Моментик

Как же непривычно нечем заняться, когда уже не надо каждый день искать себе хоть какую-то работу, чтобы получать гроши на еду и одежду, как раньше.

Сейчас уже всë хорошо: есть скромная квартира, почти полный холодильник еды с парой баночек безалкогольного пива, скромно запрятавшихся за ордой овощей и полуфабрикатов, кровать с ортопедическим матрасом, как раз для его многострадальной спины, и тëплым пуховым одеялом, благодаря которому Феликс уже не мёрзнет в холодные ночи.

С внутренней дрожью он вспоминает те долгие месяцы, которые провëл на помойке, будучи никому ненужным солдатом-инвалидом с судимостью. Те ужасные ночи, когда он спал на картонке и укрывался своей же драной лëгкой курткой…

Нет, он бы ни за что не согласился вернуться в то время! И скука эта скорее от того, что стремиться уже не к чему, и нет рядом тех верных приятелей, которые помогали ему выживать в тяжëлый период.

Разумеется, сейчас Фел не остался совсем один. На съёмочной площадке, во время работы над «Фазой», он успел со многими поболтать и наладить отношения. С кем-то даже установилась более близкая связь, чем он сам мог изначально пожелать, и общение продолжается в свободное время. Та же Мэй – прилипчивая, но милая девушка, которая вытащила его из полной задницы и дала пропуск в нормальную жизнь, надежду на богатство, к которому он не то чтобы очень стремится, но старается накопить сбережения на случай форс-мажора.

Джереми – тот ещë высокомерный сучëныш, каким-то образом терпящий рядом с собой выходца с улицы, которому просто повезло. Если сравнивать удачу Феликса с годами работы над собой и своей репутацией, то даже становится неловко перед Джером за то, что его карьерный рост произошëл относительно быстро.

Джер… Он не так плох, если узнать его поближе. Во время их прогулок он всë ещë мог выкинуть парочку снобских фраз или что-то на неизвестном Феликсу «буржуйском» языке, но в остальном же являлся очень интересным собеседником, любителем сарказма с мрачным чувством юмора. Спустя полгода он кажется уже не таким противным, как в начале. Конечно, нельзя исключать тот фактор, что Феликс быстро адаптируется под новые условия своей жизни, какими бы дерьмовыми они ни были. А может, Джер всë-таки изменился, и труды Мэй по его "перевоспитанию" не проходят зря. Сейчас уже трудно отделить одно от другого.

Однако же, как бы не был Феликс доволен своим кругом общения, была одна очаровательная деталь, которую он упустил. Худощавый такой, высокий, блондинистый моментик с милейшей улыбкой.

«Я точно помню, что он давал мне свой номер… В нашу четвëртую встречу, кажется?» – вспоминал Феликс, роясь в контактах старенького телефона. Эта мобилка не такая старая, как всем известные Nokia, но тоже неубиваемая, как и он сам. Прошла с ним две войны, помойку и промозглую улицу. Он ещë не скоро поменяет этого терминатора на новую модель, хотя денег хватает на десяток модных сейчас Iphone.

Да, вот и оно! Даниэль Роджерс, в скобочках указан эмоджи солнышка. Феликс, в момент когда записывал его в свою телефонную книжку, абсолютно случайно нажал на эту иконку, но такой смайлик идеально подходил для Дани, от улыбки которого становилось тепло сразу всем, кто еë видел.

«Интересно, у него тëплые руки?» – вдруг подумал Феликс, печатая СМС'ку. Насколько он помнил, Даниэль довольно бледный, даже вены местами виднелись из-под кожи, но ещë никто не жаловался на то, что им некомфортно от его прикосновений или объятий. А когда они впервые жали руки, то на такую деталь он даже не обратил внимания.

— Хэй, как делишки?

Сообщение отправлено и почти в ту же секунду прочитано.

Печатает…

— Привет! Всë отлично, а ты как?

Феликс недоумëнно вскинул брови и хмыкнул.

«Ответил сразу, надо же! Я думал, он очень занят в выходные».

— Жить можно, только скука жуткая. Заедешь ко мне в гости, если не занят?

По сравнению с предыдущим ответом, тут Роджерс думал дольше и ответ начал печатать совсем не сразу. Прерывался, думал или, возможно, стирал напечатанное сообщение, и к моменту отправки прошло уже пять минут.

— Ого, так внезапно! Не ожидал от тебя. Мне казалось, тебе более комфортно с Мэй, и ты не ищешь новых знакомств. Чего ты вдруг?

Феликс усмехнулся и пожал плечами, будто собеседник мог видеть этот жест.

— Ты милый

Но тут он остановился и уже хотел стереть, но прикусил губу, ловя искорки игривого настроения, продолжил.

— Ты милый, а мы почти не общались. Хочу наверстать.

И это чистая правда. В перерывах между съëмками они виделись всего раз шесть: недолго болтали и расходились по делам, ведь то Даниэля кто-то звал, то Феликса утягивали в очередное обсуждение сюжетного поворота или предстоящей сцены. Фел и видел-то Дани в основном на экране, но сцен с ним так немного, что оценить по достоинству этот ходячий солнечный лучик удалось лишь дважды: во время первого появления его героя на экране, когда он сумел показать весь спектр эмоций от радости до крайнего раздражения за десять минут, и во время… кое-чего поинтереснее.

Вспоминая ту сцену, Феликс невольно отводил взгляд, смущаясь самого себя и пустоты квартиры. Он бы никогда не подумал, что Дани – такой невинный божий одуванчик – может быть таким. И тем более не мог подумать, что эта сцена ему так понравится. Боже, если бы Фел из прошлого мог перенестись к нему сейчас, то точно ударил бы посильнее, чтобы выбить из бестолковой башки всякие непристойные мыслишки. Но даже после оплеухи самому себе, он не мог забыть.

Дани был таким невероятно уверенным, гипнотизирующе-плавным, властным! В том моменте он буквально подчинил Джереми своей власти и из гордого Хранителя порядка в мире, чью роль и играл кудрявый сноб, сделал податливого, отзывчивого и чувственного партнëра. К сожалению, всего на пять минут, потому что многое вырезали на монтаже, и только в рамках сериала.

Даниэль был не то что не похож на самого себя, даже его персонаж раскрылся иначе, и это чертовски сильно завораживало. Как одновременно два солнца померкли, сменив яркий дружелюбный свет на интимную полутьму.

Из фантазий, от которых уже щëки наливались румянцем, его вывела вибрация телефона – новое сообщение.

— Спасибо! Наверно, мы и правда совсем плохо друг друга знаем, потому что ты удивляешь меня с каждым новым сообщением.

Лицо Феликса озарила усмешка.

— Тогда как насчëт через час у меня?

— Я за! Диктуй адрес ;)

— **************

* * *

Увы, увлекаясь какой-то мыслью, он совсем не думает о последствиях в большинстве случаев. И сейчас Фел совсем не подумал о том, что негоже встречать гостя, когда по квартире раскиданы носки, а в раковине ютятся кружки.

«Вот блин…»

И, если он хочет осуществить задуманное, ему придëтся подготовить не только квартиру. За час так много надо успеть… Поэтому Феликс пулей метнулся на кухню. Надо сделать всë быстро и качественно, чтобы о нëм не думали, как о неряхе.

