Примечать изменения, которые появились с отставкой Отто, было занятно. Например, Хайтауэру больше не было позволено ужинать с королевской семьёй, и не то, чтобы от этого стало кому-то грустнее. Даже наоборот — Алисента, подобно цветку, долгое время находившемуся в холоде и мраке, хлебнула свои первые лучи и зацвела. Она начала чаще улыбаться, смеяться и как будто забыла о том, что они недавно похоронили её первенца. Сначала Эймонд начал подозревать, что Рейнира просто поделилась с Алисентой их тайной. Однако на утренней службе в Великой Септе Алисента неизменно молилась за душу Эйгона и плакала в своей комнате, когда Эймонд приходил пожелать ей доброй ночи. Нет, это свет Рейниры делал Алисенту такой, какой она должна была быть всю жизнь — не безучастной и нервной, а доброй и чуткой — такой, как её описывали все, кто знал её до замужества.

Если Хелейну и Джекейриса невозможно было застать поодиночке, то отношения с невестами как у него, так и Люцериса, перешли в дружеские и даже вынужденные. Бейла и Рейна, почувствовав холодность, закономерно нашли новые увлечения — другие бастарды, приехавшие на похороны Эйгона, — Аддам и Алин из Халла. Они были новыми оруженосцами Корлиса, подозрительно похожими на него.

Дальнейшие изменения состояли в том, что все начали заискивать и пресмыкаться перед Рейнирой, желая получить заветное места десницы или хотя бы члена совета. Всё теперь проходило через руки Рейниры, Деймона и Алисенты, прежде чем Визерис без задней мысли подписывал указы. За глаза их начали называть "трёхглавой десницей", и не то, чтобы это не было правдой. Где была Рейнира, были и две её тени.

Одновременно с этим влияние Лариса Стронга при дворе росло, хотя сам он, наоборот, стал меньше при нём появляться. Многие поговаривали, что именно он станет новым десницей и поэтому спешно налаживает дела в Харренхолле, но Эймонд догадывался, для кого уготовано это тёплое место у Железного Трона. Почётная передача обязанностей произойдёт как только закончится траур державы по принцу. Именно тогда слабое колыхание воды перерастёт в волны перемен и будет расти, расти, расти, пока не начнётся ураган, в эпицентре которого будет сидеть королевская семья и устало потягивать вино.

— Грядут большие перемены, Люк, — молвил Эймонд, когда они гуляли по обширным садам. Люцерис, кажется, ничуть не удивился словам Эймонда после пары минут тишины. Хелейна и Джекейрис, глупые и абсолютно влюблённые, шли впереди и над чем-то смеялись. Эймонд и Люцерис предпочитали смущённо отводить от них взгляды и оставлять их наедине, просто пока тренировочный двор был забит уезжающими дальними родственниками.

— Бочка с диким огнём скоро взорвётся, да и шторм приближается или как там... — спокойно пожал плечами Люцерис, рассматривая море вдалеке. С него дул по-осеннему холодный ветер. — И ты ищешь союзников. Понимаю.

— Мне нужно знать, что я могу на тебя рассчитывать.

— Это зависит от того, что ты хочешь. Я не пойду против своей матери, Эймонд, и ты это знаешь.

— Я тоже не собираюсь идти против своей семьи. Я хочу лучшее для неё, для королевства, для людей. Мне не всё равно.

— Тогда зачем тебе я? Объединись с моей матерью! Я мало что решаю.

— Твоя мать не доверяет мне, — сказал Эймонд, резко преграждая Люцерису путь. — Но доверяет тебе. Может быть, она не сошлёт меня на стену, но точно отправит куда-нибудь подальше от трона и тебя. Я всего лишь хочу то, что принадлежит мне. Я не хочу всю оставшуюся жизнь тлеть в тени своих родственников. Я тоже хочу сиять. Помоги мне, мой дракон.

Люцерис закусил щёку и опустил глаза. Эймонд быстро огляделся, проверяя, нет ли кого по близости, а затем взял его за подбородок и заставил посмотреть в единственный живой глаз. Вина мгновенно задрожала в сузившемся зрачке Велариона. Это работало. Это всегда работало.

— Я не буду просить тебя больше, чем ты можешь дать. Я помню наш уговор, Люк. Дай мне то, что я хочу.

— Чего ты хочешь? — спросил Люцерис, едва шевеля губами.

— Тебя рядом со мной.

