Бродить по городу иногда было весьма увлекательно: наблюдать со стороны чужие жизни, видеть чужие чувства, но совершенно ничего не чувствовать самому. Эльмир не любил выбираться в город, но это было всё же приятнее, чем запираться в комнате или ловить осуждающие взгляды Стражей на арене, которые его недолюбливали или открыто ненавидели. С тех пор, как он вернулся в Стронгфорд и снова присоединился к Стражам, жизнь его, как и раньше, стала подобной аду. Однако, кое-что изменилось: парень более ничего не чувствовал — ни злости, ни ненависти, ни неприязни. Конечно, его страшно раздражало, когда не в меру самоуверенная Джинджер пыталась задеть его или Исмаил намеренно не рассчитывал силы удара во время тренировок на арене, но он почти не реагировал, чем злил самих Стражей.

Потеряв Сатори, он потерял себя, потому ему было бы безразлично даже если бы рано или поздно его убили. Эльмир нестерпимо хотел снова почувствовать его рядом, снова ощутить себя живым и нужным, но, сбежав от Сатори, было бы неправильно снова возвращаться.

Кажется, в городе был какой-то праздник. Улицы украшены цветами и разноцветными флажками, горожане такие беспечные и счастливые, непринуждённо и спокойно гуляющие по городу. Наверное, только одному Эльмиру было плевать на всеобщую радость. Он брёл, глядя себе под ноги, так как другого занятия не нашёл. Было жарко, он снял с лица платок и завязал его на шее.

Эльмиру вдруг померещилась в толпе знакомая фигурка с веером в руках и непослушными чёрными прядями, спадающими на лицо. Сердце пропустило удар, он затаил дыхание и последовал по улице, расталкивая прохожих. Да, это были те самые знакомые черты, тёплые лисьи глаза и губы, расплывающиеся в улыбке. Но и Сатори изменился. Его украшали чёрные лисьи ушки и пушистый хвост, а в глазах его горел неизвестный Эльмиру прежде огонь.

Сатори, встретившись в толпе с ним взглядом, бросился ему на шею, обнял так крепко, как только мог. Он прильнул было к нему, а после отстранился и влепил ему пощёчину, безумно сверкая глазами. Чувства его смешались в невиданный прежде комок боли, гнева и счастья.

Эльмир схватился за щеку, опустив взгляд в землю. Он не знал, что сказать Сатори, как объяснить ему тот побег и как убедить в своей искренности. По его осуждающему взгляду он понимал, что тот не верит ему, что разочаровался и скорее всего давно остыл к нему.

— Сатори… Ты прав, я заслужил, — Эльмир взял его за руку. — Но ты не знаешь, как мучительно было для меня расставание с тобой, и что я пережил, пока тебя не было рядом. Я так рад, что с тобой всё в порядке, что ты жив и что ты здесь. Я рад тебя видеть.

Лис освободил запястье из его хватки, весьма резко, но так заманчиво-грациозно.

— Я тебе не верю, — Сатори был в ярости, но сохранял спокойствие. — Ты бросил меня там одного и ушёл, даже ничего не сказав, не попрощался со мной и исчез. Ты наплевал на мои чувства и предал меня.

— Ты неправ. Ты сейчас даже не догадываешься, насколько ты ошибаешься. Ты, конечно, имеешь право говорить так, и я понимаю, что обидел тебя, — Эльмир подошёл к нему ближе, заглядывая в полные бессильной злости глаза. — Я скучал.

— Ты можешь провести кого угодно, но не меня. Однажды я уже попался — больше я не допущу эту ошибку. Я уже не тот безвольный слабый Сатори, — оттолкнул его, оцарапав ему грудь, будто нарочно. — Я прибыл сюда не ради тебя, а в поисках возможностей в первую очередь для себя. И не смей жалеть меня — я не такой трус, как ты!

Опустив голову, Эльмир молча наблюдал, как Сатори уходит прочь, задев его плечом. Он мог бы остановить его, он мог объяснить ему всё, мог заставить поверить ему; но он просто смотрел ему вслед, не в силах и шелохнуться. В этот момент его мир был разрушен, а самого его будто бросили в бездну; внутри всё пекло от боли и горечи. Эльмир осознавал, что упускает из вида то, чего ему так не хватало всё это время, что теряет своего Лиса, своего Сатори, такого желанного своенравного Сатори, теряет, только найдя.

