О наставниках и ошибках

В окрестностях Гандхарвы сейчас тихо и уютно, как и в большинстве случаев. Плотно примыкающие друг к другу кроны деревьев-великанов загораживают небо, позволяя лишь редким солнечным лучам протиснуться сквозь широкие зелёные листья. Рядом, в небольшом овражке, протекает мелкий ленивый ручей, тихо плещась, живя своей жизнью. Из-за повышенной влажности и недостатка солнца в лесах Гандхарвы всегда прохладно, что сложно было назвать плюсом для тех, кто большую часть времени проживал в более тёплых регионах.

В пустыне, например.

Противные москиты визжат над ухом, то и дело приближаясь к единственной открытой части тела генерала махаматры — к лицу. Лезут прямо в глаза, раздражают до ужаса, только и успевай отмахиваться.

Благо, долго идти не пришлось, Дэхья высадила его совсем неподалёку. Вот уже начинается ряд лёгких домишек, больше похожих на шалаши. Людей на улице почти нет, но все поселение будто гудит и суетится, визуально это не заметно, но что-то явно идёт не так.

Вмиг напрягшийся Сайно хватает за руку дозорного, нервно притоптывающего землю неподалёку, и вглядывается в его лицо жутковато.

— Здравствуй. Скажи, пожалуйста, где ваш командир? — молодой парень дернулся от неожиданности, но тут же коротко поклонился.

— Рад вас приветствовать, генерал махаматра! Мастер Тигнари там, — он указал рукой на одну из платформ повыше. Весь его вид выдавал, насколько же ему не по себе, но молчать у него не было ни права, ни резона, — правда, он сейчас немного занят…

— Спасибо, — не став дослушивать, кивнул Сайно и отпустил руку юнца.

Нужно было срочно узнать у Тигнари, что случилось, и насколько всё серьёзно. В том, что что-то всё же произошло, не оставалось никаких сомнений.

***

— Ты пошёл в разрез с моими указаниями и, что более важно, с уставом, — ровным жестким голосом отчитывал Тигнари стоявшего перед ним дозорного. — Ты понимаешь, что ты подверг смертельной опасности тех, за кого взял ответственность?

— Но зоны Увядания…

— Вот именно! Зоны Увядания! — взорвался молодой ученый.

Ещё никогда Тигнари не видели таким заведённым. В разговорах он всегда предпочитал холодное спокойствие и сарказм, редко — обидные высказывания, но уж точно не гнев. Тем не менее, сейчас он был, очевидно, в бешенстве, и на то была причина.

— Что я говорил делать, если вы находите зоны Увядания? — резко спросил фенек. Его хвост жесткими виляющими движениями вился позади, время от времени нанося удары по его собственным ногам, и это только подливало масла в огонь.

— Отмечать их на карте и сообщать вам, если в отряде нет никого с глазом бога, — отрапортовал уверенно дозорный, — но с нами же была…

— Коллеи стажёр, — почти прорычал Тигнари. — С чего ты взял, что стажирующийся подросток готов к тому, чтобы в одиночку справляться с зоной увядания, балбес? Именно для таких сложных ситуаций и был составлен устав, ты… Ты меня слушаешь? Я здесь.

От ушастого не укрылось то, что взгляд дозорного больше не был направлен на него, а заинтересованно застыл где-то за его спиной. Ученый щелкнул пальцами у лица непутёвого парня, возвращая к себе его внимание, однако это помогло лишь на пару минут.

— Ты за мной призрака увидал? — раздраженно спросил Тигнари, тут же обернувшись и вперившись взглядом в фигуру человека в длинном темном плаще метрах в четырёх от них.

«Твою мать», — выдохнул фенек себе под нос на грани слышимости, когда человек приветственно махнул рукой и двинулся к ним.

— Здравствуйте, мастер Тигнари, — поздоровался он, стягивая с головы капюшон и открывая лесу копну светлых волос.

— Добрый вечер, — лесной страж через силу натянул вежливую улыбку, стараясь успокоиться. — Какими судьбами вы к нам сегодня, генерал махаматра?

— Мастер Тигнари, — позвал его с другой стороны дозорный. Вмиг внутри снова всколыхнулся гнев, но сейчас, когда у этого разговора были свидетели, подавить его получилось гораздо проще.