Впервые он так заботится о том, какое произведëт впечатление. Странно, но что не сделаешь ради приятного вечера.

Звонок в дверь оповестил о приходе гостя. К счастью, все носки были собраны и быстро закинуты в шкаф, пыль уже не так отчëтливо серела на полках, да и сам Феликс сиял чистотой, ибо в последний раз он так усердно себя тëр мочалкой, когда вернулся из сотрясающейся революцией Венесуэлы в США.

Встречал гостя с некоторой неуверенностью. За тонкой преградой стоял новый друг и новый потенциальный любовник (как низко ты, чëрт возьми, скатился, Феликс… А обратно уже и не хочется). И в душе зрела надежда, подпитываемая каким-то необъяснимым предчувствием, гласящая, что всë пройдëт гладко.

Дверь открылась тихо, без единого скрипа, что для Феликса, жившего раньше чаще всего в старых дешëвых холупах, было значительной частью комфорта.

На лестничной площадке перед ним уже стоял привычно улыбающийся Дани, чьи серо-зелëные глаза предвкушающе блестели. Думает о том же, о чëм и он?

— Я не опоздал? — спросил гость, неловко переминаясь с ноги на ногу. Улыбка вмиг стала немного застенчивой. Он и правда милашка.

Феликс привалился плечом к косяку двери и усмехнулся.

— Ты пришëл минута в минуту вовремя.

Солнечный лучик радостно засиял и, следуя кивку Фела, прошëл в квартиру вслед за ним, прикрыв за собой дверь. Тут же, как только Феликс немного отошëл в сторону, Дани огляделся, оценивая гостиную.

— Ух ты, у тебя очень уютно!

Уж от кого, а от Феликса он точно не ожидал такого порядка. В его светловолосой голове сложился образ, будто Феликс живëт в атмосфере строгого модерна, где каждая комната угловата и сурово-мрачна, из мебели самый необходимый минимум, а панорамные окна прикрыты стального цвета жалюзями, чтобы свет не тревожил хмурого хозяина апартаментов.

Однако реальность совсем отличалась от выдумки: просторная гостиная успокаивающе обволакивала находящихся в ней мягким кремовым цветом стен. Посередине, напротив большого экрана плоского телевизора расположился на пушистом ковре мягкий диванчик с друзьями-пуфиками по бокам от него. Окно стыдливо скрывало серое унылое осенее небо лëгкими светлыми шторками. Несмотря на отсутствие всяких мелких милых деталей, вроде фотографий, статуэток и вазочек, тут очень спокойно, и в душе стремительно зреет чувство безопасности. Да и убрано, не пыльно. И Феликс совсем не хмурый.

— Хех, спасибо.

Хозяин квартиры смущëнно потëр затылок и взъерошил приглаженные волосы. Никто раньше не хвалил его за оформление дома. Возможно, потому что и гостей у него раньше не было.

Даниэль тем временем уже совсем освоился и плюхнулся на пуфик, кончиками пальцев касаясь мягкого ворса ковра.

— Так ты хотел узнать меня получше, верно?

Даниэль не стал зря терять времени и, как только почувствовал себя в своей тарелке, подвëл Феликса к сути их встречи. Тот и сам рад был не тянуть с расшаркиваниями, поэтому прямолинейность нового приятеля пришлась ему по душе.

— Да, типо того, – Фел устроился на диване и повëл плечами, чувствуя себя необычно скованно. Даже стыдно за себя стало, что он сам, смелый такой, позвал, а ведëт себя, как подросток на первом свидании.

— Ты только не думай, что я допрос тебе устрою. Может, чайку?

— М, зелëный, если есть, – попросил Дани и уже несколько минут спустя держал в руках кружку ароматного тëплого чая.

Запах мяты и чабреца усилил царящую в комнате домашнюю атмосферу, и уже им обоим стало достаточно спокойно, чтобы начать, наконец, диалог.

— Я, вообще, когда думал, писать тебе или нет, сомневался, стоит ли… — с сомнением пробормотал недо-актëришка, отводя взгляд в сторону от гостя.

Брови Дани удивлëнно изогнулись в две тонкие дуги, а потом свелись к переносице, образовав маленькие хмурые морщинки.

— Почему? – наивно, словно ребëнок, спросил он, ëрзая на пуфе.

— Ну, а вдруг ты занят? — с ходу выдал Фел первое пришедшее в голову предположение. — Или не хочешь тратить на меня время… Да мало ли ещë причин. Вот надумал себе, а потом плюнул и написал. Ну и… Не пожалел. Ты ж здесь — Феликс улыбнулся, необычно застенчиво, и на его лице эта улыбка – едва приподнятые уголки губ – смотрелась донельзя мило и контрастно, учитывая не самую очаровательную внешность.

По чистой случайности, он забыл сегодня перед приходом гостя надеть красные линзы – единственные цветные, которые, пусть и могли выглядеть устрашающе и неестественно, но не так отвратно, как белесый правый глаз, подозрительно блестящий, временами косящий совсем не ту сторону, куда направлен взгляд левого, не меняющий размера зрачка, из-за чего обладатель протеза становился похож на чокнутого наркомана.

Вспомнив об этой неприятной детали, Феликс поспешил как можно незаметнее отвернуться, якобы оборачиваясь на книжный шкаф, и отсесть немного в тень, к дальнему углу дивана, докуда не доходил свет настенных бра. Ему бы не хотелось, чтобы гость чувствовал себя неуютно из-за его внешности, ведь несколькими месяцами ранее, когда он только пришëл в студию, работники, вроде тех же костюмеров и гримеров, шарахались от него, когда до них доходили сведения, что это по-настоящему искусственный глаз. Да и учитывая телосложение Феликса… Наверно, на их месте он бы и сам шарахался.

А Дани не стал. Только заметив, как брюнет отодвинулся и вдруг замялся, тот подвинул пуф на пару широких шагов ближе и уверенно сел на него обратно.

— Ты чего? — невинно спросил Дани и свëл брови домиком. Его живая мимика отчëтливо передавала искреннее недоумение и волнение. Когда он виделся с Феликсом ранее, тот не был таким зажатым, даже наоборот! В противовес угрожающей внешности, он обладал очень открытым характером и мог общаться с любым в компании. А сейчас наедине… Или в этом как раз причина?

— Только не говори, что стесняешься.

Голос вдруг стал серьëзным, а когда вместо ответа донеслось только невнятное басовитое бормотание, Даниэль вовсе встал и, сократив расстояние до собеседника, взял его лицо в свои ладони и посмотрел прямо в разномастные глаза: блеклый, фальшивый, и зрячий, тëмно-карий.

Феликс застыл, как тушканчик перед питоном, хотя внешне всë выглядело ровно наоборот – смелый, но уж больно костлявый зверëк перед обмершим от неожиданности хищником. Он выглядел достаточно неуверенно, но молчал и не смел открыть рта. Говорить-то и нечего, когда тебя так пристально разглядывают. К тому же ладони Дани и правда были тëплыми, подушечки пальцев чуть шероховатые, наверно, из-за его работы, но прекращать контакт пока, как ни странно, не было желания. Даниэль бессовестно вперился взглядом в его лицо и не собирался останавливаться в своëм маленьком изучении.