Сатори, что давно избавился от страданий, было больно. Он не хотел бы говорить Эльмиру всего того, что сказал, но его обида была сильней остальных чувств. Прижаться к его телу было приятно, этого ощущения ему так не хватало все эти месяцы, но он не мог снова сдаться ему. Его захлёстывали эмоции, Лис боялся сорваться на ком-то, он был одновременно и зол, и расстроен, и счастлив. Вспоминая, как переменился из радостного в виноватый вид Эльмира, он злорадствовал, но это удовольствие продлилось недолго.

Лис прибыл в Стронгфорд, чтобы попытать счастья, совершенно ничего не зная об этом городе кроме того, что здесь можно пересечься с ненавистным Эльмиром. От него же Сатори слышал о Стражах, будто бы в команду принимают кого угодно, готового сражаться с нечистью и рисковать своей жизнью, но остаются там только те, чьей смелости достаточно, чтобы взглянуть в лицо смерти. Он хотел попробовать свои силы, одиночные тренировки в магии на безлюдных пустырях ему невыносимо наскучили. В то же время, он не хотел видеть Эльмира; Лис пытался поверить в то, что ненавидит его.

Сказать, что Стражи приняли его неохотно — ничего не сказать. Никто даже не пытался взглянуть на него как на достойного Стража: в их глазах он был слабым. Больше всего Сатори поразило не то, как холодно отреагировали они на его прибытие, а то, как ненавистно рассматривал его К’арх, видя в нём соперника.

Лису досталась такая же маленькая неуютная комнатка, как и у большинства Стражей. Он недовольно осмотрелся, но согласился со своим положением — ведь идти ему было некуда, да и денег тоже не было. Сложив свои скромные пожитки в старый узкий шкаф в углу, он присел на кровать, весьма неудобную. Сатори уже пожалел о том, что вообще прибыл сюда, но обратного пути у него не было. Самым страшным и невыносимым для него было то, что Эльмир тоже здесь.

Хоть спустя несколько дней Лис и доказал всем, что достоин называться Стражем, и даже одолел некоторых в бою, Эльмира он продолжал избегать, со страхом ловя иногда его взгляд на себе. В этих золотых глазах он всегда видел только надежду и сожаление. Когда же им приходилось пересекаться, Сатори прожигал его злым взглядом, с удивлением глядя на его растерянный извиняющийся вид.

Однажды Эльмир, встретив его в коридоре и воспользовавшись его замешательством, схватил за руку и притянул к себе, а после прижал к стене. Сатори раздражённо освободил запястье и почти оттолкнул его, но песчаный лучник схватил его за руки, не давая возможности вырваться.

— Чего ты хочешь? — яростно прошипел Лис. — Разве я не понятно объяснил тебе в тот раз, что не хочу видеть тебя?

— Я хочу, чтобы ты хотя бы выслушал меня, — Эльмир склонился над ним, прошептал последние слова, почти касаясь своими губами его. Сатори с видом явного отвращения отвернулся.

— Я и слышать ничего не хочу, — прорычал сквозь зубы, зажмурившись. — Что ты собираешься мне объяснять? Почему бросил меня, когда мне было невыносимо плохо и когда я нуждался в тебе как никогда? Почему ушёл, даже не попрощавшись, не предупредив?

Эльмир вздохнул, отведя взгляд. Сатори, чувствуя его так близко, чувствовал и его дрожь.

— Я не смогу объяснить это тебе. Ты думаешь только о себе, не задумываясь о том, что чувствовал я, когда ты умирал у меня на руках. Ты не думал о том, как сильно я боялся однажды проснуться и узнать, что ты не выдержал, что тебя больше нет. Ты не можешь себе представить, каково мне было каждую секунду бояться не почувствовать твоё дыхание.

Виновато опустив подрагивающие уши, Сатори слушал его, даже не перебивая. Внутри что-то сжималось от боли. Он будто забыл, как говорить, не в силах произнести ни слова. Да, он не думал. Точнее, думал, но не об этом.