Замешательство Люцериса не успело продлиться долго. Хелейна и Джекейрис окликнули их и позвали к себе.

— У Хелейны отличная идея! — восторженно начал Джекейрис. — Как насчёт того, чтобы устроить небольшой пикник на том берегу у Королевского Леса? Только мы вчетвером.

Он указал на противоположный берег реки Черноводной. На берегу не было деревьев, он был пологий и песчаный.

— Я могу попросить мою служанку взять нам что-нибудь с кухни, — продолжила Хелейна. — Может быть, фрукты, лимонные пирожные? И-и-и миндальный марципан, как ты любишь, Эймонд?

— Ладно, давайте. Только как мы туда доберёмся? И кто нас туда отпустит? — резонно высказался Люцерис, скрестив руки на груди.

— А мы что, пленники здесь? У нас есть драконы! — ответил Джекейрис. — Им тоже нужно бывать где-нибудь, кроме этой ужасной тёмной ямы. Не понимаю, как вы можете держать их там постоянно. Дома всё по-другому. Ты обязана посетить Драконий Камень, Хелейна. Это великолепное место!

— О, я посещу его, Джейс, — загадочно улыбнулась Хелейна. — И мне там очень понравится.

***

Стоять и наблюдать торжественную передачу должности десницы короля в тронном зале было скучно. Эймонд не мог дождаться, когда всё закончится, и он сможет пойти тренироваться вместе с Люцерисом. О том, что они будут не наедине, а с Джекейрисом, Дейроном и Джоффри, Эймонд предпочитал не думать.

Ещё он предпочитал не думать о том, что их разделяло несколько человек. "Фиолетовый подчёркивает твои глаза," — так и подмывало сказать, но между ними стоял Деймон, поэтому Эймонд говорил с Хелейной. Она снова оттаяла, не умея долго злиться, но не подпускала его слишком близко.

— Это платье делает твою кожу ещё более бледной и зеленоватой. Тебе бы больше подошёл фиолетовый, синий, голубой, розовый, — советовал Эймонд.

— Ты прав. Не хочу зелёный. Хочу чёрный, — сказала Хелейна и посмотрела в сторону Джекейриса. Они кивнули друг другу, не обращая внимание на молнии, которые пускала невеста Джекейриса — Бейла. Эймонд спрятал усмешку за покашливанием.

Теперь стало ясным как день, что Рейнира сдержит Веларионов не брачным договором с будущим королём, а золотой цепью десницы, которую она буквально надевает вместе с Алисентой на Корлиса Велариона. Все в тронном зале аплодировали, и даже Визерис, которого не рискнули поднимать с трона, медленно похлопал.

— Тогда тебе нужно убить кого-нибудь, сестра. Ты сможешь ходить в чёрном, и никто не скажет, что ты одета неподобающе, — пошутил Эймонд, и с удовольствием увидел, как сотрясаются плечи Люцериса в немом смехе.

— Зачем мне кого-то убивать, если смерть уже в этих стенах? — флегматично спросила Хелейна, теребя кольцо на пальце.

— И правда, — ответил Эймонд, вспомнив рисунок паука в тайном коридоре. Возможно, Хелейна была там когда-то. — В Красном Замке можно круглогодично носить траур по его строителям, не так ли?

Хелейна медленно кивнула, выглядя потерянной. Ещё секунду назад она была с ним, и вот будущее вновь затянуло её в омут, оставляя лишь оболочку. Приоткрыв рот, Хелейна посмотрела на потолок, словно на неё упала капелька дождя.

— Что ты видишь? — нетерпеливо шепнул Эймонд, ловя момент.

— Снег в Тронном зале.

— Снег? — нахмурился он, ничего не понимая. — Не шторм?

— Шторм близко, а снег дальше. Намного дальше.

Корлис благодарно поклонился принцессе и королеве и поднялся к железному трону, чтобы преклонить колено и коснуться губами пальцев Визериса.

— Клянусь Богами и своей честью, что буду верой и правдой исполнять свои обязанности, защищать королевство и представлять королевское слово, — объявил Корлис, и зал взорвался аплодисментами.

Когда придворные хлынули на выход и Деймон уже направлялся к Визерису, чтобы помочь ему спуститься, Эймонд вышел вперёд с кинжалом под удивлённые взгляды своей семьи. "Рейнира сказала, что матушка — её семья. Быть может, она примет и меня".