— Надеюсь, ты меня понял, — спокойно завершил их прерванную беседу фенек. Глобально он разберётся с этой проблемой позже, когда вернётся в равновесие. Сейчас первостепенной задачей было устранить прямые негативные последствия, не терпящие отлагательств, и он с этим прекрасно справился. — Перечитай устав. От предводительства групп ты отстранён до повышения твоих организационных навыков и критического мышления. Свободен, иди отдыхай.

Проследив за дозорным, скрывшимся в своём шалаше, Тигнари тяжело вздохнул и положил обе ладони на лоб, наконец остывая. Запал прошёл, оставляя после себя только пустоту и бесконечную усталость. Даже уши его будто бы тоже устали и опустились вниз. Он бы так и стоял ещё минут десять, если бы эту своеобразную медитацию не прервали учтивым покашливанием.

Надо же, Тигнари почти и забыл.

На его плечо опустилась чужая рука, тяжёлая, крепкая, заземляющая. Она начала мягко скользить до шеи и обратно, поглаживая, не цепляясь за складки одежды.

— Ты к Коллеи? — ботаник поднял взгляд с дощатого покрытия площадки на Сайно, так его и не отпустившего.

— И к ней тоже, — кивнул тот, всё же снимая ладонь с плеча стража. — Что случилось?

Тигнари поджал губы и, повернувшись, движением головы попросил генерала идти следом. Ему хотелось бы проигнорировать вопрос или сказать, что всё это мелкие недоразумения, житейские проблемы, но утаивать что-то в данной ситуации было бы по-детски и нечестно. Прежде всего, потому что это касалось Коллеи, о которой Сайно действительно переживает. Кроме того, сокрытие правды здесь ничего не решит, а только усугубит положение.

— Отправил ребят сегодня на патруль одних, — начал рассказывать страж. Сайно давно уяснил, когда Тигнари говорит «одних» — это значит, что он не прыгал с ними по всему лесу, как это обычно бывает. Так уж он привык — присматривать, помогать во всём. И сегодня отсутствие этого присмотра, судя по всему, вылилось во что-то неприятное.

— Мгм, — промычал генерал, давая понять, что внимательно слушает. Они шли немного быстрым шагом к домику фенека, почти касаясь друг друга плечами.

— С ними увязалась Коллеи. Хотела помочь, кажется, — тревога почти не отражалась на его лице, однако брови всё же были сведены вместе над переносицей, образуя между собой глубокую морщинку. — Они наткнулись на зону Увядания. Не знаю, как они пришли к такому умозаключению, но в итоге Коллеи отправилась разбираться с ней самостоятельно, как единственный обладатель глаза бога среди всего отряда. А ты же знаешь, её элеазар…

— Насколько всё плохо? — уточнил Сайно, готовя себя к худшему. Идущий рядом ботаник начал нервно трепать свои длинные уши, всё ещё прижатые к голове, будто пытаясь убедиться в том, что они всё ещё на месте.

— Всё нормально, — мгновенно успокоил его Тигнари. — Я оказал первую помощь, но вообще ей стало лучше, как только её унесли подальше от пораженного участка леса. По крайней мере теперь можно не сомневаться, что её болезнь и зоны Увядания как-то связаны. Чёртовы академики…

Страж выплюнул это себе под нос, хотя и не сомневался, что Сайно прекрасно его услышал.

У этих людей были все ресурсы и возможности, чтобы начать изучение элеазара и, возможно, даже придумать лекарство, но они не считали это чем-то важным. Эта болезнь — не такое частое явление. «Не опасна для стабильности Сумеру», — так они говорили.

Несчастные, рожденные с элеазаром, не имели и малейшего шанса на полное выздоровление. В лучшем случае развитие болезни можно было замедлить, чтобы протянуть чуть подольше. Всё, на что может надеяться фенек — благоприятное воздействие глаза бога Коллеи на её организм. Даже те, кто получает самое высококачественное лечение, редко минуют порог в тридцать лет. Может, у этой зеленоволосой девочки с огнём в глазах получится.

Тигнари шагнул в свой шалаш, минуя листья, заменявшие двери, и сразу метнулся к настенному шкафчику. Краем уха он услышал, что Сайно вошел следом, но рыться среди многочисленных баночек не перестал. С тихим «нашёл» он вытащил одну небольшую, металлическую, круглой формы, и тут же пролетел пространство от шкафчика до стола, где обычно готовил еду. Быстро, но при этом предельно аккуратно что-то смешав, он перелил жидкость в керамический стакан и накрыл «снадобье» крышечкой.

