Восседать на месте короля и смотреть на то, как жадно уплетает еду Эйгон было удивительно. Эймонд разглядывал его и до сих пор не мог поверить, что он здесь, как и семья, собравшаяся в трапезной. Эйгон был словно привидением из другой жизни.

— Как вы могли... — наконец выдавила Алисента, стоящая у противоположной стороны стола, подальше от всех них.

Эймонд вздрогнул, вспомнив о существовании своей матери, и тогда Отто положил руку ему на плечо, по-странному поддерживая и защищая. Дедушка приплыл вместе с Эйгоном на первом корабле, зашедшем сегодня в порт. Они не должны были делать этого, но зачем-то сделали и спасли Эймонду жизнь.

— Вы все... — продолжила Алисента с отвращением оглядывая Отто, Эймонда, Эйгона и даже Хелейну, преспокойно вяжущую детские пинетки так, будто пару часов назад Красный Замок не мог рухнуть ей на голову. Алисента повысила голос: — Вы все знали и не удосужились мне сказать! Я чуть не сошла с ума! Я думала, что Эйгон мёртв!

— Дейрон не знал, — бросил Эйгон с набитым ртом. Капли с его крашеных синих волос полетели в разные стороны и брызнули Эймонду в лицо. Видимо, Эйгон покрасил их, чтобы меньше походить на себя, но здесь его узнают даже крысы. — И я не Эйгон, матушка. Я — Лазурный Лис. Разве по мне не видно?

У Алисенты задёргался глаз. Она открыла рот, чтобы что-то возмущённо ответить, но закрыла и быстрым шагом направилась к выходу. Отто, который всё ещё был в дорожной одежде, наклонился к уху Эймонда и учтиво спросил:

— Мне послать за королевой-матерью, Ваша Светлость?

Эти слова были усладой для ушей Эймонда, хотя он всё ещё чувствовал себя окаменевшей жертвой какого-то проклятия. Первая битва драконов разделила его на "до" и "после". Она высосала из него все соки, но ни есть, ни спать он не мог. Он как будто всё ещё был там, слышал рёв драконов и чувствовал Вхагар бёдрами, натёртыми седлом.

— Нет, — чуть погодя, отозвался Эймонд. Казалось, он едва был способен говорить.

— Она наверняка отправилась к Дейрону. Не нужно ей мешать, — вставила Хелейна.

Эйгон усмехнулся и откусил большой кусок курицы, которую ел голыми руками.

— А ты всё та же, сестрица, — прожевав, сказал он. — Очень милые розовые пинетки! Ты уже выбрала имя? Небось, Висенья? Или возьмёшь что-то по линии отца ребёнка? Как тебе, например, Алис?

Хелейна подняла на него безразличный взгляд. Стук спиц друг о друга не прекращался ни на минуту. Эйгон её дразнил, почти готовый высунуть язык. Всё как в детстве.

— Эйма, — произнесла она, стирая улыбку с лица Эйгона. — Висенья ей бы подошло, но раз есть Визерис, должна быть и Эйма.

— Визерис? — заторможено переспросил Эймонд, не вполне понимая.

— Поешьте и отдохните, мой король, — перебил их Отто, хлопая Эймонда по плечу. — Вам нужно набираться сил. Я возьму подготовку к коронации и рассылку писем на себя. Скоро сюда прибудет много гостей, и их нужно встретить подобающе. Вы согласны?

— Да, конечно, — тихо сказал Эймонд.

Отто улыбнулся и деловито покинул трапезную. Как только его шаги стихли в коридоре, Эймонд опустил голову и впился руками в волосы. Послышалось тупое приглушённое мычание, и Эймонд не сразу понял, что мычит он сам.

— Эх, глупый младший брат, — прервал его Эйгон, налегающий теперь на пирог и вино. — Тебе повезло, что я пришёл на выручку.

— Как ты узнал, что мне нужна помощь? — спросил Эймонд, закрывший лицо руками. Он чувствовал, как солёные слёзы обжигают щёки и заливают мелкие раны.

— Мне был сон, где Деймон тебя убивает, пронзая второй глаз. Это была бы очень глупая смерть, братец, поэтому я решил переломить ситуацию, — хмыкнул Эйгон, а у Эймонда спёрло дыхание. Он отнял руки от лица и посмотрел на своих брата и сестру — абсолютно безмятежных, почти идиотов, которым было плевать, что вокруг всё уже давно полыхает. — Ну, что же ты не ешь? За Узким Морем говорят, что можно надеяться лишь на скотину, которая продолжает есть. Нам что, перестать надеяться?

Хелейна и Эйгон одновременно пронзили его своими взглядами. Эймонд моргнул, посмотрел на свою полную тарелку и взялся за кубок.