— Отец, могу я к тебе обратиться? — произнёс Эймонд. Когда Визерис поманил его усталым жестом, Деймону хмуро отступил и Эймонд поднялся на пару ступеней к трону отца. Он протянул Визерису кинжал, смиренно склонив голову. — Позволь подарить тебе новый клинок для трона, мой король. В детстве этим кинжалом меня лишили глаза, и я поклялся отомстить. Но мести больше нет места в моём сердце. Я простил Люцериса, как и он меня. Пусть отныне этот кинжал станет символом единства Дома Дракона.

Визерис дотянулся своей костлявой холодной рукой до тёплой ладони Эймонда и сжал её.

— Знал бы ты, мальчик мой, сколько радости мне приносят твои слова. Конечно, я принимаю этот дар, — искренне улыбнулся Визерис, оголяя гниющие зубы.

— Я тоже рад быть свободным от этого бремени, отец, — осмелился сказать Эймонд. Он не помнил, чтобы Визерис выглядел довольным и таким гордым за него.

Слуги быстро сориентировались и забрали кинжал на переплавку. Спускаясь, Эймонд поймал заинтересованное выражение Отто, место которого теперь было среди других Хайтауэров. Он стоял в конце зала, ожидая, когда мимо пройдут все остальные. Они так и не встретились, сколько бы Эймонд ни пытался себя уговорить, он просто не мог прийти к Отто. По правде говоря, Эймонд боялся и не знал, что сказать.

— О, Эймонд, как это славно! — сказала Алисента, приложив руки к семиконечной звезде на груди.

Эймонд с трудом выдержал её порывистые объятия. Кожа помнила и всё знала, всё ещё носила в себе её оплеухи, подзатыльники и щипания до синяков. Алисенте нельзя было бить детей за непослушание, и она находила другие методы воспитания. Эймонд редко был непослушным, но однажды увидел, как Алисента в гневе таскает Хелейну за косу за сущую мелочь.

Они уже давно не дети. Но каждое нежное касание матери стало хуже наказания.

— Это решение взрослого человека. Ты всё сделал верно, — добавила Рейнира и ограничилась похлопыванием по плечу.

Эймонду не терпелось увидеть реакцию Люцериса, может, его мягкую улыбку или новую дерзкую шутку, однако вместо этого он застал оторопь на любимом лице.

— Люк? Что-то не так? — насторожился Эймонд, подойдя к нему. Королевская семья тоже начала расходиться, и им не следовало отставать.

— "Новый клинок для трона", ведь так ты сказал? — беспокойно сказал Люцерис, обнимая себя. Он был бледен, словно увидел призрака.

— Да. Ты не рад? Ты бы хотел его оставить?

— Нет, просто...

— Люк, ты идёшь? — Джекейрис подошёл, ведя под руку Бейлу. Рейна скромно следовала за ними, готовясь увести Люцериса у Эймонда из-под носа. — Нам нужно быстро сменить праздничную одежду. Наши дамы хотят посмотреть на тренировку. Не стоит заставлять их ждать.

— К слову, Хелейна тоже хочет посмотреть, — почти не солгал Эймонд, вбивая новый клин в отношения Джекейриса и Бейлы. На лицах обоих тут же отразились противоположные эмоции.

— Это было бы чудесно! — бодро отозвался Джекейрис и обернулся на Хелейну, выходящую из зала вместе со своими детьми и матерью. — Конечно, пусть приходит!

Рейна под шумок взяла Люцериса под руку, и Эймонд не сдержал лёгкого смеха. Ему хотелось закричать ей в лицо, что Люцерис целовал Эймонда и любил Эймонда и предпочёл Эймонда своей невесте.

— Она придёт в качестве вашей дамы, кузен? — вызывающе полюбопытствовала Бейла, сжимая локоть Джекейриса. Они небольшой группкой направились к высоким дверям Тронного Зала.

— В каком смысле?

— Ну, — она поправила причёску, скрывая неуверенность при одном только взгляде в глаз Эймонда, — Люк и Джейс будут с невестами. И вы, получается, тоже, кузен? Вы женитесь на Хелейне, верно?

— Моя сестра имеет право более брать мужа. У неё есть дети, и она хочет носить чёрный цвет, а не зелёный. Заявила мне об этом сегодня утром.

— Хочет носить чёрный? — расспрашивал Джекейрис с такой неподдельной надеждой, что на месте Бейлы Эймонд бы дал жениху пощёчину. Однако он не был на его месте и Бейла не подозревала о многозначности слов Хелейны.