— Пошли, генерал, — без привычной шутливой интонации позвал Тигнари наблюдавшего за ним Сайно и направился к выходу, держа в руках ту самую баночку и стакан. — Возможно, Коллеи сейчас спит… Но, если нет, я уверен, она будет рада тебя видеть.

Чтобы добраться до шалаша Коллеи много времени не нужно. Тигнари в свое время сам выбрал для неё дом поближе к его собственному, чтобы помочь в случае чего. Да и заниматься с ней дополнительно было гораздо проще и удобнее, если никому из них не приходилось идти для этого на другой конец поселения.

Он постучал в деревянный косяк, чудом удерживая в одной руке свою ношу, параллельно отмахиваясь от Сайно, предложившего свою помощь в этом нелёгком деле.

— Коллеи? — позвал он мягко, но достаточно громко, чтобы девочка услышала. — К тебе можно?

— Наставник? — голос был слегка приглушенным, но для чуткого лисьего уха это отнюдь не стало проблемой. — Что-то ещё нужно перевязать?

— Нет-нет, не совсем, — отозвался ушастый. — Приехал генерал махаматра…

— Ой, — из-за двери послышался какой-то стук, будто что-то упало на пол. В следующую секунду в проёме показалась лохматая зеленая голова. — Конечно заходите.

В шалаше Коллеи никогда не было бардака, но и идеальный порядок гостем тоже был нечастым. Справа от входа, прислонённый к стене, всегда стоял планер, на столе — стопка учебников, которые давал ей Тигнари, чтобы она оттачивала свои навыки чтения, тут же рядом — несколько лёгких романов из Иназумы, прячущихся как будто стыдливо за тяжелыми фолиантами, а на низкий шкаф заброшено несколько лоскутов ткани с не очень аккуратными стежками.

— Привет, Коллеи, — с дружелюбной улыбкой поздоровался Сайно, чуть склонив голову. — Как себя чувствуешь?

— Здравствуйте! — весьма бодро ответила она. — Хорошо, спасибо за беспокойство.

Тигнари, наблюдавший за этим со стороны, чуть слышно прочистил горло, привлекая к себе внимание.

— Коллеи, мне нужно помазать твои руки, — сказал он, чуть приподнимая металлическую баночку, — присядешь?

— Ох, снова… — вздохнула она, возвращаясь на кровать.

Процесс был весьма болезненным, но именно эта мазь, которую её наставник, кажется, создал сам, была способна значительно облегчить её состояние. Благодаря каким-то компонентам (Коллеи честно пыталась разобраться в ботанике, читая работы Тигнари, но это, наверное, просто не её) она помогала размягчить медленно нарастающие чешуйки, сгладить кожу и успокоить раздражение. Даже пальцы будто бы слушались немного лучше после её применения.

В общем, это стоило того, чтобы потерпеть.

Коллеи подтянула выше длинные рукава кофты, открывая вид на мелкие бурые пластинки, неравномерно покрывавшие предплечья. Кожа вокруг них покраснела, организм пытался бороться с раздражителем. Безуспешно, конечно, но ничего, по крайней мере, уже не болело.

Сайно нахмурился. Тяжело осознавать, что они совсем не могут решить эту проблему прямо сейчас.

— Как твои успехи в чтении? — решил отвлечь девочку разговором генерал. Он подставил к кровати стул, стоявший у письменного стола, и присел, чтобы не стоять как будто безучастно, и не смотреть свысока.

— Уже лучше, — отозвалась Коллеи, повернув голову в сторону махаматры. Краем глаза она видела, как Тигнари присаживается перед ней на колено, откручивает крышку баночки, снимает с рук перчатки и протирает ладони салфеткой. — Наставник очень хороший учитель.

Пресловутый наставник дёргает ухом.

Он зачерпывает пальцами немного плотной маслянистой субстанции и жирным слоем наносит её на бурые чешуйки на коже своей подопечной. Слышит, конечно же, как её речь обрывается и сменяется болезненным шипением, а потому начинает дуть на обрабатываемые места, стараясь облегчить жжение.

— Печёт, — сообщает Коллеи на выдохе и втягивает в себя губы, чтоб не издавать ни звука.

