***

— Фу, — доктор Камелов с омерзением заглянул в мойку, затягиваясь сигаретой. Якобс опять не убрал тарелки, поэтому от них, откровенно говоря, несло какой-то тухлятиной. Одинокий и очень грустный таракан ползал по одной из тарелок, наверное, то ли справляя тризну по своим погибшим от такой гадости собратьям, то ли совершая харакири.


— Эйш, это сколько дней тут лежит? — поинтересовался Али Замир. Доктор Эйш с любопытством сунул нос в мойку и тут же отшатнулся, зажимая нос.


— Неделю, не меньше, — сообщил он Камелову, морщась. — Кажется, там кто-то издох.


Камелов вздохнул. Якобс никогда не убирался, но от тарелок хотя бы не несло смертью, а теперь, когда его новая подружка-хиппи решила приспособить его к «нормальной» (какая эта, к чёрту, норма?!) «здоровой» (у нас все тараканы передохли от одного запаха, а Зона 19 просит у нас эти злополучные тарелки, чтобы провести очередной эксперимент по уничтожению шесть-восемь-два!) пище — и теперь хоть знак «биологическая опасность» лепи. Если, конечно, это можно было назвать пищей. Вонючий чай со вкусом солярки, жуткого вида паста, какое-то непонятное хрючево, которое было готово уползти с тарелки и скрыться в сливном отверстии, чтобы пугать несчастных сотрудников, а ещё овощи, из-за которых в Зоне 13 появились мошки.


— Я лучше к тебе поближе подойду, — сообщил Эйш. — Лучше погибну от химического заражения из-за твоего курения, чем от этого, — он с опаской кивнул на гору посуды.


Камелов вздохнул. Стряхнув пепел сигареты на таракана, он затянулся в последний раз, затушил сигарету об одну из тарелок и засучил рукава пиджака и рубашки. После недолгих колебаний он взял одну тарелку и начал мыть.


— Самоубийца, — с восхищением пробормотал Эйш, заворожённо глядя, как Али Замир стряхивает очередную гадость в мусорное ведро и тщательно моет тарелку. — Я, на всякий случай, подожду, а то вдруг ты помрёшь.


Закончив, Камелов тщательно вытер тарелки полотенцем и поставил их на положенное им место. Затем он вытащил из портсигара сигарету и с наслаждением снова закурил.


— Передай Якобсу, — мрачно изрёк Камелов, с наслаждением выпуская из лёгких дым, — что если он ещё хоть раз оставит тут тарелки, я лично надеру ему уши.


— Будет сделано, — весело откликнулся Эйш.


Якобс оставил. Неспособности исследователя Якобса прибрать за собой присвоили класс Кетер.