— Она, должно быть, в большом трауре после смерти мужа. Не давите на неё, — притворно посочувствовала Бейла.

— Я согласен. Со свадьбой надо повременить. Есть шансы, что она беременна, — слукавил Эймонд.

— Беременна? — переспросил Джекейрис. Он побледнел так, будто сапфировый глаз начал просвечивать сквозь повязку, и Эймонд укрепился в своём предположении.

— Думаю, да. Я уже видел это три раза. С первого взгляда незаметно, но она стала надевать более свободные платья и начала чаще говорить... неожиданные слова. Не совсем к месту, понимаете?

— Как тяжело, наверное, вам с ней справляться, — подала Рейна голос, прижимаясь к безучастному Люцерису. Он так ничего и не сказал, и это тревожило.

— Ну, теперь у неё есть не только я, — оскалился Эймонд, глядя на то, как льнула Рейна к Люцерису. Эймонд был готов оторвать её руку и подарить её Люцерису, раз она так хочет быть с ним.

Они вышли из зала, и двери за ними закрылись. Люцериса привёл в чувства грохот. Он осмотрелся и сказал:

— Прошу прощения, я плохо себя чувствую. Я не смогу сегодня тренироваться. Лучше отдохну.

— Тебя проводить? — забеспокоилась Рейна.

— Нет, благодарю, ты очень добра, — откланялся Люцерис, осторожно убирая её руку, и в мире не было большего облегчения для Эймонда.

— Я провожу. Всё равно надо переодеться, — немного нервно вызвался Джекейрис. — Встретимся в тренировочном дворике, хорошо?

— Я с вами, племянники.

— Ох, но что теперь делать Рейне? Ради кого она придёт? — сетовала Бейла.

— Позовите Аддама и Алина. Вы же так обычно делаете, — самым невинным тоном предложил Эймонд, вызывая у обеих девушек румянец.

— На что вы намекаете, кузен? — гневливо сказала Бейла, став в позу. Ещё немного и она начнёт рыть копытом землю, наставив рога на Эймонда, машущего красной тряпкой.

— Ровным счётом ни на что. Думаю, никто не будет против них. Более того, мне кажется, все будут рады, если...

— Хватит, Эймонд, — жёстко оборвал его Люцерис и окатил ледяным взглядом. — Я устал, и мы уходим. Сейчас же.

— Конечно, Люк. До встречи, кузины.

Они оставили девушек в полной растерянности, быстро следуя за тёмным как туча Люцерисом. Его ярость клокотала и бурлила, делая его ещё прекраснее.

— Как ты себя чувствуешь? — участливо спросил Эймонд, пока они поднимались по лестнице. Он был готов в любой момент подхватить Люцериса и хотел придерживать его на каждом шагу.

— Мне было бы лучше, если бы ты не цеплялся к Рейне и Бейле, — прошипел Люцерис. — Зачем ты это устроил? Бедные девочки, они, наверное, так перепугались.

— Я вижу тебе не так уж плохо, раз ты способен на сочувствие.

— Мне стало нехорошо на церемонии из-за толпы.

"Ложь, — подумал Эймонд и поджал губы. — Какие секреты ты хранишь от меня, мой лорд Люк?"

Когда они зашли, Джекейрис бросился переодеваться, будучи подозрительно молчаливым. Эймонд проследил взглядом, как он скрывается за ширмой, и только тогда приблизился к Люцерису вплотную.

— Что тебя беспокоит, мой дракон? Скажи, что мне сделать, чтобы ты почувствовал себя лучше?

Эймонд потёрся носом о нос Люцериса, не зная, откуда в нём берётся столько нежности. Веларион с мягкой улыбкой поймал его за подбородок и погладил. Таргариен чувствовал, что готов был подчиниться любому капризу Люцериса и зависимость от него росла. Наверное, это должно было беспокоить Эймонда, но он давно принял, что это было неизбежно.

— Прекратить кошмарить Рейну — вот, что ты можешь сделать, чтобы мне стало лучше.

— Хорошо, Люк, — улыбнулся Эймонд. — Ты только помни, что ты мой дракон и ничей больше.

Глаза Люцериса задержались на довольных губах Эймонда и только потом поднялись к смеющемуся глазу.

— Я помню. И ты помни, что Рейна в этом не виновата. Будь с ней добр. Я не хочу быть лордом Дрифтмарка, но Рейна заслужила быть леди и хозяйкой в своём собственном доме.