Она рада тому, что есть в её жизни сейчас. У неё есть свобода, любимое дело, хорошие друзья, заботливый наставник и этот самый генерал, который спас её однажды. Конечно, она всё это очень ценит, особенно когда думает о том, через что ради всего этого прошла, о том, как её вытащили из ямы, в которой она оказалась…

И всё же, в такие моменты Коллеи хочет плакать от несправедливости этой жизни. Почему именно она должна так страдать и мучиться, чтобы просто делать то, что люди вокруг неё воспринимают как данность? Пока все легко натягивают тетиву, готовят еду, пишут и шьют, ей приходится пересиливать себя и терпеть боль, чтобы дотянуться до «нормального» уровня.

Она протяжно выдыхает эти мысли через нос, когда слышит «осталось совсем немножко…» от наставника и «ты большая молодец» от генерала махаматры. Как бы там ни было, её жизнь такая, и с этим ничего не сделаешь. Главное — то, что она способна наслаждаться даже такой жизнью, что у неё есть причины жить, всё ещё есть друзья и те, ради кого она готова стать лучше.

— Всё, выдыхай, — Тигнари уже поднялся на ноги и закрыл баночку. — Всё как всегда, ты знаешь, рукава не спускай пока, пусть мазь подсохнет.

— Ага, — активно закивала Коллеи и подобрала под себя ноги, стараясь сильно не шевелить руками. — Спасибо, мастер Тигнари!

Фенек лишь потянулся к столу, на котором чуть раньше оставил керамический стакан, взял его и передал девочке со словами «выпей, будет полегче». Та открыла крышку и заглянула внутрь, после принюхалась.

— Что это? — поинтересовалась она, обхватив ёмкость двумя ладонями. Что бы там ни было, оно всё ещё было тёплым.

— Мёд, мята, горячая вода, немного пряностей, — перечислил Тигнари, убирая баночку с мазью в карман. Уголки его губ сами поползли вверх, когда Коллеи, сделав глоток, восторженно распахнула глаза.

— Спасибо! — вновь поблагодарила она. — Это очень вкусно!

— Рад слышать, — кивнул ботаник. Окинув взглядом девочку и Сайно, он сделал пару шагов к выходу. — Я вас оставлю. Если понадоблюсь, буду у себя.

— Хорошо, — отозвался генерал, всматриваясь в лицо фенека. С него, кажется, всё ещё не схлынула тревога, хоть это было сложно заметить — Тигнари мастерски умел держать лицо, когда это было необходимо.

Больше не оборачиваясь, лесной страж покинул шалаш своей подопечной. Когда махаматра хочет пообщаться с Коллеи, он общается с Коллеи. Третьи лица там ни к чему.

Не то что бы у кого-то из них была неприязнь по отношению к Тигнари или секреты от него, совсем нет. Они довольно часто — по меркам тяжелой работы на разных концах Сумеру — обедали и ужинали втроём, в этом не было никакой проблемы. Просто сам он никогда не имел привычки вмешиваться в частные разговоры, тем более между Сайно и Коллеи.

***

Впервые за долгое время собственный дом кажется Тигнари чужим, холодным. Эти стены, вопреки ожиданиям, не подарили успокоения, долгожданное одиночество оказалось не спасительным, а, скорее, наоборот.

На письменном столе мертвым грузом лежала кипа неразобранных бумаг. Чтобы закончить всю бумажную работу, Тигнари и отправил патрульных сегодня одних. В итоге это лишь добавило проблем и переживаний фенеку, отобрало драгоценное время и вывело из равновесия.

Как можно было так сорваться?

От одной мысли о том, что сейчас придётся вновь садиться за стол, брать в пальцы перо, листать документы, у молодого ученого затряслись руки. На грудь что-то давило, сделать пару глубоких вдохов не представлялось возможным, в горле застрял ком.

Тигнари стиснул холодными ладонями гудящие виски, прижав уши к голове — лишь бы ничего лишнего сейчас не слышать. В нос ударил резкий запах мази, после использования которой он даже руки не помыл.

Контроль, как мельчайший песок страшной пустыни, как речная вода, набранная в пригоршню, ускользал сквозь пальцы.

Сегодня он страшно ошибся. Именно он, а не кто-то из дозорных. Он сам не уследил, не досмотрел, не предвидел. Об этом обязательно нужно будет написать в ближайшем отчете — сокрытие информации о деятельности лесных стражей являлось серьёзным преступлением.