— Я… Не подумал, — наконец-то выдавил он. — Мне было так больно тогда и до сих пор, я пытался скрыть это, но так и не смог смириться. Ты был для меня предателем. И всё равно, — Сатори с укором обернулся к нему, — ты не должен был бросать меня там одного.

— Я знаю. Я виноват. Я испугался, что сам не выдержу такой утраты. Слабак. Для меня легче было не знать, что с тобой, чем в один миг узнать о твоей гибели и потерять себя вслед за тобой. Я бы не смог жить с этим. Да, я эгоист, — усмехнулся, — да мы оба друг друга стоим! Но ты не представляешь, как тяжело мне было существовать, — именно существовать, я не назову это по-другому, зная, что тебя, возможно, уже нет в живых. Было так тяжело просыпаться не в твоих объятиях. Не чувствовать тебя рядом. Сатори, я надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь простить.

Лис сощурился, призадумавшись. Его обида была слишком велика, но и соблазн простить и броситься Эльмиру на шею был велик; он сдерживал себя. Ему показалось, что он заметил слезинку на щеке песчаного лучника, но тот поспешно отвернулся.

— Победишь меня в поединке один на один — и я буду твоим, — неожиданно для самого себя вдруг сказал он. — Я прощу тебя.

— Ты уверен? — заметив беспокойство Эльмира, Сатори раздосадовано зашипел.

— Не смей жалеть меня! Я тебе уже говорил, что я больше не тот Сатори, который нуждается в жалости.

— Я согласен. Завтра днём, — он отпустил запястья Лиса с неохотой. Эльмир вообще не хотел отпускать его от себя. Он с тоской смотрел ему вслед, следя за тем, как тот гордо, с торжествующим видом удаляется.

Желающих поглазеть на бой оказалось удивительно немного: скептично настроенный Исмаил, Данте, не рассчитывающий на интересное зрелище, и Артемис, злая как чёрт из-за того, что проспорила Галахаду, как всегда.

Они стали напротив друг друга. Эльмир неуверенно сжимал рукояти клинков, — он не хотел сражаться с Сатори. Лис же усмехался, обнажая клыки, и размахивал раскрытым веером. Его пушистый хвост нетерпеливо извивался из стороны в сторону.

Сатори напал первым. Он наносил удары магией, но Эльмир всякий раз ловко избегал их, не отваживаясь атаковать. Лис был в ярости — он не мог попасть в него. От одной из атак Эльмир не успел увернуться, и ожог от лисьего огня остался у него на плече. Сатори зло улыбнулся, а Эльмир же раздосадовано зашипел и бросился на него. Лис уклонялся от его ударов, отвечая магическими искрами. Он чувствовал, что устаёт, но не собирался поддаваться. Сатори был бесконечно обижен, гнев захлёстывал его.

Оба они уже были измотаны. Эльмир оттеснял противника всё дальше под ликующие возгласы Стражей (они успели возненавидеть наглого Лиса, всюду сующего свой нос), которых стало заметно больше, отгонял его от себя, но старался не ранить его. Сатори едва удавалось отходить и изворачиваться, избегая ударов, у него на боку было заметно кровавое пятно. Лис на мгновение прикладывал руку к ране, а после снова складывал пальцы и атаковал магией. Эльмир решил перехитрить его: одно движения, и пара клинков Множества Истин соединилась в лук, а парня обступили его клоны, изумительно похожие на него, неотличимые. Сатори вначале растерялся — он не знал, какой Эльмир настоящий, он засомневался, ведь он не хотел убивать его. Он наносил осторожные удары магией, и некоторые из клонов рассыпались золотым песком.

Пока клоны отвлекали его противника, Эльмир кувырком оказался за спиной Сатори и, схватив его за руку, развернул к себе лицом, а после, подставив ему подножку, толкнул в грудь и повалил на землю, подымая клубы пыли и песка. Лис застонал от удара о землю и попытался вырваться, но Эльмир лёгким ударом по запястью выбил веер и прижал его за руки. Сатори растерянно рассматривал нависшего над ним Эльмира, тяжело дыша.