— Ты не хочешь Дрифтмарк? — нахмурился Эймонд. С точки зрения Люцериса, думающего, что власть — ответственность, это, возможно, было логично, но Эймонд был в корне не согласен с ним. — А-а, ты хочешь Драконий Камень. Да, он же нравится тебе больше.

— Нет, Эймонд, я не хочу Драконий Камень. Я вообще не хочу... Всё это. Я хочу выполнить свой долг и улететь куда-нибудь, может, попутешествовать, как Эйгон. Я не виню его за то, что он сбежал. Я бы сделал на его месте то же самое.

Эймонд презрительно фыркнул.

— Ты не такой. Эйгону было проще притвориться мёртвым, чем выполнять свой долг перед семьёй. А теперь его хотят использовать эти Рогаре, я в этом уверен! Это какой-то древний валирийский род Лиса. Я не знаю, как решить эту проблему!

— Можно кого-нибудь к нему прислать? Образумить его или?.. — Люцерис замялся. Эймонд ожидал услышать "убить его", однако Люцерис умел удивлять. — ...рассказать всё Отраде Королевства, у Порочного есть связи за Узким Морем. Думаю, их в интересах помочь тебе с этим.

Прыснув от смеха, Эймонд с притворно серьезным видом покачал головой, на что Люцерис закатил глаза. Хотя, признаться, его приводил в восторг тот факт, что они придумали секретные имена всем действующим лицам на игральной доске и используют валирийский, чтобы скрыть что-то от его брата. У них были собственные секреты.

— Просто пообещай, что будешь хорошо себя вести.

— Обещаю.

Эймонд погладил его по щеке и целомудренно поцеловал в неё. Люцерис медленно выдохнул. Его драгоценный дракон успокаивался в его руках.

— Вы закончили? — уточнил Джекейрис, скучающе смотрящий в окно.

Неохотно отпустив Люцериса, Эймонд напоследок поцеловал его руку. Право, его хотелось целовать, пока не выпьешь из него всю жизнь.

— Да, пойдём. Я хочу побить пару бастардов сегодня, — подтрунил Эймонд и оглядел новый образ Джекейриса. Тот успел переодеться за ширмой и облачиться в старый колет чёрного цвета. — Хелейна оценит твоё одеяние, — не удержался Эймонд от колкости. Джекейрис стиснул челюсть.

— К слову, что это за намёки Джейсу?

Джекейрис поморщился и рухнул на софу, опустив голову в ладони. Люцерис помассировал переносицу. Эймонд с интересом взирал на происходящую ситуацию.

— А теперь вы двое ответите мне: Хелейна правда беременна или вы меня разыгрываете? — уточнил он.

— Хелейна не разделяла с Эйгоном постель уже несколько месяцев. У неё много секретов от меня, но новую страсть ей сложно скрыть. Доказательств нет, у меня есть только подозрения.

— Хорошо. Джейс?

Джекейрис поднял виноватые глаза на Люцериса, закусив губу.

— Ты... Ты серьёзно?

— Она сказала, что обо всём позаботится!

Эймонд расхохотался, держась за живот. Люцерис выругался и зашагал по комнате. Джекейрис остался покаянно сидеть, сложив руки в молитвенном жесте.

— А сестра не теряла времени! Я не замечал у неё лунного чая. И когда же случилось сие чудо?

— Когда вы с Люком в первый раз подрались...

Эймонд загоготал ещё пуще.

— Она сказала, что ей было одиноко! Она принесла вино и напоила меня. Я даже ничего толком не помню! Я думал, что ничего не было! — оправдывался Джекейрис, пока Эймонд умирал от смеха, запрокинув голову.

— Значит так, — распорядился Люцерис. — Джейс, мы обязаны рассказать обо всём маме. Ребёнок может родиться или светловолосый, или как мы. Если боги будут милостивы, он избежит нашей участи и клейма бастарда, но боги редко милостивы. Не думаю, что ты хочешь такую страшную участь Хелейне и своему ребёнку.

— Ты уже совершеннолетний, и сам можешь распоряжаться своей судьбой, Джейс, — вставил Эймонд. — Хелейна — хорошая партия, и вряд ли ваша матушка будет возражать против вашего брака. Мне кажется, она на это и рассчитывает.

— Что ты имеешь в виду? Она хочет объединить наши партии?