То, что вышестоящие прочитают в этом отчёте, навряд ли им понравится…

— Тигнари, — раздалось совсем рядом.

В волосы фенека зарылись чужие пальцы. Они поглаживали голову, приятно задевая основания ушей, всё ещё не поднявшихся. Сегодня Тигнари был необыкновенно рассеян. Второй раз за день не услышать приближение махаматры, который через лес обычно ломится как вьючный як — это ещё надо постараться.

— Постучался бы хоть, — страж со вздохом оторвал, наконец, ладони от висков, а уши от головы.

— Я стучался, а толку? — генерал сложил руки на груди и приподнял бровь. — Плохо себя чувствуешь?

Тигнари закатил глаза и отвернулся от парня, скрывая нервозность. Он двинулся к крохотной кухонной зоне, которая чудом умещалась в маленьком шалаше, водой из глиняного кувшина ополоснул руки над тазиком и, немного подумав, умыл лицо, тут же утерев его рукавом.

— Будешь чай? — как ни в чём не бывало спросил фенек, взглядом выискивая чашки. Сразу направился к шкафчику над рабочим столом, чтобы отыскать там мешочек с недавно засушенными травами, но был пойман махаматрой за руку, когда стремительно проносился мимо него.

Тело останавливаться не хотело. Тревога внутри будто по инерции всколыхнулась от резкого торможения, чуть не захлестнув стража с головой. Его всего почти потряхивало от нежелания стоять на месте, навязчивая мысль о том, что нужно что-то постоянно делать, на что-то отвлечься, чтобы не провалиться в накручивание себя, никак не покидала разум, хотя мозгами Тигнари и понимал, что эскапизм никогда не приводит к чему-то хорошему, и убежать в рутину вместо того, чтобы разобраться со всем раз и навсегда — плохое решение.

— Что с тобой такое? — тихо, но абсолютно открыто спросил Сайно. Он сжимал запястье фенека, потупившего взгляд в ковёр под ногами, осторожной, но цепкой хваткой, стараясь не обращать внимания на тревожно мельтешащий на периферии пушистый хвост стража. Вот уж что точно выдавало истинные эмоции Тигнари, даже когда он казался абсолютно бесстрастным.

Сам Тигнари тоже это понимал, просто задумывался об этом не так часто. Сейчас же, угадав ход мыслей генерала махаматры, он свободной рукой подхватил свой пушистый хвост, прижав его поближе к себе.

«С таким количеством стресса скоро мех лезть начнёт», — неосознанно мелькнуло у него в голове.

— Я… — тихо и неуверенно начал фенек, не отрывая взгляда от хвоста. Не так просто высказать то, что грызёт тебя, особенно если это касается твоего профессионализма. Ком, застрявший в горле, никак не получалось проглотить, хотелось просто всё бросить, выгнать гостя из дома и прилечь на пол. Но они с Сайно взрослые люди, в конце концов, и уже давно для себя выяснили, что о таком лучше разговаривать. — Я облажался.

Остатки какой-никакой стойкости и напускной уверенности с Тигнари будто водопадом смыло. Одним шагом преодолев то небольшое расстояние, разделявшее их, лесной страж уткнулся лицом в плечо Сайно, всё ещё прикрытое плащом.

Коротко выдохнув от неожиданности, махаматра обвил руками ботаника и прижал к себе теснее, завернув в полы своего одеяния.

— Ну-ну, что ты? — так тихо и нежно, как только мог, спросил Сайно, ласково поглаживая фенека над лопатками, забираясь пальцами под капюшон. — Почему ты так решил?

— Они оказались в опасности из-за меня, — бесцветным голосом объяснил Тигнари, не спеша поднимать головы. Он говорил в ткань плаща генерала, из-за чего его речь приглушалась, иногда превращаясь в бубнёж, но Сайно слушал очень внимательно. — Я не должен был оставлять их одних. Мне нужно было пойти вместе с ними. Ничего бы не случилось, если бы я проследил за этим.

Махаматра вздохнул.

Тигнари обладал повышенным чувством ответственности. Именно с его приходом в Лесном дозоре установился какой-никакой порядок. Он сам наладил работу системы, повысил эффективность в разы. На дозорных района Гандхарвы равнялись буквально все, кто занимался схожей деятельностью, и всё благодаря этому ушастому учёному.

