Конец рабочего дня.

Куро как обычно остался до позднего вечера, а сержант попрощалась и поехала домой. Хотя домом называть то место у неё язык не поворачивался.

Полчаса езды на трамвае. Поворот ключей, скрежет двери, старше её самой.

—Припёрлась! В кой-то веке!—из зала донёсся голос. В ответ Николь промолчала и ушла в свою комнату. Но по видимому, её сосед решил не отставать от неё и пришёл уже туда.

—Стучался бы хоть! Чего надо?

—Короче, всю следующую неделю дома ночевать не советую. Причину знаешь, если не тупая конечно.

—Представь себе, не тупая. Хотя бы поумнее тебя буду—язвя, ответила ему девушка.

Человек по имени Женя, лет тридцати был её сожителем. С момента уезда старшего брата, Нике приходилось уживаться с ним. Курящий, пьющий и очень невоспитанный человек—с таким она жила уже пять лет. И все пять лет—в ненависти друг к другу, пассивной агрессии и противным запахом сигарет.

Но ей, к сожалению, было не привыкать.

***

11 вечера, полицейский участок

Куромаку собрался и поехал домой.

Он жил на самой окраине города, в относительно новостройке—высоком 15-тиэтажном доме. Обосновался в первые годы после его постройки—повезло к тому моменту приехать и достаточно быстро заработать деньги на квартиру. И как итог, уже шестой год он жил на одной из двух квартир на последнем этаже.

Хотя, домом для него чаще служил офис. Иногда было просто настолько много работы, что он ночевал там. А иногда ехать домой попросту не было сил, да и желания—настолько привычной для него стала атмосфера кабинета, пропахшего кофе и освещённым лишь небольшой лампочкой накаливания.

А может, роль играло само здание. Их участок был одним из самых старых в городе, которому посчастливилось пережить и революцию, и войну, и перестройку. Его красный кирпич пережил не один пожар, не одну пулю и не одно поколение. И Куро, который после школы так хотел поступить на архитектора, это здание, естественно, симпатизировало. Он лично отвоевал старые стеклянные окна, заплатив за их реставрацию и частичную замену на новое стекло. И двери у входа, так и не заменённые на сплошные и металлические, оставшиеся с окошками и деревянной резьбой—их сохранение тоже его рук дело. Так уж повезло старому дому найти такого неравнодушного посетителя.

И возможно, таких домов было бы больше, если бы Маку больше времени уделял рисованию. Ведь именно по этой дисциплине он провалил экзамен на архитектурный, из-за чего и пошёл в полицию.

И идти туда, у него была особая, личная мотивация

***

"Николь"— это имя ей дала мама, в честь великого учёного, Николы Теслы. И не прогадала—в школе девушка не раз становилась победителем олимпиад по Физике, Химии, Математике. Правда, её мама об этом уже не знала.

Смерть её матери очень сильно ударила по всем тогдашним членам семьи. И возможно, всё было бы лучше, если бы их не убеждали, что это был суицид. Да и честно сказать, никто в это не верил, Ведь её мама была человеком очень жизнерадостным, и врятли послеродовая депрессия могла так сильно её довести. А Нике тогда не было и года.

Отец вновь женился, и мачеха Николь возненавидела. В тайне от супруга била, ругала, кричала на ни в чём не повинного ребёнка. И если тогда её хоть мог защитить папа, то после уже его смерти, помочь мог только старший брат.

Что он и делал—уводил Нику гулять в парк, по городу, когда у мачехи было плохое настроение. Обрабатывал сестрёнке синяки и ссадины, учил с ней уроки и воспитывал. И именно благодаря нему, Данте, Николь выросла такой—весёлой, забавной, неагрессивной

Они с Данте были очень близки. Однажды, после очередного побоя, он просто забрал её и её вещи, и увёл в общежитие при медицинском. "Потерпи, со степендий поднакоплю и переедем в нормальную квартиру, хорошо?"—такими словами он её успокаивал. И не обманул—через год они, вдвоём жили в небольшой однушке.

Данте оформил на сестру опекунство, а когда нужно было уехать—присылал часть стипендии и подбадривающие письма.

В полицию Николь пошла поневоле—душа лежала к науке и исследованиям. Но учёба на химика казалась непостижимой—слишком дорого и вряд ли она это выдержит. Но и полиция оказалась не легче. Вот только если умом Ника отличалась, то физические силы оставляли желать лучшего. Но с появлением мачехи она старалась скрыть все свои эмоции. Это стало привычкой, и даже потом она не отвыкла. "Болит—терпи, не плачь, может быть хуже"—столько проблем эти слова доставили, навсегда оставшись в голове.

***

Быть на людях весёлым, скрывая все переживания и боль—сложно. И ещё сложнее—скрывать их от себя

***

Маку повезло, он был ребёнком поздним, первенцем у довольно богатой пары—Кандидата наук работающего в университете и дизайнера, чьи работы были известны и заграницей. В течении десяти лет у него появились ещё два брата, но это не сильно на него повлияло.

С самого детства он был замкнутым и не по годам умным. В школу пошёл на год раньше остальных, и не зря—лучшая успеваемость в классе, не раз его хотели перевести на год вперёд. Он почти не имел друзей, и считал, что это к лучшему. Ведь время на прогулки с ними он тратил на чтение, позже—на рисование, архитектуру.

Как уже говорилось, с родителями ему повезло—и не только в силу их состояния. Они были людьми очень добрыми, и воспитали сына не избалованным, целеустремлённым и уверенным. Он вырос в родительской любви и тепле, уюте.

Но переломный момент случился как раз тогда, когда не ждали. Куро помнит это так будто всё было вчера. Хотя лучше, не помнил бы вовсе.

Май, ему было пятнадцать, парень только окончил школу и подал документы на архитектурный. Возвращался домой, в предвкушении экзаменов и нового круга общения. Но на душе витало очень странное предчувствие чего-то ужасного

Поворот ключа, открытие двери. "Мам, пап, я дома!"—никто не ответил. Крикнул ещё раз. Ничего. В лёгком страхе он прошёл дальше—и чуть не упал на пол от шока. Всю его семью убили. Не оставили даже самого младшего Зонта, которому только исполнилось пять.

Что было дальше, смысла описывать особого нет. Скорая смерти подтвердила, а полиция начала расследовать. Вместе с ними приехал его дядя, в будущем забравший его к себе, пока Куро не исполнится восемнадцать.

Удар, несомненно, был сильный. Он несколько лет отходил от произошедшего, со страхом будущего и такой же смерти. Экзамены, конечно, завалил. Ушёл в полицию, мечтая отомстить тем, кто оставил его сиротой.

И там всё шло не гладко. Умом блистал, экспериментальные дела раскусывал как орешки. Но физические способности оставляли желать лучшего. И потому—ночью тренировки, стрельба, бег, а утром—занятия и уже настоящие драки.

Попытками довести себя и своё тело до идеала, он напрочь забывал о своей жизни. Всю свою юность он бесследно потерял, за что поплатился неловкостью и сожалением. Теперь он стал человеком другим. На людях—серьёзный, уверенный и хладнокровный, а один—сомневающийся и нередко чувствующий себя бессильным.

Но людям суждено меняться. И зачастую, с помощью других, таких же потерянных людей