— Рейнира давно хотела, а тут такой случай. Грех не воспользоваться! Только представь себе, Люк: сын Рейниры — король, дочь Алисенты — королева, и их общий внук — наследник. Звучит даже слишком хорошо.

— Но как же Бейла?.. — спросил Джекейрис, выглядя совсем уж жалко.

— Надо было думать о Бейле, когда ты спал с моей сестрой, — процедил Эймонд.

Он давил и давил. Может быть, у них и правда ничего не было. Хелейна не была глупой или умалишённой, как о ней говорили. Она могла о себе позаботиться и, возможно, предсказала исчезновение Эйгона. Возможно, она планировала всё это. Возможно, она даже сама подала эту идею Эйгону.

— Не будет ли всем лучше, если я умру? — сказал в тот солнечный день Эйгон. Были ли это его слова или его устами говорила Хелейна? Это было неважно. "Раз моя сестра хочет чёрный, я подарю ей чёрный," — рассудил Эймонд.

— Помнится, ты всё-таки зашёл в её покои тогда. Или ты всё-таки трус, лорд Стронг, и мне смыть позор твоей кровью?

Джекейрис вскочил с софы и насупился, сжав кулаки. Эймонд положил руку на рукоятку меча. Люцерис устало вздохнул.

— Эймонд, — осадил он одним лишь словом. — Сейчас вы потренируетесь, а потом мы вместе пойдём к маме. Если ты снова будешь цепляться к девочкам, ты с нами не пойдёшь. Ясно?

— Ясно, Люк.

***

Сражаться с тремя бастардами одновременно было сложнее, чем Эймонд надеялся. Дейрон позорно выбыл первым, но это было предсказуемо. Он никогда не дружил с мечом, скорее с маминой юбкой и сборником стихов.

В зрителях были Кристон Коль, Джаспер Уайлд, несколько Хайтауэров и многие другие придворные, периодически бурно реагирующие на разные парирования участников. Бейла и Рейна всё же позвали своих настоящих ухажёров из Халла, и были очень довольны каждой осечкой Эймонда. Хелейна в лавандовом платье с чёрными вставками держалась в стороне и блаженно плела венок из ярких золотых цветов и травы, что-то напевая.

В какой-то момент, вспотевшего Эймонда оттеснили в угол, и в игру неожиданно вступил Гармунд Хайтауэр, перепрыгивая через забор с тренировочным мечом.

— Нужна помощь, мой принц? Трое на одного — не слишком честно.

— Они все младше меня. Но если хотите, милорд, я не стану отнекиваться. Вы согласны, племянники?

— Да, дядя, гонять вас по полю, конечно, очень весело, но хотелось бы равного боя, — за всех сказал Джекейрис.

И тогда сталь в руках запела и начался настоящий танец. До этого Эймонду не давали продуху и пространства, чтобы развернуться. Гармунд был неплох для своего возраста и отлично прикрывал с тыла. Эймонд был быстр как сумеречный кот и свиреп как дракон. Он с трудом обезоружил бесцеремонно сражающегося Аддама и приложил меч к его горлу. Таким образом, Аддам выбыл из поединка. Гармунда в это время окружили Алин и Джекейрис. Гармунд успел унести с собой Алина, поразив его мечом в грудь, прежде чем Джекейрис коснулся мечом горла Гармунда. Таким образом, Эймонд с Джекейрисом остались вдвоём на поле.

— Всё к этому шло, — хмыкнул Эймонд, откидывая назад косу.

— К моей победе? — иронизировал Джекейрис. Они обменялись ударами и вновь отскочили, прощупывали почву. Стиль Деймона искрился в манере боя Джекейриса. — Какой-то вы уставший, дядя. Может, передохнёте? Попросить слуг принести свинины?

Эймонд покачал головой и, дождавшись нового удара, неожиданно рьяно контратаковал, лишая Джекейриса баланса. Эймонд схватил его за дублет и прошипел:

— Победи меня, и я, так и быть, не перережу тебе горло во сне после очередной бурной ночи с моей сестрой.

Последние слова он не рискнул говорить на общем. Несмотря на скудные способности Джекейриса в валирийском, основной смысл до него дошёл. Он струсил и растерял весь пыл.

Эймонд швырнул Джекейриса в сторону, и тот еле успел подняться, чтобы с лязгом отразить новый батман. Это была чистая удача, вызвавшая удивлённые хлопки среди толпы зрителей. Эймонд поймал взор грозной Хелейны, продолжающей вплетать цветы в венок. "Она ворожит," — догадался Эймонд, но у него не было времени наблюдать, что она берёт и что это значит.

