Орихиме провела ладонью по обивке дивана и поморщилась, сжав замёрзшие пальцы в кулак. Здесь было так… одиноко, тоскливо и скучно, что апатия накатывала волнами. К тому же белый больничный цвет, которым полнилась комната — камера? — давил на глаза, вызывая жжение и слёзы. Орихиме уже стала побаиваться, что ослепнет из-за этого, но окошко дарило хоть какое-то подобие спокойствия. Поэтому Орхиме частенько присаживалась на диван, подпирала подбородок ладонью и смотрела на луну.
«Почти жёлтая, — думала Орихме, протягивая руку и стараясь потрогать кажущуюся гладкой поверхность, — как сыр. И, наверное, вкусная. Сколько можно было бы всего приготовить, используя такой большой сыр. Запеканка, роллы, салат, даже мороженое! А потом угостить всей этой вкуснятиной Матсумото-сан. И Тацки-чан. Куросаки-кун тоже не отказался бы попробовать. Может быть… Нет, определённо! Надо будет обязательно сделать для них всех сырное мороженое, когда вернусь».
Орихиме невольно осеклась. Каракура была где-то там, в другом мире, но ей всё равно казалось, что до неё можно дойти пешком — стоит только пересечь пустыню. Там ждут друзья: Тацки-чан отругает Орихиме за то, что та убежала к чёрту на кулички и даже не предупредила; Чизуру-чан накинется с объятиями и скажет, что безумно соскучилась; Исида-кун с глянет поверх очков и спрячет ухмылку за покашливанием; Садо-кун просто хмыкнет. А ещё вместе с ними ждёт Куросаки-кун.
Орихиме улыбнулась, понимая, что вряд ли сумеет предугадать его реакцию: он может и накричать, и с тем же успехом осуждающе промолчать. Но одно она знала точно: ей всё равно будет стыдно, даже если он ничего в укор не скажет. Осознавая свой поступок, Орихиме всё больше убеждалась, что где-то просчиталась. Она не могла понять, где именно, но странное предчувствие обволакивало, словно ядовитый газ. Ей нужно было разобраться в происходящем, а там, глядишь, появится шанс всё исправить и вернуться, наконец, домой.
— Ты задумчивая сегодня, девка.
Орихиме вздрогнула и тут же обернулась. Наткнувшись на ехидный взгляд, она сглотнула и открыла рот, но Гриммджоу остановил её жестом.
— Это не было сигналом к началу болтовни, захлопнись. Я тут по делу.
— П-по какому? — осмелилась спросить Орихиме, настороженно подобравшись.
— А вот это не твоё собачье дело, — осклабился Гриммджоу. — Просто смотри.
Орихиме и всхлипнуть не успела, как вдруг он оказался прямо возле дивана. Подавшись вперёд, он навис над ней каменным изваянием. Вжавшись в спинку, Орихиме честно попыталась слиться с обивкой, на что Гриммджоу ухмыльнулся, не совершая, впрочем, больше никаких телодвижений.
Расслабившись, Орихиме вдохнула побольше воздуха и…
— Что ты здесь делаешь, Гриммджоу?
Набранный в лёгкие воздух со свистом вышел сквозь чуть приоткрытые губы. Орихиме подвинулась, чтобы лучше видеть дверь, и, встретившись взглядом с пустыми равнодушными глазами, почему-то покраснела, осознав, что попала в достаточно пикантную ситуацию.
— Ослеп? — Гриммджоу повернул голову, разглядывая появившегося Улькиорру поверх плеча. — Наблюдаю за пленницей. Ведь за ней нужен глаз да глаз — сам понимаешь.
— Айзен-сама доверил эту женщину мне, — ровно откликнулся Улькиорра.
— Это ещё не значит, что она принадлежит тебе! — Гриммджоу распрямился и потянулся, будто кот, довольный тем, что выходка удалась. Только похрустывание разминаемых мышц было совсем не кошачьим.
Орихиме испуганно переводила взгляд с одного арранкара на другого, ожидая, когда напряжённую атмосферу прорежет первая молния. Однако Улькиорра оставался нордически спокойным, не делая ни малейших попыток приблизиться или как-то прогнать нежеланного гостя, в то время как Гриммджоу едва не мурлыкал от удовольствия. Орихиме казалось, что будь у него хвост, он наверняка помахивал бы им в нетерпении.
— Айзен-сама доверил эту женщину мне, — повторил Улькиорра, соизволив перевести взгляд на Орихиме.
Гриммджоу, проследив за этим, присвистнул.
— Поверить не могу! Ты что, ревнуешь? — Он фыркнул и пожал плечами. — Да брось, поделись со мной — от неё не убудет.
Орихиме широко распахнула глаза, поняв, наконец, что весь этот спектакль был разыгран с одной целью — спровоцировать Улькиорру. Только чего он хотел этим добиться?
— Уходи, — по-прежнему спокойно откликнулся Улькиорра. — Мне нужно покормить женщину. Ты мешаешь.
— А если я откажусь? — прищурился Гриммджоу.
— Я убью тебя.
Ухмылка растянула губы Гриммджоу.
— Рискни!
Сгустившаяся атмосфера буквально звенела, в воздухе сверкали молнии. Орихиме сглотнула застрявший в горле ком и оглядела противников, оценивая их силы и прикидывая масштабы разрушений. Ледяное равнодушие против клокочущей ярости. Сталь против стали. Кватра против Сексты.
— А вы когда-нибудь ели сырное мороженое?
Собственный дрожащий голос Орихиме узнала не сразу. Напряжение, вспыхнув последний раз, пошло на спад, в комнате повисла непроницаемая тишина, сквозь которую отчётливо было слышно гулкое испуганное сердцебиение Орихиме. Оба арранкара замерли, не отводя глаз друг от друга, но воздух вдруг стал спокойнее, статическое электричество испарилось, сменившись на исходящее от Гриммджоу ленивое недовольство.
Повернув голову к Орихиме, он скривился.
— Умеешь же ты испортить момент, девка, — выплюнул он и неспешной походкой вышел, бросив попутно на соперника уничтожающий взгляд, который, впрочем, не возымел ни малейшего воздействия.
Улькиорра медленно моргнул и потянулся рукой к столику, стоящему за его спиной. Орихиме наблюдала за его действиями, будто завороженная: как он размеренно расставлял посуду, как аккуратно поправлял салфетки. Тонкие бледные пальцы степенно порхали над столиком, молчание затягивалось, опутывая голову липкой паутиной дрёмы, и Орихиме, почувствовав усталость, протяжно зевнула. Запрокинув голову на спинку дивана, она прикрыла глаза и, падая в бездну сновидений, вдруг хрипло прошептала, вряд ли отдавая себе отчёт:
— Так вы пробовали сырное мороженое? Это должно быть вкусно… И луна вкусная. Представляете, если откусить от неё кусочек?
Мелодичное позвякивание посуды на целое мгновение прекратилось, но затем возобновилось. Не получив ответа, Орихиме окончательно провалилась в сон, так и не услышав:
— Странная ты, женщина.