— О! Тост! Прекрасно! Вещай, наш король! — рассмеялся Эйгон, тоже схватившись за вино. Хелейна молча подняла свой бокал, откладывая вязание.

Эймонд сглотнул и сказал настолько торжественно, насколько мог:

— За корону.

— За корону! — повторили за ним.

Плотно позавтракав, Эймонд побрёл к Дейрону, где обнаружилась и Алисента. Она помогала мейстеру менять бинты. Дейрон не приходил в себя, лежа на постели как мертвец. Когда они остались втроём в густой тишине, Алисента села на край кровати и вдруг заговорила:

— Визерису снилась удачная охота каждый раз, как я беременела. С Дейроном он сказал, что поймал в ловушку белоснежного кролика... Во сне Визерис взял его в руки и подумал: "Боги, какой же он крошечный! Я не наврежу ему?"

Её лицо скривилось, и она вновь зарыдала. Эймонд стоял позади неё и не знал, что делать. Вернее, знал, но не хотел. Он не хотел её касаться или утешать словами. В этом было что-то противное, особенно когда она коснулась семиконечной звезды на шее.

— Эйгон был белым лисом, Хелейна была лебедем, — тихо добавила Алисента, шмыгая носом.

— А я?

Алисента поправила Дейрону одеяло и поцеловала его в лоб. Она повернулась к Эймонду со своими уставшими измученными глазами.

— Ты был белым оленёнком, Эймонд. Королевским оленем.

***

Получать письмо не от Джекейриса, а от Его Величества Эймонда Первого, короля андалов, ройнаров и Первых людей, владыки Семи Королевств и защитника державы, было бы ужасающе, если бы Люцерис ещё мог испытывать ужас. Он читал письмо, написанное ловкой рукой Отто Хайтауэра от лица короля, и укачивал сестру, пока она медленно засыпала. Это было одно из первых писем, пришедших к ним после того, как улеглась буря. Как и все остальные, оно пахло гарью приближающейся войны.

Уложив сестру в кроватку, Люцерис с письмом отправился в гостиную, где Рейна пыталась что-то вышивать в нервном свете из камина, а Джоффри, Эйгон и Визерис играли в догонялки с деревянными мечами.

— Эймонд требует от нас прилететь на его коронацию, — объявил Люцерис почти с порога.

Рейна медленно поднялась из кресла, зажимая иглу в своих руках так сильно, что ещё немного и она бы поранилась.

— Об отце ничего не сказано? О Бейле? — тревожно спросила она.

Люцерис мог лишь пожать плечами.

— Здесь написано лишь, что Бейла не будет коронована вместе с ним, так как... — Он обратился к письму и зачитал вслух. — "Принцесса Бейла пока не является моей женой перед лицом Семерых Богов".

Рейна тихо выругалась на валирийском, на что Джоффри закрыл по одному уху Эйгону и Визерису.

— Вот же ублюдок... — сказала Рейна с досадой и гневно воткнула иголку в ткань. — До нас доходят только жалкие слухи о том, что случилось, а он даже не позволяет нашим родным писать нам! Что, если отец при смерти? Как же там Бейла? Что он сделал с Джейсом?

— Несмотря ни на что, Эймонд бы похоронил Деймона. Он его слишком уважает. Мы бы об этом услышали. И, к тому же, Эймонд бы использовал предсмертное состояние Деймона, чтобы заманить нас в столицу, — покачал головой Люцерис и подошёл к Рейне, чтобы обнять её за плечи. — Джейс — прямая угроза его правлению, но его законность под вопросом и ему выгоднее держать заложников чёрных при себе. Бейла — внучка Морского Змея и даже более ценная заложница, чем Джейс. Не переживай за них.

Рейна быстро промокнула глаза от слёз и сжала руку Люцериса в ответ.

— Главное нам сейчас принять решение, иначе Эймонд отправит сюда флот Простора. Не уверен, что кто-то из нас сможет хорошо держать оборону.

— Я смогу держать оборону! — вмешался Джоффри. — Я разобью узурпатора и верну трон нашей матери, Люк!

Люцерис почувствовал, как против воли его губы растягиваются в улыбке. Впервые за долгое время он испытал хоть что-то отдалённо напоминающее веселье. Джоффри был очарователен в своём рвении защитить свой дом, учитывая, что он не мог выговорить половину сложных слов. Люцерис потрепал Джоффри по волосам, и Эйгон и Визерис обняли его за ноги.

— Мы скучаем по маме. Она скоро встанет, Люк? — пролепетал Визерис.

— Да, когда мама проснётся, Люк? — энергичнее спросил Эйгон.