— Ну что, племянник? Какой-то ты уставший. Может быть, сдашься? — передразнил Эймонд.

Он не стал ждать нового выпада, и на Джекейриса посыпались удары. Эймонд невольно сравнивал его и Люцериса, в чистой дуэли было проще проявлять себя, и пока он не видел, почему Джекейриса звали лучшим мечником из братьев. Конечно, он был более ловкий и выносливый по сравнению с Люцерисом, и всё же это дело времени. Джекейриса легко было застать врасплох, легко ударить словами, выбивая из лёгких весь воздух. Джекейрис терялся, когда бой выходил за рамки привычных молчаливых столкновений. Люцериса же словесная перепалка распаляла, и, видят Семеро, Эймонд любил этот огонь, каким греховным он ни был.

Выбив из Джекейриса всю прыть, Эймонд ударил коленом по его руке, сбивая контратаку противника и ослабляя его хватку на мече. Эймонд уже готовился приставить лезвие к его шее, как вдруг поймал взгляд Люцериса в толпе. Победа была в почти кармане, однако даже самого короткого промедления хватило, чтобы Джекейрис ударил Эймонда в солнечное сплетение тупым мечом и выиграл битву.

Зрители поражённо вздохнули как один человек. Казалось, никто не решался даже пошевелиться. Все боялись гнева Эймонда. Мало кто побеждал его прежде, и те были немногие были его мастерами по оружию. И Люцерис. Только Люцерис мог одолеть его, и он стал причиной его поражения снова. Эймонд усмехнулся, буравя Люцериса взглядом.

— Хорошо, племянник, — сказал Эймонд, вызывая наконец волну шёпотков среди толпы. — Ты, безусловно, Силён. Надеюсь, твоё семя будет таким же Сильным и двор скоро наводнят твои темноволосые отпрыски. Как будет горда твоя мать!

Последние слова стёрли самодовольную улыбку с лица Джекейриса. Он нервно закусил губу, сжимая меч. И тут Хелейна подошла с красивым пышным венком и водрузила его на голову Джекейриса.

— Корона для победителя, — произнесла она и поцеловала его в скулу. Джекейрис зарделся, втягивая голову в плечи под озорное хихикание Хелейны.

Его невеста вскипела и вырвалась из рук сестры. Бейла подбежала, ревниво дёрнула Джекейриса на себя и захотела поцеловать его тоже, как вдруг дёрнулась от него и схватилась за глаз. Её уколола веточка полыни из венка.

Хелейна просияла и сказала, обращаясь к Эймонду:

— Дрифтмарк хорошо платит за своих русалок.

И ушла, пританцовывая и заставляя всех изумлённо смотреть ей вслед. Бейла зарычала и растёрла краснеющий глаз, готовая расплакаться от ярости и боли. Рейна встала рядом с ней, гладя по плечу.

— Кузен, усмирите свою сестру! Это уже выходит за рамки приличий!

— Боюсь, моя сестра делает, что хочет, кузина, — посмеиваясь, сказал Эймонд и отдал тренировочный меч слуге.

— Прости, Бейла, сильно больно? — посыпался на извинения Джекейрис.

— Да! Лучше бы меня ударили, чем ты позволил этой... Ей! Поцеловать тебя! Я опозорена на весь двор! Что теперь будут о нас говорить? — взорвалась Бейла.

— Что это лишь поцелуй в щёку от обрадованной тётушки, — вклинился Люцерис с вежливой улыбкой. — Извините нас, дамы. Появились неотложные дела. Моя мама вызывает нас. А вы сходите пока к мейстеру, Бейла. Вдруг что-то случится с глазом. Согласен, дядя? Глаза нужно беречь.

Ответное оскорбление Эймонда было словно снадобье, разглаживающее морщины девушек. Они немного успокоились и позволили им уйти с миром. У них всё равно были кавалеры поинтереснее. Эймонд заметил, что к Рейне подошёл и Аддам, и Гармунд. Конечно, ей льстило такое внимание, и такую юную девушку как она легко было перенаправить в другое русло. Тем более, что Люцерису претило правление Дрифтмарком. Отсчитав Дейрона за просчёты и отправив его к Кристону Колю, Эймонд стал думать о том, как бы правильнее разыграть свою партию в кайвассу.