Сам Тигнари трезво оценивал свою значимость в Дозоре, однако от официального титула Предводителя дозора упорно открещивался. «Я обычный лесной страж», — так он говорил, наводя порядок, расставляя всё по местам, при этом выполняя всю бумажную работу, проводя учения, возясь чуть ли не с каждым рейнджером, стажером или просто путником, которого встретит. Наверное, он работал больше, чем кто-либо другой, делая всё, чтобы помочь лесу, чтобы достичь лучшего результата.

— Не бери всю вину на себя, — махаматра звучал уверенно и непоколебимо, как обелиск, как тысячелетнее дерево, прочно вцепившееся корнями в вечную землю. — Ты дал чёткие указания. В том, что кто-то их нарушил, нет твоей вины, просто люди оказались недостаточно компетентны или сообразительны. В конце концов, ты не их мама-утка. Пойми, ты не можешь бегать за ними, как за младенцами, всю жизнь. Тем более, ты занимаешься теми делами дозора, которыми кроме тебя не занимается никто. Им пора тоже чему-то научиться.

— Коллеи могла пострадать, — чуть не срывается на скулёж фенек, и Сайно может только подтолкнуть его к кровати, чтобы тот присел наконец. Благо, его уже не несёт и не потряхивает, всплеск тревоги оставил за собой лишь подгибающиеся от усталости ноги.

— Но не пострадала, — констатировал факт генерал с нажимом, пресекая многочисленные «а если бы». Он усадил Тигнари на жестковатый матрас, и, прежде чем сесть самому, поддел застёжку своего плаща у горла, расстегнув. — Именно благодаря тебе она цела и почти здорова. Этот случай для многих был показательным. Теперь каждый подумает трижды, прежде чем проигнорировать твои указания. Я тоже переживаю за Коллеи, но, уверен, она достаточно умна, чтобы больше не переоценивать свои силы.

— Ещё одна такая ошибка может стоить кому-нибудь жизни, — страж опустил слово «моя», но Сайно ясно понимал подтекст.

— Ты постоянно говоришь, что ошибки являются частью обучения, и не нужно бояться их совершать, — махаматра позволил себе едва видимую улыбку и прикосновение к пальцам Тигнари, которые тот сцепил до побеления в замок. Кисти его рук сразу же расслабились, попав в мягкий плен ладоней генерала. — Не мне тебе объяснять, господин лектор, но люди учатся на ошибках, и на чужих научиться можно не всему. Иногда, чтобы что-то усвоить, нужно испытать это на своей шкуре. Сегодня всё обошлось, а ты вовремя разобрался с последствиями. Они целы благодаря твоим знаниям, урокам и помощи в трудную минуту, понимаешь?

Тигнари как-то рвано кивнул и порывисто обнял Сайно, крепко сжав его в своих руках. Чувство вины оставило в его голове невнятные отголоски, но их не сложно было заглушить.

Даже с красноречием стража не было ни единого способа выразить словами то, как он благодарен махаматре. Хотя тот, наверное, и сам это прекрасно знал. Это чувство кроется не в словах, конечно, вернее, не только лишь в них.

— Назовём это практическим занятием, м? — попытался пошутить Сайно, похлопывая Тигнари по плечу, и даже немного удивился, когда услышал сдержанный смешок как реакцию.

— Спасибо тебе, — спустя пару минут безмолвных объятий тихо поблагодарил ботаник.

Генерал просто кивнул еле заметно и переместил одну руку со спины на тёмный затылок, пальцами то зарываясь в волосы, то поднимая ладонь выше и почёсывая основания мягких ушек с кое-где гладким, а кое-где пушистым мехом. В один момент фенек начал тихонечко мурчать.

Оторвавшись от объятий ненадолго, выглядя при этом крайне недовольным, Тигнари небрежно подёргал за шнурки на ботинках. Стянув их и бросив там же, подле кровати, он перекинул ноги через бёдра Сайно и вернул свою голову на его плечо, руками обхватив согнутые колени.

— Погладь ещё, — не стесняясь, почти приказывая, попросил он, и кто такой этот Сайно, чтоб противиться?