Он смотрел сначала на правый глаз, который Феликс скрывал раньше за линзой и хотел скрыть в тени минуту назад, на шрам, пересекающий левую бровь и заходящий кривой молнией на лоб. Смотрел на нос с едва заметно смещëнной переносицей и горбинкой от неровно сросшихся после многочисленных переломов хрящей. Смотрел и не мог понять, чего Феликс так сильно стесняется, что даже, судя по сузившемуся зрачку единственного настоящего глаза, паникует.

— И вот зря ты так отодвигаешься. У тебя красивое лицо, а ты лишаешь меня удовольствия на него смотреть. — серьëзно сказал Дани и отпустил оторопевшего от таких слов Фела, присев рядом с ним на диван. — И, если тебе ещë интересно, в выходные я мало чем занят и всегда сам пытаюсь найти себе новый вид досуга. Почитать новую книгу в библиотеке, покормить уток в парке, может, придумать новый костюм или красивое платье. Иногда пытаюсь сам сшить что-то, если хватает нужных материалов, но это занимает много времени, так что совсем уж крайний случай.

— А… Эм, я думал, у тебя много друзей… — Хрипловато пробормотал Феликс вдруг севшим голосом и тихо кашлянул.

«Что это было?» – пронеслось в его голове.

Дани так просто это сделал, будто пристально рассматривать людей, а потом говорить им комплименты – его призвание по жизни.

— Нет, на самом деле, у меня почти нет настоящих друзей.

Даниэль пожал плечами.

— Со многими друзьями из университета я уже не общаюсь, на предыдущих работах особо ни с кем не сближался, вот и один как-то сам с собой провожу время. Я до сих пор удивлëн, что ты захотел пообщаться именно со мной. И что насчëт Джера и Мэй? Вы же достаточно много времени проводите вместе. А ты решил просто вот так взять и написать почти что незнакомцу?

Феликс на скептичную усмешку Дани только фыркнул.

— Во-первых, мы уже общались, и ты мне совсем не незнакомец. Мы коллеги. Во-вторых, как я уже говорил, ты милый. Я серьëзно. А Джереми – гад. Его можно терпеть иногда, но он такой сноб, что порой и смотреть на его надменную рожу не хочется. К тому же, ты быстро и эффективно вливаешься в роль, долго остаëшься в обраще, чтобы сыграть на все сто. С Джером всë ясно, он в разы опытнее, а вот у тебя любопытный случай. Ты не выпендриваешься и всем помогаешь, всегда улыбаешься и ни разу не матерился за всë время. Ты точно не пришелец?

Даниэль хихикнул, а Феликс коротко посмеялся вместе с ним и как-то незаметно придвинулся ближе.

— Я просто… Чувствую. Наши характеры схожи, поэтому мне просто втиснуться в чужую шкуру. Скорее всего, Мэй специально подобрала меня для этого героя.

Когда Дани продолжил говорить о работе, то его глаза сияли неподдельным счастьем от того, что он может прожить все эмоции и все приключения, прописанные в сюжете. Он даже забыл о своëм чае, который почти остыл, и допил его только потому что Феликс напомнил. А то так бы и продолжил, наверно, говорить и говорить, забыв обо всëм. Хотя Феликсу в любом случае было интересно слушать его и смотреть на то, как визави эмоционально жестикулирует, объясняя свои методы подготовки к съëмкам.

— А помнишь ту сцену с Джером? После Рождества, в совместном сне.

Судя по тому, как мгновенно окрасились красным щëки Дани и округлились его глаза, он помнил.

— Ты… Смотрел это? — сконфужено спросил он и вдруг начал теребить плетëный браслетик, болтающийся на его худом запястье.

— Я смотрю все серии «Фазы». И сцены после титров всегда выискиваю, потому что я знаю, что в некоторых эпизодах они есть. И все… Кхм, ну ты понял какие моменты. А то вдруг там что-то сюжетное будет?

— Пф, в сцене секса? — прыснул со смеху Роджерс.

— А вот ты не смейся! Мало ли что в процессе сказать могут, да и сделать. Да хоть где ты Джера трахал! Там была пара занятных фраз.

— Н-ну да, соглашусь. — Даниэль вдруг запнулся и застенчиво отвëл взгляд. Не привык он к таким словам. Не сказать, что оно прямо матерное в этом контексте, но всë равно грубоватое, режет слух. Это не осталось незамеченным.

— Да чего ты смущаешься?

Он насмешливо поднял бровь, а Дани ещë сильнее покраснел и начал дëргать завязочки на фенечке.

— Я не привык в таком сниматься, да и… Прямо совсем будто не я это был. Обычно, я веду себя иначе…

Секс не входил в его список повседневных тем для обсуждения, поэтому смущение Дани стало отличной почвой для распустившихся на щеках алых цветов. Портной, и по совместительству актëр второго плана, поджал губы, потупил взор, на мгновение становясь отстранëнным, но это чувство вскоре пропало, словно мираж.

Феликс сконфужено потëр шею.

— Ты не голоден, случаем?

Простой вопрос, направленный на то, чтобы разрядить обстановку, неожиданно сработал – Дани вновь ожил и улыбнулся.

— Хех, я как раз не ужинал!

Гостиную от кухни отделяла лишь барная стойка, поэтому, пока Феликс шарился в холодильнике, понимая, что готово не так много, а предлагать оставшуюся со вчера острую лапшу из китайского ресторанчика это неособо вежливо, Дани не стал упускать возможность и начал рассматривать брюнета, а вернее его широкую спину, одновременно витая в своих мыслях. На лице сохранялась та же привычная лëгкая улыбка, в то время как голову заполнила загадочная дымка размышлений. Вопросы перетекали один в другой, и обдумывать почти ничего не оставалось, потому что все сомнения подкреплялись только из воздуха взявшейся мнительностью. Да и мало ли что он думает? Может мысли, и так очень расплывчатые, плывут в совсем неверном направлении! Надо бы спросить прямо. На одних догадках далеко не уедешь.

Гость поднялся с дивана, по привычке поправив подушки, чтобы те лежали так же ровно и аккуратно, как и до того, как он сел.

Пара шагов, обогнуть стойку, подойти со спины и осторожно коснулся чужого плеча. Быстро, бесшумно и спокойно. Но вот Феликс почему-то испугался, вздрогнул. Наверное, и сам уплыл в океан своих мыслей, заблудился там, потерялся, пока перебирал продукты, и не заметил, что к нему подошли, вот и застыл на месте, отчего показался Дани вытесанным из камня.

— Ты ведь не просто так меня позвал, да? — тихо спросил Дани почти утвердительным тоном.

Феликс не обернулся. Закрыл дверцу холодильника, из которого веяло холодом, так что мурашки бежали по коже, и немного, будто бы виновато, ссутулился.

— Я… Ну, не совсем. Я особо не планировал, но была надежда… — он замялся и снова начал кусать нижнюю губу, что собеседник, конечно же, не видел.

Фел думал, что всë пропало, Даниэль сейчас же развернëтся и уйдëт, бросив напоследок, что зря согласился, что Феликс – озабоченный придурок, что он уже совсем прогнил, стал даже хуже Джереми.

