кроме этого леса, стеной окружившего нас,

кроме этого страха, что давит на рёбра сквозь сон

(хорошо, что не снится ни прошлая жизнь, ни сейчас,

а иначе я правда бы путал пассат и муссон,

я бы не различал огнестрел и отмычку в двери,

я смотрел бы на карту и видел в руках пустоту —

дай мне, боже, однажды забыть то, что было в твери,

дай мне, господи, листик зелёный — и я прорасту,

я найду в себе силы идти, несмотря на печаль,

научусь принимать и терпеть — или даже спасать,

подставляя неровный изгиб воровского плеча,

чтобы всё-таки сбиться с пути, перепутав пассат).

ну так вот, кроме леса, в котором я буду никем,

кроме буйных деревьев и в горле осевшей вины,

кроме гулкого эха брелоков двух на рюкзаке,

кроме цивилизации в семь человек и войны

между нами, с собой и с враждебной планетой своей —

я из глуби веков слышу их, оказавшихся там:

по ту сторону времени, леса, дурацких идей,

бытия и привычки слова расставлять по местам;

слышу голос далёка прекрасного в ярости тяг,

в каждом вырванном крике, заполнившем нас до краёв.

может, мольбы когда-то почти до небес долетят,

и (пожалуйста) ты

убаюкаешь сердце моё.

от отчаянных мыслей резонно болит голова:

лоб ко лбу, локти содраны, бездна — ну незачем, петь.

я дышу изотопами радия вместо о-два

и боюсь опоздать,

так чертовски боюсь не успеть.

будто в детстве: будильник проспал, поздно понял, простил

пацанов, что с площадки пораньше ушли по домам.

кроме леса, где я повзрослел, — тени этих шести:

потерявших, потерянных…

«я их в обиду не дам,

ибо если не я и не их, тогда кто и кого?» —

пробивает внезапно осознанным выбором лес.

среди сосен и елей пылающей трои конвой —

я — держащийся рядом, горящий пятой ахиллес.

кроме этого леса, в котором — спросите, я чей? —

не ответит и бог,

кроме поезда в мёртвой глуши,

кроме смелости, птицей сидящей на чутком плече,

над железной дорогой, покинутой миром, шуршит

совершенно апостольский зов:

сбереги же их всех,

до последнего стой, слёзы горечи тихо роняй.

если хочешь спасти — то остаться, наверно, не грех,

только пуля во лбу всё решила уже за меня.