— Вы, тупицы, тётя Алис же говорила, что мама очень устала после родов! Она сказала, что мама будет спать очень долго! — снова встрял Джоффри.

— Джофф, не называй братьев тупицами, — нравоучительно сказала Рейна. — Ты обязательно когда-нибудь будешь держать оборону, но это тоже будет не очень рано.

— Но я хочу! Я буду настоящим рыцарем! И отдам маме корону, а потом она сделает меня Белым Плащом!

— Конечно, ты обязательно будешь тем, кем захочешь, — терпеливо ответила Рейна, присаживаясь на колени, чтобы они были на одном уровне. — Тебе просто надо сначала подрасти и стать хотя бы как Люк.

Джоффри оценивающе оглядел Люцериса.

— Люк высокий. Я смогу вырасти так за... Месяц?

Смех всё-таки пробил Люцериса, и он погладил по голове Эйгона и Визериса.

— Нет, тебе понадобится пару лет. Когда вырастешь, вернёмся к этому разговору, хорошо? — ласково отозвалась Рейна и дёрнула Джоффри за нос.

Он застонал и капризно бросил свой деревянный меч на пол. Эйгон и Визерис последовали его примеру, сделав это менее энергично чем Джоффри, и посмотрели на Люцериса, неодобрительно качающего головой.

— Но к этому моменту война уже закончится! А потом её не будет, потому что мама будет королевой! И что мне делать? Кому я буду нужен такой? — разревелся Джоффри. Рейна и Люцерис вздохнули и забрали всех младших братьев на диван, пытаясь успокоить Джоффри.

— Боги, я бы всё отдал за то, чтобы всё было, как ты говоришь, и я был никому не нужен, — пробормотал Люцерис, ловя усталую улыбку Рейны. Их младшие братья и сестра остались у них на попечении, и у них не было права паниковать, хотя очень хотелось рвать на себе волосы от безысходности.

— Что нам делать, Люк? — тихо спросила Рейна. — Нельзя игнорировать его письмо. Он проведёт коронацию так или иначе, а затем пошлёт за нами своих людей. Наш кастелян, конечно, талантливый человек и Драконий Камень — отличное место для осады, но у нас здесь совсем нет людей и запасов. И вряд ли за это время наши два маленьких дракона успеют вырасти, чтобы совладать с Вхагар.

— Ты думаешь, как стратег, — грустно усмехнулся Люцерис, положив подбородок на голову Эйгону. Брат сидел на его коленях и играл с фигуркой солдатика.

— У вас есть три дракона! — вновь вставил Джоффри.

— Да-да, но твой ещё меньше наших, — отмахнулся Люцерис. — Мы в любом случае не сможем поднять бунт, у нас просто нет никаких сил. Эймонд почти на троне, Деймон побеждён, мама... — Он запнулся. Сложно было сказать, что случилось с Рейнирой, и Люцерис просто старался об этом не думать. — Мама не сможет сесть на престол, а она была наследницей много лет. Ни один лорд не будет сражаться за бастарда, трёх малолеток и девушку, ты уж извини.

— Да, Люк, я понимаю... — кивнула Рейна, задумчиво перебирая светлые волосы Визериса. — И у Эймонда заложники, которыми он легко может пожертвовать. Мы просто... Мы просто смиримся? Полетим на коронацию?

— Это значит, что мы признаем его королём, нам придётся присягнуть. Без этого мы не сможем полететь обратно, — обозначил Люцерис. — Разве мы признаём?

— Не знаю. Если нарушим присягу, станем ещё и клятвопреступниками в глазах людей. Не то, чтобы это поспособствует привлечению солдат в наше восстание. У нас и так дурная слава из-за отца. Что нам ещё делать?

Люцерис вздохнул и прошёлся по письму глазами снова. Они уже слипались. Ночи медленно становились дольше и подкрадывались вместе с зимой.

— Мы можем написать, почему не прилетим, и обещать, что прилетим позже.

— А мы прилетим позже? — уточнила Рейна, приподняв брови. — Вряд ли он просто так нас отпустит и вряд ли даже согласится на это.

— Да, ты права. Он не согласится на это просто так.

Опасная идея пронзила Люцериса, однако это был их единственный выход.

Убрав Эйгона со своего колена, Люцерис присел рядом с низким столиком и быстро начал черкать ответ на бумаге для рисования. Братья и Рейна с любопытством заглядывали ему через плечо. Люцерис взволнованно и быстро писал на валирийском, заставляя младших братьев хмуриться и донимать Рейну с переводом.

— Я понял только "дорогой дядя", — промямлил Джоффри.

— Ты же не... Нет, Люк, это же наше наследие! — воскликнула Рейна, следя за пером в руке Люцериса как за ядовитой змеёй. — Люк, Рейнира бы этого не хотела!