Вот только Даниэль развернул не свой корпус на 180 градусов по направлению к выходу, а самого Феликса, прижимая его спиной к металлическому охладителю, немногим выше самого его владельца. Ладонь, ранее лежащая на плече, теперь прижималась к ровной блестящей поверхности, а вторая перекрыла путь отступления, держась за кухонную столешницу.

— Так вот почему ты вдруг заговорил о той сцене.

Даниэль смотрел неожиданно пристально и серьëзно. От наивных зеленоватых искорок в глазах не осталось и следа, и те смотрели мутными льдинами, полностью лишая Феликса хоть какой-то уверенности.

— Я не хотел тебя склонять к этому или уговаривать. Даже предлагать напрямую. Рассчитывал на стечение обстоятельств… — Мужчина нервно сглотнул и с опаской посмотрел на гостя, чьи черты лица последние пару секунд казались ему хищно острыми, а после вновь разгладились, стали такими же приятными, как и раньше.

— И правильно рассчитывал. Я согласен.

На лице появилась ухмылка, которая ввела Феликса в конечный ступор, и его растерянное выражение лица, заставило Даниэля рассмеяться и искренне широко улыбнуться, отчего от внешних уголков глаз потянулись тоненькие паутинки морщинок.

— Да ты ж сам надеялся, чего такое лицо состроил?

— Я думал ты обидишься…

— Пф, вот ещë! — Блондин закатил глаза и фыркнул всë так же очаровательно. — Я и сам, честно говоря, хотел тебе намекнуть. Ну, знаешь, ты привлекательный, ещë и сам меня пригласил. Грех отказываться!

— Грех – это то, что мы хотим сделать, — отвернувшись, заворчал Феликс больше по привычке, перенятой от старшего брата ещë лет 10 назад, чем всерьëз. Тот любил поворчать по любому поводу.

— Я уже давно не грешил, мне можно. — Беспечно пожал плечами Даниэль и отошëл от Феликса, чтобы дать ему больше пространства, а то как-то он очень нагло зажал его в угол.

— Хех, тогда я могу надеяться на весëлую ночь? — Рассечëнная бровь изогнулась вопрошающе-любопытной дугой, а улыбка приобрела предвкушающе-хищную остроту.

— Незабываемую.

Тихий и ласковый голос приобрел нежные чарующие нотки. Такие же, как в той сцене.

Буквально за минуту Даниэль из милого солнышка, которое всем известно своей добротой и невинностью незаметно преобразовался в живой магнит.

Феликса тянуло к нему – руки уже так и хотели притянуть за талию худощавого блондина, провести по узкому лицу, подцепить за подбородок и впиться в тонкие бескровные губы, но что-то властное в его взгляде не позволяло.

Право первого хода за ним: рука, ранее лежавшая на дверце холодильника, сместилась на шею, кончиками пальцев безошибочно попадая на бьющуюся в волнении жилку. Контраст охлаждëнной металлом и горячей, словно натянутой поверх раскалëнной печи, кожи вызвало мурашки у обоих. Феликс тихо рвано выдохнул и до побелевших костяшек сжал край кухонной столешницы. Странно, прикосновение же такое простое, короткое, а словно электрическим разрядом пробежало по коже. Дани же медленным движением прочертил невидимую линию к плечу, и хмыкнул.

— Ты всегда такой чувствительный? — полюбопытствовал он, вновь сокращая расстояние между ними небольшим шажком.

— Нет… — Феликс замялся и машинально опустил ладонь на талию своего гостя, осторожно придерживая, будто тот мог в любой момент от неосторожного вздоха рассыпаться на миллиарды частичек. — Наверное, потому что сейчас как-то волнительно.

Рука Дани оттянула ворот футболки, открыв вид на ключицы, но через мгновение отпустила ткань и скрытно проползла под рукавом, нащупывая твëрдые напряжëнные мышцы плеч.

— Ого, — вслух удивился он, — не замечал раньше, что ты такой крепкий!

«А я и не подозревал, что ты настолько худой» – поражëнно отметил в уме Феликс, чуть сместив ладонь и большим пальцем огладив впалый живот. Тонкий свитерок был большеват для Даниэля, напоминающего теперь парковый фонарный столб – тонкий, длинный и непременно освещающий всë поблизости

— Слушай, ты точно не только воду пьëшь? Ты вообще ел хоть что-нибудь последние дни?

На этот вопрос, распознав полу-шутливый тон, Дани похихикал и ответил, что оставлять себя без еды уж точно не стал бы. Это немного успокоило.

— Чего ты вдруг так удивился? Ты ж смотрел ту сцену.

В глазах плясали озорные огоньки, а голос позвякивал насмешливыми нотками. Но насмешка эта была добрая, скорее чтобы просто немного поддеть Феликса.

— Ну, так я это… – Невнятно начал брюнет и сглотнул вязкую слюну, потому что Дани снова начал гладить его шею и плечи уже смелее и любопытно дотронулся до небольшой чëрной бусины в мочке уха, – Не то чтобы прям вглядывался. – Наконец, нашëлся он и запустил под свитер вторую руку. А ведь Дани и правда тëплый.

— Зато теперь у тебя есть шанс меня во всех деталях рассмотреть.– Даниэль подмигнул, а Феликс только смешливо фыркнул.

— Аналогично, лампочка, – с улыбкой ответил он, вставив только что придуманное прозвище, вызвавшее короткий смешок. Разумеется, он не мог не заметить, с каким интересом его гладят и трогают, заодно и полюбуется, ему не жалко.

— А почему вдруг лампочка? — с милой и немного растерянной улыбкой поинтересовался Дани, вчитываясь в невероятно ласковое выражение лица приятеля.

— Потому что ты светишь… И греешь. — Почти что прошептал Фел, положив руку на затылок гостя. В ответ на это незначительное движение, тот вдруг блаженно прикрыл глаза, и Феликс незамедлительно начал гладить и почëсывать его затылок, зарылся грубыми, рассечëнными шрамами пальцами в копну светлых прямых волос, как вдруг Даниэль, привстав на цыпочки, чтобы сократить разницу в росте, потянулся к нему.

Усмехнувшись, мужчина наклонился и несильно надавил на затылок блондина, нежно и совсем скромно прижимаясь сухими обкусаными губами к его розовым, мягким. Узкая длинная ладонь скользнула на загривок хозяина квартиры, щекотливо ероша жëсткие волосы тонкими пальцами, а сам костюмер сквозь поцелуй улыбнулся, прижался к мощному телу и сжал в кулаке чужую футболку, пахнущую лавандовым гелем для стирки и совсем немного чем-то особенным, индивидуальным и неповторимым.

Феликс целовался осторожно, целомудренно, но умело. Дани, не отставая от партнëра, отвечал, незаметно оглаживая ладонью чужое тело, нащупывая под тканью одежды мускулы и только сильнее разгораясь от ощущения чужого физического превосходства. Давно он не чувствовал себя таким слабым и хрупким, словно статуэтка. И не он один так себя оценивал, судя по тому, как бережно его обнимает Феликс, боясь слишком сильно прижать к себе.

По спине уже бегут мурашки. Приятно.

Дани положил ладонь на чужую грудь, но сердце билось так тихо и размеренно, что почувствовать его вот так было сложновато, поэтому рука поползла ниже, к талии. И тут блондина снова ждал сюрприз. Отстранившись, тот только сейчас заметил, что как сильно нуждался в воздухе, но с удивлëнным возгласом томить не стал.