— Ты проиграл, — Эльмир прошипел ему почти в губы, не снимая повязки.

— Отпусти, — Лис отвернулся, избегая его взгляда.

— Не отпущу, пока не скажешь, что простил меня, — Сатори закатил глаза и дёрнул руками, даже не надеясь на освобождение. Эльмир только сильнее прижал его и вдавил колено ему в пах. Маг зажмурился, дыхание перехватило.

— Я тебя прощаю, — он вздохнул. Эльмир немедля отпустил его, поднялся и подал ему руку, помогая встать. Сатори бросился ему на шею, обнял, прижавшись к нему. Его захлёстывали эмоции, чувство полного удовлетворения переполняло, будто он снова обрёл что-то, без чего невозможно жить. Эльмир жадно обнимал его, впиваясь пальцами в его плечи, а потом поцеловал в шею.

— Я рад, что ты снова рядом. Я люблю тебя, Сатори.

***

— И всё-таки, мы не можем жить вместе, — сложив руки на груди и опираясь спиной о стену, возражал Лис.

— Но почему? — Эльмир, пытавшийся уговорить его уже достаточно долго, всё ещё не терял надежду.

— Ну, во-первых, здесь очень тесно, мы вдвоём не уживёмся. А во-вторых, ты только представь себе, что подумают Стражи о нас с тобой.

Эльмир раздражённо потёр переносицу.

— Чёрт возьми, Кай спит с Теей, Гелиос — с Тёмной Звездой, а Ларс тайком от сестры наведывается к Лиэн, и никто ничего им не говорит. Успокойся, если кто что и скажет — я заткну им рты.

— Как неприлично так говорить об остальных и их личной жизни, — Сатори сощурился. — Ладно. Будь по-твоему, я останусь тут с тобой. Всё же, не будет так холодно и неуютно.

— Ты используешь это только для своей выгоды! — едва не смеясь, возмутился Эльмир. — Подлый лис! Иди-ка сюда, я тебе покажу, как обманывать меня!

Он со смехом повалил Сатори на свою постель, лихорадочно целуя его шею и плечи. Эльмир потянулся к его поясу, но Лис схватил его за руку.

— Не сейчас. Мы ещё не начали даже жить вместе, а ты уже пристаёшь!

— Не скромничай, лис.

Вдвоём они, как и обычно, располагались на траве в тени полюбившегося дерева с разросшимися вширь ветвями. Сатори лежал, раскинув руки в стороны, он просто наслаждался тёплым днём. Эльмир, полулежа, опираясь на локоть, рассматривал умиротворённое выражение Сатори, поглаживая его ладонь. Вдруг, воспользовавшись тем, что он прикрыл глаза и расслабился, Эльмир, ехидно усмехаясь, достаточно ощутимо дёрнул его за ухо. Лис взвизгнул, схватив обидчика за руку.

— Прекрати уже меня дёргать! — зло зашипел он, повалив Эльмира на траву. Тот только смеялся. — Мои уши предназначены не для этого.

— А для чего же? — с озадаченным выражением, всё ещё посмеиваясь, спросил песчаный лучник. — Разве не для того, чтобы за них дёргать?

— Нет конечно! — Сатори пихнул его в бок, намеренно вцепился когтями ему в плечи и склонившись над ним, куснул в шею. Эльмир только притянул его к себе, усаживая к себе на бёдра. Лис смутился. — Слушай, если кто-нибудь увидит, чем мы тут занимаемся — поймёт неправильно.

— Если кто-то поймёт нас неправильно — это его проблемы.

— Вот у кого — а у тебя точно сейчас будут проблемы, — Сатори сощурил красивые глаза и улыбнулся так, как присуще только ему, показав клыки; что-то подлое, лисье было в этой улыбке. — Ещё раз тронешь мои уши — и я тебе твои надеру, — вид у него был весьма убедительный, угроза звучала в его голосе.

— А я тебе потом что-нибудь другое надеру, — многозначительно заулыбался. Лис смутился ещё больше, он отвёл взгляд. — Что тебя так смущает, мм? Когда мы наедине в моей постели, ты не краснеешь как девчонка от каждого моего слова.