Хвост мурчащего фенека, нередко живущий своей собственной жизнью, кольцом обнял махаматру, поглаживая его по боку плавными невесомыми движениями, вызывая лёгкую щекотку и какое-то необъяснимое, ни с чем не сравнимое счастье где-то под лёгкими. Оно было тёплым и светлым, как маленькое солнце, раздувающееся и заполняющее его тело целиком по мере увеличения громкости тарахтящих звуков под ухом.

— Может, приляжешь отдохнуть? — полушёпотом предлагает Сайно, не вынимая руку из волос ботаника, но ощутимо снижая интенсивность поглаживаний. В ответ на это чувствует мотание головой из стороны в сторону, насколько это возможно в их положении.

— Мне ещё писать отчёт о произошедшем великому и ужасному генералу махаматре, — устало отвечает страж. — Он приедет с тщательной проверкой организованности нашей работы, и возможно даже сделает мне выговор. Закон суров, и ка-аждый…

Тигнари не удерживается и сладко зевает. Его пушистый хвост больше не скользит по торсу Сайно, но обвивается вокруг него плотнее, будто бы крепко обнимая.

— Должен нести ответственность за свои проступки, — кивает головой этот самый генерал махаматра, заканчивая тезис и внутренне умиляясь. — Верно. Но я не думаю, что в этом есть смысл в данной ситуации.

— Какой кошмар, генерал, — притворно ужасается ушастый и тут же закатывает глаза. — Серьёзно, тебе не нужно покрывать меня только потому, что мы в отношениях. Мне не нужны поблажки.

— Не в этом дело, — Сайно усмехнулся, вновь начиная возиться пальцами в волосах Тигнари. — Ну придёт ко мне этот отчёт через неделю-две. Я наткнусь на него среди множества таких же бумажек, пробегусь глазами, узнаю, как у вас тут всё происходит. За отсутствием жертв и потерь сочту эту проблему незначительной, напишу вам письмо и отправлю этот отчёт в архив. А через два года этими бумажками кто-то будет разводить костёр в одном из залов академии. Пустая трата твоего времени и сил. Так что давай считать, что я был здесь с инспекцией, увидел всё собственными глазами и заключил, что всё, в общем-то, в порядке.

— Вот как, — задумчиво выдал фенек, зависнув взглядом на изголовье своей кровати. — Ну а если я просто хочу, чтобы ты приехал? Хоть официально с проверкой, хоть через две недели, а не через месяца три, как обычно. Приходишь, пока мы в дозоре, думаешь, что тебя не слышно, на глаза не показываешься. Ни поговорить с тобой, ни даже увидеться лично.

Сайно покрепче прижал к себе помрачневшего стража.

Несмотря на то, что они стойко справлялись с фактором расстояния в их отношениях, иногда это становилось тяжело. Ни один из них не мог оставить свой пост на столько, на сколько хотелось. И у одного, и у другого есть свои обязанности: у Тигнари в лесу Авидья, у Сайно — в пустыне и в стенах Академии.

Генерал старался хоть изредка посещать Гандхарву, обычно под предлогом проверки Коллеи. Он всё ещё чувствовал себя ответственным за девочку, хоть и доверил её воспитание и обучение своему другу-стражу. Последний, в свою очередь, в пустыне даже носа не показывал, так как физически не был способен переносить палящее солнце и жару.

Личные письма и небольшие посылочки, конечно, во многом спасали. Узнать, как дела, не ранен ли, передать что-то, будь то сладости, сувенир или маленькие полезности. Но партнёра рядом всё же всегда ужасно не хватало.

Сейчас, сидя, прижавшись плотно друг к другу, они старались выжать из этого времени наедине всё, что было только можно, чтобы не тосковать следующий долгий месяц. Едва ли это поможет, конечно, но пока есть возможность…

— У меня для тебя подарок, — вдруг осторожно объявил генерал махаматра. Он потянулся к незаметному внутреннему карману плаща, покоившегося на кровати у изножья.

— М? Надеюсь, это не ещё один ребёнок? — пробормотал себе под нос фенек, невольно навострив левое ухо.

— Ну, почти, — изо рта Сайно вырвался смешок, когда он увидел немного озадаченное пожалуйстаненадо-выражение лица Тигнари. — Не волнуйся. Вот.

Он вложил в руки ботаника небольшой, но увесистый свёрток прямоугольной формы. Страж, решив не тянуть кота за хвост, тут же бережно, но уверенно начал его разворачивать, освобождая презент от грубой коричневой бумаги. Первым, что он увидел, была уже знакомая коробочка оранжевого цвета. Рот фенека расплылся в нежной улыбке.