— Это как?

Почти задыхаясь, выпалил он и положил на тонкую талию Феликса вторую руку.

— Эй, не забывай дышать, – предупредил он, положив ладонь на часто вздымающуюся грудь. Сквозь кожу прощупывались рëбра.

— Такая тонкая...

Поражëнно хмыкнул он, на что только друг только пожал плечами.

— Мэй говорила, что я в хорошей форме, но уж больно массивный, поэтому первое время после встречи с ней, под одеждой носил корсет, немного сбавил обороты с тренировками и постоянно тусовался на каналах всяких там спорт-блогерш, чтобы избавиться от этого неудобного дерьма и подходить под еë странные требования уже без всяких приспособлений. Хотя корсет я так и не выкинул, он неплохо поддерживает спину.

Сейчас он говорил об этом, как о какой-то ерунде, о чëм-то простом и обыденном, как, например, о макаронах с сыром, хотя в прошлом ему пришлось изрядно попыхтеть и на какое-то время отложить тяжеленые гантели в дальний ящик, чтобы просто подходить под установленный для него стандарт. И, честно сказать, результат понравился самому Феликсу тоже. В зеркало смотреть стало определëнно приятнее.

Дани же на такое объяснение только неверяще помотал головой и прижался к Феликсу, расслабленно положив голову на его плечо и водя ладонями по широкой спине и острым крыльям лопаток.

— Ты невероятен. Это всë, что я могу сказать. Просто вау.

Такая высокая оценка вызвала у Фела смешок. Он потрепал Дани по голове, застенчиво улыбаяясь.

— Ты льстишь мне, Даниэль. Нагло и вероломно лстишь.

На скептичный настрой партнëра худощавый мужчина фыркнул.

— А вот и нет.

— А вот и да, — озорливо передразнил его Фелликс и сгрëб в кулак ткань свитера на его спине, задыхаясь от неожиданности, когда в плечо вонзились чужие зубы, оставляя след.

— Не спорь со мной. — Сказал Дани, осторожно забираясь ладонью под футболку Феликса.

— Пф, с к-какой стати? В споре рождается истина. Хочу спорить и буду. — Упрямо заявил он, смещая ладони на удивительно мягкие бëдра для кого-то столь костлявого, как Даниэль. Это было весьма очаровательной деталью, но заходить слишком далеко, чтобы откровенно лапать, он не стал и вернул руки на талию, откуда те переползли на спину, игнорируя одежду и трогая тëплую кожу шероховатыми подушечками пальцев, отчего Дани становилось немного щекотно, но он не пытался уклониться от прикосновений.

Джер говорил однажды, что у него ладони грубые, как наждак. Ну, Феликс не промах, и ответил, что у того задница, как у тощей клячи. Не совсем правда, зато было забавно смотреть, как он потом крутится у зеркала и недоумевает.

— Ну, во-первых со стороны мне виднее, — снисходительно ответил блондин на упрямость визави, водя ладонями по чужой удивительно тонкой талии, из-за которой собственно и началась небольшая перепалка, а после и огладил твëрдый живот с заметными кубиками пресса, отчего глаза Дани вспыхнули новой волной восторга. — А во-вторых, я старше тебя, молодой человек, — поддразнил Даниэль и, прежде, чем Феликс успел удивиться и возразить, снова приник к его губам, игриво кусаясь. Тот отвечал осторожнее. Наверно, привык к тому, что большую часть рабочего дня проводит с острющими зубами. Мэй настаивала на том, что это обязательная часть образа его героя, вот и приходилось ходить, как вурдалак, с частоколом во рту.

— Гонишь!— С абсолютной уверенностью заявил брюнет. Видимо, он был действительно искренне удивлëн утверждению собеседника. — Да быть того не может! Ты выглядишь моим ровесником, если не моложе! — В абсолютной уверенности заявил он, всматриваясь в лицо Даниэля, но так и не находя ни единой морщинки, которая могла бы указывать на возраст.

— О, так теперь мне достаются комплименты, — довольно протянул он и коснулся тëплыми губами шеи, отчего дыхание Феликса на мгновение сбилось. — Тебе ведь 26? Разница, на самом деле, не такая уж и большая. Мне ровно 30.

Даниэль пожал плечами на удивлëнный взгляд Феликса и продолжил задирать его футболку, любуясь натреннированным телом.

— Так что слушай старших и люби себя. — Резюмировал он, на что Фел застенчиво отвëл взгляд. И всë же, он милый. Очень.

И снова поцелуй, но уже совсем короткий.

— Снимай, нам это уже не понадобится. — Деловито сказал Дани, на что объект его любований только фыркнул. Раздеваться он не спешил.

— Тогда к тебе это тоже относится.

Столкнувшись взглядами, они стояли, почти не шевелясь, держа одежду друг друга, пока оба не поняли насколько это неловко и рассмеялись.

— Пфф, выглядело так, словно мы друг друга запугивали! — Рассмеялся Дани и снял свой свитер, тут же, как бы незаметно себя прикрыв, складывая одежду в аккуратный квадратик.

Феликс же такой аккуратностью не отличался и просто кинул футболку на спинку дивана. И пока он стоял спиной к Дани, тот не упустил возможности прижаться к нему щекой.

— Ты тëплый, — с видимым удовольствием протянул он и коснулся губами загривка, отчего Фел вздрогнул.. Руки оплелись вокруг его талии и сомкнулись в замок на животе, — и обнимать тебя удобно.

Брюнет усмехнулся на это и повëл плечами. Даниэль такой нежный, что создаëтся ощущение, будто каждое его слово обволакивает разум густым туманом, а прикосновения почти плавят. Уже от этих ласковых объятий хотелось расплыться густым мëдом, растопиться в чужих руках.

Узкие ладони скользили по его телу, лаская, изучая, а сам Феликс, весь в мурашках, обернулся на Дани, чтобы погладить его по голове, отчего тот потянулся вслед за ладонью, как соскучившийся по ласке пëсик.

Грубая, рассечëнная полосками шрамов рука скользнула по груди вздрогнувшего Дани, по выпирающим косточкам рëбер, а оттуда к пояснице, прижимая к себе, заставляя выгнуться. Сухие губы коснулись виска, розовеющей скулы, но Дани, хихикнув от щекотки, уткнулся носом в его плечо и приник к шее.

С ним было так тепло и спокойно, что прелюдии могли длиться целую вечность, так и не переходя ни к чему более серьëзному. Но это не совсем входило в планы. И Дани, словно читая мысли, сделал кое-что весьма неожиданное. Подавшись бëдрами вперëд, тот сократил и так ничтожное расстояние между ним и Феликсом и прижался к паху, вызвав шумный выдох. Сильные руки крепче сжали блондина в объятиях, а зрячий карий глаз сверкнул любопытством. Большая ладонь скользнула с поясницы Дани на его зефирно мягкие худые бëдра. Блондин продолжал целовать, покусывать шею, и оставил уже третий засос. Его руки потянулись в резинке домашних штанов Феликса, но тот вдруг остановился и перестал гладить его, замялся, уткнувшись неровным носом в чужое плечо.

— Я хотел попросить тебя кое о чëм, — внезапно застенчиво начал он, и Дани, кивнув, прижался щекой к горячей коже. — Я могу быть… снизу?