— Замолчи! — Сатори, содрав с него повязку, заткнул ему рот поцелуем, прильнув к его губам. Он почувствовал, как пальцы Эльмира мягко поглаживают его спину, а после зарываются в тёмные волосы.

— Вот же упрямый лис, — оторвавшись от него, прошептал Эльмир ему в губы. Он потянулся было к его подрагивающим пушистым лисьим ушам, но Сатори перехватил его руку.

Лис взглянул на жалостливое выражение на его лице и вдруг засмеялся.

— Ладно уж, — чуть наклонил голову. — Только не дёргай — больно же.

Он млел от его прикосновений, пока тот гладил его по голове, мягко и осторожно ощупывая пушистые лисьи уши. Сатори не понимал, в чём было такое удовольствие, но позволял Эльмиру касаться себя.

— Вы только посмотрите, влюблённая парочка снова вместе! — насмешливый голос им обоим ненавистного Галахада отвлёк их друг от друга. Эльмир почувствовал, как внутри вспыхивает ненависть и ярость. Он видел, как сощурился и напрягся Сатори.

— Чего ты от нас хочешь? — зло прорычал Эльмир. Сатори, взглянув поочерёдно на них обоих, решил не вмешиваться, поняв, что их стычка неизбежна. Он только отодвинулся в сторону. — Тебе мало было издевательств надо мной, мало было того, что ты сделал со мной? За Сатори я порву, клянусь тебе. Ты должен заплатить мне за то, что сделал, и ты заплатишь.

— Слишком громкие слова как для тебя.

Не выдержав этого снисходительно-насмешливого выражения на его лице, Эльмир подорвался с места и схватился за клинки. Сатори остановил его, положил ладонь на плечо и не позволил ему броситься на Галахада. Лис склонился к нему и тихо прошептал:

— Не сейчас, не здесь. Вываляй его в пыли на глазах у всех — так точно отстанет.

— Ну что же ты, давай, нападай! — рыцарь издевательски подбадривал его. Эльмир зашипел сквозь зубы, пытаясь вырваться из хватки Лиса.

— Эльмир, нет. Игнорируй его, не позволяй ему довести себя. Он тебя недостоин. Сейчас, пока ты в такой ярости, ты можешь совершить ошибку.

— Да ну тебя к чёрту! — песчаный лучник прижался спиной к дереву, опираясь на него. Сатори мысленно ликовал: он послушал его! — Если ты не трус, ты выйдешь на равный бой со мной там, — указал пальцем в ту сторону, где была арена для тренировок Стражей, — на арене, при свидетелях. Знаю я твои хитрые уловки. Как в тот раз уже не будет!

Зло нахмурившись и как-то расстроенно поджав губы, Галахад молча удалился. Эльмир, проводив его взглядом, схватил Сатори за запястье и поцеловал тыльную сторону его ладони. Лис растерялся.

— Ты — прелесть, — восторженно говорил он. — Если бы не ты со своими наставлениями, я бы непременно опозорился перед ним снова.

— Ну, иногда нужно слушать, что я тебе говорю, — хитро прищурился. — Будешь мне должен.

Эльмир пытался настроиться перед этим боем: он должен стать расплатой за всю причинённую боль. В этот раз он просто не мог проиграть, не мог сдаться. В этот раз он был не один — Сатори всюду сопровождал его, стараясь поддержать и успокоить. Это было тяжело для них обоих.

Час расплаты наступил. Снова, как в тот раз, противники стояли напротив друг друга. Товарищи Галахада и он сам потешались над Эльмиром, не считая его достойным соперником. А на его стороне был Сатори, и ему больше ничего не было нужно. Его присутствие добавляло уверенности.

Эльмир напал первым, оставив все сомнения и страхи, следы которых тянулись из прошлого. Теперь он не боялся. Противник только посмеялся, уходя от атак. Песчаный лучник сохранял самообладание и не позволял ему вымотать себя, атаковал осторожно, но ловко и хитро. Краем глаза он заметил, как улыбнулся Сатори, наблюдая за ними. Он верит в него!

