывах между исследованиями? Правильно, ничего. Лиза тоже так считала. И потому на следующий день она вновь гуляла по городу с Джинн.
Вдруг к её прекрасной спутнице подбежал какой-то потный, грязный и взъерошенный пацанёнок с синими волосами и что-то прошептал на ухо. Следом за ним плёлся такой же грязный и потный, но куда более недовольный, юноша с алыми волосами. Лиза поморщилась. Джинн вскрикнула:
— Ты снова смог победить Дилюка в рукопашную?
Синий радостно засмеялся, чмокнул Джинн в висок и радостно ускакал в неизвестном направлении, не забыв схватить за руку красного, чтобы утянуть за собой. Лиза кашлянула. Джинн слегка покраснела:
— Прошу прощения, госпожа Лиза. Это были мои друзья, они порой бывают несдержанны. Что ещё Вы хотели бы посмотреть?
— У вас тут есть лошади?
— Да, в Мондштадте есть манеж, оборудованный для тренировок рыцарей Ордо Фавониус.
Лиза довольно сощурилась и попросила провести её на эти самые тренировки. Джинн пообещала сделать всё возможное.
На следующее утро Лиза, сонная и злая, сидела на трибунах манежа.
Джинн в седле выглядела бесподобно. Синий тоже был ничего. А вот красный сидел так, будто он проглотил палку и на завтрак выпил несвежего молока. Ни капли уверенной серьёзности, что источала Джинн, и ни грамма небрежной изящности, которой веяло от синего.
Лиза не могла отвести от Джинн взгляда, когда она и синий начали показывать трюки в седле. Лиза задыхалась от смеха и зажимала себе рот обеими руками, когда конь красного начал выделываться. Лиза подумала, что, может, Мондштадт не так уж плох и можно в нём задержаться.
Лиза чуть не вмазала себе пощёчину за такие мысли. Она бы сделала это, находись в помещении одна, но сейчас это было не так, а подтверждать слухи о том, что все гении — обязательно сумасшедшие, она не хотела. Дотторе, конечно, тот ещё кадр, но он, она и Бай Чжу пока были в своём уме.
Джинн провожала её до гостиницы. Недавно Лиза в общении с ней начала жёстко контролировать свои слова и мимику. Джинн ей нравилась, и очевидно, она так же заинтересовала свою временную сопровождающую, но Лиза уедет. Она не хотела сближаться ещё больше и делать больно им обеим.
Джинн, казалось, это совсем не беспокоило. Она шутила, смеялась над шутками Лизы, слушала её рассказы с неподдельным интересом и с очаровательным воодушевлением рассказывала что-то сама.
Торжественный приём неумолимо приближался, а вместе с ним и отъезд Лизы.
Красный, которого, как оказалось, зовут Дилюк, и который, ко всему прочему, был тем самым обещанным Лизе аристократом, ей не нравился. Она не могла объяснить почему, но всё-таки испытывала к нему толику неприязни. А вот синий («Кэйа» — подсказала Джинн), наоборот — непонятным образом располагал к себе.
Лиза поменяла своё мнение, когда этот самый Кэйа вылетел из фамильного экипажа так, будто Бай Чжу ему под хвост свою новую разогревающую мазь намазал, и бесцеремонно утащил Джинн у неё из-под носа.
Она вновь изменила своё мнение, когда Кэйа и Джинн, рука об руку, спускались по парадной мраморной лестнице, застеленной красным ковром.
Она услышала как красный (по имени она его не звала принципиально), тихо, сам того не осознавая, обронил: «Бесподобно». Лиза была полностью согласна.
Кэйа и Джинн. Юноша и девушка. Рука в руке спускаются в зал по мраморной лестнице. Он в платье и туфлях на каблуке, она — в изящном мужском наряде и кожаных сапогах до середины икры. На обоих танцуют вышитые серебром звёзды. Они оба — как звёзды.
Яркие, наглые, бесстрашные.
Лиза почему-то перестала дышать, когда Джинн, сама того не понимая, отзеркалила улыбку (оскал) своего друга. Гордый, самодовольный, упрямый. Они вдвоём бросили вызов традициям и всей аристократии Мондштадта.
Лиза пригласила её на танец сразу после того, как от неё отстал большой красный (его имя она даже не пыталась запомнить). Лиза совершенно не думала о последствиях, а это случалось с ней крайне редко.
Она провела с Джинн весь вечер, пока та не ушла решать какие-то проблемы Кэйи. И Лиза терпеливо ждала, пока девушка вернётся.
Она отловила Джинн сразу же, как та вышла из тёмного угла, и больше никому не позволяла отвлечь её от себя.
По окончании праздника, когда Лиза подала руку Джинн, чтобы помочь залезть в фамильный экипаж её клана, она думала, что стоит чаще отдыхать.
Провожая карету взглядом, Лиза думала, что, возможно, она бы хотела жить в Мондштадте.
Она больше не сожалеет.