Такая просьба удивила Дани, и тот не собирался скрывать своего недоумения. Феликс выглядел сконфуженно.

— Воу, а я думал, что я буду снизу. Ну, по закону жанра… Хотя, погоди. Тебя правда так зацепил эпизод с Джером? — Он уже начал догадываться, откуда росли корни этого желания, и усмехнулся. — А я уж сам подготовился к тому, что завтра нормально не сяду. Ну, ладно, почему нет?

Он с улыбкой согласился и снова приник к чужим губам.

— Тогда… В спальню? — Предложил он, и Феликс кивнул, отстранился, чтобы провести до нужной комнаты, хоть она и недалеко. Дани вновь не упустил возможности поглазеть на широкую спину со звëздами шрамов от пулевых ранений. Да и задница правда что надо, Мэй не преувеличивала.

Спальня Феликса выглядела уже не такой мягкой, как гостиная: с тëмно-серыми стенами, чëрно-былым постельным бельëм на кровати и примерно таким же сочетанием цветов шкафами и стеллажами.

— У меня тут ещë не совсем обжито… — Начал было он оправдываться, смотря на пустые полки и заваленный хламом рабочий стол, но Дани покачал головой, останавливая его.

— Ничего, здесь всë равно очень стильно. Мне нравится. — Вынес он свой вердикт и, снова оглядевшись, прикрыл за собой дверь.

Феликс сел на край кровати и начал развязывать туго затянутые завязки штанов, в то время как Дани уже скинул свои джинсы и их тоже, по старой привычке, сложил так, словно вот-вот они окажутся на витрине магазина одежды.

Хозяин квартиры, обратив на него внимание, шутливо присвистнул, и Дани, балуясь, упëр кулаки в практически отсутствующие бока и важно задрал голову, вызывая у партнëра тихий хрипловатый смех.

— Иди сюда, герой, — игриво позвал брюнет и устроился на кровати полулëжа, опираясь на локоть.

Дани, не теряя времени, навис над ним, и тут же утонул в поцелуе. Тонкие пальцы ерошили и слабо дëргали тëмные жëсткие пряди, которые и без этого вечно норовили встопорошиться декобразьми иголками. Феликс мстительно кусался и порыкивал. От этого внутри сердце приятно ëкало. Давно он не испытывал такого с мужчиной.

Рука полезла под резинку белья и уже коснулась члена, но Феликс зашипел и осуждающе нахмурился.

— Куда сухой рукой полез?

Дани ойкнул и осмотрелся, но с недоумением не увидел смазки.

— А где?.. — беспомощно спросил он, и Феликс вздохнул.

— Ой бля, забыл достать… В первом ящике левой тумбочки.

Смазка на силиконовой основе, самая обычная без каких-либо эффектов или экстрактов и несколько презервативов лежали рядом с небольшой записной книжкой и запасным будильником. Дани достал два контрацептива в шуршащей блестящей фольге.

— Трезво себя оцениваешь? — с ухмылкой поддел он гостя, на что тот снисходительно улыбнулся.

— Я бы сказал, строю надежды на великие подвиги. Меня уже после первого вырубает.

— Кончил и баиньки, старичок? — продолжал нахально дразниться хозяин апартаментов и лающе засмеялся, за что Дани укусил его в плечо, а после прихватил зубками хрящ уха рядом с металлической серëжкой.

— А ты разговорчивый, я смотрю? — протянул обычно милый мужчина необычно соблазняющим тоном, от которого волосы на руках встают дыбом. — Тогда только посмей молчать, когда я начну трахать тебя. Я хочу слышать твои стоны. — Прошептал он, стягивая с Феликса боксеры. Тот обвил руки вокруг чужой талии и ухмыльнулся. Да, именно этого настроения он и добивался.

Даниэль выдавил на ладонь немного лубриканта и, коснувшись чужого твëрдого члена, с небольшим нажимом провëл от основания к головке. От Фела донëсся тихий выдох. Смазка холодная.

Сам он просто так не лежал – утянув Дани в долгий поцелуй, сквозь ткань коснулся его вставшего члена и почти незаметно поглаживал, на что тот ворчал что-то о том, какой Феликс – жестокий монстр. А он лишь усмехался и продолжал творить свои маленькие пакости.

— Знаешь, если бы я вдруг был снизу, то сам начал бы уговаривать тебя поменяться. — С несколько нервным смешком сказал он, подавшись бëдрами навстречу руке Феликса, который всë так же не спешил предпринимать ничего особого.

— С чего бы? — приподнял брюнет рассечëнную бровь, продолжая, лишь едва касаясь, поглаживать член Дани.

— Я так давно не был с мужчиной, что ты бы меня просто порвал. При всей твоей аккуратности, это для меня большевато. — объяснил Дани, взглядом жирно намекая на размер партнëра и явно не в лестной форме. Как бы не восхвалялся в порнухе огромный хер, это не всегда удобно и приятно.

Феликс пожал плечами и снова притянул к себе Даниэля, но вместо поцелуя просто коснулся своим лбом его.

— Значит не тяни кота за яйца и выеби меня уже, неженка.

Но блондин лишь покачал головой и снова двинул рукой, вызвав у Фела приглушëнный стон.

— Погоди, куда ты так торопишься?

Отпустив чужой ствол с выступающими венками, он сухой рукой с явным удовольствием провëл по крепким бëдрам, а мокрыми от лубриканта пальцами покружил вокруг колечка мышц и сразу указательным и средним толкнулся внутрь.

Феликс зажмурился, откинув голову на подушки, и прикрыл тыльной стороной ладони рот. Видимо, по привычке, чтобы не издать ни звуки, но Даниэль, войдя пальцами в тугое отверстие, свободной рукой взял чужое запястье и прижал к матрасу.

— Я же сказал, что хочу слышать тебя. Я не шутил. — Твëрдо напомнил он, не прекращая разрабатывать вход, пальцами толкаясь всë глубже.

Феликс сжал челюсти сильнее, но стоило Дани затронуть простату, как стон не заставил себя ждать. Простынь смялась в кулаке. Фел зажмурился, а партнëр продолжал в том же духе, пока не убедился, что точно не навредит ему.

— Хороший мальчик, — томно протянул Дани и вытащил пальцы, вытирая их о влажную салфетку. Не хотелось испачкать чужие простыни слишком сильно.

Руки попытались развести ноги шире для большего удобства, но Феликс болезненно зашипел и протестующе напрягся. В отличие от Джереми, который, несмотря на свой возраст, превосходящий Дани на 6 лет, казался чуть ли не ивовой веточкой, которую можно в узел завязывать и хоть бы хны, Феликс был совсем не гибким. Каменным даже можно сказать. И в позиции пассива это стало некоторым неудобством, зато Даниэль достаточно худой, а вернее тощий, чтобы Фел не упирался коленями в его бока.

— Готов? — уточнил он, прежде чем стянуть с себя бельë, натянуть презерватив и приставить головку, на которой уже поблëскивала капелька предэякулята, к тугому входу. Феликс кивнул и попытался максимально расслабиться.

Уже от первого движения по телу пробежали мурашки.

— Ммф…

Прозвучал тихий стон. Твëрдый горячий член осторожно скользнул внутрь.