— Рейниры здесь нет, она мертва, — буркнул Люцерис, обмакнув перо в чернилах. — И это не моё наследие. Это твоё наследие, Рейна. Я попрошу его передать права на Дрифтмарк тебе, не переживай.

— Нет! Не смей!

Рейна попыталась вырвать перо и бумагу, но в борьбе Люцерис просто перехватил её ослабевающие от шока руки. Они оба встали и, тяжело дыша, уставились друг на друга, пока младшие братья притаились на софе.

— Мама мертва? — хрупко спросил Визерис. У него дрожала губа, и он был готов расплакаться.

— Нет, солнышко, Люк просто расстроен, что она не просыпается, — мягко сказала Рейна, а затем её пылающий взгляд вернулся к Люцерису. Он отпустил её. — Делай, что хочешь, Люк. Ты давно этого хотел. Но ты должен был защищать своих братьев и прикрывать Джейса.

— Я и пытаюсь защитить! — рявкнул Люцерис. — Я полечу к Эймонду. Вы останетесь здесь для вашей же безопасности. В происхождении Джоффри есть сомнения, а вот в твоём, Эйгона и Визериса — нет. Вы сможете возглавить восстание, когда появится хоть какой-то шанс на победу. Может быть, у меня даже получится обменять себя на Джейса!

Рейна всплеснула руками и закатила глаза.

— Что заставляет тебя подумать, что он к тебе прислушается?

— Ты и сама знаешь, что, — ответил Люцерис сквозь зубы, заканчивая письмо на каминной полке. — Он хочет этого. Ты мне в этом не признаешься, но и ты хочешь этого. Корлис хочет этого. Рейнис хочет этого. Алин и Аддам хотят этого. Веймонд хотел этого до того, как Деймон снёс ему голову. Всё королевство хочет этого от меня с самого моего рождения. Я устал с этим бороться, слышишь? Устал! И даже если это не спасёт ничью жизнь, я буду чертовски рад, что сделал это! Я хочу этого.

С этими словами Люцерис громко поставил точку в письме, оставляя жирную кляксу.

— Пусть меня наконец назовут настоящим именем.

***

Кутать младшую сестру в церемониальную простынь, предназначенную для похорон, было нелепо. Люцерису теперь всё казалось бессмысленным и глупым, но он продолжал делать то, что от него ожидается. Поэтому он замотал её покрепче и понёс на песчаный берег перед замком, где их уже торжественно ждали Рейна, Джоффри, Эйгон и Визерис.

Люцерис уложил задремавшую младшую сестру в колыбель и следом уместил её тёплое драконье яйцо. Он глубоко выдохнул, перехватил кинжал из драконьего стекла покрепче и резким движением сделал себе глубокий порез на ладони. Он едва помнил этот обряд, когда его проводили для Джоффри, но слова из обряда Эйгона и Визериса застряли в его голове надолго.

— От драконьей крови к драконьей крови, текущим по нашим венам, — нараспев начал Люцерис.

Он поднёс руку к колыбели. Большая алая капля налилась кровью и скатилась по его руке, приземляясь на лоб и большое родимое пятно задремавшей малышки. Братья и Рейна повторили за Люцерисом. Он встал на колени рядом с колыбелью, сжал ладонь и взял крошечную ладошку младшей сестры, пачкая её своей кровью.

— От валирийских корней к валирийский корням, горящим в наших именах, — сказали они все вместе.

Люцерис как можно аккуратнее поцарапал руку сестры кинжалом, и кровь медленно проявилась на её мраморной коже. Она инстинктивно сжала своими маленькими пальцами его руку и приоткрыла аметистовые глаза. Она не заплакала, как обычно плачут дети. Она вообще ещё ни разу не плакала. Люцерис волновался, что она родилась немой.

— От меня, Люцериса, кому дал имя валирийский принц Лейнор из дома Веларион, к тебе, кому даю имя я — Люцерис, сын валирийской королевы Рейниры из дома Таргариен.

Сглотнув, он разомкнул кровоточащую ладонь младшей сестры и прижал её к драконьему яйцу, навсегда соединяя невылупившегося дракона внутри с младенцем. После этого Люцерис встал, взял в чистую руку пепел и громко объявил:

— При свидетелях, которым были даны имена, я даю имя тебе, дочь валирийской королевы Рейниры Таргариен и валирийского принца Деймона Таргариена.

Младшая сестра смотрела на Люцериса с любопытством, пока он сыпал вокруг неё пепел и мешал его с каплей крови на её лбу. Она вся измазалась и теперь казалось, что она побывала в пожаре.

— Вдохни воздух и выдохни драконье пламя, как и должна, Эйма Таргариен, истинная валирийская принцесса.