— Думаешь, в этот раз не опозоришься, как тогда? — Галахад теснил его к краю, но тот всякий раз увиливал вбок, изворачиваясь и не позволяя задеть себя. Эльмир хмуро молчал, не отвечая на издёвки. — Давай договоримся?

— О чём? — ни на секунду не отвлекаясь и внимательно следя за любым его движением, спросил всё-таки Эльмир, всё так же уверенно держа удар.

— Если ты проиграешь, мы повторим, — на его лице заиграла омерзительная ухмылка. Эльмира передёрнуло, но он сдержал уже рвущуюся наружу ярость. Он нападал ещё более холодно и расчётливо. Пока ещё это не выглядело как сражение, никто из них не атаковал по-настоящему активно и сильно.

— А если я выиграю? — даже не спрашивал — утверждал. Эльмир знал, что не проиграет. Просто не может проиграть. — Что я могу заставить тебя сделать?

— Выиграешь — и я отстану от тебя, — неохотно ответил Галахад. — Но этого точно не произойдёт. Готовься к долгой ночи, милый.

Эльмир зло зашипел сквозь зубы, услышав, как тот его назвал. Это было мерзко. Вспомнилась ночь в лесу. Он не позволял воспоминаниям выбить себя из равновесия. Его терпение окончательно закончилось, и песчаный лучник начал наносить удары в полную силу. Рыцарь довольно прищурился, избегая атак: вот это уже был настоящий поединок.

Спокойно и уверенно. Эльмир легко повелевал песчаными клонами. Они хоть и были почти бесполезны, но прикрывали его самого, давая ему время и возможность атаковать. Подло, но всегда верно.

Галахад не сомневаясь и не задумываясь, теснил его всё дальше, и Эльмир даже на мгновение испугался, что всё идёт не так, как он предполагал. Но после он в последний миг извернулся, и рыцарю удалось только слегка задеть его. Песчаный лучник только поморщился, и, воспользовавшись некоторым замешательством противника, вновь выставил впереди себя свои точные полупрозрачные копии. Галахад растерялся, потеряв настоящего Эльмира из вида. Песок ослеплял.

Недолго думая, Эльмир бросился на него, и он не был уверен, удалось ли его сопернику избежать его атак. Он был всё так же спокоен и решителен. Галахад понял, что проигрывает ему, и уже на ходу раздумывал, какую можно предпринять подлость, чтобы победить. Однако он не учёл того, что Эльмир предусмотрел всё. Парень внимательно следил за ним и подметил уже давно, что тот уступает ему, что проигрывает, что пытается увильнуть. Он с ещё большим натиском стал наступать, теперь уже он оттеснял противника.

Одного резкого выпада хватило, чтобы ощутимо толкнуть рыцаря, несерьёзно ранив в бок. Тот повалился на песок, и Эльмир, ликуя, вонзил клинки в песок, с обеих сторон от поверженного противника. Тот неловко поднялся на локтях, Галахад был в ярости из-за собственного поражения.

— Теперь ты оставишь меня в покое, потому что пообещал на глазах у них, — Эльмир кивнул в сторону Стражей, всё ещё ошарашенных его победой.

Эльмир подошёл к Лису, нетерпеливо дожидавшемуся его, и обнял, крепко прижал к себе и вдохнул, наконец, спокойно. Сатори почти что повис на нём, бросившись ему на шею. Всё. Это была победа. Окончательное и безоговорочное торжество. Возмездие.

***

Сатори с отчуждённым видом смотрел в окно, рассматривал догорающий закат и ночные огни города. Он казался безучастным; его беспокойство выдавал подрагивающий от напряжения кончик пушистого хвоста и опущенные ушки. Эльмир обнял его сзади, подойдя максимально тихо и незаметно, запустил пальцы под одежду, чувствуя его тепло. Лис дёрнулся от неожиданности, вцепившись в его запястья и с силой сжав пальцы. Поняв, что когти его вонзаются в кожу Эльмира, он ослабил хватку.

— Не делай так, — тихо проговорил Лис, поглаживая ладонь песчаного лучника.

— И что же будет, если я продолжу так делать? — Эльмир присел рядом, смотря прямо в хитрые глаза Сатори.