Дани склонился ниже, чтобы быть ближе к партнëру, и тот обнял его крепче, оставил небольшой укус на плече, когда худощавый толкнулся снова, входя уже наполовину.

— Какой же ты узкий, — с неприкрытым наслаждением прошептал Дани, специально склонившись как самому уху Феликса.

Тот прерывисто вздохнул и сомкнул руки сильнее, уговаривая себя быть аккуратнее, чтобы не расцарапать другу спину.

— Ах…— Продолжил стонать Дани. Фел ни капли не сомневался, что он получает удовольствие, а сам ещë не до конца привык к этому ощущению наполненности.

Светлые пушистые ресницы партнëра трепетали, когда он жмурился. Тонкие пальцы скреблись по простыни, сгребая ткань в мятый ком.

Феликс находил его выражение лица, его тонкий звонкий голос невероятно очаровательными и не мог удержаться, чтобы не погладить по волосам, а после, положив руку на затылок, внезапно притянуть, поцеловать это худющее солнышко.

— Дани. — позвал его брюнет, перебирая светлые прямые пряди.

— М?

Даниэль толкнулся последний раз. Бëдра соприкоснулись, но актив прижался ближе, войдя ещë чуточку глубже, и только после этого обратил на партнëра взор затуманенных страстью глаз.

— Я понял разницу… — отрывисто ответил он и обнял Дани так, чтобы тот наклонился, а сам приподнялся и носом уткнулся в его плечо.

— Какую… Какую разницу? — растерялся он.

— Между настоящим сексом и наигранным. С Джером… Ммх, с ним по-другому. Слишком искусственно, всë по сценарию. Никакого… Настоящего чувства…

Объяснялся он сбивчиво, запинался, задыхался от ощущений и прерывался на стоны, когда Дани двигался внутри.

— А у нас разве чувство? — простодушно спросил Дани и вышел почти наполовину, после чего плавно вошëл обратно. Движение повторилось ещë несколько раз, с каждым разом всë реще, от чего Феликс цеплялся за чужие плечи так, будто вот-вот утонет.

— Ты не такой… Ты естественный и тебя не хочется назвать мудаком. С тобой просто и без всего этого пафоса, обмена руганью… Вот просто… — на бледной тонкой коже уже начали расцветать букеты засосов и укусов. Им обоим уже стало жарко, что в голову начало стучаться сожаление о том, что никто из них не додумался открыть форточку.

— Потому что так нормально, Фел. Так нормально, — ласково улыбнулся Дани, повторив своë утверждение, и поменял угол, с третьей попытки попадая по простате, отчего Феликс громко застонал и выгнулся до хруста.

Бедная его спина, кажется, не переживëт этой ночи, если он продолжит в том же духе, поэтому Дани решил пощадить его. Всë-таки Фел не какая-нибудь там гибкая, как пластилин, девица и трещит суставами, словно кто-то подложил внутрь пупырчатую плëнку, которая лопается от любого движения.

— Кино – не жизнь, помнишь же. Всем нужны яркие ощущения, но ведь спокойствие и уют тоже являются важной частью нашего комфорта. — Глубокий толчок от головки до самого основания заставил их обоих одновременно подать голос и коротко засмеяться немного погодя, когда они осознали, что стоны прозвучали в унисон. — И дружеский секс не обязательно должен быть бурным.

Даниэль нежно клюнул горбинку на чужом носу, едва дотянувшись, ведь разница в росте давала о себе знать.

На несколько минут оба затихли, не говоря ни о чëм, и только стоны, их частое тяжëлое дыхание, хлюпы смазки разбавляли густую жаркую тишину, позволяя сосредоточиться на самом процессе, оценить ощущения, а заодно усвоить то, что они успели обсудить за это время.

Феликс не преувеличивал, когда говорил, что с Дани было иначе – сердце трепетало от каждого движения, каждого нежного тягучего поцелуя, сладко сжималось и билось громче. Это не было чем-то очень глубоким, как настоящая любовь, или слишком поверхностным, как жадная страсть. Это было что-то похожее на дружескую доверчивую близость и мягкую тëплую нежность в одном флаконе. Дани хотелось гладить, обнимать, чувственно целовать и совсем немного кусать. Он был похож на рождественную тросточку: длинный, тонкий, сладкий, но совсем не приторный, создающий особую атмосферу уюта и безопасности.

Феликс коленями сжал худые бока, когда партнëр сделал особо приятное движение, и глухо застонал.

— Ах, Дани, да ты просто дьявол… — пробормотал он, стоило партнëру несколько раз подряд попасть по нужной точке.

— Нет, я просто знаю, что делаю. — снисходительная улыбка украсила невинное лицо толикой хитрости и коварства.

Сейчас он и правда казался старше, чем выглядел обычно, хотя, наверно, это просто воображение Фела решило пошалить. Он воспринимался уже как более опытный, и это определëнно было правдой. У него-то наверняка было больше опыта с мужчинами, нежели у Феликса, который и был только с Джером раньше и преимущественно активом. Он вообще только недавно начал понимать, что, в принципе, ему нравится секс не только с девушками, а то, что происходит сейчас – тому прямое подтверждение.

Даниэль украсил чужие ключицы парочкой укусов и, чувствуя, как тугой горячий узел внизу живота начинает знакомо пульсировать, немного ускорил темп, взял большой твëрдый член Феликса в свою ладонь, вновь лаская его.

Не ожидавший этого Фел зажмурился, задышал чаще, глубже, чтобы не потеряться в ритме движений и не устать раньше нужного. Горячий ствол внутри двигался одновременно с рукой на его плоти, отчего удовольствие, словно игристое вино, с двойной силой ударило в голову.

Феликс потянулся к Даниэлю, уже полностью погрузившемуся в ощущения и, взглянув в его совсем мутные глаза, похожие на два глубоких торфяных омута, в которых лишь редкими искорками мелькала осознанность, прильнул к его губам, ласково и страстно целуя. Мужчины прижались друг к другу – кожа к коже – чувствуя, как колотятся вразнобой их сердца. Оба уже были близки к пику. Феликс сжимал в объятьях партнëра, словно вот-вот упадëт, утонет, сгорит, растворится в этом обилии удовольствия, а Дани старался отвечать на поцелуй, сжимал в руках простынь и размашисто двигал бëдрами, уже почти выбиваясь из сил.

Не успела минутная стрелка совершить полный оборот по циферблату, как рассечëнное шрамами тело выгнулось дугой, а низкий хриплый стон разбил вакуум тишины на мелкие осколки.

Короткие ногти впились в бледную кожу, оставляя на лопатках красные отметины-полумесяцы, глаза зажмурились, а колени сжали до боли тощие бока.

— Мммх, Дани… — забормотал он, в то время как сам Даниэль почти задыхался, не в силах вдохнуть, словно лëгкие перевязали толстым жгутом, чтобы ни один атом кислорода не попал внутрь.

Тот кончил спустя пару мелких толчков, почти до треска сминая простынь тонкими длинными пальцами, с по-птичьи звонким стоном вздрогнув. Его тонкие слабые руки задрожали, уже не в силах держать его тело навесу после мощного оргазма, выбившего из Дани весь дух. Он медленно расслабился и плавно опустил своë туловище, устраиваясь прямо на Феликсе, тяжело дыша.