— Финики? — он перевёл смеющийся взгляд на Сайно. Как-то генерал прислал ему коробочку ради шутки, из-за глупого каламбура, однако на вкус они оказались тоже ничего. — Спасибо, Коллеи они понравились.

— А тебе? — спросил махаматра с тщательно спрятанной надеждой в глазах, наклонив голову вбок. Ну и кто из них тут больше похож на зверушку?

— И мне, — уверил Тигнари, кивнув головой.

Он отложил коробочку в сторону и сразу же увидел пару бумажных пакетиков, в которых явно находилось что-то очень мелкое. Это что-то перекатывалось внутри, создавая тихий сыплющийся звук, и у ушастого ботаника уже были домыслы насчёт сущности этого подарка.

— Там что, — решил уточнить он, надеясь подтвердить свою догадку, — семена?

— Верно. Тех растений, которые ты, мне кажется, ещё не выращивал, — улыбнулся Сайно.

Фенек просиял. Цветы, деревья, плющи, да и вообще растения разного рода, наблюдение за ними и в особенности выращивание — всё это, наверное, никогда не перестанет интересовать ушастого учёного. Недаром его главная специальность — ботаника.

Он видел в этом гораздо больше, чем просто рост всяких травок. Растения, пробиваясь из маленьких семян сквозь землю, камни и пески, пускали корни, впитывали в себя всё, что нужно им для существования, из почвы, воздуха и солнца. Они вырастали, крепли, распускались, проживая пик своего цвета, порой давали плоды, кормя других живых существ и распространяясь дальше, а после умирали… Давая жизнь другим. И уже новые растения, благодаря этому, вырастают больше, лучше, сильнее.

Тигнари учился у леса. В конце концов, ему предстоит прожить похожую жизнь — вырасти, помочь людям, сделать их жизнь лучше и уйти.

«Ты мой учитель, мой утешитель и друг — ты мой храм и моя родина — шумящий, шелестящий и тихий лес!»

— Тут должны быть одуванчики и валяшки — ягода такая, — пояснил генерал, вызывая своими словами широкую улыбку. — Проводили как-то путешественника из Мондштадта.

У Тигнари загорелись огоньки в глазах. Обвив руками шею махаматры, он прижался к уголку его губ ярким благодарным поцелуем, не переставая улыбаться.

Он даже не был уверен, если честно, прорастут ли эти семена растений, привыкших к земле Анемо архонта, в условиях Сумеру, но дело ведь далеко не в результате.

— Спасибо-спасибо-спасибо, — пролепетал фенек, не считая уже, в который раз за день произносит это слово, счастливо потираясь своим носом о чужой, почти валя Сайно на кровать.

А для грозного генерала махаматры же самое главное — что серьёзный и бесконечно уставший лесной страж больше не винит себя после произошедшего, что сам он живой, здоровый и улыбается.

Он сам падает головой на подушку (чуть было не ударившись затылком об изголовье) и утягивает Тигнари за собой следом, сразу же ловя в свои объятия.

Тёплые обветренные губы встретились с влажными, нервно обкусанными, разливая внутри обоих ученых мягко обволакивающее тепло, оплетающее собой лёгкие, живот, добирающееся до сердца и до самых кончиков пальцев. Сайно, пока сам почесывал короткими ногтями затылок фенека, вызывая у того неконтролируемое урчание, не очень заметил, когда чужой язык скользнул в его собственный рот и нежно огладил нёбо.

Они разорвали поцелуй с тихим смущающим чмоком, буквально через секунду вновь столкнувшись губами.

***

— Я постараюсь приезжать почаще, — обещает он, зарываясь носом меж ушей фенека, прямо в тёмную макушку, пахнущую какими-то травами.

— Ловлю на слове. Иначе мне придётся тащиться за тобой в пустыню. Думаю, ты всё ещё хочешь увидеть меня живым, так что лучше не дотягивай до этого, — «угрожает» учёный, опасно тыкая пальцем в рёбра Сайно. — Кстати, какое отношение к твоему подарку имеют дети?

— Ну, ты же возишься со своими росточками как с детьми, — пожимает одним плечом генерал, чувствуя, как на него сверху опускается хвост стража.

— Не смешно, — отвечает Тигнари.

И тихо смеётся.