— Я тебя заставлю так не делать, — Лис был спокоен и уверен в своих словах.

— Ну, попробуй! — с задором воскликнул тот и вскочил с места, отпрыгнув от Сатори. Он поднялся и потянулся за ним и почти схватил, Эльмир же смеялся, вовремя извернувшись. Лис вздохнул, посмеиваясь.

— Ты как ребёнок, правда.

— Хоть раз мог бы перестать быть таким злюкой. Вредина-лис.

— Ну погоди, получишь за вредину!

Эльмир не ожидал от него такой прыти: Лис мгновенно прижал его к стене, угрожающе нависая над ним и держа за запястья. Сатори подло улыбался, его хвост чуть подёргивался в напряжении.

— Отпусти меня, — тихо попросил Эльмир, попытавшись освободить руки из цепкой хватки.

— Ну уж нет. Я же вредина-лис, — он довольно заулыбался, и продолжал ехидничать, пока песчаный лучник не прильнул к нему, настойчиво поцеловав. Сатори только сильнее вдавил его в стену, отпустил его руку, и тот приобнял его за шею. — А раз уж я вредина-лис, я тебе покажу, насколько вредным я могу быть.

— Сатори, подожди… — он вдруг начал сопротивляться, пока Лис не коснулся губами его шеи, и этот жест успокоил, пусть и ненамного.

— Не бойся — не обижу, — усмехнулся. — Разве я могу?

Эльмир постарался довериться ему, ведь он знал, что Сатори и правда не сделает ему ничего плохого. Он видел ни с чем не сравнимое желание в глубинах тёплых лисьих глаз, видел этот хитрый жаждущий прищур, и невольно улыбнулся. Просто довериться.

Стена неприятно холодила обнажённую спину, но Эльмир, чуть дрожа, старался не замечать этого, прижимаясь к Лису, отдаваясь в его объятия. Сатори впивался когтями в его тело пока целовал его, слишком грубо, слишком настойчиво. Эльмир окончательно сдался ему, повинуясь всем его действиям. Он только чуть вздрогнул, когда Сатори ненавязчиво уложил его на не слишком удобную постель, не разрывая поцелуя. Песчаный лучник вспомнил того Сатори, с которым он был в тот раз, того Сатори, который не находил себе места от стыда и страха, но всё равно решительно доверял.

Лис поправил его чуть растрепавшиеся светлые волосы, убирая мешающие пряди с лица, и ещё более непристойная улыбка расцвела на его губах. Он отстранился от Эльмира, но только затем, чтобы развязать пояс своих одежд. Песчаный лучник выжидающе уставился на него, удобнее расположившись на постели. Он полностью расслабился, едва ли не безвольно раскинув руки в стороны.

Нужно просто оставить страхи и довериться. Сатори же знает, что делает.

Успокаивающе погладив Эльмира по щеке, Лис довольно улыбнулся, намеренно показывая клыки, а потом прильнул губами к его шее, чуть прикусывая кожу — не сильно, не оставляя заметных следов, но весьма ощутимо. Эльмир вцепился в не до конца стянутые одежды у него на спине, сминая в складки и без того помятую ткань. Он едва мог дышать, сердце выскакивало из груди. Не страшно, нет. Это было какое-то другое чувство.

— Не бойся так, — тихо говорил Лис, вкрадчиво, манящим тоном. — Я не сделаю больно, можешь быть в этом уверен.

***

Спустя пару месяцев на одной из тренировок, когда Эльмир готовился к бою с Безликим, тот задумчиво рассматривал его пустыми глазами из-под маски.

— Ты изменился с тех пор, как встретил этого… — осёкся, поймав предупреждающий взгляд Эльмира. — Мага. Он стал твоей зависимостью, и привязанность к нему делает тебя слабее.

— Сильнее, — резко перебил его Эльмир. — Сатори — моя поддержка. Его присутствие добавляет мне уверенности, а его тепло согревает лучше солнца. Если бы он не появился в моей жизни, даже не знаю, что было бы со мной. Наверное, меня бы уже не было. Я обрёл себя, обретя его.