— Ты испачкаешься… — Еле ворочая языком произнëс Феликс, но на его предупреждение блондин только нахмурился и носом зарылся в сгиб его шеи.

— Всë равно отмоемся. — Отмахнулся он и немного нахмурился от ощущения липкости на животе. Как-то в голову не пришла мысль, что чужая сперма может испачкать и его тоже, правда сейчас до этого было до лампочки.

На голову легла большая шероховатая ладонь. Его волосы ласково перебирали, а сам Дани довольно улыбался и медленно приходил в себя.

— Кто первый в душ?

Феликс явно предпочитал сначала привести себя в прядок, а уже потом продолжить нежности, а совсем размякшему после оргазма Дани нужно было немного больше времени.

— А может, полежим ещë немного? — Жалобно пролепетал Дани, прижимаясь щекой к плечу Феликса.

— Мы грязные… — Проворчал он, морщась от костлявости Дани. Тот поëрзал немного, устраиваясь так, чтобы рëбра не причиняли Фелу дискомфорт, но тот, кажется, всë равно не был настроен сейчас долго лежать.

— Тут же салфетки рядом. А помоешься позже.

Потянувшись, Дани скатился на бок и выбросил использованый презерватив в удобно стоящую рядом с кроватью мусорку (Феликс специально заранее выдвинул еë из угла).

Несколько влажных салфеток спустя, оба уже могли спокойно и с комфортом лежать в обнимку. Вернее, Дани прилип к Феликсу, не желая отпускать его ни на секунду, а сам Фел, посмеиваясь с блаженного выражения лица партнëра, принимал всю эту ласку и сам понемногу проникался атмосферой.

И снова Дани казался ему хрупким и маленьким, ужасно уязвимым. И сейчас тëплые объятия и мягкое одеяло становились для него самой лучшей защитой. Исходящее от его тела лëгкое тепло больше грело душу, чем физическую оболочку. Феликс зарылся носом в светлые растрепавшиеся вихры и прикрыл глаза.

— Знаешь… — Тихо начал Дани, и в голосе сквозили особенные, мягкие и тëплые нотки, как солнечные лучи, в весенний день растапливающие оставшийся снег и согревающие слабые, с надеждой поднимающие к небу свои бутоны, цветы. — Если бы раньше, лет эдак шесть назад, мне попался мужчина вроде тебя, я бы и вовсе не взглянул в сторону женщин.

Серые глаза с зелëными лучиками, расходящимися от зрачка к тëмному ободку радужки, обратили свой ласковый взор на осознающего услышанное Феликса, который даже не мог подумать о таких тëплых словах.

От такого неожиданного и необычного комплимента удивлëнный словами Дани брюнет залился краской и спрятал лицо в подушке, чтобы скрыть своë смущение.

— Ой, да ну тебя, сердцеед… — Проворчал он и накрыл Дани с головой одеялом, чтобы не видеть этих хитрющих глаз и озорной улыбки. Тот забарахтался под одеялом и кое-как выбрался, чуть не свалившись с кровати, но Фел вовремя подхватил его и притянул обратно.

— Хехех, стесняша. — Ехидно усмехнулся Даниэль.

Валялись они так долго, перешучиваясь и обмениваясь незначительными, но милыми фразами, пока обоих не начало клонить в сон. Феликс, отчаянно желая оставаться бодрым, чтобы успеть привести себя в порядок перед сном, заëрзал и потрепал уже почти задремавшего Дани по волосам, привлекая его внимание. Внезапно, захотелось ответить на слова Дани чем-то нежным.

— Прозвучит розово и сопливо, но если это сон, то я не та уж хочу просыпаться. — Феликс сконфуженно отвëл взгляд, а потом и вовсе привстал, начал шарить по кровати, пытаясь уйти от накрывшей его неловкости, заняв себя поисками одежды. — Бля, это прозвучало слишком по-гейски… Забудь, что я сказал, этого не было. — Пробормотал он, но Дани лишь тихо смешливо зафыркал и поднял с пола чужие штаны, небрежно валявшиеся наполовину под кроватью.

— Это потерял?

Озорная улыбка сверкнула на его лице. Конечно, он так просто не отдал штаны. Даниэль, схватил потянувшегося за одеждой Феликса за запястье и подался навстречу, завлекая в тягучий поцелуй. Тот застыл на мгновение, но не был против, и сам же обхитрил партнëра, выхватив свои штаны, пока тот отвлëкся.

— Фел, мы только что занимались сексом. По-твоему, это менее по-гейски, чем одна милая фраза?

В ответ донеслось невнятное бурчание. Да, для Феликса это было слишком по-гейски, потому что он развëл нюни и все эти телячьи нежности. И это как-то… Не вписывалось это в его понимание простой дружбы, даже если с привилегиями, и надо заканчивать размусоливать и поддаваться минутным эмоциональным порывам. Чëрт знает, что из этого выйдет.

А Дани лишь рассмеялся. Для него в этом нет ничего зазорного. Они просто делятся мыслями и эмоциями, чтобы проявить и получить в ответ немного нежности, ведь им обоим этого может не хватать в повседневной жизни. Дани в принципе очень тактильный и в какой-то степени сентиментальный, поэтому ему важно получать к себе определëнное внимание. К сожалению, насытится вдоволь объятиями и прочими прикосновениями ему удаëтся крайне редко, поэтому за сегодняшнюю возможность он не мог не уцепиться.

Более не желая медлить, а скорее желая поскорее сбежать от странной неопределëнности, которая начала набирать обороты в его голове, Феликс собраося встать с кровати, но пришлось перестать так торопиться, потому что лëгкая боль не позволяла ему совершать резких движений. Дани, заметивший как Фел поморщился и охнул от неожиданных неприятных ощущений, заволновался.

— Ты как?

В ответ тот лишь помотал головой и улыбнулся.

— Всë в порядке. Просто поторопился вставать, наверно. Я ещë не привык к такому. Не мудрено, что сейчас больновато.

Он как смог убедил неравнодушного Дани, что с ним правда всë в порядке, и в кое-как, кряхтя, как старый мопс, сполз с кровати, а по пути из комнаты подбирал одежду, которую они бросили.

В душе он смог отмыть себя от остатков липкой спермы, которая неприятно стягивала кожу, подсыхая, от лубриканта, который уже начал стекать по внутренней стороне бедра – Дани точно не скупился на смазку – а после, когда насухо вытерся, обработал антисептиком, больно щипающим ранки, все оставленные укусы.

После ничего особенного не происходило, всë по нетривиальной схеме: одеться, отправить сонного Дани в душ, привести комнату в порядок, понять, что запасной одежды, а вернее пижамы, для Дани нет и выдать ему свою чистую футболку, которая на нëм висела огромным лоскутом, словно парашют, и самые маленькие из всех имеющихся шорты, которые непонятно как оказались у Феликса, но гостю пришлись почти впору.

Урчание в животе напомнило Дани о том, что он, вообще-то, не ужинал, а одним чаем насытиться сложно. Неловко было говорить о том, что голоден, но тут уже помог желудок Фела, так же ворчливо потребовавший еды.

— Упс… Может, перекусим? — предложил брюнет, на что Дани тут же с энтузиазмом закивал.

Сейчас вчерашняя острая лапша уже не казалась таким уж плохим вариантом, как раньше.